О невесте Невельского Г.И.

 

Сударыня здоровается легким реверансом.

Невельской: - Сударыня, - целует даме руку.

Сударыня, с легкой укоризной качая головой: - Просоленный моряк. Опять обедать с нами не приехал.

Невельской виновато разводит руками и склоняет повинную голову.

Сударыня: - Я Вам за это назначу штраф… но позже; а сейчас – возьмите, – Подает Невельскому инструкции, - ведь ради этого явились во дворец?

Невельской, изумленно: - Инструкции для нашей экспедиции! Так скоро?.. Но как?..

Сударыня мужу: - Как хорошо женой быть моряка, которой доверяют – и Меншиков, и Муравьев… - Невельскому: - Спасибо им скажите, Геннадий!

Невельской, с поклоном, очень серьезно: - Скажу, но раньше – Вам и мужу Вашему.

Сударыня и Литке улыбаются.

Сударыня мужу: - Мой друг, распорядитесь о карете, - Литке испаряется, - теперь – о штрафе… Геннадий, Вы просили руки Ельчаниновой Екатерины Ивановны…

 

Дамы-сплетницы шушукаются:

- Ельчаниновой Екатерины…

- Ах, вот как!..

- Ей дядюшка – Иркутска губернатор!

- Губа не дура, вишь, у Невельского!!.

 

Сударыня: - Екатерина выговорила времени на раздумье; глупцы сочли это отказом. Эта роза – показывает, - из нашей оранжереи; я перешлю невесте Вашей букет от Вашего имени. Екатерина будет Вашей женой…

Дамы-сплетницы шушукаются: - Будет его женой!..

Сударыня: - …потому что она не только красива, но и умна; вот Вам в том мое слово; – вручает ему розу, - но, боюсь, она последует за Вами, как декабристка – сможете ли Вы уберечь ее там, откуда мужчины в расцвете сил порой возвращаются стариками?

Пауза.

Невельской, склоняясь к ее руке, твердо: - Сударыня, вот в том мое слово, - поцелуй, - что в человеческих силах – все будет сделано мною для ее счастия.

Встреча взглядов. Пауза.

Литке, вернувшись: - Карета подана.

Сударыня поспешно: - Не провожайте. Вы… да хранит Господь – Вас и людей Ваших, Геннадий, - крестит на прощанье.

Невельской: - И государя Императора нашего, и Отечество, и учителей моих!

Литке прощается коротким кивком, оба уходят.

Невельской разворачивает инструкции – и ужасается.

Невельской: - Инструкции ужасны! И знаю точно – потому, что Нессельроде к ним руку приложил!! – Пауза, - Снабжение экспедиции действительно поручено Российско-Американской компании… Значит, мы будем зависеть от оравы чиновников – и даже у его сиятельства Меншикова Александра Сергеевича не будет официального права на вмешательство, не говоря уже о Муравьеве Николае Николаевиче! И Вторая Амурская экспедиция будет в лучшем случае вдвое тяжелее, чем первая, когда я лично мог проследить за качеством припасов и снаряжения… Нет – в таких обстоятельствах – я не имею права просить ее руки – это означает губить ее!!

 

 

Дамы-сплетницы:

- Вы слышали, что натворила Катерина?

- Которую все дразнят Невельской?

- Ей дядюшка – Иркутска губернатор?

- Та самая! Сегодня, на балу, при всех – посватался к ней… - дамы вытягивают шеи, - САМ… – шепчет.

Дамы с завистью «Аа-аааах!!»

Пауза.

- И что же?..

- Отказала! Да как!! Вот прямо – наотрез.

- Уж больно переборчива девчонка! – нервно мелко обмахиваясь веером («нервный веерный тик»).

- Достаааанется от маменьки сегодня!! – выкручивая веер, с людоедской улыбкой.

Сцена 5: Екатерина и Кузина: молитва за идущих в путь

Дом Екатерины

Положение Кузины затруднительно: она не желает брака сестры с Иваном Арчибальдовичем, зная, что это подлец, и уговаривает Екатерину только для того, чтобы «включился механизм противоречия». Но и брака с Невельским она опасается, переживая за сестру.

Екатерина, в руке роза (белая или нежно-розовая): - Елизавета! Час уже не убран плащ! – мягко: - А розы те, что Невельской прислал - я отнесу сама их к образу Пречистой… - снова приказ: - Их переставьте в вазу белого фарфора! - вдыхает аромат, - снова мягко: - Кроме одной, - счастливо улыбается цветку.

Входит Кузина.

Екатерина: - Ах, Кузина, здравствуй! - кладет цветок на Библию, обнимаются.

Кузина, рассудительно и иронически: - Ну, Катя-Катерина, сейчас твоя маменька нам устроит! Наделала ты делов… За эту неделю ты третьего жениха отвадила, а Ивана Арчибальдовича маменька твоя особенно привечала. А ты все про Невельского думаешь?

Екатерина, с загадочной улыбкой: - Да - только о нем и думаю! – повелительно: - А этим - скатертью дорожка! Старшую сестрицу маменька по своему вкусу уж выдала, так выдала: муж за ночь по три тысячи спускает и глазом не моргнет!.. Не меня им надо, а приданого моего – да связей, что у дядюшки есть, да только не выйдет!

Кузина: - А Иван Арчибальдович что же? Он и так богат; молод, собой – картинка, и, раз уж тебе так моряки по душе – при Главном морском штабе высокую должность имеет.

Екатерина совершенно по-кошачьи фыркает: - При Главном морском штабе?.. Да он не знает, чем новелла от каравеллы отличается, в луже при полном штиле утонет! Попался бы его сиятельству Меншикову Александру Сергеевичу на зуб – он дармоедов у себя не терпит, да только за всем не уследишь…- мечтательно: - А Невельской… Невельской – человек достойный.

Кузина: - Он же много старше тебя!

Екатерина: - Муж крестной моей, Литке Федор Петрович, тоже ее постарше – ну и что?

Кузина: - Катя, я тебе вот что скажу. Я тебе добра желаю. Моряк – судьба такая: сегодня здесь, завтра там, и хвала Господу, если хоть на этом свете. А Невельской твой опять собрался в глушь несусветную.

Екатерина: Знаю. Мне сестра написала, вот послушай, - достает письмо, вложенное в Библию, совсем по-детски водит пальцем, ища нужный фрагмент, говорит про себя: - «А, вот оно», и читает:

«Какова же была сначала моя обида за твой выбор, Катенька, потому как избранник твой показался мне весьма резким и вспыльчивым. Но впечатление мое переменилось. Он говорил об опасностях и лишениях, предстоящих в пути. Но прибавлял, что готов все превозмочь и не перед чем не остановится – ради блага России и славы ее. Слушая его, я думала: «Ах, как он обожает Россию!». С приходом его дом наш осветился. Когда он уже уходил, он случайно узнал, что я сестра твоя – и покраснел, как мальчишка, видимо опасаясь, что я сочту рассказы его тонким расчетом – дабы я передала их тебе и этим возвысила его в твоих глазах; смятение его было очаровательно. Катенька, он НАСТОЯЩИЙ благородный человек, истинный дворянин, и он сделает все для твоего счастия; но я боюсь, что переживания за него станут для твоего сердца губительны; прошу, подумай и об этом. Целую тебя миллион раз, и да хранит вас обоих Господь».

Кузина: - Я не сомневаюсь, что Геннадий Иванович – человек благородный, и готов на все ради твоего благополу…

Екатерина перебивает: - О, да! Я скажу тебе, НА ЧТО он готов ради меня!! – в волнении мерит комнату шагами, сжав ладони у сердца. Кузина испугана, что у девочки сейчас будет плохо с сердцем.

Кузина: - Катенька, что с тобой? – обнимает, та по-детски утыкается носом ей в плечо. - Тебе нельзя так волноваться, милая, ну, что ты?...

Екатерина, в сторону, глядя в никуда, очень ровно: - Он прислал мне письмо. Сначала розы, а потом письмо. – Пауза. - Он написал, что просит меня забыть о его предложении. Что условия экспедиции будут не так благоприятны, как он надеялся, и потому настаивать на браке значит губить мою судьбу. Что будет любить меня до последнего вздоха и желает мне счастья.

Пауза.

Кузина, искренне тронута: - Вот настоящее благородство! Теперь ты свободна от любых обязательств, и…

Екатерина, слегка откидываясь назад и глядя Кузине прямо в глаза, все так же ровно: - Ты не поняла. Я выйду за него.

Кузина в изумлении, не веря своим ушам: - Что?..

Екатерина: Ты не поняла? Я выйду за него! Он готов отказаться от брака со мной ради моего счастья и благополучия – и потому я выйду за него! – смеется со слезами на глазах и бросается Кузине на шею, - Боже мой, я так счастлива – я так счастлива!! – хватает Кузину за руки и кружит, та едва-едва высвобождается.

Кузина: - Катя, горячая ты голова, ну ты подумай! Вот он уйдет в путь долгий и опасный – а ты, что же, будешь сидеть ждать и о нем мучиться – ночи бессонные, подушка от слез солона?

Екатерина, подходя к столику и с нежностью беря розу: - Почему это – «сидеть ждать»? я с ним поеду.

Кузина аж пошатывается: - С ума сошла, мать моя? Романов перечиталась? Это только в романах бывает, что с милым рай в шалаше!

Екатерина немного рассеянно: - Нет, я читала не романы…

Кузина, окончательно теряя сдержанность: - А что же?!

Екатерина медленно берет Библию и протягивает Кузине, та растерянно берет.

Кузина: - Библия?..

Екатерина, все тем же очень ровным голосом: - Там лента.

Кузина открывает и читает вслух: - И да последует жена за мужем своим…

Пауза.

Кузина, сдаваясь, со вздохом: - Раз твердо решила – да поможет тебе Бог, а я за тебя молиться буду.

Екатерина, качая головой: - Лучше за него, - Кузина подхватывает, - и за тех, кто за ним идет в путь опасный и долгий, - не во славу, не за награду, за благо земли Российской! За наставников его и учеников его, за тех, кто в пути ему руку подаст да пожелает ветров попутных и вод бестревожных. За свет звезд, что дорогу верно укажут – Господи! молим тебя!Спаси и сохрани!

Екатерина, выходя чуть вперед: - Спаси и сохрани!

 

Конец первого акта

Второй акт