Сколько стоит постоянство? 12 страница

В экстатических формах, в которые порой выливается религиозное чувство, нетрудно увидеть симптомы обычной «земной» влюбленности. Разница лишь в том, что тут человек влюбляется в существо, которого в реальности не существует, или же – например, в случае Девы Марии, или великого множества христианских святых, или даже самого Иисуса Христа, – которые существовали, но давным-давно умерли. Почему-то происходит нажатие на те же самые кнопки – быть может, потому что, даже влюбляясь в обычного человека, мы в действительности тоже влюбляемся в воображаемый образ, находящийся у нас в голове.

Увы, некоторые из нас воспринимают все это чересчур буквально. В конце XI – начале XII веков в Нидерландах бешеным успехом, на глазах превращаясь в живого кумира, пользовался странствующий проповедник Танхельм Антверпенский: послушать его стекались огромные толпы. Еретик был так ослеплен и собственной славой, и любовью к Деве Марии, что в конце концов устроил пышную церемонию посреди чистого поля, позвав тысячи своих почитателей на собственное обручение с Богоматерью. (К сожалению, невеста в тот день, видимо, была занята другими делами, так что ее заменяло священное изваяние.) По сути этот Танхельм был чем-то вроде сегодняшних телевизионных проповедников, способных стремительно наэлектризовывать толпы людей, приводя их в состояние религиозного исступления.

Это чувство влюбленности в Бога свойственно не только христианам – оно встречается и в других авраамических религиях. Нет ничего изысканнее любовной поэзии, составляющей сердцевину суфийского стиля каввали в исламе. Суфизм – это мистическое направление внутри исламской традиции, и, подобно большинству мистических сект авраамических религий (в иудаизме это каббала, а в христианстве – гностицизм), оно навлекало на себя подозрения и даже открытые гонения со стороны господствующих ветвей внутри своей же религии. Традиция каввали в Пакистане и Иране, одной из вершин которой стало творчество покойного великого Нусрата Фатеха Али Хана, – это особая форма пения, использующая зажигательные ритмы и старинные тексты суфийской любовной поэзии, причем во время исполнения и сам певец, и слушатели приходят в состояние исступленной радости. Многие из этих стихотворений относятся к традиционным газелям – старинному поэтическому жанру, восходящему еще к доисламской арабской поэзии VI века, где говорится и о боли утраты, и о разлуке, и о красоте любви. Особой силой воздействия газели наделяет двусмысленность поэтических оборотов, поэтому их можно воспринимать одновременно и как стихи о страстной плотской любви, и как выражение чистой, духовной любви к Богу.

 

О ты, с прекрасными длинными черными волосами,

Не пленяй меня своей колдовской сетью, —

 

умоляет певец и продолжает:

 

Взгляд, что пронзает,

Успокаивает сердце;

Раскинь тени от кос твоих,

Чтобы меня ласкала их темнота.

 

И снова:

 

Ты заставляешь меня плакать…

Я молил о любви, но получил лишь скорбь.

 

А можно вспомнить и чуть застенчивые слова из ветхозаветной «Песни песней» – этого, пожалуй, самого необычного любовного стихотворения (или, вернее, цикла любовных стихотворений) из когда-либо написанных. Ее включили в христианский свод Библии, несомненно, только потому, что текст можно было толковать (впрочем, с большой натяжкой, прямо скажем) как обращение к Богу:

 

Отперла я возлюбленному моему,

а возлюбленный мой повернулся и ушел.

 

Души во мне не стало, когда он говорил;

 

я искала его и не находила его;

звала его, и он не отзывался мне.

 

 

Харизма, секс и религия

 

Похоже, что это чувство экстатической религиозной любви с ужасающей легкостью способно превращаться в нечто совсем иное и отнюдь не духовное, а именно – в самый что ни на есть земной секс. При всех своих метафизических и нравственных контекстах религия в целом обнаруживает на удивление тесную связь с сексом. Во всяком случае, судя по народным преданиям, половые сношения играли особую роль в обрядах многих языческих и не вполне языческих религий. Например, в европейской традиции секс ассоциировался с колдовством (ведьм, помимо прочего, обвиняли в том, что они совокупляются с самим дьяволом); а в современных, с некоторых пор вошедших в моду реконструкциях древних европейских языческих культов обряды отправляются иногда нагишом, а в завершение участники действа совокупляются без разбора (так, во всяком случае, рассказывается об этом в самых пошлых репортажах «желтой прессы»).

Учитывая сказанное, наверное, не стоит удивляться тому, что секс очень часто просачивался и в основные, главенствующие направления религии. В эпоху позднего Средневековья такие секты, как Братья и сестры свободного духа, движение Кристерунг Клауса Людвига и мюнстерские анабаптисты, – все они выступали за свободную любовь. Каждое из этих течений, достигая вершины, привлекало тысячи последователей, а потому становилось серьезной угрозой в глазах светских и церковных властей. Несмотря на попытки главенствующей ветви христианства искоренить ереси, секты анабаптистов и братьев свободного духа просуществовали несколько столетий, в итоге породив множество новых религиозных движений – хотя, надо сразу оговориться, далеко не все из них сейчас проповедуют секс как путь к райскому блаженству. Например, от анабаптистов отпочковалось несколько сект праведников, ставивших превыше всего нравственную чистоту; среди них не последнее место сегодня занимают меннониты, амиши и гуттериты. С другой стороны, некоторые течения, произошедшие от Братства свободного духа, похоже, не слишком далеко ушли от исконных учений секты-родоначальницы. К ним относятся рантеры, проявившие себя в Англии в эпоху Кромвеля, в 1650-е годы; из их собственных сочинений явствует, что повсеместные обвинения в свальном грехе отнюдь не являлись исключительно пропагандой их противников.

В православной России еще в конце XIX века ходили рассказы о хлыстах: отправляя свои обряды, приверженцы этой секты плясали до умопомрачения вокруг костра или чана с водой, непрерывно распевая псалмы, а потом в исступлении валились на землю и совокуплялись с кем попало. Разумеется, можно вспомнить и знаменитые индуистские храмы, украшенные изваяниями совокупляющихся пар, иногда переплетенных в крайне замысловатых позах. Наверное, подобные скульптуры немало способствовали энтузиазму, с каким в 1960-е годы западная молодежь принимала индуизм и создавала религиозные коммуны.

Если вдуматься, в том, что секс прорывается в религию, нет ничего особо удивительного. Ведь он сумел проникнуть почти во все прочие сферы человеческой жизни, особенно в те области, где требуются напряженные переживания. Приток эндорфинов и других нейромедиаторов, обычно сопровождающий наступление экстаза, по-видимому, переполняет человека особенно теплыми и нежными чувствами к остальным участникам совместно переживаемого важного действа – настолько сильными, что только самым суровым религиозным и моральным запретам под силу удержать «крышку» на бурлящем котле наших эмоций, а нас самих – в рамках общепринятых приличий. Однако в отсутствие таких сдерживающих сил ситуация стремительно вырывается из-под контроля. Вот только что вы вроде бы спокойно занимались своим делом – как вдруг налетает армия гормонов, и вы, не успев ничего понять, уже оказываетесь в совершенно ином состоянии сознания. Сколько раз вам случалось говорить: «Да я ничего такого и в мыслях не имел, бес попутал…»? Нейромедиаторный вихрь подхватывает нас, лишая воли и разума, уносит ввысь, чтобы в следующий миг швырнуть, обессиленных, на землю.

Впрочем, сейчас нас больше интересует то, какую роль в успехе того или иного движения играют харизма и сексуальная привлекательность его основателя. Среди приверженцев многих средневековых христианских сект – в том числе секты Танхельма из Антверпена и Братства свободного духа – заметно преобладали женщины. Яну Брокельсону – последнему вожаку мюнстерской общины анабаптистов перед ее уничтожением в 1535 году – под конец карьеры пришлось нести на себе все тяготы окормления не менее пятнадцати женщин (в их число не входила его собственная жена, которую он оставил в Нидерландах).

Хотя официальная церковь, разумеется, всячески порицала подобную сексуальную разнузданность сектантов, в истории имеются яркие примеры того, как отдельные представители самого что ни есть мейнстрима с особым пылом предавались именно данной стороне своего религиозного призвания. Не последними в ряду этих духовных особ были римские папы эпохи Возрождения, из которых особенно прославился папа Александр VI из рода Борджиа. Говорили, будто он прижил ребенка с собственной дочерью, а одного из других многочисленных незаконных отпрысков назначил кардиналом в нежном возрасте 18 лет (к тому времени юноша уже три года находился в сане епископа Памплоны). Уже на нашей памяти в СМИ прокатилась череда громких скандалов и разоблачений многочисленных телевизионных проповедников. Билли Джеймс Харджис, Джим Баккер, Джимми Сваггарт, Эрл Полк и Тони Аламо запомнились публике отнюдь не по причине своей святости, а как раз наоборот.

Есть и множество других примеров, наделавших в свое время не меньше шума. Так, в викторианской Англии проповеди преподобного Генри Принса привлекали огромные толпы восхищенных последовательниц, покуда он в ответ на неодобрение вышестоящего епископа не объявил себя пророком Илией (а впоследствии пересмотрел это решение, повысив себя в звании до Господа Бога). Затем Принс и вовсе покинул чересчур тесное лоно англиканской церкви, открыв, что называется, собственную лавочку примерно на шесть-десять сектантов. В основном это были женщины, которых он без особой фантазии окрестил «невестами Господними». В царской России, уже в предсмертные годы обреченной империи, прославился «безумный старец» Распутин – как уникальным даром целителя, так и необыкновенной силой воздействия на женщин, не в последнюю очередь – на саму царицу Александру Федоровну и ее фрейлин. Ходили темные слухи о его сексуальной силе и тайных оргиях.

В таких делах вожаки отколовшихся сект, как правило, не отличались излишней скромностью. Джона Хамфри Нойеса, главу Онайдской общины, основанной им в 1848 году в городе Онайда на севере штата Нью-Йорк, недаром называли «отцом Нойесом»: к 58 годам он стал отцом по крайней мере восьми детей. В начале XX века такие деятели, как Джошуа II (настоящее имя – Франц Креффилд), Кришна Вентра (ранее известный как Френсис Пенковиц) и Брат XII (в чьем свидетельстве о крещении значится гораздо более прозаичное имя – Эдвард Артур Уилсон), – все они трудились во имя Божие и не щадя сил окормляли своих ревностных последовательниц. Как известно, 17 июля 1831 года Джозеф Смит, основатель церкви Святых последних дней (также именуемых мормонами), очень кстати получил от Бога откровение, что мужчинам надлежит иметь сразу много жен – или, как тактично выразился сам Господь, вступать в «множественный брак». Рассказывали, что упомянутое откровение было преподобному Смиту оттого, что его жена Эмма отнеслась к желанию супруга завести вторую жену без особого энтузиазма. По счастью, Бог подоспел на выручку и издал соответствующий эдикт, а с Господом не поспоришь. Смит очень серьезно отнесся к выполнению взятых на себя обязательств и будто бы взял в жены тридцать женщин в возрасте от четырнадцати до сорока лет, причем не менее трети этих женщин состояли в браке с другими мужчинами.

Продолжая эту освященную веками традицию уже в наше время, Дэвид Кореш из секты Ветвь Давидова, как рассказывали, стал отцом двадцати одного ребенка в своей общине – главным образом потому, что объявил о своем праве спать с каждой последовательницей своей церкви, даже если она замужем за другим членом конгрегации. Как ни удивительно, но мужья, похоже, восприняли идею с не меньшим энтузиазмом, чем их жены. А еще впору вспомнить скандально знаменитого Ошо, или Бхагвана Шри Раджниша, основателя общины Раджнишпуран в Орегоне, которого даже окрестили «секс-гуру». Рассказывали, что он был настолько харизматической личностью (во всяком случае, в молодости), что многие женщины влюблялись в него от одних только звуков его голоса.

Но почему женщины испытывают такое влечение к подобным религиозным лидерам? И почему сами мужчины ведут себя таким образом? Напрашивается самый легкий ответ: женщины по своей натуре более религиозны, чем мужчины, а потому на них легче воздействовать. Безусловно, это трюизм, и он нисколько не объясняет, почему у женщин появляются какие-то другие желания, кроме участия в богослужении. Один из возможных ответов может затрагивать куда более фундаментальное явление. Я имею в виду то, о чем мы уже говорили в четвертой главе, – а именно, что в женской стратегии выбора партнера очень важную (хотя и не единственную) роль играет фактор статуса – и богатства, которое с ним обычно ассоциируется. Разумеется, я не хочу этим сказать, что религия вообще возникла как некий побочный продукт человеческого ухаживания. Не намекаю я и на то, что единственная цель, которую преследует религиозная деятельность мужчин, – это открывающиеся репродуктивные преимущества. Я лишь высказываю мысль, что религию часто эксплуатировали в откровенно сексуальных целях. А происходило это потому, что мужчины обнаружили: такая стратегия прекрасно срабатывает. Что удивительно похоже на очередной пример полового отбора, принцип которого в том и состоит, чтобы не упустить случай, когда появляется какая-нибудь новая черта, позволяющая по-новому оценить качества партнера.

Встает вопрос: объясняется ли то, что мужчины получили подобный козырь и стали им вовсю пользоваться в собственных целях, только тем, что женщины от природы более религиозны и потому более подвержены влиянию духовного лидера? Считается, что, хотя среди священников и религиозных авторитетов мужчин гораздо больше, чем женщин, именно женщины составляют подавляющее большинство конгрегации почти во всех религиях. Данные исследований подтверждают: женщины чаще и легче вовлекаются в разного рода религиозную деятельность. Странным образом, как только религия перестала открывать доступ к выгодным должностям (например, в основных западных религиях), мужчины резко утратили интерес к религиозному поприщу. За последние полвека профессиональный престиж духовенства упал там настолько, что в священники стали возводить женщин, что ранее категорически возбранялось. Впрочем, наверное, нет ничего удивительного в том, что среди глав наиболее харизматических сект по-прежнему преобладают мужчины.

Во-первых, религия привлекает женщин в силу их большей эмоциональной и социальной восприимчивости. Женщины выражают эмоции более бурно, чем мужчины, о чем свидетельствуют не только их описания собственных чувств, но и мимика, и физиологические реакции (например, гальваническая электропроводность кожи), причем особенно это касается выражения негативных эмоций вроде тоски или отвращения. Часто высказывались мнения о том, что бо́льшая эмоциональная реактивность женщин является социальным стереотипом, выработанным под влиянием воспитания, но, хотя в какой-то степени это и верно, имеются веские основания полагать, что в основе лежат биологические различия, а гендерные модели поведения их просто усиливают. Недавние исследования с применением МРТ показали, что мозг мужчины и женщины по-разному реагирует на эмоциональные сигналы, и это вполне согласуется с представлениями о том, что женщины глубже мужчин откликаются на эмоциональные события. Например, вспышки активности при мысли о печальных событиях регистрируются в мозгу испытуемых независимо от пола, однако у женщин эти реакции протекают намного интенсивнее, чем у мужчин, и при этом полнее охватываются оба полушария мозга. Кроме того, женщины значительно лучше справляются с тестами на определение чужих психологических состояний. Отчасти поэтому женщины оказываются гораздо уязвимее мужчин (их постоянно мучают мысли о повседневных неприятностях и тревожит неопределенность будущего), а также точнее угадывают чужие мысли и чувства. Возможно, именно по этим причинам женщины больше склонны к поиску упорядочивающих систем – вроде религии, – которые помогают им справляться с тревогой и страхом перед будущим. С учетом огромной роли религии в утешении человеческой души становится понятно, почему женщины легче поддаются религиозному внушению.

Вторым предрасполагающим фактором, вероятно, является то, что для женщины харизма – один из главных моментов в стратегии выбора партнера. Харизматические личности – будь то политические или религиозные лидеры, звезды спорта, музыканты и даже изредка писатели – особенно притягивают женское внимание; но самым бурным успехом пользуются поп-кумиры – у них просто отбоя нет от поклонниц, готовых на все. Секрет такой притягательности связан либо с их статусом (а значит, потенциальным богатством), либо с их хорошими генами (о наличии которых как бы свидетельствует их интеллектуальное или физическое превосходство). Этот эффект настолько мощен, что распространяется даже на «виртуальных» личностей – вплоть до самого Бога. Такое распространение естественного влечения на виртуальные персонажи, возможно, объясняется тем, что даже когда мы просто влюбляемся в кого-нибудь, мы, по сути, выстраиваем в уме некий воображаемый образ. Иными словами, мы влюбляемся в образ, который сами же и создали, причем он лишь частично соответствует реальному человеку. Я еще вернусь к этому в следующей главе, когда попробую объяснить, почему люди умудряются влюбляться по Интернету.

Третьим фактором может выступать чисто женская склонность крепко привязываться эмоционально к потенциальному партнеру. Хотя большинство людей рисует себе человеческое ухаживание так: пылкие мужчины осаждают застенчивых и разборчивых женщин, – реальность выглядит немного иначе, потому что выбор партнера – процесс двусторонний. Обоим полам есть что терять, ставки очень высоки, хотя конечно же женские и мужские стратегии достижения желанной цели (а она заключается в том, чтобы залучить в сети лучшего из доступных партнеров) могут сильно различаться, как и сами цели. Да, мужчины действительно ухаживают за женщинами, а те действительно проявляют разборчивость (причем женщины, вероятно, тщательнее продумывают свои решения, о чем говорилось в четвертой главе). И все-таки женщины порой проявляют огромное упорство и настойчивость в преследовании своей цели, если уж они положили глаз на конкретного мужчину. Мужчины обычно не столь неколебимы в своих стратегиях ухаживания, они легче сдаются, если видят, что их усилия вряд ли увенчаются успехом.

 

«Точка Бога»

 

Некоторый свет на соответствующие процессы проливает нейровизуализация. Недавние исследования с ее применением показали, что при мысли о Боге или других духовных сущностях активизируются те же участки мозга, что и при определении чужих психологических состояний (см. третью главу). То есть человек воспринимает эти духовные сущности как реальных людей. Несколько лет назад нейробиолог Эндрю Ньюберг и антрополог Юджин д’Аквили выяснили, что в мозгу у людей, достигших состояния религиозного экстаза путем медитации, наблюдается уникальная картина. У них заметно снижается уровень активности в левой задней части теменной доли, зато бурно активизируется все правое полушарие, которое обычно принято ассоциировать с бессознательными, эмоциональными реакциями. Известно, что зона теменной доли, снижающая свою активность во время мистических состояний, отвечает за нашу пространственную ориентацию, и ее «отключение» почти наверняка указывает на то, что человек полностью отрешается от реального мира, что вполне согласуется с тем, как обычно описывают состояния экстаза. Ньюберг и д’Аквили доказали, что, когда нейроны в теменной доле начинают отключаться, они передают ряд импульсов через лимбическую систему (опять же не без участия миндалин) в гипоталамус, который выстраивает контур обратной связи с зонами внимания в лобных долях (отвечающих за торможение пучка нейронов в теменной доле) и самой теменной долей. Когда выстраивается такой циклический контур, происходит полное выключение рефлекторной дуги, ответственной за пространственную ориентацию, и это приводит к экстатическому освобождению: человек ощущает единение с Бесконечностью Бытия, что характерно для вхождения в состояние транса. Этот пучок нейронов в теменной доле ученые назвали «точкой Бога».

Участие гипоталамуса подводит нас к мысли о роли эндорфинов: как-никак, гипоталамус – главный центр их производства. Что еще важнее, многие религиозные практики (особенно те, что призваны вызывать экстатические состояния) связаны с болью или повышенной нагрузкой на организм. В некоторых случаях речь идет даже о намеренном причинении боли. Самым известным и мрачным примером подобного рода в христианстве было средневековое движение флагеллантов. Его участники расхаживали по улицам городов, охваченных чумной эпидемией («Черной смертью»), и бичевали себя, доходя до полного исступления, попутно собирая огромные толпы зевак. В католическом монашестве долгое время существовала традиция покаяния, или наложения епитимьи. Монахи и монахини, читая в одиночестве покаянные молитвы, хлестали себя веревочной плетью с узлами, отчего покаяние оказывалось особенно выстраданным. В русской православной традиции существовали уже упоминавшиеся выше секты хлыстов и скопцов (названия говорят сами за себя), адепты которых тоже достигали религиозного экстаза при помощи самоистязания. (Так как скопцы, в числе прочего, еще и отрезали груди женщинам, излишне и говорить, что эта секта недолго пользовалась популярностью. А вот более умеренная секта хлыстов просуществовала с 1360-х по 1890-е годы.)

Разумеется, подобные методы практиковали не только христиане. В исламе существовали собственные варианты. Так называемые кружащиеся дервиши из суфийского тариката (ордена) Мевлеви, возникшего в 1273 году, дотанцовываются до исступленного самозабвения, используя завораживающее плавное движение вертящегося волчка. Более радикальные воющие дервиши из тариката Рифаийя, основанного потомком Хусейна, внука пророка Мухаммеда, наносят себе удары острыми предметами. Они широко известны благодаря ежегодно отмечаемой шиитами Ашуре – дню поминовения Хусейна, принявшего мученическую смерть в октябре 680 года в Кербеле, на территории современного Ирака. В этот траурный день огромные толпы проходят по улицам города, направляясь к гробнице имама, и дервиши хлещут себя до крови цепями.

Другие недавние исследования с применением нейровизуализации заставляют предположить, что в состояниях религиозной убежденности (особенно веры в неусыпный и живой отклик Бога на наши поступки) задействованы многие из тех же зон мозга, что помогают нам определять психологические состояния других людей. Важное открытие, имеющее прямое отношение к предмету нашего интереса, состоит в том, что религиозные знания и религиозные переживания, похоже, базируются в совершенно разных отделах мозга. Религиозные знания активизируют участки височных долей, находящиеся возле ушей, тогда как религиозные переживания возбуждают зоны, находящиеся в левой части лобной доли, в теменной и височной долях. Первое явление объясняется, по-видимому, координацией связей между умопостигаемыми фактами, а второе, возможно, отражает более тесную связь с участками мозга, задействованными в определении чужих психологических состояний.

 

За гранью отчаяния

 

Как правило (почти не допускающее исключений), влюбленность всегда направлена на одного конкретного человека. Действительно, нам почему-то трудно влюбляться в двух разных людей одновременно. Впрочем, в некоторых случаях такая фиксация доходит до настоящей одержимости, и тогда наблюдается редкое, но хорошо распознаваемое явление, которое носит название синдрома Клерамбо – в честь французского психиатра Гаэтана Гасьяна де Клерамбо, впервые описавшего его в 1921 году. Этот синдром, проявляющийся у женщин вдвое чаще, чем у мужчин, характеризуется навязчивым бредом: женщине кажется, будто в нее страстно влюблен некий известный или высокопоставленный человек. Эта бредовая мысль может угнездиться настолько прочно, что ее не в силах поколебать никакие опровержения со стороны предмета страсти. Любые попытки положить конец нежелательным проявлениям внимания истолковываются превратно: больным кажется, будто их пассия просто хочет таким образом испытать силу их чувства и решимость. Если мнимый влюбленный выказывает грубость или злость, то одержимая лишь удваивает старания, поскольку убеждается, что ее первоначальные подозрения об интересе к ней со стороны этого человека оправдались. Хотя такой эротический бред часто встречается у людей, ранее страдавших другими видами психической патологии, он может являться лишь верхушкой айсберга. Иными словами, он может отражать обычные женские представления о стратегиях ухаживания, только в доведенном до крайности виде. Ведь и аутизм – это всего лишь торчащий над поверхностью пик огромной «подводной горы», какой является вполне нормальный мужской когнитивный тип, по природе своей менее склонный к общению.

В характере проявления синдрома Клерамбо наблюдаются удивительные половые различия. Среди мужчин он обычно встречается у более молодых, относящихся к низшим классам людей; а еще очень похожее явление, принимающее форму гипертрофированной ревности, наблюдается у молодых людей, которых бросила возлюбленная. Среди женщин, наоборот, эротический бред диагностируется, как правило, у дам постарше и чаще всего – у замужних или тех, кто ранее бывал замужем. Мужчины часто делают объектом своей страсти женщин моложе себя, тогда как женщины, как правило, зацикливаются на мужчинах старше себя или имеющих более высокий статус.

Синдром Клерамбо стал серьезной проблемой для знаменитостей. Среди самых известных реальных примеров – случай Маргарет Мэри Рэй, которая вначале маниакально преследовала телеведущего Дэвида Леттермана, а потом – бывшего астронавта НАСА Фрэнклина Стори Масгрейва. Рональду Рейгану тоже пришлось столкнуться с этим синдромом, что едва не стоило ему жизни: некто Джон Хинкли совершил на него покушение, отчаянно пытаясь привлечь внимание актрисы Джоди Фостер, которую он преследовал. Татьяне Тарасофф повезло гораздо меньше: ее сокурсник по американскому университету, Просенджит Поддар, зарезал студентку, якобы пытаясь спасти ее от какой-то опасности. На самом деле он мстил за то, что она отвергла его ухаживания. Отразился этот синдром и в художественной литературе. Он является центральным сюжетным мотивом в романе Иэна Макьюэна «Испытание любовью», хотя в данном случае и одержимый эротическим бредом, и предмет его страсти – оба мужчины, что необычно. Кроме того, синдром фигурировал по меньшей мере в трех эпизодах сериала о работе следователей «Мыслить как преступник», снятого телеканалом «Си-би-эс». Я бы добавил, что, читая сочинение святой Терезы из Лизьё, невозможно отделаться от подозрения, что и она, быть может, в легкой степени, страдала синдромом Клерамбо.

С точки зрения эволюции такого рода навязчивая страсть далеко не бессмысленна. Ведь, раз вы решительно остановили свой выбор на конкретном партнере, тогда наилучшая стратегия – вцепиться в него изо всех сил и не упускать. И горе нерешительным! Нужно ясно объявить о своих намерениях, упорно бить в одну точку, и тогда даже до самого непробиваемого тупицы наконец дойдет. Иногда этого оказывается достаточно: как только предмет страсти понимает, что вы им интересуетесь, ему остается лишь принять волшебный вызов – и немедленно капитулировать. Настойчивость – это стратегия, которая часто оправдывается и срабатывает в брачной игре. Нетрудно увидеть определенные преимущества в таком психологическом настрое, суть которого сводится к следующему: «Если видишь идеального партнера, просто хватай его/ее, пока кто-нибудь тебя не опередил». Хотя женщины очень ценят внимание к себе, мужчин, наверное, пронять настойчивостью даже легче – хотя бы потому, что они в большей мере, чем женщины, удовлетворяются доступными вариантами.

Проблема во многом порождается стечением обстоятельств. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на поиски мистера или мисс Совершенство. Происходит принципиальный компромисс между противоположными задачами: искать до бесконечности – или просто приступить к выполнению той биологической задачи, ради которой все это и затевается: к размножению. В какой-то момент, возможно, уже не слишком важно, от кого зачинать потомство, лишь бы партнер не оказался бесплодным и имел хоть сколько-нибудь приличный набор генов. Вряд ли вы найдете что-то много лучше, если продолжите отвергать ухажеров в надежде встретить наконец свой идеал. Кидаться на первого встречного, возможно, не стоит, однако и растягивать процесс выбора до бесконечности смысла не имеет: шансов на успех это не увеличивает. Как показали исследования, проведенные в 1970-е годы, оптимальная стратегия – проанализировать качества первых 13 потенциальных партнеров, а затем выбрать из этой группы. Потому что дальше вряд ли вам встретится что-то выдающееся. Позднее Питер Тодд и Джефф Миллер на основе компьютерного моделирования разработали теоретическую стратегию «Попробуй дюжину»: предлагалось изучить первую дюжину потенциальных партнеров, решить, кто из них лучше, а затем подождать, пока не появится новичок, который затмит всех предыдущих кандидатов, и тогда вцепиться в него и уже больше не выпускать. Поскольку жизнь не бесконечна, дальнейшее промедление грозит только ухудшением шансов.

Этому есть два объяснения. Во-первых, задача поиска партнера, как я уже отмечал в четвертой главе, является статистической. Даже если Идеальная Пара действительно существует, она (или он) сама прекрасно знает себе цену (хотя бы потому, что за ней все увиваются), а потому она согласится только на Идеальную Пару противоположного пола, никак не меньше. Мистер Совершенство ждет, когда же появится мисс Совершенство. Как только они нашли друг друга, подходит очередь мистера Вице-совершенство, который ищет свою мисс Вице-совершенство, и так далее, пока очередь не доходит до вас. Но поскольку вы все это время бездействовали, надеясь, что мистер или мисс Совершенство примут ваши знаки внимания, вы потратили впустую слишком много времени, прежде чем наконец осознать, что вам в любом случае придется довольствоваться синицей в руках и забыть о журавлях. А все это время ваши биологические часы продолжали неумолимо тикать, и ваши репродуктивные возможности таяли на глазах. Иными словами, мы биологически запрограммированы на то, чтобы отслеживать ситуацию только на местном сегменте брачного рынка и по понятным причинам не затягивать с выбором.