Еще цифры и обстоятельства

 

Я, наверное, надоел этими цифрами: что уже говорить — дело прошлое!

Не скажите. Это прошлое висит над Россией тяжким грузом. (А у некоторых вызывает желание «переиграть».)

Увы — финансы, фонды — еще не весь груз, что мешает войти в капитализм. Есть еще — психология граждан. Это особая тема, но обойти ее я не могу: не будет истинной картины.

Только ли из-за военных расходов при Советах мы жили, скажем осторожно — «недостаточно хорошо» в сравнении с Западом, так что захотели лучше?

Разберемся.

Вот данные из того же справочника, СССР в процентах от США: производительность труда в промышленности — 54 %, в сельском хозяйстве — 16 %. Видите, социализм был уже совершенно «зрелым», но не очень эффективным. Тут уж на военные расходы не спишешь — это качество «системы».

Производительность труда определяется такими факторами: 1. Напряжением сил работника. 2. Его квалификацией. 3. Организацией труда — чтобы все работали и были нагружены. 4. Механизацией: сколько «фондов» и какого качества приходится на одного работника.

У нас относительный порядок был только в пункте «2» — всех учили, и в пункте «3» — все работали. Правда, начальникам проще было запросить новые штаты, чем побудить подчиненных «вкалывать». Поэтому был избыток работников.

С пунктом «4» была недоделка: «фондов» — механизации — делали много, железа и электричества не жалели, но качество — конструкции, изготовление и обслуживание — было откровенно плохое. За военным производством не хватало средств на совершенствование мирной техники. А, может, снова виновата «система». Отсюда — устаревшее оборудование. Пример: мартеновские печи в металлургии.

Самое плохое положение — с пунктом «1»: лениво работали и некачественно. «Как бы ни работать, лишь бы не работать». «Они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем». «Воровство как форма распределения благ при социализме». Правда, воровство было — больше по мелочи — «несуны». Не то что теперь: олигарх уж тяпнет, так тяпнет — целый завод!

Причина плохой работы — социализм. Работа — это напряжение, это мотивы. Перечислю их. «Угроза боли» — от рабства — она уже не действовала, лагеря закрыли. Голода тоже нет, изобилия еды — еще нет. Безработицы нет — нет мотива страха. Но — увы! — нет и самого главного: ненасыщаемого стимула — собственности. И конкуренции, связанной с ней. Это касалось всех — рабочих, инженеров, даже начальников. Для них, правда, был еще один стимул — власть, карьера. Было еще любопытство, но это преимущество творческих личностей.

Увы — социалистические мотивы — «работать для коллектива и для будущего» — биологию не заменили. Поэтому и работали плохо.

Впрочем, в России труд никогда не был в большом почете. Его не требовала православная вера, тормозила община, крепостное право, а уж довершил — социализм.

С тем теперь и в капитализм пришли. Называется: «низкая трудовая этика».

Цифры инвестиций, потребных для возрождения России, что я представил, для мирового капитала невелики. Тем более — с растяжкой, в лучшем случае, лет на десять, быстрее капитал не освоить: нужно внедрять новые технологии, учить людей работать.

Но пока капиталисты не надеются на россиян. Ссылаются на плохой «инвестиционный климат». Он-таки — плохой.

Вроде бы все основные рыночные реформы сделаны, а оказалось — не до конца. Завод купить можно, а землю под ним — пока нельзя. К тому же — долги на нем висят за много лет, с пенями. Социальные законы так защищают трудящихся, что лодыря выгнать очень трудно. Притом, самые дельные работники уже ушли с завода за время кризиса. Все воруют, работают лениво. Дешевая рабочая сила оборачивается плохим качеством. Предприятия при Советах обросли заводскими поселками, различными социальными службами, требующими больших расходов. Отказать — нельзя.

Всюду — коррупция. Россия по ней занимает одно из важных мест. Бюрократия после Советов удвоилась в количестве и обнаглела. Сошлюсь на Т.И. Заславскую. В СССР перед перестройкой было 700 тысяч чиновников, а в нынешней России — их 1200 тысяч (Знание — сила, № 10, 2000). На любое действие нужно разрешение (сертификат!). Власти города могут придраться к пустяку и жизни не дадут. За каждый шаг — взятка и проволочка во времени. Сверх того — откровенный рэкет, даже бандитизм. При том, что на суд надеяться нельзя, он совершенно ненадежен. Еще — плохая инфраструктура: дороги, связь, финансы.

Законы несовершенны и непостоянны, зависят от политической конъюнктуры: победят коммунисты и начнется пересмотр законов.

Много есть всякого, чего я не знаю.

Вот и думают капиталисты: «Зачем рисковать?» На планете есть места понадежнее. И — не дают деньги.

Почему так затянулся переход к капитализму?

Социализм за 70 лет привел к очень глубоким изменениям во всех сферах жизни общества. Его идеи прочно вошли в мысли граждан. По себе сужу: еще в 1988 году я верил в «социализм с человеческим лицом». Перелом произошел в 1989–1990 годах, когда, будучи членом Верховного Совета в Москве, имел возможность познакомиться с закрытыми и зарубежными статистиками. Понял — социализм неэффективен, утопичен, не соответствует биологической природе человека. Жалел об этом: казалось — строй, который ближе всего к идеалам христианства, если бы коммунисты его не извратили жестокостями и агрессивностью. Не я один так думал. Независимые социологи в 1990 году проводили опросы населения в бывших соцстранах. В Союзе 65 % высказывались за социализм, а в западных наших сателлитах — только 20–30 %. Вот одна из причин медленной адаптации к новым идеям.

Теперь уже привыкли к капитализму, но коммунисты все еще имеют стойкую четверть избирателей.

Многие до сих пор мечтают о «своем пути»: сохранить преимущества того и другого, совместив их в разных пропорциях. Наивные люди — они просто не знают, что это уже есть в западных странах. Помню, как на Первом съезде народных депутатов Чингиз Айтматов с трибуны предложил «шведский социализм». Это так и есть: частная собственность, рынок, но социальные законы лучшие, чем были в Союзе. Притом — полная демократия. Да, но налоги с частных лиц составляют 50 %! — «За все нужно платить». Наши граждане — хотят получить даром. Им так казалось при Советах.

 

Выбор

 

Очень сложный вопрос о выборе оптимального строя для России. Это — не Швеция, не Германия, не Китай, не Южная Корея.

Разберемся в обстоятельствах.

Россия — большая страна с традициями величия. От этого — обязательства и трудности — за место в иерархии «стаи государств» тоже нужно платить.

География России и хороша, и плоха. Две трети территории — холодные и неудобные. Редкое население. Но недра богатые — все об этом знают, перечислять нет смысла. Однако много ископаемых — далеко и в трудных местах. Правда, опыт уже есть и трубы проложены. В целом, плюсов все же больше: не зря последние тридцать лет страна только на нефти и держится — пресловутые «нефтедоллары» даже разбаловали Союз: перестали совершенствовать технику. Так сказал президент 18 июля 2001 года на пресс-конференции (сам слышал по ТВ).

Об экономике я уже писал: собственность массивная, но низкого качества. Притом — запущенная. Груз устаревшей промышленности: уголь, металлургия, химия, машиностроение. Много низкотехнологичной военной техники: танки, артиллерия. Заводы ВПК не загружены, но их продукция еще пользуется спросом в неразвитых странах — дает валюту и технологию поддерживает: расчеты на конверсию не оправдались. Гражданские самолеты могут делать хорошие, но «Боинги» на рынке забивают. Есть большая, тоже устаревшая, энергетика. Кроме атомной: она вполне на уровне и будущее страны обеспечит. Гордость России — космос. Престижно, но денег не дает. Высокие технологии — физика, электроника — присутствуют только в научных и опытных разработках, в промышленности широко не реализованы. Не выдержали соревнования: в свое время средств мало давали.

В целом: промышленность, кроме нефти, газа, стали и химии — не очень доходна. Но все же — выручает страну и даже обещает прирост.

(Возможно, я пропустил что-нибудь важное, прошу извинить.)

Важнейший элемент российской действительности — армия. Два элемента — ядерное сдерживание («потенциал») и собственно вооруженные силы. Первый определен договорами о нераспространении и ПРО, второй — зависит от истории, экономики и реализации новых технологий. Президент хвалится, что существуют возможности «адекватного ответа» новой американской системе ПРО. Ему виднее. Хотя и сомнительно — не в плане техники, в экономике.

Зато вооруженные силы находятся в откровенно бедственном положении. Армия свыше миллиона, а финансы на содержание одного военнослужащего составляют 5000 долл. в год. Это меньше Штатов в 30 раз, и даже в три раза меньше Турции. Оружия для современной «точечной» войны, как в Кувейте или Югославии, нет и не предвидится — нет денег. Есть армия, пригодная, чтобы воевать с чеченцами и то не очень успешно. О военной реформе говорят уже лет пять, а сдвигов нет. Все упирается в деньги. Одно есть точно, и в избытке — генералы. Их всегда в России было много: психологический фактор торможения реформ.

Российский народ. Десять лет назад я провел очень большой опрос через анкеты в газетах — «Неделе», «Комсомолке». 35 тысяч ответов, но картина уже устарела, и я не стану приводить данные. Упомянул, чтобы похвалиться — я знаю толк в социологии. Много эпитетов в разные времена было высказано в адрес русского народа! Не буду полемизировать. Я повидал много людей разных национальностей. Могу сказать: отпечаток нации существует. Сколько процентов личности? Не много — 10? 15? Основа человека в генах — они, видимо, не очень разнятся, по крайней мере, у народов одной расы. Различия — «культуральные» — от традиций. Но они существуют, считаться приходится.

Применительно к русским приведу эпитет известного социолога Т.И. Заславской, который я вычитал у не менее известного социолога Ю. Левады: «Лукавый раб». Каково звучит? «Лукавый раб подчиняется, а сам думает — как обойти».

Мое мнение: русские — хороший народ. Лучше? Хуже других? Воздержусь. Каждый народ хорош по-своему. И — плох. История накладывает отпечатки, но они стираются, когда человек попадает в другую страну. Современный пример: наши плохо работают дома, а в Германии или в Штатах — очень хорошо. Правда, туда едут только люди смелые.

Огромна роль культуры, среды и семьи. Но в масштабах государства социологи находят обобщающие черты. Оказалось, что их спектр довольно быстро меняется. В связи с этим приведу наблюдения Ю. Левады за 10 последних лет (Знание — сила, № 2, 2000).

Три периода. Первый: «Состояние восторженной мобилизации». 70 % уверены, что ситуация в стране улучшается во всех отношениях. Ельцина прославляют. Замечу от себя: по нашим анкетам от 1990 года, цифра оптимистов была около 50 %.

Второй период: «Разочарование и приспособление». Раскол в обществе. Демобилизация и деидеологизация. (Какие трудные слова! Наука.) Ельцина уже клянут. Но пятая часть уже приспособилась, еще столько же — в стадии приспособления. Это обнадеживает.

Третий период — современный. «Негативная или агрессивная мобилизация». Мнения: «Сильный лидер для страны важнее законов». «Западная демократия несовместима с российским менталитетом». «Прежде нужно накормить страну, а потом заниматься демократизацией». В Чечне — за наступление — 70 %. То есть — явный крен в сторону «сильной руки». Кроме того, популярна идея «своего пути». Неудивительно, что Путин имеет такой высокий рейтинг.

«Что тревожит?», в порядке значимости: инфляция, безработица, коррупция, преступность. Чечня — на седьмом месте, она беспокоит только 6 %. Но за сближение с Западом все же высказывается большинство: «некуда податься». Еще одно наблюдение: «Очень верят телевидению».

Мое собственное мнение о народе: «Никакой». Не добрый и не злой. Непостоянный. Как ребенок.

 

Мнение о государстве

 

Состав государства как системы такой: Власть — избранная и бюрократия. Бизнес. Государственный сектор. Общество: партии, организации социальных групп по профессиям и интересам. Выразителями всех сил являются СМИ. Отношения между силами выражаются сотрудничеством и борьбой. Объединяет общая идея: например, родина — патриотизм. Идеологии, религии могут объединять, но могут и разъединять. Устойчивость государства зависит от соотношения интересов социальных групп и жесткости власти. Ограничение информации, высказываний и свободы организации тоже увеличивает устойчивость: народ привыкает и смиряется. При этом даже уменьшается недовольство. Так было при Советах. Наоборот — полная свобода самовыражения может раскрутить мелкие противоречия до больших. Коммунисты это хорошо знали, поэтому «советский народ», под замораживающим взглядом Партии, безмолвствовал, но был относительно доволен. Публичность разрешалась только на футболе. Такая «квазиустойчивость» способствовала развитию государства и отучила от высказываний.

Демократы утверждают, что полная свобода всегда полезна. С этим не могу согласиться. От свободы близко до хаоса. Это опасно для страны, когда действует только самоорганизация. В некоторой степени это подходит к современной России. Надежды на быстрый прогресс в связи с демократической революцией растаяли, и общество перешло в третий период по Леваде — «агрессивной мобилизации». Большое благо, если в это время появляется харизматический лидер, выражающий одну оставшуюся значимую идею — Родины, ее сохранения и величия. Ельцин был таким лидером в 91-м и 93-м, но растерял свою харизму неумным правлением.

Эволюция власти в России такова: при коммунистах — Партия господствует сверху донизу. Строгость? Несомненно. Единство? — Да. Идейность? — Присутствовала, в меру. Коррупция? Небольшая. Метод управления иерархией власти: партбилет и угроза отлучения от номенклатуры. Пряник? Повышение в ранге, связанное с удовольствием от власти и дополнительными казенными благами. Аппарат Советов был низовым слоем Партии. То же касалось и начальства хозяйственных учреждений и общественных организаций. Включая науку.

В начале перестройки, на короткое время, к выборной власти пришли демократы из идейной интеллигенции. (Вроде Гавриила Попова в Москве.) Но — не справились. Саморегуляции управления уже не было, а рутина им была незнакома и чужда. Они вынуждены были опереться на прежний административный аппарат. Он же при очередных выборах представил кандидатов из числа номенклатуры «второго эшелона», которым не было власти до перестройки из-за засилья в Партии стариков. Поскольку, в своей основе, аппаратчики всегда были циники, то исчезновение «власти партбилета» быстро привело к коррупции и увеличению штатов чиновников. Так вместо партийной номенклатуры возникла новая каста — бюрократия. Законы для нее — «блат», «клан» и деньги. Вершину этого класса (элиту), с добавлением бизнесменов, желающих получить прибыли и судебную неприкосновенность, составили кадры кандидатов на выборные должности. Неудивительно, что они использовали «грязные технологии» и «административный ресурс» — любимые выражения наших СМИ. Разумеется, небольшой процент идеалистов преодолевал эти барьеры — но очень небольшой.

Я не склонен также преувеличивать честность бизнеса — она не состоит в его изначальной природе, но в условиях коррумпированной бюрократии и власти бизнесменам ничего не оставалось, как подстроиться к общим порядкам. Что они и сделали не без удовольствия. Приватизация по Чубайсу предоставила шансы. Так создалась иерархия бизнеса с олигархами в вершине, спаянная с бюрократией и одинаковая с ней по морали. Деловая управленческая квалификация бюрократии от номенклатуры и бизнесменов от бюрократии не очень высока. Они не прошли обучения рынком. Научатся ли? Не обязательно: примеров застоя в капиталистических странах предостаточно. Конечно, небольшая струйка дельных и достаточно идейных людей просочилась в эти загаженные сферы. Иные, может быть, и от КГБ. При Андропове кэгэбисты считались самыми честными в отличие от милиции…

Вот такая грустная картина. Надежда — на смену поколений. Но это долго.

Результатом всего этого (грешен — хотелось написать «бардака») явился экономический застой. (А, может быть, Чечня?)

Что нужно? Умная и честная политика. Аппаратчики от Совмина и депутаты Думы обеспечить этого не могут. Они — в плену прежних стереотипов и текучки. А нужен научный (системный) подход. По правилам управленческой науки.

Например, такой порядок действий:

1. Определить (и выбрать) систему ценностей с (количественными) приоритетами: человек или общество? Для страны — лидерство или «среднее» положение? Материальное или духовное? Терпимость или непримиримость?

2. Оценить состояние системы, чтобы наметить рубежи притязаний. Макропоказатели страны и «микропсихология народа». «Уровень Душевного Комфорта», по моей терминологии.

3. То же касается оценки внешних сил. Расклад потенциальных друзей и недругов — геополитика.

4. Ведущие тенденции мирового развития: Глобализация, «Созревание цивилизации», Защита природы.

5. Исходя из пунктов 2-3-4, выбрать вариант общества. Наметить «дерево целей» и их приоритеты. Отсюда — стратегия.

Ну и так далее, по азбуке управленческой науки. (Не могу отрешиться от технократических привычек! Технократ уверен, что да!же социализм с помощью компьютеров можно сделать оптимальным).

Азбука всем известна, а вот наполнение ее содержанием и деталями, применительно к целому государству, исключительно трудно. Требует большой коллективной работы политиков и ученых.

Слава Богу, России повезло: такой коллектив был создан.

 

«Повестка дня для президента 2000 г.»

 

Книга: «Стратегия для России. Повестка дня для президента 2000 года» была выставлена в Интернете. Там я ее и прочитал. Рукопись состоит из 9 разделов, в которых представлены труд коллектива «Совета по внешней и оборонной политике (СВОП)» и материалы «круглых столов» по каждой теме. На них приглашались опытные политики и ученые. СВОП образован еще в конце 1998 года, не понял, по чьей инициативе. Фамилии Грефа, предложившего свою «Программу Грефа», о которой много сообщалось в СМИ, в тексте я не нашел. Но идеи, что им предлагались для Правительства, совпадают со «стратегией».

Поскольку труд можно прочесть, я не буду его пересказывать, а ограничусь информацией, которая мне импонирует, без претензий на полноту и систематичность.

Вот раздел текста по поводу «Порядка» как альтернативы демократии. При опросах за него высказались 70–80 % опрошенных граждан.

«Порядок» вызвал такие возражения:

 

1. Может вылиться в авторитарный режим.

2. С другой стороны — отказ от силы в пользу «демократии без границ» приведет к инертности и застою. Формула «Управляемая демократия» — неопределенна и вводит в заблуждение.

3. Нужно избегать консолидировать страну на антизападной основе.

 

Есть два понимания «сильного» государства: режим правопорядка и режим произвола. Естественно, авторы — за первое.

Предлагается несколько исправлений конституции: «прибавить власти Кабинету министров», отняв немного от президента. Нужна административная реформа: отрегулировать отношения с губернаторами и усилить местное самоуправление. Вместе это значит: «Укрепление вертикали власти», но без нарушения демократии.

«Политика должна быть стабильна, прозрачна и понятна народу». Авторы выступают за частную собственность и конкуренцию на равных. Нужны реформы: налогов, таможни, судебной системы, в политике, поддержки бизнеса. И (наконец!) начинать реформу военную. Мы видим, что проекты таких законов вносятся в Думу.

Еще предложения из текста: Нужно обнародовать программу развития страны. Обеспечить права человека и свободу СМИ. Оппозиция необходима, через нее происходит цивилизованная смена элит. И вообще, желательно превратить президентскую республику в «президентско-парламентскую».

От президента и реформ будет зависеть будущее страны: пойдет ли она вперед к свободе и процветанию, будет ли топтаться на месте, откатится ли назад или ограничится очередным «подмораживанием России» от распада.

Очень интересна глава о коррупции. Высказывания чрезвычайно резкие. Вот их смысл.

Масштабы коррупции огромны. Она приняла системный характер. Государственная политика уже зависит от частных интересов. Взятки стали основным доходом чиновников. Теневая экономика использует государство и СМИ для повышения своих доходов. Потери государства около 20 млрд. долл. сравнимы с доходами бюджета 1999 г.

Последствия коррупции: возрастание теневой экономики. Разрушение полезного эффекта конкуренции. Нарушение механизмов рынка. Она питает организованную преступность. Разрушает демократию — искажает выборы.

Вывод цитирую: «Коррупция стала образом жизни целой страны. За 10 лет усилия реформаторов построили недееспособное кланово-олигархическое государство». Сильно сказано? Но полагаю, что с некоторым перехлестом.

Вот высказывания по поводу военной политики. Армия 1,2 миллиона — не нужна и непосильна для страны. Так же непосильно и одномоментное ее сокращение. Нужно сохранить атомные силы сдерживания, чтобы обеспечить стране чувство защищенности во враждебном мире. На это же работает декларация военной доктрины о возможности первыми применить атомное оружие. К ракетам нужна армия 500–600 тысяч, пригодная для ведения ограниченной войны, достаточно оснащенная, но не по высшему технологическому классу американской, он стране не по карману. Ассигнования на одного военного — близкие к турецким. Реформа должна растянуться на десять лет. То есть, авторы признают, что Россия больше не притязает на роль сверхдержавы. Но и комплекса неполноценности испытывать не должна — ракеты достаточно гарантируют защищенность и независимую политику.

Впечатление от СВОП: очень разумная программа для президента. Реальная.

Перечитал эти строки о своей бывшей родине и поймал себя на чувстве сожаления и горечи. Кажется, пусть бы Горбачев капитулировал перед США и НАТО — это соответствовало реальному соотношению сил. Освобождало экономику от непосильного бремени военного состязания, а мир — от угрозы тотальной ядерной войны. Честь ему и хвала от народов всего мира.

Но зачем распад Союза? Я совершенно не верю, что он был «тюрьмой народов», какой действительно была царская Россия. Республики имели все условия для процветания национальной культуры и экономики, притом обладали преимуществом принадлежности к большой стране, ее культуре и науке более высокого уровня. Что они теперь? Глухая провинция. Когда еще они впишутся в Европу, о чем любят говорить их тщеславные вожди. Могут и вообще не вписаться. А любая национальная культура, с песнями, танцами и даже литературой — Увы! — доживает последние десятилетия. Глобализация, Интернет, английский язык и голливудские фильмы на ТВ поглотят ее безвозвратно… Так стоит ли из- за этого городить огород?

Впрочем, я рассуждаю с позиций ученого: распад Союза закрыл дорогу науке в республиках. Возможно, и в России: надолго, если не навсегда.

 

Заключение

 

Так что же будет с Россией? Есть варианты.

Первый: удержатся демократия и рынок. Ничего хорошего не предвижу. Это будут наша демократия и наш рынок. Борьба амбиций, кланов и партий. Все политики замкнутся на популизм, преследуя личные цели. Поэтому никаких решительных законов по оздоровлению страны не примут. Так и останется Россия царством бюрократии и коррупции. Возможно, что 5–8 % прироста экономики удастся удержать, при хороших ценах на нефть. Но что они стоят в огромной обнищавшей стране? Их разделят владельцы собственности и власти. Никаких стратегических прорывов не произойдет. Мораль не улучшится, а без нее плохой «климат» останется, больших капиталов не дождаться, внешние долги нужно платить. Как пишут в той записке от СВОП, за 20 лет Россия поднимется (а проще — «доползет») до уровня «среднеразвитой» страны.

Второй вариант — прорыв к Величию. Знаю, что скажут: «невозможно». Потерять половину населения и 70 % богатств (включая фонды отпавших республик), растеряв с «утечкой мозгов» и упадком науки половину интеллектуального потенциала… Да, все верно: катастрофа.

Но вспомним начало двадцатых годов прошлого столетия в Союзе. Было еще хуже. Разруха. Заводы стоят. Блокада. Бандитизм. Восстания. В эмиграции три миллиона лучших умов и весь капитал, какой можно было увезти. В 1932 году я работал техником на стройке пятилетки. Помню плакат: «Даешь шесть миллионов тонн стали!» (До революции было 4.) А спустя пять лет было уже 18! И это без внешней помощи. Но — со Сталиным. Страна восстала из пепла. На чем восстала? На железной организации, идущей от Партии, на ЧК, на жестокой эксплуатации всего народа. И на Идее коммунизма.

Другой пример: фашистская Германия, 1933 год. Почти те же исходные условия Веймарской Республики и те же методы. Причем при рыночной экономике, только «управляемой» от Национал-Социалистической Партии, но без конфискации собственности. При формальной демократии. Через восемь лет немцы уже начали завоевание Европы. Приросты до 18 %! Цифры сам читал в немецких журналах в 1945 году, в Кенигсберге. Те же методы, что и у большевиков. И снова — вождь, идея нации и социализма. В обоих примерах, перед началом пути, народ был в полной растерянности.

Или еще пример: Великая Французская революция, Наполеон, идея: «Свобода, равенство, братство».

Так что все дело — в психологии. В идеях. И — в Лидере.

Психология — это биологические потребности, модифицированные через убеждения — от идей. Идеи, в принципе, ничего не предлагают отличное от природы, в смысле поведения и отношений людей — друг к другу, к сообществам — малым (разные группы), и к большому — государству. К богатству. К труду. К свободе. К Богу. К вождям. К борьбе. Они — идеи — только расставляют акценты, выдвигая и тренируя самое важное. Набор общественных потребностей определяет поведение как индивида, так и коллективов. В частности — есть потребность в лидерстве — у сильных типов, и в следовании за лидером — у всех. Это касается как индивидов, так и групп и целых стран.

На каких потребностях основаны эти движения масс народов к величию? Для этого обратимся к лозунгам и названиям. «Свобода» — для нее есть биологический рефлекс свободы. «Равенство, справедливость» — от потребности самоутверждения (индивида и группы) против других — богатых. «Социализм», «коммунизм» — потребность слабых объединиться против сильных. «Нация» — от самоутверждения одного народа среди других.

Притягательность идеи Величия, нации или страны, идет от лидерства — «приятно быть первыми». «Агрессия» — это способ реализации самоутверждения, она мобилизует силы.

Идея без лидера не работает. Не может захватить большинство. Поклонение вождю, объединение в этом поклонении значат даже больше самой идеи.

Обратимся к современной России.

Для движения народа к Величию есть основания. К нему призывает прошлое. Толкает чувство ущемленности от положения «страны второго сорта». Бедственное состояние большинства народа и его протест против богатых. Недовольство демократией. Почти всеобщее желание «сильной руки».

Не хватает только вождя.

Есть надежда, что Путин может принять на себя эту миссию. Не буду разбирать соответствующие качества. Похоже, что они есть.

Разумеется, возникает масса сомнений в реалистичности самой идеи. Уж очень много напортили предшественники. Но если обратиться к примерам, которые я приводил, то в них положение было еще хуже. И тем не менее — величие состоялось. Так и в России: есть рычаги у власти и резервы у страны.

Разумеется, «реальные политики» от демократии скажут: «На черта нам величие, была бы еда»! Дело вкуса. Но думаю, что возрождение России привлечет много умов и сердец. Ну а если не привлечет — значит «пассионарность» (по Гумилеву) оставила Россию навсегда.

Было бы нескромно в моем положении фантазировать и расписывать: что и как делать. Тем более, что в «Программе для президента 2000» дано очень много дельных советов. Их нелегко реализовать в условиях демократии, глобализации, однополюсного мира: ни США, ни Китаю Великая Россия не нужна. Но в том и состоит искусство политика-лидера, чтобы развязывать узелки противоречий и преодолевать препятствия. Даже непреодолимые.

К сожалению, броский лозунг подобрать трудно, поэтому надежды на объединение народа для восстановления Величия основаны исключительно на личности: не президента, а вождя.

Вероятность того или другого варианта будущего я оценить не могу. Мои личные симпатии — на втором.

 

 

ГЕОПОЛИТИКА

 

Мир — стая государств

 

Как стал тесен земной шар! Банальная истина: средства связи пространство и время сократили до минут. Космос сделал почти то же с перемещением людей.

Исчезла ли биология? Как раз — нет, не исчезла. Даже наоборот — законы биологии приобрели невиданное ранее могущество.

Мир превратился в стаю государств. Те же законы и почти та же «этика стаи», только ее члены получили другое воплощение: государства.

Потребности являются основными мотивами взаимодействия в «международных отношениях». Общий Алгоритм Разума — аппарат их воплощений (?)

Разумеется, мне возразят: «Позвольте, но у нас же существуют идеи, религии, ценности».

Все верно: существуют. Облагораживают нашу животную (обезьянью!) природу. Но — насколько? Я уже приводил цифры международного альтруизма — помощь слаборазвитым странам — от 0,1 до 0,3 % бюджета. В сравнении с 3-10 % на вооружение. При том, что бедность — очевидна, а угрозы военного нападения — в современном мире — очень проблематичны.

Так и выстраиваются «ценности» в ряд — вполне биологический.

Защита от врага (даже мнимого) плюс лидерство — самоутверждение — это работает на армию. Эгоизм в собственности (и пище) — как в стае: каждый за себя, хочет захватить побольше. Исключения — тоже как в стае — для детенышей. Экспансия — постоянное желание расшириться, подавить ближних — сдерживается их защитой. То же касается борьбы за место вожака или, по крайней мере — за роль повыше в иерархии силы. Для любопытства тоже есть место — но одно из последних. Так же и для общения.

Я уже не говорю о том, как мы расправляемся с другими животными — где там гуманизм?

Нет смысла продолжать: стая!

Идеи (и Боги!) гораздо больше облагородили отношения людей внутри стран, чем между странами.

Есть ли надежда?

Одна несомненная: появление внешнего врага прекращает внутренние распри и объединяет стаю для защиты.

Утешение слабое: угроза должна быть прямой и реальной. Например — нападение из космоса. Или угроза астероида. Как видите: очень проблематично. К счастью.

Еще один путь: сильный вожак. Это гарантия мира — но только на время.

Может быть, мои рассуждения чересчур примитивны?

В запасе у человечества есть еще Разум. Сможет ли он все сосчитать, «оптимизировать»? Выбрать «убеждения», натренировать их до силы, способной противостоять разрушительным биологическим потребностям, разъединяющим членов стаи?

Затрудняюсь ответить: «ДА». «Разум управляет объектами, а чувства управляют самим разумом», — так я писал в главе о разуме.

Но лазейка все же есть: выбор и тренировка потребности самосохранения из числа нескольких других — разрушительных. Чтобы она стала доминирующим мотивом поведения членов стаи — международного сообщества.

 

Глобализация

 

Глобализация — это современный (и планетарный!) этап созревания цивилизации. Суть: возрастание международных связей, экономической взаимозависимости стран, распространение новых технологий, единых стандартов жизни и идеологии. Процесс идет в различных сферах, сам по себе, без плана. Двигателем являются все те же человеческие потребности: жадность, лидерство, подражание, любопытство. Только воплощенное в странах и организациях, а не лицах.

Как и во всем, в глобализме есть плюсы и минусы. Вот плюсы.

1. Мировая экономическая система уже существует. Межгосударственная торговля превысила половину общего товарооборота, равно как и потоки капитала. Главные выразители: банки, Транснациональные Корпорации (ТНК), много международных соглашений государств: о свободной торговле, открытых границах, таможнях, экспортных квотах и еще всяких других, которых я не знаю.

2. Техника. Спутниковая связь, сотовые телефоны, Интернет — охватили всю планету и сделали информацию доступной всем. Так же как международный транспорт резко увеличил потоки пассажиров и грузов. Не вдаваясь в детали: ускоряется процесс обновления, унификации и распространения технологий, международной кооперации и разделения труда.

3. Политика. Всеобщее распространение получили стандарты демократии и защиты гражданских прав. По крайней мере, так объявили большинство государств, хотя некоторые явно поторопились.

4. Объединяющей силой является ООН. Она осуществляет и координирует оказание гуманитарной помощи. Возглавляет (наряду с Международным Банком Реконструкции и Развития) слежение за всеми сторонами жизни развивающихся и бедных стран.

5. Совет Безопасности, совместно с Европейским Содружеством и НАТО, останавливают локальные военные конфликты, ограничивая их распространение. Тем более, что противостояние военных блоков окончилось, НАТО осталось единственной силой, а торможение со стороны России ослаблено ее экономической слабостью.

6. Страны с однотипной экономикой и идеологией стремятся к более глубокой интеграции. (Пример — Европейское Содружество.)

7. Сильно возросла международная миграция. Ученые ищут условий для науки, спортсмены и артисты — денег и славы, а бедные и безработные — работы.

8. Культура и спорт. Идет распространение по всему миру новостей, особенно спортивных, поп-музыки, голливудских фильмов, мод одежды, манеры поведения, английского языка, стандартов образования, Интернет. Особенно это касается молодежи. Для нее идеологические, религиозные и национальные барьеры если не сломаны, то сильно ослаблены. Бурно растут международный туризм и деловые путешествия.

9. Экология становится частью «морали человечества». Проводятся конференции, заключаются соглашения по защите природы.

В целом — глобализация способствует распространению гуманизма: защиты гражданских прав, равенства, борьбы с бедностью, образования.

К сожалению, не все так благостно, как кажется с первого взгляда. Вот перечень вредных последствий.

A. Глобализация не остановила, а даже усилила расслоение стран: вперед выходят богатые, энергичные и умные. Те, которые не сумели включиться в мировые финансы и торговлю, — обречены на отставание. К числу их относятся все страны СНГ. Увы!

Б. Высокая специализация персонала повысилась в цене — а безработица среди неквалифицированных рабочих увеличилась. В результате возросло неравенство на рынке труда, порождающее бедность и нестабильность общества.

B. Идет укрупнение ТНК, некоторые из них по богатству превосходят бюджет средней страны и становятся влиятельной политической силой.

Г. Глобализация несет с собой даже прямые угрозы. Например, финансовый обвал в одной стране может быстро охватить полмира — как было в 1998–1999 гг. Соответственно — миллионы людей оказываются в бедности, а страны могут потерять политическую стабильность. (Индонезия 1996 г.)

Д. Международные торговые и финансовые связи используются преступниками для «отмывания капитала», торговли наркотиками и оружием и служат средством маскировки политическим террористам.

Е. Распространение низкопробной кинопродукции и видеопродукции и поп-музыки вытесняет национальную культуру и даже угрожает самобытности народов. И одновременно — понижает уровень морали, способствует росту преступности. Пишут даже, что бум путешествий может способствовать распространению эпидемий.

Что остается в осадке? Все-таки глобализация скорее полезна, чем вредна. А самое главное — она есть, идет сама собой, и остановить ее нельзя. Поэтому нужно приспосабливаться: использовать преимущества, уменьшать недостатки и торопиться с включением в общий поток: жестокая конкуренция в мире осталась.

В течение 2000 и 2001 годов распространяются массовые протесты против глобализации, организованные какими-то непонятными организациями молодежи по типу тех студенческих движений, что имели место в 1968 г. Демонстрации и уличные беспорядки приурочиваются к международным финансовым конференциям, обсуждающим вопросы глобализации. Протестанты — как будто бы представляющие слаборазвитые страны, к ним заранее готовятся, как и организаторы, и перед открытием разгораются настоящие бои… Правда, пока это выглядит несерьезно.

 

Однополюсный мир

 

Вся история человечества выглядит как постоянное соперничество стран и борьба за лидерство. Со времен древности в разных частях света возникали самодостаточные цивилизации, со своей культурой. Они завоевывали более слабые страны, создавая империи. Однако большие расстояния, плохая техника транспорта и связи не позволяли объединить всех в одну державу. Мир оставался многополюсным. В последние полстолетия на первый план выдвинулись США и СССР — число полюсов сократилось до двух.

Но вот распались Советский Союз, Варшавский Пакт. Россия наследовала ядерный щит, но без экономики он уже не может притянуть в свою орбиту соседей. Тоталитарный социализм уступил в экономическом и идеологическом соревнованиях с либерализмом, социал-демократией и даже с религиозным фундаментализмом Востока. Правда, еще держится социализм с «китайской спецификой», но и он дрейфует в сторону либерализма. Северную Корею и Кубу в расчет можно не принимать — мировую революцию они не зажгут.

Так обозначился единственный полюс силы — Соединенные Штаты Америки. Pax Amerika.

Сторонники многополюсного мира, из числа самых сильных стран, ущемленные в своем лидерстве лишением шансов занять первое место, лицемерно ссылаются на ограничения в соревновании, как ущерб для прогресса. Однако — неосновательно. В стае соревнование не прекращается потому, что лидерство и борьба за повышение статуса органически присущи всем особям. Но большинство «средних и слабых» не мечтают о первом месте, им выгодны порядок и устойчивость, которые поддерживает вожак. В равной степени это касается и «стаи государств». Даже если лидер так силен, что для соперников первое место недостижимо, остается борьба за второе, третье. То есть, стимул для соревнования и напряжения сил сохраняется, но уже без риска гибели человечества в мировой войне. В свое время, лидерство толкало на завоевания мирового господства немцев, японцев, русских. Мы помним, чем это кончалось для них самих и остального мира.

Реальными конкурентами США в борьбе за первенство являются Европейское содружество, Китай, Япония и Россия. Изучение публикаций позволило мне приблизительно прикинуть соотношение сил соперников по ряду показателей. Для простоты я выбрал три важнейших. Кроме того, добавлено соотношение соперников по населению (табл. 3). Разумеется, цифры не претендуют на точность, но грубую ориентировку дают.

 

 

Примечание: прирост экономики в Китае через 20 лет, наверное, понизится до 5–8 %, за счет эффекта созревания. (Как было с Японией). Через 30–50 лет он догонит США по ВВП, но отставание в науке, технологиях и качестве вооружения все равно останется, а это показатели, которые сами себя ускоряют.

 

Значимость (в соревновании) каждого фактора неодинакова, но все они взаимосвязаны. Наука и техника нуждаются в образовании, питают экономику и вооружение, получая взамен финансы. (США тратят на оборону почти столько, сколько вместе все остальные конкуренты). В сочетании с генами сильных личностей (рискнувших на эмиграцию в Америку!) и «протестантской этикой», эти три компонента вывели страну вперед, поддерживают лидерство и питают силу, то есть — вооружение. Крайне важным элементом является интеллект страны. Мощные лаборатории привлекают ученых со всего мира, в том числе и от конкурентов. Расходы на науку огромны. У американцев почти половина Нобелевских премий по науке, 80 % патентов. И многое другое: «впервые», «первые».

В то же время образование, культура и демократия, присущие США, стимулируют в других странах «вечные ценности» — сопереживание, свободу, гражданские права и экологию, поэтому гегемония Штатов не грозит миру возвратом к социализму или фашизму. Даже наоборот — гарантирует от таких вспышек в отдельных странах. (Самоорганизация коварна — все может случиться!)

Разумеется, антагонизм между странами не исчезнет, но он не выйдет за безопасные рамки соревнования. (Как в стае: ссорятся, но не до убийства!) Последняя иллюстрация к сказанному: за десять лет фактической гегемонии США суммарные военные расходы в мире уменьшились почти вдвое. Почему? Просто, «средние» и слабые страны успокоились: им нечего гадать — к какому лагерю примкнуть. Они поняли, что не стоит затевать драку между собой: лидер не допустит. Когда нет шансов для себя — уже не так важно, кто будет вожаком. Ну а претенденты на гегемонию — Россия и Китай, конечно, недовольны. Таков закон стаи. Но пока у них нет экономических и интеллектуальных сил. Даже в случае объединения. Кроме того, коалиция двух таких лидеров — все равно плохо: у них свои противоречия, каждый потенциальный партнер не будет лучше США.

На этом, пожалуй, я оставлю геополитику: по моим же воззрениям — самоорганизация непредсказуема, а разумность стран очень сомнительна. Но в целом — мир вероятностный, поэтому риск схватки за место вожака стаи государств сомнителен. По крайней мере — пока.

 

 

БУДУЩЕЕ

 

Постановка вопроса

 

Была бы другая судьба у нашей планеты без человека? Слово «судьба» предполагает: запрограммированность — внутреннюю или внешнюю.

В первых главах я не раз возвращался к идеям эволюции с позиций материализма: жизнь возникла в результате процесса самоорганизации. Эту гипотезу, как альтернативу божественному началу, нельзя подтвердить, пока не воспроизвели в лабораториях зарождение жизни. Впрочем, тем более, что ученые не доказали Бога. Однако если туманно само «зачатие» жизни, то ее дальнейшая эволюция более или менее понятна. Когда между генами человека и обезьяны разница всего в несколько процентов, то нельзя же представить себе, что их кто-то добавил извне планеты.

Я не осмелюсь полемизировать с философами о термине «случайность», хотя понятие — компонент феномена самоорганизации. В моих представлениях «не случайно» то, что жестко отражено в структурах и программах взаимодействия систем, на каком-то этаже их усложнения. Поведение отдельного животного запрограммировано в его моделях потребностей, действий и некоторых «метках» среды, отраженных в геноме. Сама среда создается независимо от животного, но этими «метками» программирует его реакции: у одного, у другого, у третьего. Все вкупе: разумы животных и состояние среды предопределили их отношения. Нет: предопределили отнюдь не жестко — иначе откуда возникает самоорганизация?

Что это: Судьба? Случайность? То и другое. Судьба — это вероятность, заложенная в соотношении программ «субъектов» и структур среды. Изменятся условия (космическая катастрофа?), и соотношение скоростей синтеза и распада сместится в сторону деградации — смотришь: и нет земли «живой!». Так, наверное, и случилось бы в конце концов. Жизнь была бы лишь игрой вероятностей: атомных и космических.

А человек спутал все карты. Подумать только: ведь он теперь замахивается «править бал» в атомных, да и космических делах. Претендует на создание «судьбы», намереваясь, например, расселиться по Вселенной, создать «неживой», т. е. вечный разум.

Заложена ли судьба человека, а значит и разума, в строении атомов и Вселенной? Например, в «первом взрыве»? Если это свершилось, значит, была заложена? Тогда вопрос возникновения, жизни и человека — лишь в вероятности, то есть — событие во времени. После которого следуют взрывы расширения и нового сжатия?

Впрочем, лучше я остановлюсь. Мощности человека для вмешательства в судьбы мироздания кажутся столь ничтожны, что ему не совладать с космическими судьбами небесных тел… Скорее всего так и промелькнет жизнь «зеленой плесенью» на одной из необозримого множества планет в космическом пространстве и времени.

Но, как бы то ни было, человек все равно «звучит гордо»!

Поэтому очень досадно, если человечество само себя загубит, все равно что покончит самоубийством, даже не дождавшись космической катастрофы.

А может быть — это тоже записано в судьбе-вероятности? Или у Бога?

Неужели все закончится гибелью? Думаю, что мало кто этому верит. Так же как каждый человек, в подсознании, не верит в собственную смерть, хотя и знает, что она будет.

Познание судьбы человечества, или вероятности — выжить или погибнуть — вот предмет этих моих рассуждений.

Главный тезис: биология человека, как гиря, висит на разуме человечества, мешает ему управлять своей судьбой. Есть ли шансы у разума ее преодолеть?

 

История

 

Сейчас мир охвачен страхом перед экологической катастрофой. В один голос: газеты, митинги, симпозиумы ученых, конференции правительств: «Человечество смертно!» Впрочем, не стоит преувеличивать, угроза миру реально не воспринимается. Реальность для каждого: смог, мертвая рыба в реке, пугающая статья в газете.

История говорит: страхи перед «концом света» много раз охватывали народы, начиная еще с Вавилона. Источником обычно бывали религии, так как они пугали народ наказанием за грехи. Смешно звучит: во времена Христа, «конец света» ожидался, буквально, со дня на день (недавно вычитал об этом у Ренана — «Жизнь Иисуса»).

Человеку свойственно бояться: в этом проявляется инстинкт самосохранения. Страх пропорционален вероятности угрозы и ее отдаленности во времени. В моделях разума это отражается «коэффициентом будущего». Он определяет значимость отдаленной опасности в сравнении с непосредственной угрозой. Коэффициент у человека возрастает с ростом его ума, способности предвидеть и планировать.

Интеллект общества — это его наука. Как будто она рассчитала наши отношения со «средой обитания» и предупреждает, что если не изменить поведения, то человечество может погибнуть. До того мир уже был напуган и атомной войной, и даже «атомной зимой». Почва для страха была подготовлена.

Так возник на нашем языке термин: «глобальные проблемы». Теперь экология — самая модная наука. Правда, в практике это пока выражается всего несколькими процентами или. даже долями процентов национального дохода, потраченного на очистку от мусора и выбросов. Но это только начало. Партии «зеленых» уже заполучили места в парламентах, хотя, надо признать, их значение возрастает медленно и в последний год даже наметился спад: люди устали, и угроза уже не воспринимается, поскольку не подтверждается практикой: в развитых странах продолжительность жизни возрастает.

Краткая история «глобальных проблем» такова. В 1962 г. журналистка из США Р. Карлсон выпустила книгу «Молчаливая весна» о том, как на полях Америки от химии гибнут птицы и скоро там воцарится молчание. После этого зашевелились ученые и политики, но до широкой публики ничего не доносилось еще почти десять лет. В это время была создана интересная организация «Римский клуб». Группа ученых во главе с Денисом Медоузом, за деньги «Клуба», по методике Форрестора сделала модель, связавшую народонаселение, производство пищи, промышленность, трату и состояние минеральных ресурсов, загрязнение среды обитания и его вредоносность для всего живого. В основу модели была положена статистика этих показателей с 1900 года. Как будто бы получился «Закон экспоненциального роста», когда идет ежегодный прирост населения и душевого производства на некий одинаковый процент — от уже достигнутого уровня. Авторам удалось создать модель, получить систему уравнений, прямых и обратных связей, вложить их в компьютер и показать, как в результате взаимовлияния ускоренно нарастают другие показатели: расход ресурсов, загрязнение, ущерб природе.

Получилось, что при сохранении существующего порядка, в 2020 году произойдет «коллапс»: резкое и быстрое ухудшение экологической обстановки, снижение производства пищи и товаров, а к 2050 году дойдет дело до быстрого вымирания людей. К слову сказать, по их модели население по сравнению с 1970 годом возрастет втрое, производство пищи на душу упадет вчетверо, загрязнение возрастет в 15 раз, ресурсы исчерпаются на 95 %.

Если задержаться с торможением рождаемости, коллапс все равно произойдет, но несколькими десятилетиями позднее. Ну а если бы удалось заблокировать рост населения в 1980 году, то человечество было бы спасено.

Книга Медоуза «Пределы роста» была опубликована в 1972 году и вызвала в мире целую бурю. Журналистам пожива была на несколько лет. Ученые упрекали авторов в некорректности модели и гипотезы. Правда, упрекали напрасно: Медоуз четко сказал: это не «предсказание сроков», а предупреждение — через раскрытие механизмов и тенденций. Книгу Медоуза я купил в Лондоне в конце 70-х годов, храню и до сих пор обращаюсь к ней не как к источнику верных прогнозов, а как доказательству их несостоятельности. И могущества самоорганизации!

Советские ученые и пресса, разумеется, подправленные партией, сначала проигнорировали Медоуза, не опубликовав книгу, изданную во всех странах, а потом постарались опровергнуть: «Наша система плановая и все будет отрегулировано в свое время». Пусть, дескать, товарищи строят коммунизм, помехи со стороны природы не будет. Так говорить было легко, поскольку вся негативная информация засекречивалась.

«Римский клуб» в последующие годы выпустил еще несколько докладов, в которых публиковались уже уточненные модели. Они не опровергали основную идею об угрозе и необходимости борьбы за спасение планеты, но в то же время сняли налет сенсации и настроили общественность на практическую работу по экологии. Важными вехами были две международные конференции на уровне правительств в Стокгольме в 1974 году и в Рио-де-Жанейро в 1992 году. Здесь, в частности, была представлена сумма денег: сколько стоит спасение. 100 миллиардов в год нужно вкладывать в разные программы, чтобы обеспечить устойчивое будущее, а 120 — для неотложной помощи бедным со стороны развитых стран. Совсем не так много, если сравнить с военными бюджетами всех стран — от 800 до 1000 миллиардов.

Наша официальная позиция изменилась только с перестройкой и гласностью, а особенно после Чернобыля. Теперь все запреты с экологии сняты, и мы имели даже перехлест: к примеру, «по требованию трудящихся», без серьезных оснований, закрывали заводы по производству лекарств. А в то же время никаких серьезных мер по защите среды не принимается. Да и трудно их принять: беды заложены в нашей экономике и идеологии. Тяжелая промышленность была настроена на вооружение, неэкономична, избыточна и грязна, химизация сельского хозяйства ведется неправильно. Очистить производство исключительно трудно: нужно заменять технологию и обновлять оборудование на десятки миллиардов долларов. И одновременно изменять трудовую этику и систему собственности, чтобы люди беспокоились о деле и берегли природу.

Когда обрушились режимы в странах Восточной Европы и туда приехали объективные наблюдатели с Запада, — они ужаснулись. Загрязненность оказалась в несколько раз выше, чем у них дома. Что можно сказать после этого? Только одно: социализм несовместим с сохранением природы.

Я не могу сделать обзора состояния всей экологической проблемы. Нет должной квалификации, и требуется много места. Поэтому ограничусь общим взглядом на будущее человечества с позиции модельного подхода, пытаясь соединить экологию, экономику, политику и психологию.

 

Факторы риска

 

Думаю, что в подходе к глобальным проблемам, как и ко всякой «сложности», правомочен только системный подход.

Схема взаимодействия факторов, составляющих систему «человечество», представлена на рис. 25.

 

 

По существу, эта схема представляет содержание модели Медоуза с качественным выражением зависимостей, при новой трактовке многих факторов. К слову: динамика модели Медоуза за 25 прошедших лет не оправдалась.

Линии между квадратами показывают как прямые, так и обратные связи, сообразно стрелкам на концах. Характер воздействия представлен в виде маленьких стрелок на концах больших: острие вниз указывает на торможение, вверх — на повышение, стимуляцию.

Остановлюсь на каждом факторе и их связях.

Важнейшим показателем является численность населения. Его динамика определяется соотношением смертности и рождаемости, а эта последняя — уровнем «плодовитости» («фертилити»): средним числом детей на одну женщину. Для простого воспроизводства населения нужен показатель 2,1, ниже идет сокращение, выше — возрастание. Цифры «фертилити» от Африки до Японии и Европы колеблются от 5–6 до 1,7. Этому соответствуют и демографические перспективы стран. Нужно учесть, что понижение прироста отстает от снижения плодовитости на целое поколение: действует инерция массы взрослых женщин.

Регулятором плодовитости является экономика, ВВП на душу населения. Богатство страны, действуя через рост культуры, здоровья и социальную защиту, закономерно снижает плодовитость, опять же с некоторым временным «лагом», нужным для преодоления традиций. Скудность пищи, и даже голод, как и загрязнение среды, практически не влияют на плодовитость бедных народов. Инстинкт можно победить культурой. Но не только. Конкретные методы сокращения рождений состоят из распространения противозачаточных средств, снижения детской смертности, развития пенсионного обеспечения, роста образования и занятости женщин и, наконец, государственного регулирования семьи.

Второй компонент демографии — смертность — закономерно снижается до 10–15 на 1000 в результате помощи медицины и ликвидации голода, даже при невысоком доходе порядка 500 долл. в год на душу.

Прогнозирование населения планеты исключительно важно, но представляет большие трудности. Прогноз ООН от 1982 года оказался заниженным почти на полмиллиарда. Новый расчет 1992 г. предложил три сценария. Средний вариант, при принятой плодовитости 2,1–2, дает 10 миллиардов к 2050 с последующим повышением до максимума — 11,5 к 2150 г. «Высокий» сценарий, с плодовитостью 2,5, дает 12,5 миллиарда в 2050 г. и возрастание к 2150 году аж до 28 миллиардов. И это еще не конец. Зато при «низком» сценарии, с плодовитостью 1,7, пик в 7,8 миллиарда будет в 2050 г., при последующем снижении до 4,3. Разброс данных характеризует ненадежность расчетов. Надежно «работает» на снижение только фактор экономики… К ней и обратимся. Между тем, приятная новость пришла в средине 1997 г., когда впервые замедлился темп прибавления населения.

Надеждой для человечества является экономика, прирост богатства. Это кажется даже парадоксом: ведь очевидно, что чем больше производится, тем больше расходуется ресурсов и выбрасывается отходов. Именно поэтому Медоуз предлагал «нулевой рост». Однако три последние десятилетия продемонстрировали четкие вторичные отрицательные обратные связи роста экономики: НТП обеспечивает ее экономность и «безвредность», а одновременное повышение культуры сильно тормозит плодовитость. Правда, эти полезные следствия (обратные связи) вступают только при достижении некоторого порога ВВП/д что-то около 2-Зт.$ среднего дохода и с задержкой во времени на одно поколение.

Двигателем экономики является удовольствие от потребления и собственности, покупаемых ценой напряженного труда. Голод, нужда, страх и принуждение способны обеспечить лишь небольшой кратковременный подъем экономики. Так же, впрочем, действуют и коллектив и «сознательность» — идеи значительно слабее биологии! Универсальным тормозом труда является его утомительность, а в экономических категориях — возрастание затрат на производство, связанное с дороговизной ресурсов, экологией и социальными требованиями работников.

Потребление, выраженное в материальных вещах, что особенно вредно для планеты, относительно уменьшается по мере роста богатства: дом, автомобиль и домашняя техника становятся доступными всем, а мода на роскошь прошла. Поэтому возрастание ВНП/д выражается больше в услугах, которые менее материалоемки и энергоемки, чем вещи. В целом же рост экономики страны похож на своеобразную кривую: сначала очень медленный подъем из-за нищеты и невежества народа, потом — быстрый, за счет эксплуатации (при машинах!) при низких социальных и экологических затратах, потом новое, уже окончательное замедление от возросших издержек на социальную помощь, экологию, а может быть и с изменением психологии, смещением ценностей с напряжения на расслабление.

Следует отметить, что прирост ВВП, производства вещей и услуг, очень неравномерен и подвержен большим колебаниям: от 1–3 % до 10 и даже 15 %. Впрочем, подобные колебания характерны для всякой сложной системы с положительными обратными связями и нелинейностями. Хорошо, что современные политики и экономисты научились управлять колебаниями и спасаться от разрушительных кризисов XIX и первой половины XX веков.

Связь ВВП/д и демографии очевидна. Высокая рождаемость в слабых странах тормозит экономический рост, особенно «в начале пути» из-за затрат на детей и требования новых рабочих мест. С другой стороны, при очень низкой рождаемости, высоком доходе и социальных гарантиях возрастают продолжительность жизни и соответственно доля пенсионеров, затрат на пенсии и медицину.

Роль идеологии в экономике очень велика. Характерно, что даже и большие успехи в слаборазвитых странах в начальном периоде их восхождения, достигались при жестком администрировании формальных президентов, диктаторов или военной хунты. Но только при частной собственности. Потом уже следовала демократическая фаза. То есть власть — условие важное, но не единственно необходимое. Социализм определенно тормозит развитие экономики. Временные успехи в избранных областях промышленности достигаются только жесткой эксплуатацией трудящихся и ограничением потребления, т. е. снижением КПД. Так было в первые пятилетки в СССР. Агрессивность идеологии лишь избирательно способствует росту техники и даже науки.

Что касается воздействий на экономику других факторов, кроме политики, то важным плюсом является наличие природных ресурсов, особенно в начальный период развития страны. Сюда же следует отнести положительную обратную связь от культуры, вернее — от образования.

Тем не менее, все перечисленное напрямую не определяет условия «экономического чуда». Возможно, что главным является психология народа: способность к инициативе, к напряжениям, в сочетании с бережливостью. Они предопределяются если не генами, то вековыми традициями, а также религиями. Здесь и «протестантская этика» Западной Европы и США, и конфуцианство китайцев. Очень разнообразна «экономическая палитра» мира и трудно для каждой отсталой страны найти причины ее отсталости, как, впрочем, и выделить положительные факторы для быстро преуспевших. Однако главные из них все же ясны: традиции, трудовая этика, нравственность, ставка на индивидуализм в идеологии, начальная культура. При этих условиях в современном мире с транснациональными компаниями (ТНК) можно найти источники капитала, чтобы преодолеть первый барьер бедности.

Главным выходом и «двигателем» экономики является научно-технический прогресс, НТП. Именно техника и информация создают этот самый прирост ВВП, в котором добывающая и обрабатывающая промышленность, замкнутая на ресурсы, постепенно уступает место высоким технологиям и сложным информационным услугам. При этом потребление природных ресурсов сначала перестает возрастать, а потом даже начинает уменьшаться. Это выражается энергоемкостью и материалоемкостью единицы ВНП: они снижаются очень значительно.

Возможно, в связи с этим процессом проблема недостатка энергии в последнее время как-то отошла с переднего плана. Пугает уже не отсутствие энергии, а последствия ее избыточного суммарного потребления, в плане «перегревания планеты». Мне еще помнятся расчеты из английского марксистского журнала начала 60-х, что если все население планеты будет потреблять, сколько средний американец, то все запасы истощатся за 7 лет. Почти так же мрачен был и прогноз Медоуза. Но, как это ни странно, ничего драматического за последние двадцать лет не произошло. Наоборот, экономисты прямо говорят: был бы капитал, будут и пища и ресурсы. Капитал движет технологией, а она решит все вопросы. Правда, экологи с этим не согласны, но их голоса звучат уже скромнее. Например, так: «Да, спасение возможно, если бы обуздать хотя бы рост населения». Оптимизма прибавилось от прогресса технологии и науки. Можно сказать, что повышение цен на нефть в начале 70-х и «зеленая волна» экологов привели к психологическим сдвигам, подтолкнувшим технологов.

Атомной энергетике отводится значительное место с расчетом на новые безопасные реакторы и мощные бетонные хранилища отходов. Предполагается, что страхи, подогретые Чернобылем, скоро пройдут. Где-то впереди маячит термоядерный синтез, но доверие к нему ослабло, поскольку все время отодвигаются сроки пуска прославленных «токомаков». Следует заметить, что разведанные запасы нефти и газа пока не только не убывают, но прибавляются, не говоря уже об угле. Этот факт в значительной степени тормозит инициативы альтернативных энергетиков, поскольку капитал не хочет рисковать, а огромные существующие мощности электростанций еще не выработали свой ресурс. Так или иначе, теперь на первый план вышла не проблема нехватки энергоресурсов, а перегревание планеты от накопления углекислоты в результате сжигания углеводородного топлива. Тенденция потепления в последние пару лет как будто получает подтверждение, хотя существуют и скептики (см. А. Яншин).

Сильно продвинулась проблема энергосбережения: новые моторы и светотехника с высоким КПД, новое машиностроение, строительные конструкции, а самое главное — экономическое давление и психологическая настроенность позволяют прогнозировать замораживание потребления энергии на достигнутом уровне, по крайней мере, для развитых стран. В развивающихся странах потребление энергии будет расти в связи с развитием экономики, причем за счет традиционных источников — они доступнее альтернативных. Это беспокоит мировую общественность.

Может быть, более серьезной, чем энергетика будет проблема ресурсов, нехватки минерального сырья. Еще Медоуз привел таблицу резервов и запасов и предполагаемые сроки их исчерпания при разных сценариях развития. По некоторым позициям сроки оказались очень малы, например, 13 лет — по ртути, 23 — по цинку, 36 — по меди. По железу, правда, 240, а по углю больше двух тысяч. Спустя 15 лет похожую таблицу опубликовал Л. Фрош в журнале «В мире науки» (1989, № 11). Цифры сроков исчерпания выявленных ресурсов, если считать по современному мировому потреблению, исчислялись уже в 100 и более лет. Впрочем, когда авторы брали предполагаемые 10 миллиардов жителей планеты и современные американские стандарты потребления, то показатели снова падали до 16 лет по никелю, и всего до 7 — по нефти, т. е. то же, что я вычитал из журнала 30 лет назад. Проблема, несомненно, существует, но положение не столь безнадежно, как кажется с первого взгляда, поскольку будут расти разведанные запасы, сначала на суше, потом со дна морей и океанов.

Между ресурсами и экономикой существуют прямые и обратные связи сложной конфигурации: сначала рост ВВП/д увеличивает потребление материалов, но, после достижения некоторого уровня, потребление может даже уменьшиться за счет прогресса технологии, финансируемого возросшим капиталом.

Представленные рассуждения оптимистичны: энергетическое и материальное обеспечение человечества достаточно на одно-два столетия, а не на бесконечность. Но мы так привыкли надеяться на науку,