Управление. Политика и политики

 

Управление — Функция разума — по определению. Существует огромное Разнообразие Объектов Управления и Субъектов Разума — «Управляющих». Разные объекты— машины, деньги, информация, природа. Отдельно — или через людей. Есть группы. Организации. Страна. Многие страны. Их исходные качества. Динамика изменений. Диапазон (глубина) изменений от управления. Реформы. Революции. Много разных понятий, и все связаны с управлением.

Политика — главный метод управления. Ее называют «искусство управления», подчеркивая таким образом трудности формализации. Она касается управления людьми, обществом, а через людей — любыми объектами: техникой, природой. Политика — использует все те же механизмы Разума — для выбора целей, альтернатив, путей (стратегий), этапов (тактика) и целей. Опять же — разные сферы применения. Есть техническая политика. Финансовая политика. Внешняя политика. Социальная политика.

Ограничим понятие: политика направлена на управление людьми. Она замыкается на психологию. «Публичная политика» — на массы народа. Основной подход — методы убеждения — на массы народа (но наряду с тем — есть принуждение). «Правильная — неправильная» политика — от достижимости целей. Или — от выбора целей (конечной, промежуточных?). В общем — очень неопределенное понятие — политика. Не буду искать уточнений у политологов — не прибавит информации.

Методы управления людьми — основаны на механизмах психики — замыкаются на чувства, производные от потребностей и убеждений. Какие методы? Принуждение: через страх, боль, через воздействия на родственников. Просьбы — через уважение, симпатию. Через обещания — в будущем. Правдивые? — желательно. Но и через ложь. В том числе — оправданную сегодня ложь — ради правды в будущем. Через убеждения — логику, доказательства правдивости. Есть пропаганда — повторять и повторять, с расчетом на массы. Общеизвестно: так работают СМИ.

Свойства психики масс: «заразительность» толпы. Солидарность. Сопереживание. «Принадлежность» и «Подражание» группе. Вражда к «чужим» и «инакомыслящим». Следование за лидером. За большинством. Подчинение «харизме» вождя. Свойства толпы: жестокость — больше, но есть и доброта, хотя — меньше. Возбуждение. Даже экзальтация — до героизма.

Факторы восприятия пропаганды: типы личности. «Лидеры» — скептики («сами все знаем!»), «подчиненные» — доверчивы. Влияние образования: индивидуализм, логика, память, сомнения — все вместе — тормозит восприятие новых идей (и лидеров?).

Надежность пропаганды — создание убеждений, симпатий и групп сторонников. Их динамика: стойкость или переменчивость — от «толпы» и уровня образования. От УДК: «несчастные» — не стойки.

Управление через методы политики — важнейшая проблема общества. Через управление реализуется идеология: как расставить граждан в отношениях друг к другу, к природе и вещам, чтобы побудить к максимуму труда, чтобы получить от него больше продукта. Чтобы затем все распределить: кому, сколько и как давать от общего пирога — денег, власти, свободы, много других предметов, нацеленных на потребности и убеждения. Я их уже не раз перечислял. Впрочем, «давать» — это при социализме. В свободном обществе функция сложнее: смотреть, кто сколько берет, и деликатно регулировать согласно «правам» (от идеологии), заботясь, чтобы общий «пирог» возрастал.

Полной справедливости при управлении не бывает, да и кто может ее определить? У каждого свои оценки приоритетов. Сами приоритеты производны от природы человека, а его потребности противоречивы и различны да еще зависят от идеологии, от возможностей общества их удовлетворять.

Две главные заботы управления (страной?): самоутверждение государства во внешнем мире и устойчивость во внутренних делах. Равновесие между ними поддерживается через компромиссы.

В системах, от клетки до государства, работает одинаковый принцип: Разум системы управляет внешними объектами и собственным «телом» через программы Функциональных Актов, ФА, используя модели, руководствуясь критериями оптимальности и учитывая обратные связи. Через них воспринимается действие управления на объект, чтобы предвидеть, планировать, вносить коррективы или вообще менять программы.

Управление обществом, его КР воплощается в политике. Она представляет собой то же управление, но расписанное по вертикали власти, в частные ФА, наложенные на экономические и общественные структуры. К сожалению, это академичное определение реализуется через противоречия идеологий различных партий, организаций, групп, личностей. При этом объективные, недостатки отдельных разумов дополняются страстями и активным нарушением морали, вплоть до преступлений. Не зря слово «политика» часто сочетается с бранными эпитетами. И это тоже самоорганизация!

Разные идеологии диктуют разные взгляды на управление внутри страны. Два основных идут от тех, «первородных», гипотез: 1. Все одинаковы, примат коллектива. 2. Права личностей на инициативу и разнообразие. Соответственно: или мера по науке, или максимум от возможностей, но при этом чтобы не ущемлять приоритетные потребности других. Опять же разный взгляд на них — от идеологии. По одной — была бы работа, пища и крыша, по другой — прежде всего — свобода. Ясно же, что та, вторая, годится для общества, где пища уже давно обеспечена.

При отношениях с внешним миром государство руководствуется все теми же биологическими потребностями, что и человек в обществе: самоутверждение, выгода, престиж, лидерство, но также и дружба. И откровенная вражда. Притязания зависят от внутренних возможностей: сколько денег на оборону, чем и сколько можно торговать, кто подходит для союза, на какую роль в нем можно претендовать. Отсюда и политика.

Схема внутреннего управления простая: правительство — это Разум, объект — это народ, «тело» — техника и экономика. Сведения о том и другом — обратная связь, а цели и критерии оптимальности — от идеологии. Сами программы реализуют алгоритм Функционального Акта: Состояние страны изучается: Модель! Прогнозируется: Варианты! Сопоставляется с дальними целями — Идеология! С возможностями — опять модель! Строятся планы, выбирается лучший — Решение! И — пошел, пошел! Выполняй, наблюдай и корректируй.

Все звенья схемы можно расписать, смоделировать и оптимизировать по критериям идеологии и чувств, как народа, так и самих правителей. Но это в идеале, в мечтах технократов. В реальной жизни — все не так. Идеологии и критерии разные у властей, организаций и групп населения. Зависимости: «труд — деньги — вещи — информация — высказывания — поступки» — все различны, связаны, кроме идеологии, психологии и морали, еще с техникой и экономикой, с внешним миром. Сюда же вмешиваются субъективность, ограниченность и увлекаемость Коллективного Разума. А самое главное — присутствует самоорганизация — непрерывная изменчивость всех структурных этажей общества. В результате гармония власти, собственности, техники и морали, нацеленная на прогресс и устойчивость, нарушается, страна отстает в развитии или даже деградирует. (Что мы и наблюдаем у себя). И это еще при условии правильного выбора самой идеологии в смысле конечных целей, с направлением на созревание общества. А ведь вполне возможны грубые идеологические ошибки лидеров, поддавшихся утопическим иллюзиям и увлекающих за собой народ в сторону от «стрелы цивилизации». Кроме того, существуют личные интересы правителей, их откровенный эгоизм, карьеризм и стяжательство…

За 30 лет упражнений в моделировании общества я нарисовал десятки схем, но создать полноценную (структурную) количественную модель, воспроизводящую движение вещей, идей, чувств, слов и денег — мне не удалось. Тем более, чтобы позволяла еще и моделировать политику. И другим политологам — тоже, насколько я знаю. Так что схемы, которые я нарисовал и еще нарисую, преувеличивать не стоит.

И, тем не менее, модели и схемы необходимы, задача привлечь науку к управлению обществом остается. Надежды основаны на прогрессе информатики. А также, немного, — на экспертных моделях: пока Искусственный Интеллект не на уровне, нужно создавать Коллективный Разум из экспертов. Однако он достаточен для управления только при наличии лидера. Иначе — договориться трудно.

В самых общих чертах, практика управления укладывается в регулирование двух кругов (циклов?) процессов. Их обобщенное качество — цикличность, колебания. Они свойственны любой системе с обратными связями.

Экономический круг. Участники все те же: работники, менеджеры, правительство. При капитализме и демократии существует нормальная динамическая цепочка факторов. Вот она: смотрите в тексте пункты и стрелки.

 

 

Так идет закономерное развитие: «волны классовой борьбы» (как назвали бы коммунисты), спады и подъемы экономики с обновлением техники при спадах, с последующим возрастанием объема производства, суммы зарплат, спроса. Раньше спады достигали глубокого кризиса, теперь государство научилось регулировать колебания через установление процентных ставок по кредитам банков, тарифов и лицензий во внешней торговле, размещением госзаказов, изменениями в социальном законодательстве, борьбой с монополиями, ставками налогов. Не всегда и не везде гладко (не гладко даже чаще!), но схема выдерживается. Компьютеры позволили оперативно контролировать всю экономику и улучшили ее управляемость.

Непременным условием устойчивости прогресса являются достаточный уровень морали во всех звеньях (рабочий — капиталист — чиновник). А также культура и личная собственность (даже взятая в кредит) у основной массы населения. Конечно, важно относительное единство идеологии, побуждающее к поискам компромиссов в конфликтах. (Так называемое «социальное согласие».) Все вместе: нужна достаточная зрелость общества. Если этого нет, возможен длительный застой, даже кризис.

Вторая сторона: политический круг управления. Его участники — при демократии: правительство, оппозиция, СМИ, партии. Власть — законодательная, исполнительная, судебная. Народ: спектр социальных групп, со своими общественными организациями, их уставами и убеждениями.

Исходная посылка: «народ всегда недоволен». Он добивается облегчения труда, снижения налогов, повышения социальных услуг, роста доходов, безопасности, прав и свобод. Взамен обещает голоса на выборах. Но все это требует от правительства повышения расходов бюджета, значит — роста налогов, и все вместе — тормозит экономику, запускает кризисные явления, сокращает производство, вызывает отток капиталов, повышает безработицу. То есть, запускается все тот же порочный круг экономики. Только на этот раз недовольство направляется на правительство, ведет к оттоку голосов в сторону оппозиции, обещающей блага в будущем. Допустим, она побеждает на выборах. Если обещания выполняются, хотя бы частично, то новое правительство держится два, даже три срока. За это время происходит адаптация, притязания возрастают, прежние деятели надоедают, появляются новые требования, например, борьба с преступностью, с бедностью, экология, здравоохранение, образование. И даже — вооружение, стимулированное военными. Происходит смена правительства, побеждает оппозиция. Потом начинается новый цикл.

Внешние отношения с соседями состоят в поддержании и даже повышении прежнего статуса страны. Эта карта иногда выгодно разыгрывается на внутренней сцене, консолидируя общество вокруг правительства, поскольку затрагивает биологические потребности защиты и самоутверждения, присущие всем гражданам еще со времен стаи: «образ врага» объединяет народ и побуждает прощать правителям их просчеты.

Созревание идеологии происходит за счет НТП, при правильном соотношении экономики и политики, через умеренные колебания около оптимума с обязательным приростом производства.

К сожалению, не всегда и не везде.

Причины неудач Коллективного Разума общества состоят в «нестыковке» интересов его участников и их непостоянстве. Рабочие требуют слишком много, хотя сами по себе требования необходимы для стимуляции НТП. Капиталисты, в свою очередь, хотят иметь больше прибыли, чтобы расширять производство, обновлять технику и побеждать конкурентов. То же касается претензий народа к действующему правительству. Оно, чтобы удержаться у власти, делает не только верные шаги к прогрессу, но и популистские, вредные для экономики, направленные на увеличение поддержки избирателей на выборах.

Очень вредит низкая мораль общества: лень, групповой эгоизм, нечестность, и даже преступность, всех участников обоих «кругов» — экономического и политического. Это нарушает правильное соотношение ролей и нагрузок в едином трудовом процессе и ведет к снижению его эффективности. Еще хуже, когда общество раскалывается по идеологическим или религиозным мотивам и у противников нет желания идти на компромиссы. Результат: потеря устойчивости. Не будет капитальных вложений, не будет не только роста, но и стабильности. Начнется спад, а то и кризис.

Все, что здесь написано, не больше чем до предела упрощенные схемы, за которые мне даже неловко. Они недостаточны, чтобы практически реализовать эффективное управление через науку: законы, пропаганду, контроль исполнения, учет обратных связей от народа и организаций. Схемы нужно наполнить моделями общества разной обобщенности, по типу тех, что были представлены, только гораздо подробнее. Данные для них могут дать социология и экономическая статистика. Модели должны не только констатировать состояние, но и предсказывать, как система будет реагировать на разные стратегии управляющих воздействий.

Не скрою, что это очень сложно, а может быть — и невозможно. Структурные модели для этого не подойдут, но их можно заменить моделями экспертными, по типу уже приведенной выше. Однако при этом у «главных управляющих» должны быть гипотезы, по которым и предлагаются вопросы экспертам. Правильные гипотезы исходят из правильной идеологии, ее Целевых Функций. Они, в свою очередь, обязательно должны учитывать биологию человека, ее консерватизм и изменчивость. И — самоорганизацию.

Она значительно усложняет управление — то есть организацию, задачи для разума общества. Но не всякого.

Вот при социализме советского образца особенных проблем с управлением не возникало. Существовала жесткая организация власти под идеологию, разрабатываемую в Политбюро, во главе с «Первым». Была устоявшаяся система управления всеми функциями общества, осуществляемая ЦК и его рабочими органами: отделами, секторами.

ЦК управляло всем: экономикой — через Госплан. Другими функциями государства — через Совет министров. «Все под контролем!», как теперь любят говорить: внешняя политика, образование, наука, здравоохранение, культура, соцобеспечение… и так далее. Еще существовали «приводные ремни» — так называемые общественные организации — комсомол, пионерия, профсоюзы…. много учреждений. И тоже с территориальной иерархией подчинения и контроля со стороны Партии. Законность поддерживал суд. Это так называлось, в действительности — «телефонное право» райкомов, обкомов, ЦК.

Главными помощниками партии по поддержанию «дисциплины и порядка» были КГБ и МВД. Первый — политика, разведка, второй — «бытовой» порядок. Рядом с ними — ГУЛАГ — система лагерей. Идеологией общества Партия управляла «самолично»: ее органы контролировали все СМИ. Начиная со стенгазет.

Кадрами на всех уровнях распоряжались «отделы кадров» — в них были сосредоточены сведения по «номенклатуре» — то же — по этажам территорий и подчинения.

Теперь, оглядываясь назад, после десятилетия «демократии», можно сказать, что система работала хорошо. Грубых «проколов» было мало, хотя выполнять планы никогда не удавалась. Я лично собирал газеты с пятилетними планами со съездов Партии, и когда, через пять лет, проверял выполнение планов по отчетам Совмина — расхождения достигали 30 %. Но все уже забывали, что обещали, и бодро рапортовали: «Все выполнено!» Вот если бы политика была эффективна в экономике! Между прочим, вариант Гитлера эту эффективность обеспечивал. Я знал об этом. Наш госпиталь закончил войну на территории Восточной Пруссии, население все выехало, в пустых квартирах было сколько угодно книг, можно было рыться на полках, не посягая на собственность. И я читал: очень эффективно руководили нацисты! Соединили капитализм с жестким государственным управлением, тотальной диктатурой и пропагандой и сотворили чудеса. За шесть лет, с 1933 до 1939, преобразили страну.

Успешность любого управления зависит от его коррекции — от обратных связей и их влияния на принятия решений. В этом лежит приложение самоорганизации. Были ли они при Советах? Были. Много? Нет. Кажется, это Винер сказал: «Тоталитарная система в ответ на сигнал обратной связи реагирует уничтожением ее источника». Так примерно и было. Были выступления из публики? Письма? Протесты? — Пожалуйста! Только смотря какие. В первые годы после революции рабочие, избалованные «кровавым царским режимом», пытались протестовать — несогласные с Партией устраивали забастовки и даже восстания. Чрезвычайная Комиссия скоро привела их в чувство, и эти игры прекратились. Нет, правда, было еще стихийное выступление против повышения цен в Новочеркасске в 1962 году. Последовал адекватный ответ — расстреляли, судили, посадили. Демонстрация, когда шесть диссидентов вышли на Красную площадь с плакатиками, против оккупации Праги. Исход — лагерь. Синявский и Даниэль напечатали на Западе свои «клеветнические» писания, и тоже «получили по заслугам». О ссылке А.Д. Сахарова все знают. Самым печальным в этих историях была «обратная связь» — собрания и коллективные письма трудящихся, включая и академиков: все клеймили предателей. Народ этот сигнал понял — и желающих демонстрировать не стало. Диссиденты ограничивались подпольной деятельностью и тайными контактами с Западом. Да и таких было ничтожно мало, если учесть население Союза почти в триста миллионов. Причина — не только страх, а убеждение в бесполезности. Но главное — абсолютное большинство граждан не сомневались в социализме: не было серьезного повода протестовать «по большому счету». А по мелочам… Рассуждали так: «Да ну их к черту!» Притерпелись. Гражданские чувства атрофировались за десятилетия диктатуры.

«Пишите письма, товарищи! Сигнализируйте о недостатках!» — это была единственная форма обратной связи. Но тоже — не безопасная. Во-первых — письма индивидуальные, никаких коллективных! Во-вторых — без притязаний на «потрясения основ» — только хозяйственные дела. Критика начальства — не выше мелкой номенклатуры — административной, не партийной.

Конечно, специалисты (и просто — активные граждане) писали «докладные записки» в ЦК с различными предложениями по технике и организации — из самых патриотических побуждений: «Улучшить! Усовершенствовать!» Я помню, что мне сказал мой друг, авиаконструктор O.K. Антонов, когда я ему посоветовал написать в ЦК о состоянии в авиапромышленности, когда он жаловался на беспорядки: «Бесполезно! В Центральном Комитете таких предложений — сундуки лежат!»

Вывод. В «развитом социализме» обратной связи не было. Это была одна из причин его поражения. Или — еще к этому: вспоминаю выступление на Академии по вопросу экономики, незадолго до «конца»: «Чтобы догнать Америку, нужно увеличить производство вдвое. При наших затратах материалов и энергии на единицу продукта это физически невозможно: не хватит сырья, рабочей силы, и природа задохнется в отходах».

В целом: самоорганизация при советском социализме отсутствовала: система закостенела. Менялись только персоналии, но не политика. Как Сталин ее установил в конце двадцатых годов, как напугал коммунистов репрессиями, так страха хватило до прихода Горбачева. Но о перестройке я еще порассуждаю: другая эпоха.

Что в этом самое досадное? Обман — действовал! Всеобщая ложь была столь искусной, что все ей верили… Те немногие, что знали правду, — молчали. Я — тоже верил, что «социализм с человеческим лицом» — лучшая идеология для мира.