Боги подземного мира и судьбы 14 страница

 

Мидас

 

Мидас был сыном Великой богини горы Иды и сатира, имени которого уже никто не помнит. Он проводил жизнь в удовольствиях, был царем македонского Бромия, где правил бригами (или мосхами, как их еще называют), и посадил свои знаменитые розовые сады1. В младенчестве он лежал в колыбели, по которой, как видели люди, взобралась вереница муравьев и, пока он спал, сложила у него между губ пшеничные зерна. Это чудо прорицатели истолковали как знак, предвещающий огромное богатство, которое должно свалиться на Мидаса. Когда он повзрослел, его стал обучать Орфей2.

b. Однажды подвыпивший старый сатир Силен, бывший учитель Диониса, отстал от главной части буйного дионисийского воинства, шагавшего из Фракии в Беотию, и завалился спать в розовом саду. Садовники связали его гирляндами цветов и поставили перед Мидасом, которому он стал рассказывать чудесные сказки о том, что за потоком Океана есть огромный континент, полностью отделенный и от Европы с Азией, и от Африки, а там есть множество прекрасных городов, населенных высокими, счастливыми долгожителями, живущими по справедливым законам. Великая экспедиция – по меньшей мере десять миллионов человек – однажды отправилась на кораблях через океан, чтобы посетить гипербореев, но, узнав, что их родная земля – самая лучшая в старом свете, они, разочарованные, вернулись. Среди других чудес Силен упомянул ужасный водоворот, который не может преодолеть ни один из путников. И еще есть место, где две реки текут рядом; деревья, растущие по берегам одной реки, дают плоды, которые, если их съесть, заставляют человека стонать, плакать, пока он не исчахнет. Но плоды, растущие по берегам другой реки, возвращают молодость даже очень старым людям. Более того: сначала к ним возвращается средний возраст, затем молодость, юношество, отрочество, детство, затем младенчество – и, наконец, они совсем исчезают! Мидас, очарованный выдумками Силена, держал его у себя целых пять дней и ночей, а потом дал людей, чтобы те сопроводили его к лагерю Диониса3.

c. Дионис, который беспокоился о судьбе Силена, отправил к Мидасу людей – спросить, что он хочет в награду. Мидас, не раздумывая, ответил: «Прошу, сделай так, чтобы все, к чему я ни прикоснусь, превращалось в золото». После этого в его доме превратились в золото не только цветы, камни и вещи, но даже пища, которую он ел, и вода, которую он пил, стоило ему только сесть за стол. Вскоре Мидас взмолился, чтобы его освободили от необдуманной просьбы, ибо он умирал от голода и жажды. Дионис, которого это происшествие немало позабавило, сказал, чтобы Мидас отправился к истоку реки Пактол, что у горы Тмол, и там искупался. Он повиновался, и сразу же его способность превращать все в золото исчезла, но, говорят, что песок в реке Пактол до сих пор блестит от золота4.

d. Мидас, пришедший в Азию с толпой бригов, был усыновлен бездетным фригийским царем Гордием. Будучи еще бедным крестьянином, Гордий однажды был немало удивлен, когда увидел, как царский орел сел на оглоблю его воловьей упряжки. Поскольку ему показалось, что орел собирается здесь сидеть целый день, он погнал своих волов в Тельмесс, что во Фригии (теперь эта часть принадлежит Галатии), где находился надежный оракул. Но уже у городских ворот он встретил юную предсказательницу, которая, увидев орла, продолжающего восседать на оглобле, настояла на том, чтобы Гордий тут же принес жертву Зевсу-царю. «Позволь мне отправиться с тобой, крестьянин, – сказала она, – чтобы помочь тебе правильно выбрать жертвы». «Конечно, – ответил Гордий, – ты, по-моему, мудрая и уважительная девушка. Может быть, ты выйдешь за меня замуж»? «Сразу же после жертвоприношений», – услышал он в ответ.

e. Тем временем царь Фригии неожиданно скончался, не оставив потомства, и оракул провозгласил: «Фригийцы, ваш новый царь приближается со своей невестой, сидя в воловьей повозке!»

Когда повозка въехала на рыночную площадь Тельмесса, всех сразу привлек сидящий на оглобле орел, и в Гордии единодушно признали царя. В благодарность и повозку, и упряжь, которую он особым узлом привязал к оглобле, он посвятил Зевсу. После этого оракул объявил, что тот, кто сумеет развязать узел, станет владыкой всей Азии. Упряжь и оглоблю перенесли в акрополь Гордия – города, который тот основал, и там их веками зорко берегли жрецы Зевса, пока Александр Македонский не дерзнул разрубить его мечом5.

f. После смерти Гордия трон достался Мидасу, который ввел культ Диониса и основал город Анкиру. Бриги, пришедшие с ним, стали называться фригийцами, а царь Фригии до сих пор носит имя то Гордия, то Мидаса, поэтому первого Мидаса сейчас ошибочно называют сыном Гордия6.

g. Мидас присутствовал на знаменитом музыкальном состязании между Аполлоном и Марсием, судьей которого был речной бог Тмол. Тмол присудил приз Аполлону; а когда Мидас не согласился с его решением, наделил его ослиными ушами. Долгое время Мидасу удавалось прятать уши под высокой фригийской шапочкой, но его цирюльник, узнав о таком уродстве, не сумел сохранить тайну даже под страхом смерти. Страдая от того, что никому не может доверить свою тайну, он выкопал на речном берегу ямку, огляделся, чтобы вокруг никого и было, и прошептал: «У царя Мидаса ослиные уши!» Затем он закопал ямку и со спокойной душой пошел домой. Но покой его длился недолго: из ямки вырос тростник, который передавал секрет всем прохожим. Когда Мидас узнал, что его уродство ни для кого не секрет, он приговорил цирюльника к смерти, напился бычьей крови и мученически умер7.

 

1Гигин. Мифы 274; Филострат. Жизнь Аполлония Тианского VI.27; Геродот I.14 и VIII.138.

2Цицерон. О дивинации I.36; Овидий. Метаморфозы XI.92–93.

3Элиан. Пестрые рассказы III.18.

4Овидий. Метаморфозы XI.90 и сл.; Гигин. Мифы 191; Вергилий. Буколики VI.13 и сл.

5Арриан. Анабасис Александра II.3.

6Павсаний I.4.5; Элиан. Пестрые рассказы IV.17.

7Овидий. Метаморфозы XI.146 и сл. Персий. Сатиры I.121; Страбон I.3.21.

 

* * *

 

1. Мидаса довольно надежно отождествляют с Митой, царем мосхов («людей тельца»), которых еще называли «мушки». Это был народ понтийского происхождения; в середине второго тысячелетия до н.э. он занимал западную часть Фракии, которая позднее стала называться Македонией. Примерно в XII в. до н.э. мосхи пересекли Геллеспонт, разгромили в Малой Азии империю хеттов и захватили их столицу Птерию. Слово «мосхи», возможно, связано с культом тельца как духа священного года. Розы в садах Мидаса и рассказ о его рождении предполагают оргиастический культ Афродиты, священным цветком которой считалась роза. Рассказ о том, что в золото превращалось все, к чему притрагивался Мидас, возник, навеянный огромными богатствами, принадлежавшими династии Мита, а также открытием золота на реке Пактол. Многократно указывалось, что ослиные уши возникли из-за изображения Мидаса в афинской комической драме как сатира с отвратительными длинными ушами.

2. Поскольку ослы были священными животными Диониса, который пару этих животных поместил среди звезд, не исключено, что первоначально Мидаса прославляли в образе осла. Пара ослиных ушей, прикрепленных к концу скипетра из камыша, были символом царской власти, который носили все египетские династические боги в память о том времени, когда ослоухий Сет (см. 35.4) правил их пантеоном. Власть Сета резко шла на спад до тех пор, пока цари гиксосов в начале второго тысячелетия до н.э. не предприняли попытку ее реставрировать.

3. Не исключено, что сакральное изображение, навеявшее рассказ о цирюльнике Мидаса, на самом деле описывало смерть царя-осла. Его волосы, олицетворявшие солнечные лучи, – вместилище царской власти – срезались, как у Самсона (см. 91.1). Отрубленную голову хоронили в яме как оберег города Анкиры от нашествия врагов. Тростник представляет собой амбивалентный символ: будучи «деревом» двенадцатого месяца (см. 52.3), он предвещает царю неминуемую смерть; с другой стороны, он наделяет царской властью преемника. Поскольку бычьей крови приписывалась огромная магическая сила, только жрицы матери-земли могли пить ее, не причиняя себе вреда (см. 51.4 и 155. a). Будучи кровью Осириса, бычья кровь была особенно ядовита для царя-осла.

4. Тайна гордиева узла, вероятно, имела религиозный смысл. Это мог быть сыромятный ремень, завязанный особым узлом, символизирующим имя Диониса. Гордий был ключом к Азии (Малой Азии); поскольку его цитадель господствовала над практически единственным торговым путем из Трои в Антиохию, местная жрица или жрец обязательно должны были открывать секрет узла только царю Фригии (аналогичным образом непроизносимое имя Яхве доверялось в Иерусалиме только одному верховному жрецу). Решительность, с какой Александр разрубил узел, когда его войско вошло в Гордию, чтобы захватить Азию, покончила с древним поверьем и вознесла власть меча над религиозным таинством.

5. О том, почему рассказ об Атлантическом континенте мы слышим из уст подвыпившего Силена, можно догадаться по трем фактам, о которых упоминает Плутарх (Солон. 25–29). Во-первых, Солон много путешествовал по Малой Азии и Египту; во-вторых, он верил в рассказ об Атлантиде (см. 39. b) и даже написал на его основе эпическую поэму; в-третьих, он поссорился с драматургом Феспидом, который в своих пьесах о Дионисе вкладывал в уста сатиров нелепые речи с намеками на злободневные темы. Солон спросил: «Неужели ты не боишься, Феспид, говорить так много лжи такому большому количеству зрителей?» Когда Феспид ответил: «Какое это имеет значение, когда вся пьеса шутка?» – Солон сердито ударил посохом оземь: «Да, теперь мы так хвалим эту забаву, она у нас в почете, но скоро мы найдем ее и в договорах». Элиан, который ссылается на Теопомпа, возможно, имел доступ через вторые или третьи руки к одной из комедий Феспида или его ученика Пратина, в которой Солон высмеивался за утопическую ложь, высказанную им в своей эпической поэме. В этой комедии Солон был выведен как Силен, бесцельно бродивший по Египту и Малой Азии (см. 27. b). В именах Силен и Солон есть более чем сходство. Если Силен был учителем Диониса, то Солон был учителем Писистрата, который, вероятно, по его совету, основал культ Диониса в Афинах (см. 27.5).

6. Не исключено, что Солон во время своих путешествий собрал по крупицам устные предания об Атлантиде, на основе которых он создал свой эпос, ставший предметом театральной пародии. Так, гэльская легенда говорит о лежащей за океаном Земле молодости, куда Ниамх-Златовласка взяла Ойсина и откуда он через несколько столетий вернулся навестить Ирландию. Нужно отметить, что Ойсин был страшно разочарован тем упадком, в котором пребывал его народ в сравнении с народом Ниамх, и очень сожалел о том, что вернулся. Опасный для судов водоворот – это тот знаменитый водоворот, который, по представлению древних физиков, образовывал Океан, перетекая за край мира в никуда. Похоже, что Солон тоже слышал, как географы обсуждали возможность существования Атлантического континента: Эратосфен, Мела, Цицерон и Страбон рассуждали на эту тему, а Сенека предсказал его открытие во втором акте своей «Медеи». Говорят, что это место в пьесе оказало большое влияние на молодого Колумба.

 

Клеобис и Битон

 

Клеобис и Битон были аргосскими юношами, сыновьями жрицы Геры Аргосской. Когда ей настало время исполнить обряд богини, а белые быки, которые должны были везти священную колесницу, еще не прибыли с пастбища, Клеобис и Битон сами запряглись в колесницу и потащили ее в храм, находившийся на расстоянии около пяти миль. Обрадованная их сыновьей любовью, жрица обратилась к богине с молитвой, прося ее наградить сыновей высшим благом, доступным людям. Когда же она исполнила положенный обряд, ее сыновья уснули в храме, чтобы больше не проснуться1.

b. Так же были награждены сыновья Эргина – Агамед и Трофоний. Эти братья-близнецы построили входной порог храма, заложенного в Дельфах самим Аполлоном. Его оракул сказал им: «Живите весело и наслаждайтесь, как только сможете, в течение шести дней; на седьмой день ваше самое сокровенное желание будет исполнено». На седьмой день их обнаружили мертвыми в своих постелях. Вот почему говорят: «Те, кого любят боги, умирают в молодости»2.

c. Трофоний получил свой собственный оракул в Лейбадее, что в Беотии3.

 

1Геродот I.31; Павсаний II.20.2.

2Пиндар. Цит. по: Плутарх. Утешение к Аполлонию 14; Гомеровский гимн к Аполлону 294–299; Менандр. Фрагменты греческой комедии, т. II фрагмент 111 Кёрте (Прим. ред.).

3Геродот I.46; Еврипид. Ион 300.

 

* * *

 

1. Миф о Клеобисе и Битоне, очевидно, указывает на принесение человеческих жертв во время посвящения нового храма луне-богине: в Аргосе братья-близнецы были выбраны в качестве заместителей царей-соправителей и впряжены в лунную колесницу вместо белых быков, которые являлись обычной жертвой. Они, вероятно, были похоронены под порогом храма, чтобы отпугивать враждебные силы (см. 169. h). Жрецы Аполлона, очевидно, приняли этот обряд в Дельфах несмотря на то, что они отрицали луну-богиню, которой должны были приноситься жертвы, и не оставляли ей места в храме.

 

 

Превращения

 

Нарцисс

 

Нарцисс был феспийцем, сыном голубой нимфы Лириопы, которой однажды овладел речной бог Кефисс, окружив ее со всех сторон водой своего потока. Предсказатель Тиресий сказал Лириопе, которая была первой, кто обратился к нему: «Нарцисс доживет до преклонного возраста, если он никогда не увидит своего лица». Даже когда Нарцисс был ребенком, в него нельзя было не влюбиться, а когда ему исполнилось шестнадцать, его путь был устлан безжалостно отвергнутыми влюбленными обоего пола, поскольку он был безмерно горд своей красотой.

b. Среди отверженных оказались и нимфа Эхо, голос которой можно было слышать только в глупом повторении чужих выкриков – так она была наказана за то, что забавляла Геру длинными историями, позволив любовницам Зевса, горным нимфам, скрыться от ее ревнивых глаз и бежать. Однажды, когда Нарцисс отправился ставить сети на оленей, Эхо, крадучись, последовала за ним сквозь непроходимую чашу. Ей хотелось обратиться к нему, но она не могла заговорить первой. Наконец, Нарцисс, обнаружив, что отстал от своих спутников, закричал: «Есть кто-нибудь здесь?»

– Здесь! – радостно ответила Эхо, крепко озадачив Нарцисса, – ведь никого не было видно.

– Приди!

– Приди!

– Почему ты избегаешь меня?

– Почему ты избегаешь меня?

– Пойдем со мной!

– Пойдем со мной! – повторила Эхо и радостно выскочила из своего укрытия, чтобы обнять Нарцисса. Но он грубо оттолкнул ее и побежал. «Лучше я умру, чем лягу с тобой!»

– Лягу с тобой! – умоляюще обещала Эхо.

Но Нарцисс ушел, а она всю оставшуюся жизнь провела в горных расщелинах, снедаемая любовью и обидой, пока от нее не остался один лишь голос1.

c. Однажды Нарцисс отправил меч Аминию, который преследовал его настойчивей других. Это тот Аминий, в честь которого назван приток реки Гелиссон, впадающий в Алфей. Аминий лишил себя жизни на пороге дома Нарцисса, призвав бога отомстить за его смерть.

d. Артемида, услышав мольбу, сделала так, что Нарцисс влюбился, но не смог насладиться своей любовью. У Донакона, что в Феспии, он набрел на ручей. Тот тек чистый, как серебро, и его еще никогда не тревожили коровы, птицы, дикие животные и даже ветви, спускавшиеся с деревьев, в тени которых он протекал. Когда утомленный Нарцисс опустился на заросший травой берег, чтобы утолить жажду, он влюбился в свое отражение. Сначала он попытался обнять и поцеловать прекрасного юношу, глядевшего на него, но мгновением позже узнал себя, да так и остался лежать, час за часом завороженно глядя в воду. Как он сносил эту муку – созерцать предмет своих вожделений и никогда им не обладать? Печаль мучила его, но даже в муках своих он ощущал особую радость от сознания того, что его отражение никогда ему не изменит, что бы ни случилось.

e. Хотя Эхо и не простила Нарцисса, она печалилась вместе с ним, сочувственно повторяя его стоны, когда кинжал уже пронзил его грудь, а затем – и слова, сказанные при последнем вздохе: «О, юноша, безответно любимый, прощай!» На том месте, где кровь его пролилась на землю, вырос белый цветок нарцисса с красным венчиком. Из этого цветка в Херонее приготовляют лечебную мазь, применяемую для лечения болезней уха (хотя от ее применения часто возникает головная боль), а также как средство для лечения обморожений2.

 

1Овидий. Метаморфозы III.341–401.

2Павсаний IX.31.6; Овидий. Метаморфозы III.402–510; Плиний. Естественная история XXI.75.

 

* * *

 

1. «Нарцисс», который в древности вплетали в венки Деметры и Персефоны (Софокл. Эдип в Колоне 682–684) и который также назывался leirion, был трехлепестковым голубым ирисом, священным цветком женской триады. Эти венки носили для умиротворения трех Благомыслящих, или Евменид (см. 115. c). Цветет это растение поздней осенью, перед тем как расцвести желтому нарциссу. Возможно поэтому Лириопа названа матерью Нарцисса. Эта поэтическая морализация, кроме того еще и объясняющая лечебные свойства масла нарцисса, – хорошо известного наркотика, как это следует из первого слога слова «нарцисс», – могла возникнуть на основе сакрального изображения, на котором отчаявшийся Алкмеон (см. 107. t) или Орест (см. 114. a) лежит, украшенный лилиями, на берегу водоема, безуспешно пытаясь совершить очистительный обряд после убийства своей матери, поскольку эринии не приняли умилостивительной жертвы. Эхо на этом изображении соответствовало бы насмехающемуся духу его матери, а Аминий – духу убитого отца.

2. Следует отметить, что -issos, как и -inthos, являются критскими окончаниями слов, поэтому не исключено, что Наркисс (= Нарцисс) Гиакинт (= Гиацинт) – это имена критского героя – весеннего цветка, чью смерть оплакивает богиня, как это изображено на золотом кольце, найденном в микенском Акрополе. В других местах этот герой получил имя Антей (см. 159.3), которое является вторым именем Диониса. Более того, лилия была эмблемой кносских царей. На раскрашенном рельефе, обнаруженном в развалинах кносского дворца, царь изображен идущим со скипетром в руке по поросшему лилиями лугу. На голове его – корона, на груди – ожерелье из цветов ириса.

 

Филлида и Кария

 

Фракийская принцесса Филлида была влюблена в Афаманта, сына Тесея. Он ушел воевать под стенами Трои, а когда Троя пала и афинский флот вернулся, Филлида зачастила на берег моря в надежде увидеть корабль своего возлюбленного. Однако из-за течи в днище выход корабля задержался. Девять раз Филлида приходила на берег моря – и все напрасно. С горя она умерла в местечке под названием Эннеодос. Афина превратила ее в миндальное дерево, а прибывшему на следующий день Афаманту пришлось обнимать только шершавый ствол. В ответ на его ласку на ветвях распустились не листья, а цветы. Вот почему у миндального дерева такая особенность. Каждый год афиняне в честь Филлиды и Афаманта устраивают пляски1.

b. Дочь одного из лаконских царей, Кария, была возлюбленной Диониса, но неожиданно умерла в Карии, и Дионис превратил ее в ореховое дерево. Артемида принесла эту весть лаконцам, и те построили храм Артемиде Кариатиде. Отсюда пошло слово «кариатида» – колонна в виде женской статуи. В Кариях тоже лаконские женщины каждый год плясали в честь богини, как их научили Диоскуры2.

 

1Лукиан. О пляске 40; Гигин. Мифы 59; Сервий. Комментарий к «Буколикам» Вергилия V.10.

2Павсаний III.10.8 и IV.16.5; Сервий. Комментарий к «Буколикам» Вергилия VIII.29.

 

* * *

 

1. Оба мифа возникли, чтобы объяснить обрядовое использование миндаля и ореха в честь Кар, или Карии (см. 57.2), которая также известна под именем Метиды (см. 1. d и 9. d) и была титанидой мудрости. Очевидно, эти мифы навеяны сакральным изображением, на котором юный поэт поклоняется ореховому дереву в присутствии богини, а девять молодых женщин ведут вокруг него хоровод. Эннеодос, который фигурирует и в легенде о том, как фракийская Филлида свела с ума Демофонта (см. 169. i), означает «девять путей». Следует отметить, что ирландские барды связывали число девять с ореховым деревом, а орехи – с поэтическим вдохновением. В их древесном алфавите (см. 52.3) буква coll («C») означала «лесной орех» и цифру девять. Согласно ирландским топонимическим преданиям «Диннсхенхас», источник вдохновения, который находится на реке Бойн, окружен девятью орешинами поэтического искусства, а в нем живет пятнистая рыба, которая поет. Другие Карии («ореховые деревья») в Аркадии расположены неподалеку от реки, в которой, как пишет Павсаний, живет такая же странная рыба (Павсаний VIII.14.1–3 и 21.1).

2. Богиня Кар, по имени которой названа Кария, превратилась в Италии в богиню прорицания Карменту («Мудрая Кар») (см. 52.5; 82.6; 95.5 и 132. o), а кариатиды – это ее ореховые нимфы, по аналогии с ясеневыми нимфами мелиями (melia – ясень), яблоневыми нимфами мелиями (melon – яблоко) и дубовыми нимфами дриадами. Плиний придерживается традиции, утверждающей, что Кар изобрела искусство гадания («Естественная история» VIII.57). Филлида («лиственная») может представлять собой то немногое, что сохранилось у греков от палестинской и месопотамской Великой богини Белили, поскольку в мифе о Демофонте она отождествляется с Реей (см. 169. j).

 

 

Арион

 

Арион

 

Арион с острова Лесбос был сыном Посейдона и нимфы Онеи; он прекрасно владел лирой и сочинял дифирамбы в честь Диониса. Однажды его покровитель, коринфский тиран Периандр, нехотя разрешил ему отправиться в Тенар, город в Сицилии, куда его пригласили принять участие в музыкальном празднике. Ариону на нем досталась главная награда, а его поклонники сделали ему столько богатых подарков, что у матросов, взявшихся доставить его обратно в Коринф, взыграла алчность.

– Нам жаль, Арион, но ты должен умереть, – сказал капитан судна.

– Какое преступление я совершил? – спросил Арион.

– Ты слишком богат, – ответил капитан.

– Пощадите мою жизнь, и я отдам вам все мои дары, – взмолился Арион.

– Что тебе стоит отказаться от своего обещания, когда мы прибудем в Коринф? – произнес капитан. – На твоем месте и я бы поступил так же. Вынужденный подарок – это уже не подарок.

– Хорошо, – смирившись со своей судьбой, вскрикнул Арион, – только позволь мне спеть последнюю песню.

Получив разрешение, Арион оделся в свои лучшие одежды, взошел на нос корабля, и его исполненный чувством напев вознесся к богам. Закончив петь, он прыгнул за борт, а судно поплыло дальше.

b. Однако его песня привлекла стаю дельфинов, любящих музыку, один из них взял Ариона к себе на спину, и в тот же вечер тот уже был в Коринфе, опередив на несколько дней свой корабль. Периандр обрадовался чудесному спасению Ариона, а дельфин, не желая расставаться с певцом, настоял на том, чтобы сопровождать его во дворец, где вскоре пал жертвой дворцовой роскоши. Арион устроил дельфину пышные похороны.

Когда корабль, на котором плыл Арион, причалил к берегу, Периандр послал за капитаном и командой, а когда те явились, спросил их с притворной тревогой об Арионе.

– Его задержало в Тенаре чрезмерное гостеприимство жителей, – ответил капитан.

Периандр заставил их всех поклясться на могиле дельфина в том, что слова капитана – правда, а когда те поклялись, явил их глазам Ариона. Поскольку вину свою они отрицать не могли, их тут же предали казни. Позднее Аполлон поместил образ Ариона и его лиры среди звезд1.

c. Арион был не первым человеком, которого спас дельфин. Дельфин спас Энала, когда тот прыгнул за борт, чтобы не расставаться со своей возлюбленной Финеидой, которую, по требованию оракула и по жребию, бросили в море, чтобы умилостивить Амфитриту. Это случилось, когда на корабле плыли люди, возглавляемые сыновьями Пентила, чтобы основать первую колонию на острове Лесбос. Второй дельфин спас Финеиду. В другой раз дельфин не дал утонуть Фаланту в Крисейском море, когда тот плыл на корабле в Италию. Аналогичным образом критянину Икадию, брату Иаписа, потерпевшему крушение на пути в Италию, дельфин указал путь в Дельфы, дав этому месту его имя, поскольку этим дельфином был сам Аполлон2.

 

1Геродот I.24; Гигин. Мифы 194; Павсаний III.25.5.

2Плутарх. Пир семи мудрецов 20; Павсаний X.13.5; Сервий. Комментарий к «Энеиде» Вергилия III.332.

 

* * *

 

1. Арион и Периандр – исторические лица, жившие в VII в. до н.э.; сохранился даже фрагмент «Гимна к Посейдону», написанного Арионом. Рассказ, вероятно, основывается частично на легенде, согласно которой песни Ариона привлекли стаю дельфинов и, таким образом, заставили матросов отказаться от убийства Ариона с целью ограбления; ведь известно, что дельфины и тюлени особенно неравнодушны к музыке. Частично же рассказ объясняется неверным толкованием статуи бога Палемона, который изображен прибывающим в Коринф на спине дельфина с лирой в руке (см. 70.5). Мифический оттенок придает истории тот факт, что Арион назван сыном Посейдона, как и его тезка – дикий конь Арион (см. 16. f), а также то, что его имя добавлено к созвездию Лиры. Павсаний, спокойный и правдивый автор, сомневается в правдивости рассказа об Арионе, приводимом Геродотом, но сообщает, что в местечке Пороселена своими глазами видел дельфина, которого сильно покалечили рыбацкие сети. Один мальчик вылечил дельфина, после чего тот всегда приплывал на зов мальчика и в благодарность катал его на спине (III.25.7).

2. Миф об Энале и Финеиде, вероятно, возник на основе ритуального изображения, на котором Амфитрита и Тритон плывут верхом на дельфинах. Энал у Плутарха связывается с культом осьминога, а его имя напоминает имя Эдип, именно так звали Дитя нового года в Коринфе (см. 105.1). В Митилене такого ребенка тоже звали Эналом, а в Италии – Фалантом. Тарант, сын Посейдона и дочери Миноса Сатиреи («принадлежащая сатирам»), был новорожденным годом, являвшимся верхом на дельфине, в городе Таренте, который, как считается, он основал и в котором было его святилище как героя (Павсаний X.10.4). Фалант, который в 708 г. до н.э. основал дорийский Тарент, перенял культ дельфина от сицилийских автохтонов, связанных некогда с Критом.

3. Имя Икадий, означающее «двадцатый», возможно, связано с днем в месяце, когда праздновалось его пришествие.

 

 

Минос и его окружение

 

Минос и его братья

 

Когда Зевс оставил на Крите Европу, родившую ему Миноса, Радаманта и Сарпедона, она вышла замуж за Астерия, который был тогда царем. Его отец Тектам, сын Дора, привел на остров смешанную колонию эолийцев и пеласгов, а потом женился на дочери эолийца Кретея1.

b. У Астерия от брака с Европой детей не было, поэтому он усыновил Миноса, Радаманта и Сарпедона и сделал их своими наследниками. Когда братья возмужали, они поссорились из-за любви к прекрасному мальчику по имени Милет, рожденному от Аполлона нимфой Ареей, которую одни называют Дионой, а другие Теей2. Милета, который решил, что Сарпедон ему нравится больше, Минос увез с Крита, когда с большим флотом отправился в малоазийскую Карию, где основал город и царство Милет. В течение двух предшествующих поколений этой страной, называвшейся тогда Анакторией, правил гигант Анакт, сын Урана и матери-Земли, а также его столь же огромный сын Астерий. Скелет Астерия, убитого Милетом и погребенного на островке неподалеку от Лады, впоследствии был выкопан и оказался десять локтей в длину. Некоторые, правда, утверждают, что Минос подозревал Милета в заговоре против него с целью захватить царство, но, убоясь Аполлона, позволил себе только предупредить Милета, который счел за лучшее бежать в Карию3. Есть такие, кто говорит, что ссора между братьями возникла не из-за Милета, а из-за некоего Атимния, сына Зевса и Кассиопеи или сына Феникса4.

c. После смерти Астерия Минос предъявил свои права на критский трон и в качестве доказательства справедливости своих требований похвалялся, что ни одна из его молитв не останется не услышанной богами. Возведя сначала алтарь в честь Посейдона и приготовившись к жертвоприношению, он в молитве попросил, чтобы жертвенный бык явился из моря. Тут же к берегу приплыл ослепительно белый бык, но Минос настолько был поражен его красотой, что отправил быка пастись в собственные стада, а вместо него заклал другое животное. Право Миноса на критский трон признали все критяне, за исключением Сарпедона, который, так и не сумев забыть о Милете, объявил, что, согласно воле Астерия, его царство должно быть поделено поровну между тремя наследниками. К этому времени Минос уже сам разделил остров на три части и выбрал для каждой из них столицу5.

d. Изгнанный Миносом с Крита Сарпедон бежал в малоазийскую Киликию, где вступил в союз с Киликом против милиян, покорил их и стал их царем. Зевс даровал ему жизнь в течение трех поколений. После его смерти Милиада стала называться Ликией по имени его преемника Лика, который нашел у него приют после того, как был изгнан из Афин Эгеем6.