Боги подземного мира и судьбы 4 страница

 

* * *

 

1. Подчиненность солнца луне вплоть до того момента, когда Аполлон занял место Гелиоса и превратил бога солнца в интеллектуальное божество, является отличительный чертой древнегреческого мифа. Гелиос даже не был олимпийцем, а всего лишь сыном титана. Несмотря на то, что со временем Зевс приобретает некоторые солярные характеристики, заимствованные у хеттского и коринфского бога Тесупа (см. 67.1) и других восточных солнечных божеств, они остаются несущественными по сравнению с тем, что ему подчинялись громы и молнии. Количество скота в стадах Гелиоса, который в «Одиссее» предстает под именем Гипериона (см. 170. t), напоминает о его подчиненности Великой богине: оно соответствует количеству дней, содержащихся в двенадцати полных лунных месяцах, как в календаре Нумы (Цензорин XX), минус пять дней, посвященных Осирису, Исиде, Сету, Гору и Нефтиде. Кроме того, это произведение «лунных чисел» – пятидесяти и семи. Так называемые дочери Гелиоса – это жрицы луны, поскольку в древнеевропейской мифологии коровы относились к лунному, а не солярному культу. Мать Гелиоса волоокая Эврифаесса – это не кто иной, как сама луна-богиня. Пересекающая небосвод солнечная колесница является, по сути, эллинской аллегорией, однако Нильссон в книге «Примитивное восприятие времени» (1920) показал, что культ предков даже в классической Греции строился только по лунному календарю, как и все земледелие в Беотии времен Гесиода. Золотые кольца, найденные в Тиринфе и на микенском акрополе, подтверждают, что богине подчинялись как луна, так и солнце, которое изображалось у нее над головой.

2. В рассказе о Фаэтоне, чье имя – всего лишь одно из имен самого Гелиоса (Гомер. Илиада XІ.735 и Одиссея V.479), присутствует нравоучение, в котором колесница играет роль аллегории, а суть нравоучения сводится к тому, что отцы не должны портить своих сыновей, позволяя им поступать по советам женщин. Однако притча эта не столь проста, как кажется. Ее мифологическая значимость заключается в указании на ежегодное принесение в жертву юноши царского рода, причем жертвоприношение совершалось в день, который не принадлежал звездному году, а считался частью года земного. Это был день, следующий за самым коротким днем в году. На закате разыгрывалась смерть царя-жреца: мальчик-интеррекс сразу получал все титулы, почести и священные реликвии царя, женился на царице, а сутками позже приносился в жертву. Во Фракии его разрывали на куски женщины в масках кобылиц (см. 27. d и 130.1), а в Коринфе и других местах его привязывали к солнечной колеснице и взбешенные лошади несли ее, пока она не разбивалась и юноша не погибал. После этого прежний царь вновь появлялся из своей могилы, служившей ему все это время укрытием (см. 41.1), и наследовал трон от мальчика-царя. Мифы о Главке (см. 71. a), Пелопе (см. 109. j) и Ипполите (см. 101. g) повествует именно о таком обычае, который в Вавилон принесли, по всей вероятности, хетты.

3. Черные тополя были священными деревьями Гекаты, а белые тополя символизировали надежду на воскресение (см. 31.5 и 134. f). Поэтому превращение сестер Фаэтона в тополей указывает на наличие острова-усыпальницы, где жрицы исполняли обряды у прорицалища родового царя. Такая точка зрения подтверждается еще и тем, что сестры Фаэтона превратились также в заросли ольхи, а ольха росла по берегам принадлежавшего Кирке острова Эя. Это остров-усыпальница, расположенный в Адриатическом море, недалеко от впадения в него реки По (Гомер, Одиссея V.64 и 239). Тополя были священными деревьями Форонея, героя-прорицателя, открывшего секрет получения огня (см. 57.1). Долина реки По представляла собой южную оконечность существовавшего в эпоху бронзы «янтарного пути», по которому священный солнечный камень янтарь доставляли с Балтики в Средиземноморье (см. 148.9).

4. Родос являлся собственностью луны-богини Данаи, которую также называли Камира, Иалиса и Линда (см. 60.2) до тех пор, пока ее не вытеснил хеттский солнечный бог Тесуп, которому поклонялись в образе быка (см. 93.1). Данаю можно отождествить с Галией («морская»), Левкофеей («белая богиня») и Электрио («янтарь»). Шесть сыновей и одна дочь Посейдона и семь сыновей Посейдона – это указание на семидневную неделю, каждый день которой был посвящен определенной планете или титану (см. 1.3). Актий не основывал Гелиополиса, поскольку Онн, или Аун, является одним из древнейших египетских городов. Смешно выглядит утверждение, будто он научил египтян астрологии. Однако после Троянской войны родосцы оставались некоторое время единственными морскими купцами, которых признавали фараоны, и не исключено, что они поддерживали культовые связи с Гелиополем, который был центром культа бога Ра. «Гелиопольский» Зевс в окружении статуй, олицетворяющих семь планет и установленных в цоколе монумента, возможно, был создан не без родосского влияния, как и аналогичные статуи, найденные в Тортосе (Испания) и Библосе (Финикия) (см. 1.4).

 

 

Эллин и его потомство

 

Сыновья Эллина

 

Сын Девкалиона Эллин женился на Орсеиде и обосновался в Фессалии, которую унаследовал от него его старший сын Эол1.

b. Младший сын Эллина Дор переселился к горе Парнас, где основал первую дорийскую общину. Его средний сын Ксуф к тому времени уже бежал в Афины, обвиненный братьями в краже. В Афинах он женился на Креусе, дочери Эрехфея, и она родила ему Иона и Ахея. Поэтому четыре самых знаменитых эллинских племени, а именно: ионийцы, эолийцы, ахейцы и дорийцы, – ведут свое начало от Эллина. Однако Ксуфу в Афинах не повезло: выбранный после смерти Эрехфея третейским судьей, он объявил своего сводного брата Кекропа Второго законным наследником престола; но это решение не нашло поддержки у населения, Ксуфа изгнали из города, и он умер в Эгиалее, которую теперь называют Ахайей2.

c. Эол соблазнил дочь Хирона пророчицу Тею, которую некоторые называют Фетидой и которая во время охоты сопровождала Артемиду. Тея боялась, что когда все откроется, Хирон накажет ее, однако не посмела обратиться к Артемиде за помощью. Тем временем Посейдон, желая помочь Эолу, временно превратил его возлюбленную в кобылицу по имени Эвиппа. Когда Эвиппа ожеребилась Меланиппой, Посейдон превратил ее в маленькую девочку, а образ Теи поместил среди звезд. Теперь ее образ называют созвездием Лошади. Эол взял Меланиппу, переименовал ее в Арну и доверил ее воспитание некоему Десмонту, который, будучи бездетным, был рад взять на воспитание дочь. Хирон ничего об этом не узнал.

d. Посейдон соблазнил Арну, которая ему приглянулась, как только та достигла брачного возраста. Обнаружив, что она беременна, Десмонт ослепил ее, закрыл в пустой гробнице и оставил ей воды и хлеба ровно столько, чтобы та не умерла с голоду. В этой гробнице Арна родила сыновей-близнецов, которых Десмонт приказал своим слугам отнести на гору Пелион, чтобы их сожрали дикие звери. Однако икарийский пастух спас близнецов. Один из них был так похож на своего деда по матери, что его назвали Эолом, а второй довольствовался именем Беот.

e. Тем временем царь Икарии Метапонт сказал, что разведется со своей женой Феано, если она не родит ему в течение года наследника. Когда муж уехал, чтобы посоветоваться с оракулом, она обратилась к пастуху за помощью и тот принес ей найденышей, которых, по возвращении Метапонта, она выдала за своих собственных детей. Позднее, оказавшись вовсе не бесплодной, она родила мужу двойню, однако найденыши, имея божественного родителя, оказались намного красивей ее собственных детей. Поскольку Метапонт даже не подозревал, что Эол и Беот не его дети, они так и оставались его любимцами. Такое положение становилось все более невыносимым для Феано и, дождавшись, когда Метапонт вновь уехал из дому, – на этот раз чтобы принести жертву в святилище Артемиды Метапонтины, – Феано приказала своим детям отправиться на охоту вместе со старшими братьями и там, якобы по неосторожности, убить их. Однако ее планам не суждено было сбыться, поскольку в завязавшейся между братьями схватке Посейдон встал на сторону своих сыновей. Вскоре Эол и Беот показались перед дворцом, неся мертвые тела напавших на них братьев. При виде этой процессии Феано схватила охотничий нож и зарезалась.

f. После этого Эол и Беот бежали к своему приемному отцу-пастуху, где явившийся к ним Посейдон рассказал, кто их родители. Он приказал им спасти их мать, которая до сих пор томилась в гробнице, и убить Десмонта. Они без колебания повиновались. Когда Арна была освобождена, Посейдон вернул ей зрение, и все трое отправились в Икарию. Метапонт, узнав, что Феано обманула его, женился на Арне и официально признал ее сыновей как своих наследников3.

g. Несколько лет все шло хорошо, пока Метапонт не решил избавиться от Арны и вновь жениться. В начавшейся борьбе Эол и Беот приняли сторону матери и убили новую царицу Автолику, однако вынуждены были отказаться от наследства и бежать. Беот и Арна нашли прибежище во дворце своего деда Эола, который подарил им южную часть своего царства и переименовал ее в Арну, а люди, жившие там, до сих пор называют себя беотийцами. Два фессалийских города, один из которых позднее называли Херонея, также стали именоваться в честь Арны4.

h. Тем временем Эол с несколькими друзьями поплыл на запад и захватил семь Эолийских островов в Тирренском море, где стал известен как доверенный богов и хранитель ветров. Он жил на плавучем острове Липара, где за отвесными скалами были заточены все ветры. Его жена Энарета родила ему шесть сыновей и шесть дочерей. Жили они все в дружбе и согласии во дворце, окруженном медной стеной. Жизнь их протекала как праздник, с песнями и весельем, пока Эол не узнал, что его младший сын Макарей спит со своей сестрой Канакой. В ужасе он бросил плод их кровосмесительной любви собакам, а Канаке отправил меч, который она использовала по назначению. После этого он узнал, что и остальные его сыновья и дочери, не ведая, что инцест среди людей не нравится богам, давно уже жили парами, считая себя мужем и женой. Не желая обидеть Зевса, который считал, что инцест допустим только для олимпийцев, Эол запретил эти союзы и приказал четырем сыновьям уехать. Сыновья отправились в Италию и Сицилию, где основали знаменитые царства, каждое из которых отличалось такой же справедливостью и строгостью нравов, как и царство их отца. При себе Эол оставил только своего старшего сына, который должен был унаследовать от отца трон Липары. Некоторые, правда, говорят, что у Макарея и Канаки была дочь Амфисса, которую потом полюбил Аполлон5.

і. Зевс заточил ветры потому, что боялся, что в противном случае они поднимут на воздух и землю, и море. По желанию Геры за ветрами стал присматривать Эол. Его обязанностью было выпускать ветры по одному по своему желанию или по желанию богов. Когда нужна была буря, Эол бросал в скалу копье, и из образовавшегося отверстия начинали дуть ветры до тех пор, пока Эол вновь не закрывал его. Эол так хорошо справлялся со своими обязанностями, что, когда настал его смертный час, Зевс не отправил его в Аид, а усадил на трон в Пещере ветров, где его можно видеть до сих пор. Хотя, по мнению Геры, своей добросовестностью Эол заслужил того, чтобы присутствовать на пирах богов, другие олимпийцы, особенно Посейдон, считавший море и воздух над ним своей собственностью и оспаривавший право любого распоряжаться бурями, полагали, что Эол вмешивается не в свои дела6.

 

1Аполлодор I.7.3.

2Геродот I.56; Павсаний VII.1.2.

3Гигин. Мифы 186; Поэтическая астрономия II.18.

4Диодор Сицилийский IV.67.6; Павсаний ІX.40.3.

5Овидий. Героиды XI; Гомер. Одиссея X.1 и сл.; Гигин. Мифы 238; Диодор Сицилийский V.8; Павсаний X.38.2.

6Гомер. Одиссея, там же; Вергилий. Энеида I.142–145.

 

* * *

 

1. Ионийцы и эолийцы – первые две волны патриархальных эллинов, пришедших в Грецию, – переняли от уже живших здесь элладцев культ женской триады и соответствующим образом изменили свой социальный порядок. Позднее ахейцам и дорийцам удалось установить здесь патриархальное правление и патрилинейное наследование, поэтому Ахей и Дор рассматривались ими как сыновья их общего предка Эллина, чье имя представляет собой форму мужского рода от имени луны-богини Элле, или Елены. «Паросская хроника» утверждает, что переименование греков в эллинов произошло в 1521 г. до н.э., что представляется вполне правдоподобным. Эол и Ион были отнесены ко второму поколению и названы сыновьями вороватого Ксуфа. Таким образом было высказано отрицательное отношение к практиковавшемуся эолийцами и ионийцами оргиастическому культу луны-богини Афродиты, священной птицей которой был xythos, т.е. воробей, и жрицы которой не признавали патриархального взгляда на женщину, считавшуюся собственностью отца и мужа. Еврипид, будучи верным афинянином и ионийцем, представил Иона как старшего брата Дора и Ахея и одновременно как сына Аполлона (см. 44. a).

2. Совращение Посейдоном Меланиппы и овладение силой кобылоголовой Деметрой (см. 16. f), а также соблазнение Эолом Эвиппы, вероятно, относятся к одному и тому же событию: захват эолийцами доэллинских центров культа лошади. Миф об ослеплении Арны и ее заточении в гробницу, где она родила близнецов Эола и Беота, брошенных на съедение диким зверям, очевидно, происходит от распространенного живописного сюжета, который также породил мифы о Данае (см. 73.2), Антиопе (см. 76. a) и др. Согласно этому сюжету, жрица матери-земли, распростертая в гробнице – толос, – предъявляет пастухам близнецов, олицетворяющих Новый год, что являлось частью мистерий. Гробница имела вход, всегда обращенный к востоку, что символизировало надежду на воскресение. Эти пастухи должны были сообщать остальным, что нашли на горе брошенных кем-то детей, вскормленных определенным священным животным – коровой, свиньей, козой, сукой или волчицей. Дикие звери, от которых якобы спасали близнецов, были сезонными перевоплощениями новорожденного царя-жреца (см. 30.1).

3. Если исключить историю с заключением на острове Липара ветров и историю кровосмесительных браков, то в остальном миф повествует о миграции племен. Мифографы нарочито путают Эола – сына Эллина, Эола, которого называют сыном Ксуфа (чтобы представить эолийцев третьим поколением греков), а также еще одного Эола, который был внуком первого.

4. Поскольку боги Гомера не считали кровосмесительные браки между сыновьями и дочерьми Эола предосудительными, можно предположить, что ни Эол, ни Энарета не были смертными и не подчинялись жреческим спискам, выводящим степень родства. Они оба плюс шесть пар их дочерей и сыновей, возможно, были титанами, которые управляли семью небесными телами и семью днями священной недели (см. 1. d). Такое допущение объясняет их особое положение и богоподобное существование в неприступном дворце на плавающем острове, где не нужно заботиться ни о пропитании, ни об одежде. Этот остров напоминает Делос накануне рождения на нем Аполлона (см. 14.3). «Макарей» означает «счастливый», но счастливыми считались только боги. Уже на долю латинских мифографов выпала задача сделать из Эола человека и заставить его критически взглянуть на поведение своих детей.

5. Ветры первоначально принадлежали Гере, и мужчины-боги власти над ними не имели. Так у Диодора Эол только учит островитян тому, как пользоваться парусами, и предсказывает по огненным знакам, какие будут дуть ветры. Управление ветрами, которые считались душами мертвых, являлось той привилегией богини смерти, которой ее представители меньше всего хотели лишиться. Колдуньи в Англии, Шотландии и Бретани даже в XVI и XVII вв. утверждали, что могут управлять ветрами и продавать их морякам. Однако дорийцы вели себя последовательно: уже в эпоху Гомера Эол – предок-эпоним эолийцев – оказался возведенным в ранг божка и стал распоряжаться ветрами, ранее принадлежавшими Гере. Эолийские острова, названные в его честь, расположены в районе, известном своими сильными ветрами (см. 170. g). Появление нового божка не могло не встретить сопротивления со стороны жрецов Зевса и Посейдона, которые противились созданию новых божеств, и, бесспорно, не встретило энтузиазма со стороны поклонников Геры, для которых ветры всегда казались неотъемлемой собственностью их богини.

 

Ион

 

Аполлон тайно возлег на ложе с дочерью Эрехтея Креусой, женой Ксуфа. Случилось это в пещере под афинскими Пропилеями. Когда у нее родился сын, Аполлон перенес его в Дельфы, где он стал храмовым слугой и жрецы назвали его Ионом. Ксуф, не имея наследника, после долгих раздумий отправился к дельфийскому оракулу, чтобы узнать, как обрести сына. К своему удивлению, он узнал, что первый, кого он встретит, выйдя из святилища, и есть его сын. Ему повстречался Ион, Ксуф подумал, что это сын одной из менад, зачавшей от него во время дионисийских оргий много лет назад. Иону нечего было возразить, и он признал в Ксуфе своего отца. Однако Креуса была раздосадована тем, что у Ксуфа появился сын, а у нее сына не было, и попыталась умертвить Иона, предложив ему чашу с отравленным вином. Но Ион сначала совершил жертвенное возлияние богам, и прилетевший голубь испил пролитого вина. Голубь упал мертвым, а Креуса бросилась искать спасения у алтаря Аполлона. Когда жаждущий отомстить ей Ион попытался вытащить Креусу из святилища, вмешалась жрица и объяснила ему, что он – сын Креусы и Аполлона и что не следует разубеждать Ксуфа в том, что Иона родила ему одна из менад. За это Ксуфу было обещано, что Креуса родит ему Дора и Ахея.

b. После этих событий Ион женился на Гелике, дочери Селина, царя эгиалеев, от которого он унаследовал трон, а когда умер Эрехфей, он был избран царем Афин. Четыре сословия афинян – земледельцы, ремесленники, жрецы и солдаты – получили свои названия от имен сыновей, которых Иону родила Гелика1.

 

1Павсаний VII.1.2; Еврипид. Ион; Страбон VIII.7.1; Конон. Повествования 27.

 

* * *

 

1. Этот театральный миф рассказывали для того, чтобы обосновать старшинство ионийцев над дорийцами и ахейцами (см. 43.1), а также для того, чтобы вывести их божественное происхождение от Аполлона. Креуса в пещере – это, вероятно, богиня, производящая на свет новогоднего младенца или младенцев (см. 43.2) от пастуха, которого ошибочно принимают за Аполлона в пастушеских одеждах. Гелика – это ива, дерево пятого месяца, посвященного триаде муз, жрица которой использовала это дерево в колдовстве и магии вызывания дождя (см. 28.4); не исключено, что ионийцы без сопротивления подчинились этой богине.

 

 

Алкиона и Кеик

 

Алкиона и Кеик

 

Алкиона была дочерью Эола – хранителя ветров – и Эгиалы. Она вышла замуж за Кеика из Трахина, сына Утренней звезды, и им было так хорошо друг с другом, что она даже посмела называть себя Герой, а его Зевсом. Вполне понятно, что олимпийцы, Зевс и Гера, почувствовали себя оскорбленными и обрушили молнию на судно, в котором Кеик отправился за советом к оракулу. Кеик утонул, а его дух явился Алкионе, которая вынуждена была против своей воли остаться в Трахине. Горе ее было так велико, что она бросилась в море, а растроганные происшедшим боги превратили их обоих в зимородков.

b. С тех пор каждую зиму самка зимородка с громким причитанием несет своего спутника жизни к месту погребения, а затем, свив плотное гнездо из колючек морской иглы, спускает его в море, откладывает яйца и высиживает птенцов. Происходит это в Алкионовы дни, т.е. семь дней до зимнего солнцестояния и семь дней после, причем в это время Эол не разрешает ветрам волновать море.

c. Некоторые утверждают, что Кеик был превращен в чайку1.

 

1Аполлодор I.7.3; Схолии к «Птицам» Аристофана 250; Евстафий. Комментарий к «Илиаде» Гомера IX.562; Плиний. Естественная история X.47; Гигин. Мифы 65; Овидий. Метаморфозы XI.410–748; Лукиан. Гальциона I; Плутарх. Кто из животных самый ловкий? 35.

 

* * *

 

1. Легенда о гнезде алкионы, или зимородка, которой, кстати, нет подтверждения в природе, поскольку зимородок вообще не строит гнезда, а откладывает яйца в ямки на побережье, может быть объяснена только рождением нового царя-жреца во время зимнего солнцестояния после того, как царица, олицетворявшая мать царя, т.е. луну-богиню, переправит труп прежнего царя на остров для погребения. Однако в связи с тем, что зимнее солнцестояние не всегда совпадает с одной и той же фазой луны, «каждый год» следует понимать как «каждый Великий год», состоящий из ста лунных месяцев, в конце которого происходило примерное совпадение лунного и солнечного календарей и кончался срок правления царя-жреца.

2. Гомер отождествляет зимородка с Алкионой (см. 80. d), т.е. эпитетом жены Мелеагра Клеопатры («Илиада» IX.562), а также с дочерью хранителя ветров Эола (см. 43. h), «Зевс», как пишет Иоанн Цец (Antehomerica 102 и сл. и Хилиады I.474), был всего лишь титулом царьков (см. 68. 1), который со временем сохранился только за Небесным отцом. Однако на Крите даже в эпоху христианства еще продолжала существовать мистическая традиция, согласно которой Зевс рождался и умирал ежегодно, причем могилу Зевса показывали в Кноссе, на горе Дикта и на горе Ида, хотя эти центры принадлежат различным культам. Каллимах был настолько поражен этим, что написал в своем «Гимне к Зевсу»: ««Критяне все-то солгут»; еще бы, и гроб сотворили критяне, боже, тебе, – а ты пребываешь живущим!» Этот гимн приводится в «Послании к Титу» I.12 (см. 7.6).

3. Плиний, который подробно описывает несуществующее гнездо зимородка, – очевидно, это зоофит, названный Линнеем halcyoneum, – сообщает также, что зимородка можно увидеть очень редко – только во время двух солнцестояний и при появлении созвездия Плеяд. Это еще одно доказательство того, что птица олицетворяла луну-богиню, которая попеременно была богиней живого начала во время зимнего солнцестояния и богиней жизни-в-смерти во время летнего солнцестояния. Эта же богиня каждый Великий год, когда в начале ноября Плеяды заходили на небе, объявляла царю-жрецу о приходе смерти.

4. Еще одна Алкиона – дочь Пелионы и Атланта, была предводительницей семи Плеяд (см. 39. d). Появление Плеяд на небе в мае означало начало сезона мореплавания, который продолжался до захода Плеяд, с исчезновением которых, как указывал Плиний в разделе, посвященном зимородку, начинали дуть очень холодные северные ветры. Обстоятельства смерти Кеика показывают, что эолийцы, которые были хорошими моряками, поклонялись богине как «Алкионе», защищавшей их от скал и плохой погоды: Зевс ударяет перуном в корабль Кеика, чтобы показать свое неподчинение богине. Однако остается вера в магическую возможность зимородка успокаивать бури, а высушенная тушка этой птицы использовалась как талисман, оберегающий от молний Зевса – вероятно, на том основании, что молния дважды не попадает в одно и то же место. Во время зимнего солнцестояния на Средиземном море, как правило, держится хорошая погода.

 

 

Род Афинских царей

 

Терей

 

Терей – сын Ареса – правил фракийцами, которые тогда жили в фокийской Давлиде. Некоторые, правда, говорят, что он был царем Паг в Мегариде1. Говорят также, что он выступал посредником в пограничном споре на стороне царя Афин Пандиона – отца близнецов Бута и Эрехтея, и женился на их сестре Прокне, родившей ему сына Итиса.

b. К несчастью, Терей, околдованный голосом младшей сестры Пандиона Филомелы, влюбился в нее, а годом позже, спрятав Прокну в сельской хижине неподалеку от своего дворца в Давлиде, сообщил о ее смерти Пандиону. Пандион, проникнувшись сочувствием к Терею, великодушно предложил Филомеле заменить ему Прокну и отправил ее в сопровождении афинских воинов для бракосочетания в Давлиду. Терей перебил сопровождавших, а когда Филомела оказалась в его дворце, совершил над ней насилие. Вскоре весть о происшедшем дошла до Прокны, но Терей из предосторожности отрезал ей язык и стал содержать ее на той половине дома, где жили рабы. Ей удалось связаться с Филомелой, только вплетя тайное послание в узоры брачного одеяния, предназначенного для нее. В послании говорилось: «Прокна среди рабов».

c. Тем временем оракул предупредил Терея, что Итис погибнет от руки кровного родственника. Терей, заподозрив своего брата Дрианта в том, что это он готовит кровавый заговор с целью овладеть его троном, застал его врасплох и зарубил топором. В тот же день Филомела прочла вышитое на одеянии послание и поспешила на половину рабов. Обнаружив, что дверь в одну из комнат заперта, она выломала дверь и освободила Прокну, которая стала бегать вокруг нее, пытаясь что-то сказать.

«Терей не должен остаться неотмщенным за то, что объявил тебя мертвой и овладел мной!» – догадавшись, возопила Филомела.

Лишенная языка Прокна не смогла подтвердить ее догадки, и, выбежав вон, она убила своего сына Итиса, расчленила его тело и сварила в медном котле, так что к возвращению Терея блюдо было уже готово.

d. Когда Терей понял, чью плоть он ест, он схватил тот же топор, которым некогда зарубил Дрианта, и бросился в погоню за сбежавшими из дворца женщинами. Вскоре он догнал их и уже было собрался совершить двойное убийство, но боги превратили всех троих в птиц. Прокна стала ласточкой, Филомела – соловьем, а Терей – удодом. Поэтому жители Фокиды говорят, что из-за страха перед Тереем в Давлиде и поблизости от нее не вьют гнезд ласточки и не поют соловьи. Оставшаяся без языка ласточка только пищит и летает кругами в небесах, а ищущий ее удод кричит: «Роу? Роу?» («Где?, Где?»). Филомела же в образе соловья нашла убежище в Афинах, где беспрестанно скорбит по Итису, на которого она нечаянно навлекла смерть, и поет: «Ity! Ity!»2.

e. Некоторые говорят, что Терей превратился в ястреба3.

 

1Аполлодор III.14.8; Фукидид II.29.3; Страбон IX.3.13.; Павсаний I.41.8.

2Аполлодор III.14.8; Нонн. Деяния Диониса IV.320; Павсаний I.5.4; I.41.8 и X.4.6; Гигин. Мифы 45; Фрагменты 523–538 из «Терея» Софокла; Евстафий об «Одиссее» Гомера XІX.418; Овидий. Метаморфозы VI.426–674.

3Гигин. Мифы 45.

 

* * *

 

1. Эта экстравагантная история, вероятно, возникла с целью объяснить фрако-пеласгические настенные росписи, обнаруженные вторгшимися фокидцами в одном из храмов Давлиды, на которых были изображены различные местные методы гаданий.

2. Отрезание языка Прокны – это неправильное прочтение сцены, изображавшей жрицу, впавшую в пророческий транс от жевания лавровых листьев; ее лицо искажено не от боли, а от экстаза, а предмет, напоминающий отрезанный язык, – всего лишь лавровый лист, который подает ей жрец, объясняющий ее бессвязное бормотание. Вплетение букв в брачное одеяние – еще одна неправильно понятая сцена, в которой жрица бросает на белую ткань несколько ивовых прутиков так же, как это делали кельты, по свидетельству Тацита («Германия» X), и скифы (Геродот IV.67); прутики должны принять форму букв, которые читает жрица. В так называемом поедании Итиса Тереем ивовая жрица гадает по внутренностям ребенка, принесенного в жертву для того, чтобы принести удачу царю. В сцене Терея и оракула царь мог быть изображен спящим на овечьей шкуре в храме, где ему снились пророческие сны (см. 51. g). Греки вряд ли могли ошибиться в прочтении этой сцены. В сцене с убийством Дрианта, вероятнее всего, фигурировал дуб, под которым был изображен жрец, пытающийся предсказать будущее по падению умерщвляемого человека, как это делали друиды. Превращение Прокны в ласточку, возможно, было навеяно сценой, в которой жрица в одеянии из перьев гадала по полету ласточки. Превращение Филомелы в соловья, а Терея в удода, вероятно, оказалось результатом того же неправильного прочтения. Имя Терей означает «наблюдатель», что говорит о том, что на картине с удодом был изображен мужчина-авгур.

3. Можно предположить, что были еще две сцены: принесение человеческой жертвы змеехвостому герою-прорицателю и юноша, гадающий по пчеле. Этими персонажами соответственно были Эрехтей и Бут (см. 47.1) – самые знаменитые бортники древности и братья Прокны и Филомелы. Матерью их была Зевксиппа («запрягающая лошадей»), т.е. наверняка Деметра в образе кобылицы.

4. Аполлодор и Овидий отмечают, что Прокна стала соловьем, а Филомела – ласточкой, однако это лишь неловкая попытка исправить ошибку одного из греческих мифографов, утверждавшего, что Терей отрезал язык у Филомелы, а не у Прокны. Удод – царственная птица, на голове которой имеется хохолок из перьев. Удод как нельзя лучше подходит для повествования о Терее, поскольку гнездо этой птицы отличается невероятным зловонием. Согласно Корану, удод открыл Соломону тайны предсказаний.

5. Давлида, которая позднее стала называться Фокидой, вероятно, была центром культа птиц. Фок, основатель-эпоним нового государства, считался сыном Орнитиона (см. 81. b), а после него один из царей носил имя Ксуф («воробей») (см.43. 1). Гигин сообщает, что Терей превратился в ястреба, который был царской птицей в Египте, Фракии и северо-западной Европе.

 

Эрехфей и Эвмолп

 

Царь Пандион умер от горя, когда узнал, что случилось с Прокной, Филомелой и Итисом. Все досталось в наследство его сыновьям-близнецам: Эрехфей стал царем Афин, а Бут стал жрецом Афины и Посейдона1.