Наша обязанность в этом спящем столетии
состоит в том, чтобы изучать сущность
божественной религии, искать основополагающую
истину исключительности человеческой природы,
находить истоки братства и согласия,
которые объединят человечество божественными
узами любви.
Бахаизм
Первый вопрос, который здесь неизбежно возникает: а можно ли говорить о Востоке как о чем-то едином, или это слово – всего лишь метафора сознания, взыскующего экзотики и пресытившегося западными порядками?
Вероятно, здесь можно пойти разными путями. Можно выбрать путь отрицательных определений, обозначив понятием «Восток» все незападное, а можно попытаться хотя бы на уровне культурологической интуиции найти некоторые универсалии восточного опыта, восточного миросозерцания и традиции. Что же такое современное востоковедение: простая сумма страноведческих и религиоведческих направлений – индологии *, синологии **, арабистики *** и пр. или некий междисциплинарный синтез, имеющий под собой реальную общность стран и культур Востока?
* Индология – комплекс научных дисциплин, посвященных изучению Индии.
** Синология – комплекс научных дисциплин, посвященных изучению Китая.
*** Арабистика – комплекс научных дисциплин посвященных изучению арабского мира.
Автор склоняется к последнему выводу, полагая, что существуют некие общие доминанты восточной культуры, с разной силой и четкостью представляемые в различных цивилизациях Востока – индо-буддистской, конфуцианско-буддистской (дальневосточной), мусульманской. Выделив эти доминанты (точнее, некоторые из них, нам важные) и представив их в собственно политическом воплощении, мы получили четыре принципа Востока, во многом альтернативные вышеописанным принципам Запада.
Запад в XX веке (после первой и второй мировых войн, являющихся в известном смысле его внутренними гражданскими войнами – семейными распрями западной цивилизации) стал постепенно обретать сознание своей идентичности – общности культуры и исторических судеб. Сегодня крупномасштабная война между странами Запада считается маловероятной. Мы еще не знаем в точности, что сыграло решающую роль в формировании идентичности Запада как единой цивилизации: тяжкие уроки мировых войн, грозный вызов со стороны СССР и возглавляемого им «второго мира» или объективные тенденции экономической интеграции. Так или иначе, Запад сегодня достаточно консолидирован как мировая система и в этом качестве он бросил невиданный вызов Востоку. Это и культурный вызов вестернизации – преобразования восточного менталитета в духе западных ценностей, и геополитический вызов однополярного мира, отразивший претензию на военно-политическую гегемонию Запада в мире, и, наконец, вызов политической модернизации, ориентированной на то, что политическая власть и властные технологии на Востоке утратят свою специфику и будут преобразованы по образцу западных демократий.
Возникает вопрос: капитулирует ли Восток перед этим вызовом, согласится ли он с перспективой самоустранения и растворения в некой обезличенной, скроенной по западному шаблону «единой мировой цивилизации»? Или у него достанет силы творчески ответить на этот вызов, заново консолидироваться и предложить свою альтернативу исторического развития?
Автор склоняется ко второму варианту, полагая, что в мире обострившихся глобальных проблем, известных тупиков и «пределов роста» уже созрел социальный заказ на восточную альтернативу тому мировому порядку и той модели будущего, которая уготовила нам западная цивилизация, опасно истощившая природу и культуру. Поэтому восточные принципы мира политического будут освещаться автором и как качественно иные по своему происхождению и содержанию, и как альтернативные в смысле того заказа на альтернативный проект, который формулировался на самом Западе в лице так называемых альтернативных движений. Но при этом, памятуя, что нет ничего совершенного и вечного на этой грешной земле и что вопреки известным «великим учениям» рай бывает только на небесах, автор обязуется раскрыть, насколько позволит ему его аналитическая проницательность, и издержки каждого из восточных принципов политического мира. Тем самым обретет и некоторую сбалансированность тот критицизм по отношению к западному опыту, который проявился в первой части книги.
ГЛАВА 1
