Глава 19. Марксистская философия в России

Систематическое изложение Г. В. Плехановым марксистской философии. Разработка материалистического понимания истории. Философский ревизионизм. «Эмпириомонизм» и «Всеобщая организационная наука» А. А. Богданова. Критика В. И. Лениным махизма и ревизионизма. Разработка теории отражения. Анализ революции в естествознании; определение материи. Диалектическая концепция развития. Разра­ботка исторического материализма. Соратники В. И. Ленина. Ситуация в философии в 1920-1930-х гг. Борьба «диалектиков» и «механистов». И. В. Сталин «о диалекти­ческом и историческом материализме». Догматизация философии. Отклонения от официальной идеологии в период «оттепели» и перестройки. Новые научные на­правления. Философия на рубеже тысячелетий.

 

Работы Маркса и Энгельса привлекли к себе внимание русской интеллигенции уже в 40-х гг. XIX в. М. А. Бакунин, В. П. Боткин, П. В. Анненков, Н. И. Сазонов, В. Г. Белинский сочувственно относились к критике Марксом и Энгельсом феода­лизма и религии. В 60-х гг. в России получила известность работа К. Маркса «К критике политической экономии». Н. В. Шелгунов в статье «Рабочий пролета­риат Франции и Англии» популяризировал работу Ф. Энгельса «Положение ра­бочего класса в Англии». Известно, что Герцен и Чернышевский интересовались трудами Маркса и Энгельса. Чернышевский был знаком с «Капиталом» Маркса. Русский перевод «Капитала» был сделан Г. А. Лопатиным и Н. Ф, Даниельсоном и вышел в свет в 1872 г. Большой интерес вызвала книга Ф. Энгельса «Анти-Дю­ринг». В 1879 г. Н. Зибер опубликовал пересказ этой книги с переводом отдель­ных фрагментов. С марксизмом были знакомы многие народники (Лавров, Тка­чев, Лопатин и др.).

В 70-х гг. XIX в. идеи марксизма проникли в рабочее движение; они нашли свое отражение в документах Южно-российского союза рабочих, Северного союза русских рабочих, Южно-российского рабочего союза (1880 г.). В 1883 г. в Женеве сложилась группа «Освобождение труда» (Г. В. Плеханов, П. Б. Аксельрод, В. И. За­сулич, Л. Г. Дейч, В. Н. Игнатов). Представители этой группы открыто заявили о разрыве с народничеством и присоединении к марксизму и международному со­циал-демократическому движению.

Георгий Валентинович Плеханов (1856-1918) родился в семье мелкопоместного дворянина. Учился в Воронежской военной гимназии, затем в Петербург­ском горном институте. Включился в народническое движение и стал профессио­нальным революционером. Вначале примкнул к бакунинскому направлению, при этом оставаясь противником индивидуального террора.

В январе 1880 г. Плеханов уезжает из России. Он знакомится с рабочим движе­нием в Западной Европе, изучает произведения Маркса и Энгельса. К началу 1883 г. Плеханов окончательно переходит на позиции марксизма. В программе созданной им группы «Освобождение труда» предполагался перевод произведе­ний Маркса и Энгельса и распространение их идей в массах, организация партии рабочего класса.

В работах «Социализм и политическая борьба» (1883), «Наши разногласия» Плеханов критикует народническую идеологию, обосновывает марксистский взгляд на развитие России. В этих работах Плеханов опровергает вульгарно-экономиче­скую интерпретацию марксизма, показывает активную роль политического строя в жизни общества, анализирует взаимосвязи экономики и политики. Плеханов говорит о роли политической борьбы пролетариата, о необходимости диктатуры пролетариата. Анализ процесса развития капитализма в России приводит его к выводу о том, что в России еще нет непосредственных условий для социалистиче­ской революции. Между Плехановым и Энгельсом идет активная переписка; они обсуждают ряд теоретических и практических вопросов.

В 90-е гг. Плеханов обращает главное внимание на философские проблемы. Выходят в свет работы «Философские и социальные воззрения К. Маркса» (1890), «К шестидесятой годовщине смерти Гегеля» (1891), «Очер­ки по истории материализма» (1894), «К вопросу о разви­тии монистического взгляда на историю» (1895). В этих трудах впервые в русской литературе дается систематиче­ское изложение марксистской философии.

Плеханов обосновывает объективный характер диалек­тики, рассматривает содержание законов перехода количе­ства в качество и отрицания отрицания, говорит о скачках, противоречиях в развитии, рассматривает вопрос о пред­мете марксистской философии; Плеханов активно участ­вует в острой борьбе с философским ревизионизмом.

Люди делают не несколько отдельных одна от другой историй — историю права, историю морали, философии и т. д., — а одну только историю своих собственных общественных отношений, обусловливаемых состоянием производительных сил в каждое данное время. Так называемые идеологии представляют собою лишь многообразные отражения в умах людей этой еди­ной и нераздельной истории. Г. В. Плеханов

Он разрабатывает материалистическое понимание ис­тории. Он видит в способе производства основу общества, говорит о роли условий географической среды, причем не­сколько преувеличивает эту роль — «характер естествен­ной среды определяет характер социальной среды». Пле­ханов рассматривает соотношение базиса и надстройки, анализирует взаимодействие форм общественного созна­ния, показывает относительную самостоятельность их раз­вития, соотношение социальной психологии и идеологии, роль личности в истории.

Выступая против идеи о ряде факторов исторического развития, Плеханов говорит, что диалектика требует не просто выявления этих факторов, их взаимодей­ствия, но и обнаружения главного, а этим главным является экономика. Плеханов выстраивает следующую цепочку:

1) состояние производительных сил;

2) обусловленные им экономические отношения;

3) социально-политический строй, выросший на данной экономической «основе»;

4) определяемая частью непосредственно экономикой, а частью всем социально-политическим строем психика общественного человека;

5) различные идеологии, отражающие в себе свойства этой психики.

Плеханов выступает против гипертрофирования роли экономики. «Движение человечества никогда не совершается в плоскости одной экономики... Путь от од­ной точки поворота к другой всегда лежит через "надстройку". Экономика почти никогда не торжествует сама собою,, а всегда только через посредство надстройки, всегда только через посредство известных политических учреждений... Но для то­го чтобы войти в жизнь, эти подсказываемые экономикой политические учрежде­ния должны предварительно пройти через головы людей в виде известных поня­тий. И вот почему человечество никогда не может перейти от одной поворотной точки своего экономического движения до другой, не пережив предварительно целого переворота в своих понятиях».

По мнению Плеханова, явления духовной жизни в том или ином виде зависят от экономики. «Право, государственный строй и нравственность всякого данного на­рода непосредственно и прямо обусловливаются свойственными ему экономиче­скими отношениями. Этими же отношениями обусловливаются, — но уже косвенно и посредственно, — все создания мысли и воображения: искусство, наука и т. д.».

Общественно-экономическое развитие связано с относительной самостоятель­ностью отдельных сфер общества — экономика, политика и идеология не развива­ются одновременно в одинаковой степени.

Плеханов подчеркивает, что в обществе ничто не совершается «само собой», а только через деятельность человека. В деятельности человека сочетается объек­тивная необходимость и сознательная деятельность. «Тут все зависит от того, со­ставляет ли моя собственная деятельность необходимое звено в цепи необходи­мых событий. Если да, то тем меньше у меня колебаний и тем решительнее я действую». Сама историческая случайность формируется в точке пересечения не­обходимых процессов.

В историческом развитии имеет место сочетание общих, особенных и единич­ных причин. Общая причина исторического развития — развитие производитель­ных сил. Особенные причины — историческая обстановка в данное время у данно­го народа. Единичные — личные особенности общественных деятелей и другие «случайности». «Единичные причины не могут произвести коренных изменений в действии общих и особенных причин, которыми к тому же обусловливаются направление и пределы влияния единичных причин. Но все-таки несомненно, что история имела бы другую физиономию, если бы влиявшие на нее единичные при­чины были заменены другими причинами того же порядка».

После 1903 г. Плеханов примыкает к меньшевикам. Он обвиняет Ленина в волюнтаризме, преувеличении роли субъективного фактора. Стратегию и тактику большевиков Плеханов связывал с субъективизмом в философии. Плеханов и его сторонники считали невозможными социалистические преобразования в России ввиду ее незрелости в экономическом, социальном и культурном отношении. В этом отношении они разделяли идею Каутского о том, что социализм может вырасти только из длительного развития «демократического капитализма». В то же время Плеханов выступает против махизма, продолжает идеи марксистской философии. Главное произведение этого периода — «Основные вопросы марксизма».

Плеханов анализирует религию: по его мнению, она включает три элемента: фантастические идеи и представления; чувства и настроения, связанные с этими представлениями; религиозный культ, обряды. Плеханов выступает против бого­искательства.

В эстетике Плеханов указывает на причинную связь между материальными условиями жизни людей и их искусством: «Мы не поймем ровно ничего в истории первобытного искусства, если мы не проникнемся мыслью, что труд старше ис­кусства и что вообще человек сначала смотрит на предметы и явления с точки зрения утилитарной и только впоследствии становится в своем отношении к ним на эстетическую точку зрения». В отличие от Л. Толстого, Плеханов говорит, что в искусстве происходит не только передача чувств, но и мыслей. Искусство имеет классовый характер. Основа модернизма — субъективизм, который «всегда вы­ступает более очевидно в реакционные эпохи».

Плеханов — автор большого количества работ по истории философии. Фило­софские учения он рассматривает в тесной связи с развитием социально-полити­ческой, экономической, этической и правовой мысли, с историей литературы, ис­кусства.

Следует упомянуть некоторых соратников и последователей Плеханова. Вера Ивановна Засулич (1851-1919) перевела «Нищету философии» Маркса, «Разви­тие социализма от утопии к науке» Энгельса, была автором монографии о Вольте­ре, работ о Писареве, Добролюбове. Критиковала «легальный марксизм», «эконо­мизм», выступала против Струве, Бердяева, Бернштейна.

Засулич считала, что движущими факторами развития общества являются не только экономические, но и нравственные отношения. Поэтому социал-демокра­тическое движение в России «может развернуться шире и ярче, чем где бы то ни было».

Любовь Исааковна Аксельрод (1868-1943) написала ряд работ о Канте и нео­кантианцах. Выступала против Бердяева и Струве, пытавшихся соединить Марк­са с Кантом. Дала критическую рецензию на работу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Аксельрод считала, что механическое миропонимание «со­ставляет основную сущность материализма»; «основа научного сознания состоит в сведении всего качественного к количественным отношениям».

Абрам Моисеевич Деборин (1881-1963, настоящая фамилия Иоффе) — автор цикла работ о махизме, прагматизме, религиозно-философской мысли, истории философии. В статье «Диалектический материализм» (1909) Деборин дает очерк теории познания.

Одной из наиболее влиятельных политических партии начала XX в. была пар­тия эсеров. Эта партия возникла в 1902 г. на основе объединения ряда народни­ческих кружков и групп. Эсерам, как и представителям ряда других мелкобур­жуазных партий, было свойственно несколько пренебрежительное отношение к теории. В философии они тяготели к позитивизму, признавая отдельные маркси­стские положения. При этом лидер партии эсеров Виктор Михайлович Чернов (1876-1952) в докладе о проекте партийной программы говорил: «Мы имеем пре­тензию кое в чем лучше понимать Маркса, чем так называемые марксисты». Дру­гой видный деятель партии — М. Р. Гоц — утверждал, что система Маркса и Эн­гельса неполна. Эсеры отвергали идею об исторической миссии пролетариата, оспаривали необходимость диктатуры пролетариата.

Чтобы преодолеть «односторонности» идеализма и материализма, Чернов пред­лагал принцип «коррелятивизма». «Объекты не стоят "вне" сознания; но, конечно, они не находятся также и "в нас", как это по недоразумению утверждается в идеа­листическом лагере; они стоят в отношении к нам, как и мы, со своей стороны, сто­им в отношении к ним». Чернов против допущения «вещей в себе». Диалектика как наука о всеобщих законах движения природы, общества и мышления, говорит Чернов, «существует только на страницах энгельсовского "Л. Фейербаха"». Чер­нов видит задачу философии и науки в систематизировании «данных опыта», но­сящих чисто относительный характер.

В социологии эсеры придерживались так называемого субъективного метода. Л. Шишко утверждал первичность субъективной стороны исторического разви­тия. Во внутренней жизни общества происходят «во-первых, процесс умственно­го роста и общественного сознания, во-вторых, процесс развития общественных чувств». Они составляют «основную органическую почву общественной эволю­ции». Шишко отрицает объективную причинность и необходимость, историче­ские законы. Л. Лойко утверждал, что главная движущая сила развития общества — критически мыслящие личности. Чернов говорил о том, что в социологии господствуют оценки. Кто же дает оценки? Отдельные выдающиеся критические личности. Характерно, что эсеровские теоретики никогда не считали творцом истории народ.

В рамках социал-демократического лагеря возник, по характеристике ортодок­сов (Плеханова, Ленина и др.), философский ревизионизм. В начале 1908 г. вы­шел сборник «Очерки по философии марксизма» (авторы — Базаров, Берман, Богданов, Гельфонд, Луначарский, Суворов, Юшкевич). Они предложили ряд концепций, неприемлемых для ортодоксов.

Павел Соломонович Юшкевич (1873-1945) предложил концепцию «эмпириосимволизма». Эмпириосимволы — это все, что дано в «чистом опыте» (ощуще­ниях), а также то, что создано «чистым разумом». Высшие эмпириосимволы — законы природы. Познание — накопление символов. Категории времени, простран­ства, движения и т. д. — «предельная система эмпириосимволов». Сознание в виде эмпириосимволов вносит порядок в хаотический поток данных опыта.

Владимир Александрович Базаров (1874-1939) говорил, что в основе теории познания лежит принцип «экономии мышления». В его работах проявлялась тен­денция к биологизации исторического материализма.

Анатолий Васильевич Луначарский (1875-1933) говорил, что «материи не существует, существует только явление»; «мир — явления, протекающие в нашем сознании», «сознание и есть живая действительность». В 1908 г. был опубликован двухтомный труд Луначарского «Религия и социализм». Луначарский вошел в ряды «богоискателей», предлагая осмыслить социализм как «религиозный ате­изм». По мнению Луначарского, Бога нет, но идея Бога необходима; многие через религию приходят к социализму. Бог — это человечество, каким оно станет в социалистическом будущем. «Бога нужно не искать, его нужно дать миру. В мире его нет, но он может быть. Путь борьбы за социализм, т. е. за триумф человека в природе, — это и есть богостроительство». Марксизм — «последняя религия», в которой место Бога занимает «человечество в высшей потенции». Луначарский говорит, что марксизм — «формальный идеал», отвечающий «всем данным опы­та» и дающий «возможность ориентироваться... с наименьшей тратою сил».

Яков Александрович Берман (1868-1935) утверждал, что марксизм, по суще­ству, сложился независимо от диалектики. Диалектическая оболочка является для марксизма чисто внешней и излишней.

С. А. Суворов (1869-1918) считал, что все в мире объединено генетической связью и общими закономерностями. Законы физического мира всецело приложимы к явлениям жизни, а законы жизни — к явлениям психическим и социаль­ным. Общество — сложная организация, подчиняющаяся закону социальной эко­номии, который является специфической формой общего закона экономии сил.

Николай Владиславович Валентинов (1879-1964, настоящая фамилия Вольский) утверждал отсутствие противоречий между марксизмом и махизмом в по­нимании общественной жизни.

Наиболее крупной фигурой среди «ревизионистов» был Александр Александ­рович Богданов (1877-1928, настоящая фамилия — Малиновский). О своей фи­лософской позиции Богданов говорит так: «За последние полвека на сцену высту­пили две новые философские школы, связанные с именами К. Маркса и Э. Маха... Я имею честь принадлежать к первой из этих философских школ, но, работая в ее направлении, стремлюсь, подобно некоторым моим товарищам, гармонически ввести в идейное содержание этой школы все, что есть жизнеспособное в идеях дру­гой школы».

Богданов предлагает философию «эмпириомонизма», в основе которой лежит концепция «трудового опыта». Он говорит, что физический мир — «не мир, взя­тый без человека и независимо от человека, а мир "вещей опыта", т. е. "явлений" физического характера». То, что мы называем «действительным», «объективным» миром, — результат организации опыта. Само понятие материи возникает вслед­ствие некоторого «сопротивления человеческим усилиям».

«Физическому опыту» приписывается объективность. Но что это такое? «"Объективность", которую мы за ним признаем, есть не что иное, как его общезначимость для людей; а эта последняя есть, в свою очередь, результат и выражение его социальной организованности, его коллективного согласования. Такая организованность или согласование достигаются в процессе совместного труда и общения людей, при котором стройно объединяются их общие и однородные переживания. При этом вырабатывается та "объективная закономерность" физического опыта, которая дает его комплексы в непрерывном и однородном времени, в цепи при­чинности. Благодаря существованию уже выработанной объективной закономер­ности человек получает возможность относить к "физическому" то, что вполне укладывается в эти формы».

Богданов считает «мнимыми» вопросы о сущностях тех или иных явлений, о «силах», скрытых за ними. Он говорит, что слово «сущность» «означает неиз­менную основу явлений, тот абсолютно постоянный субстрат, который скрывает­ся под их непостоянной оболочкой. «Это слово имело смысл для ваших предков, которые не знали, что в действительности нет ничего неизменного, ничего абсо­лютно постоянного. Они выделяли из действительности более устойчивые эле­менты и сочетания и, считая их по недостатку наблюдения и опыта за абсолютно устойчивые, называли их сущностью данных вещей и явлений. Вам же хорошо из­вестно, что абсолютно постоянных комбинаций вовсе нет, что в каждом явлении каждый его элемент может исчезнуть и смениться новым; и если вы, стремясь до­браться до сущности, устраните из действительности все, что в ней изменчиво и что, следовательно, не соответствует самому понятию сущности, то у вас ничего не останется».

Богданов выступал против абсолютных понятий. Он считал, что марксизм не­совместим с признанием абсолютных, вечных истин, критиковал Ленина за то, что тот утверждал существование абсолютной истины. «Истина есть организую­щая форма человеческого опыта», «а в опыте нет и не может быть ничего абсолютного».

В чем заключается ор­ганизационная задача идеологии? Стройно и целостно организовать опыт коллектива, в та­ком соответствии с его устройством, чтобы полученные культур­ные продукты сами служили, в свою оче­редь, организационны­ми орудиями для него, т. е. сохраняли, оформляли, закрепля­ли дальше данный тип организации коллекти­ва. А. А. Богданов

Богданов выводит свою идеологию из коллективного труда, из производственных отношений. Именно на осно­ве коллективного труда формируется речь, обычаи, нрав­ственность, искусство, наука. Даже религия складывается в трудовых отношениях. «Религиозное мышление нераз­рывно связано с авторитарными трудовыми отношения­ми (руководство — исполнение или власть — подчине­ние), из них возникло и их отражает. Для него характерно создание властных фетишей и требование от людей покор­ности, повиновения им. Это — идеализированные образы, порождаемые фантазией на основе реального господства "авторитетов" над людьми в их социальной жизни». Фи­лософия также является «надстройкой».

Идеология оказывает обратное влияние на породив­ший ее базис.

Богданов разрабатывает «всеобщую организационную науку» («тектологию»). Он утверждает, что все процессы в мире имеют организационный характер. Различие меж­ду формами материи состоит в степени их организованности. По мнению Богда­нова, Маркс и Энгельс не поняли, что диалектика — частный случай организаци­онного процесса (когда процесс идет путем борьбы противоположностей). Есть и другая сторона организационного процесса — «сотрудничество противоположностей». Развитие системы идет от равновесия сил к нарушению этого равновесия, а затем — снова к равновесию.

Богданов считает однородными материальную и духовную жизнь общества. «Со­циальная жизнь во всех своих проявлениях есть сознательно-психическая... Общест­венное бытие и общественное сознание, в тесном смысле этих слов, тождественны».

Жизнь общества имеет три стороны: техническую, экономическую и идеологи­ческую. «В технической общество борется с природой и подчиняет ее, т. е. органи­зует внешний мир в интересах своей жизни и развития. В экономической — отно­шениях сотрудничества и распределения между людьми — оно само организуется для этой борьбы с природой. В идеологической оно организует свой опыт, свои пе­реживания, создавая из этого организационные орудия для всей своей жизни и развития. Следовательно, всякая задача в технике, в экономике, в сфере духовной культуры есть задача организационная, и притом социальная».

Человек — продукт общественной среды. В обществе имеет место конкурен­ция, классовая борьба; общество делает человека индивидуалистом. Но общество не обязательно должно быть именно таким. Ни в обществе, ни в природе челове­чества нет ничего такого, что могло бы помешать установлению «норм целесооб­разности и товарищеских отношений между людьми».

Силы развития классового общества — внутренние противоречия обществен­ной жизни. В обществе будущего силы развития будут заключаться во внешнем противоречии общества и природы.

Богданов считал, что для социалистической революции должны созреть соот­ветствующие экономические условия; в России таких условий еще нет. Но дело не только в экономическом факторе: еще не создана «всеобщая организационная нау­ка», которая определила бы «положительно-практические» цели построения со­циализма.

Согласно Богданову, современная наука развивалась «без малейшей связи с во­просом о мировом хозяйственном плане», что она «буржуазна — не в смысле про­стой защиты интересов буржуазии, а по своему миропониманию и мироотношению, по своему способу мышления». Поэтому использовать ее для «прямого воплоще­ния социализма» вряд ли возможно. Должна быть создана новая наука, новая про­летарская культура. Без этого пролетариат не сможет вырваться из рамок буржуаз­ной идеологии и подготовить себя к роли «организатора общества принципиально иного по строению и направлению жизни».

Взгляды «ревизионистов» подвергались критике идеологами радикального кры­ла социал-демократов. Особенно резкой критике их подвергал В.И. Ленин.

Если на раннем этапе развития социал-демократического движения его веду­щим идеологом был Плеханов, то в последующем эта роль переходит к Ленину.

Владимир Ильич Ленин (1870-1924, настоящая фамилия Ульянов) родился в Симбирске в семье инспектора народных учи­лищ. После непродолжительной учебы на юридическом фа­культете Казанского университета за участие в студенческом движении был исключен из университета и выслан в деревню Кокушкино Казанской губернии. В следующем, 1 888 г. Улья­нову было разрешено вернуться в Казань. Там он вступает в марксистский кружок, изучает произведения Маркса и Эн­гельса; затем переезжает в Самару. В 1891 г. экстерном сдает экзамены по курсу юридического факультета Петербургско­го университета. В 1893 г. переезжает в Петербург, стано­вится организатором «Союза борьбы за освобождение рабо­чего класса». В 1895 г. арестован, в 1897 г. выслан в Сибирь, где находился в ссылке три года. За это время написал более 30 работ, в том числе «Развитие капитализма в России». Вернувшись из ссылки в 1900 г., Ленин уезжает за границу, где издает газету «Ис­кра», ведет организационную работу по созданию социал-демократической партии, пишет работы «Что делать?», «Шаг вперед, два шага назад», «Две тактики социал-де­мократии в демократической революции». После поражения революции 1905-1907 гг. с целью борьбы с философским ревизионизмом и развития основ философии Марк­са—Энгельса пишет книгу «Материализм и эмпириокритицизм» (1909). Во время Пер­вой мировой войны пишет работу «Империализм как высшая стадия капитализма» (191 7). В 1917 г. возвращается в Россию и организует подготовку Октябрьской рево­люции. После победы революции Ленин стал главой Советского государства. В мае 1923 г. в связи с ухудшением здоровья переехал в Горки (под Москвой), где и умер 21 января 1924 г.

Философские взгляды Ленина нашли свое выражение в книге «Материализм и эмпириокритицизм» и в ряде других его книг и статей. После смерти Ленина его конспекты и заметки по поводу работ Гегеля, Фейербаха, Маркса, Энгельса и др. были изданы под названием «Философские тетради». Впоследствии появились подробные комментарии к этому труду.

В книге «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин, критикуя махизм, отме­чает, что махисты воскрешают субъективный идеализм Беркли, прикрывая ста­рые идеи новой терминологией. Таково учение махистов об «элементах мира», о «принципиальной координации» и «интроекции»

В позитивном плане Ленин главное внимание уделяет проблемам теории по­знания. Продолжая развитие теории отражения, Ленин рассматривает ее онтоло­гическую и гносеологическую стороны.

Онтологическая сторона теории отражения состоит в формулировке исходных философских установок, на которые должна опираться современная наука в ре­шении вопроса о том, как из неощущающей материи возникает ощущающая, вопро­са о возникновении сознания, о его сущности как свойстве материи. Рассматривая онтологическую сторону теории отражения, Ленин указывает, что в «фундаменте самого здания материи» лежит свойство, родственное ощущению, — свойство от­ражения. Свойство отражения представляет собою общее свойство всей материи, а свойство ощущения связано только с высшими формами материи (органиче­ской материей). Возникновение ощущения, сознания есть результат длительного развития, качественного преобразования свойства отражения, существующего во всякой материи.

Рассматривая гносеологическую сторону теории отражения, Ленин формули­рует три гносеологических вывода, определяющих содержание диалектико-материалистической теории познания:

1. Вещи существуют независимо от нашего сознания, от наших ощущений.

2. Мир познаваем. В нем нет принципиально непознаваемых вещей, а есть лишь вещи, еще не познанные. Причем никакого принципиального различия между вещами познанными и вещами, еще не познанными, не существует.

3. К процессу познания надо подходить диалектически, т. е. не предполагать на­ши знания данными в готовом виде, а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным, более точным.

Отражение действительности в сознании человека есть сложный, противоре­чивый процесс, совершающийся в чувственной и логической формах. Останавли­ваясь главным образом на рассмотрении чувственной формы познания, Ленин с разных сторон характеризует ощущения.

Во-первых, Ленин указывает, что ощущение есть «одно из свойств движущей­ся материи», «функция определенным образом организованной материи».

Во-вторых, Ленин понимает ощущение как «непосредственную связь сознания с внешним миром», как «превращение энергии внешнего раздражения в факт со­знания». Возникновение ощущения, следовательно, связано с превращением энер­гии из одной формы в другую, с переходом от одной формы движения к другой. Например, при ощущении красного цвета энергия электромагнитных колебаний определенной частоты переходит в энергию физиологического процесса, передающуюся от глаза в мозг.

В-третьих, Ленин, рассматривая ощущение как первичную, элементарную фор­му отражения предмета в сознании, считает ощущение «единственным источни­ком нашего знания».

В-четвертых, Ленин понимает ощущение как «образ внешнего мира», копию действительности. Представляя собой образ, копию явлений материальной дейст­вительности, ощущение по своему содержанию объективно. Но отражение пред­мета в ощущении — это не мертвое, зеркальное отражение. В отличие от зеркаль­ного, отражение предмета в ощущении — это субъективный образ объективной действительности. Субъективность этого образа состоит в том, что степень пра­вильности, точности отражения предмета зависит не от объекта, а от субъекта: внутреннее субъективное состояние человека, его личные особенности, его жиз­ненный опыт накладывают свой отпечаток на даваемый чувствами образ.

Ленин выступает против так называемой теории символов, которую предло­жили в XIX в. Мюллер, Гельмгольц и некоторые другие физиологи. Согласно этой теории, ощущения человека представляют собой не образы, «снимки», «копии» явлений природы, а какие-то условные знаки, символы, «иероглифы», не имею­щие никакого сходства с тем, что они обозначают, и порождаемые будто бы особой специфической энергией, присущей каждому органу чувств.

Теория символов (иероглифов) вызывает недоверие к нашим органам чувств. Ленин пишет: «Бесспорно, что изображение никогда не может всецело сравниться с моделью, но одно дело изображение, а другое дело символ, условный знак... "Услов­ный знак", символ, иероглиф суть понятия, вносящие совершенно ненужный эле­мент агностицизма».

Большое внимание в книге уделяется проблеме истины. Ленин отмечает, что, говоря об истине, следует разграничивать два вопроса:

1. Может ли в человеческих знаниях быть такое содержание, которое не зависит ни от человека, ни от человечества? — Это вопрос об объективной истине.

2. Могут ли человеческие представления, содержащие объективную истину, вы­ражать ее сразу, целиком, безусловно, абсолютно или же только приблизительно, относительно? — Это вопрос о соотношении абсолютной и относительной истины.

Решение первого вопроса заключается в признании того, что наши знания пред­ставляют собой отражение объективной действительности и поэтому в них имеет­ся такое содержание, которое не зависит от человека и человечества, а определяет­ся объективной действительностью. Это и есть объективная истина.

Решая второй вопрос, Ленин указывает, что наше познание складывается из суммы относительных истин, т. е. знаний правильных, но не совсем полных и точ­ных, которые углубляются и уточняются дальнейшим развитием науки и практи­ки. Но поскольку относительная истина является более или менее правильным отражением объективной действительности, постольку каждая из относительных истин содержит в себе крупицу абсолютно точного, абсолютно верного знания. Элементы абсолютной истины присутствуют в истинах относительных, и из сумм относительных истин складывается истина абсолютная.

Ленин подчеркивает, что исходным пунктом познания и его движущей силой является практика. «Точка зрения жизни, практики должна быть первой и основ­ной точкой зрения теории познания». Ленин говорит, что практика как критерий истины содержит в себе своеобразное противоречие. Критерий практики являет­ся одновременно и определенным и неопределенным. Он неопределенен, так как практика подвергается постоянным изменениям. «Критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления». Эта «неопределенность» критерия прак­тики не позволяет человеческим знаниям превратиться в неизменную совокуп­ность догм. С другой стороны, критерий практики «настолько определенен, чтобы вести беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностициз­ма». Кто признает практику критерием истины, тот становится тем самым на по­зиции материализма.

Понятие материи Ленин трактует следующим образом. Он говорит, что бес­смысленно пытаться определить материю формально-логическим приемом под­ведения определяемого понятия под более широкое понятие: ведь более широкого понятия, чем материя, не существует. Определение материи может состоять лишь в том, чтобы охарактеризовать ее отношение к сознанию. Но вопрос об отношении материи к сознанию — это основной вопрос философии. Поэтому определение ма­терии должно строиться так, чтобы выражать позицию материализма. Отсюда определение: «Материя есть объективная реальность, данная нам: в ощущении». В этом определении фиксируется материалистический ответ на основной вопрос философии.

Ленин анализирует новый этап развития физики в конце XIX — начале XX в. Он ставит перед собой задачу — показать несостоятельность попытки махистов представить дело так, будто новые открытия физики опровергают материализм, и доказать, что на самом деле новейшая физика целиком и полностью подтверждает диалектический материализм.

Физика XIX в., носившая стихийно-материалистический характер, опиралась при этом на ряд метафизических представлений: о неделимости атомов, о неиз­менности химических элементов, о постоянстве массы, об абсолютном простран­стве и времени и др. Новейшие физические открытия опровергли метафизический взгляд на природу, требовали отказа от метафизического материализма. Но этот отказ мог пойти по двум направлениям — либо в сторону диалектического мате­риализма, либо в сторону идеализма. Некоторые ученые в начале XX в. пошли по второму пути. Новые открытия они восприняли как подрыв всех основ физики, как крушение материалистического мировоззрения. Физика вступила в кризис­ное состояние. «Материя исчезла» — это утверждение ряда физиков выразило основное и типичное затруднение, создавшее кризис.

Ленин пишет: «"Материя исчезает" — это значит исчезает тот предел, до которо­го мы знали материю до сих пор, наше знание идет глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальны­ми (непроницаемость, инерция, масса и т. п.) и которые теперь обнаруживаются, как относительные, присущие только некоторым состояниям материи. Ибо единственное «свойство» материи, с признанием которого связан философский мате­риализм, есть свойство быть объективной реальностью, существовать вне нашего сознания». Таким образом, новейшие открытия физики не опровергают матери­альность мира; они лишь доказывают диалектичность процесса познания. Выход из кризиса Ленин видит в переходе естествоиспытателей на позиции диалектиче­ского материализма.

Ленин критикует взгляды махистов на общество. Он выступает против отож­дествления общественного бытия и общественного сознания. Общественное бы­тие первично, общественное сознание — вторично. Разумеется, люди всегда дейст­вуют сознательно, но это не означает, что общественное бытие всегда связано с сознательной деятельностью людей. «Из того, что люди, вступая в общение, вступают в него как сознательные существа, никоим образом не следует, чтобы общественное сознание было тождественно общественному бытию... Обществен­ное сознание отражает общественное бытие... Отражение может быть верной при­близительно копией отражаемого, но о тождестве тут говорить нелепо».

Особое внимание Ленин уделяет принципу партийности философии. Он исхо­дит из того, что всякий философ, хочет он этого или нет, неизбежно примыкает к той или иной партии в философии: или к материализму, или к идеализму. Пар­тийность философии есть выражение ее классового характера. Борьба материа­лизма и идеализма — это «борьба, которая в последнем счете выражает тенденции и идеологию враждебных классов». Идеализм представляет собой, как правило, мировоззрение обреченных, уходящих с исторической арены классов, а материа­лизм выражает мировоззрение прогрессивных классов, которые, двигая общество вперед, заинтересованы в познании действительности, в развитии науки. Не мо­жет быть «надклассовой», «беспартийной» философии.

Ленин говорит, что марксистской философии присуща партийность особого типа. Марксистская философия, во-первых, прямо и открыто объявляет о своей принадлежности к партии материализма в философии и о своей классовой пози­ции, состоящей в выражении и защите интересов пролетариата. Во-вторых, прин­цип партийности марксистской философии предполагает непримиримую борьбу со всеми и всяческими буржуазными философскими течениями. В-третьих, прин­цип партийности означает особое отношение к буржуазной науке: нельзя верить ни единому слову буржуазных ученых в части общефилософских, гносеологи­ческих выводов и обобщений, но надо в то же время полностью использовать их достижения в специальных отраслях наук. Наконец, партийность философии марксизма требует творческой разработки философии на основе обобщения но­вой революционной практики.

В «Философских тетрадях» и других произведениях Ленин характеризует две — метафизическую и диалектическую — концепции развития, законы и принципы диалектики, «элементы» диалектики. К последним относятся объективность рас­смотрения, совокупность отношений между вещами, развитие вещей, внутреннее противоречивые тенденции в вещи, единство противоположностей, борьба проти­воположностей, соединение анализа и синтеза, отрицание отрицания, переход ко­личества в качество и др. «Вкратце диалектику можно определить как учение о единстве противоположностей. Этим будет схвачено ядро диалектики».

Ленин указывает на основные черты диалектической логики: «Чтобы действи­тельно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и "опосредствования". Мы никогда не достигнем этого полностью, но требование всесто­ронности предостережет нас от ошибок и от омертвения. Это во-1-х. Во-2-х, диалектическая логика требует, чтобы брать предмет в его развитии, "самодвиже­нии" (как говорит иногда Гегель), изменении... В-З-х, вся человеческая практика должна войти в полное "определение" предмета и как критерий истины, и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку. В-4-х, диа­лектическая логика учит, что "абстрактной истины нет, истина всегда конкрет­на"».

В сфере исторического материализма Ленин рассматривает понятия общест­венно-экономической формации, базиса и надстройки, производительных сил и производственных отношений, классов и классовой борьбы, национальных отно­шений, общественного прогресса, свободы и необходимости и т. д. Он подчеркива­ет, что «идея исторической необходимости ничуть не подрывает роли личности в истории: история вся слагается именно из действий личностей, представляющих из себя несомненно деятелей. Действительный вопрос, возникающий при оценке общественной деятельности личности, состоит в том, при каких условиях этой личности обеспечен успех? В чем состоят гарантии того, что деятельность эта не останется одиночным актом, тонущим в море актов противоположных?»

Отношение личности к обществу опосредовано отношениями класса, к кото­рому принадлежит личность, к другим классам и обществу в целом. Нужно пра­вильно представлять экономический строй, группировку общественных сил. Ле­нин говорит, что ни один класс не может прийти к власти, не выдвинув своих идеологов и политических руководителей. Исторический деятель идет впереди своего класса, «указывая ему путь, когда он умеет раньше других разрешить все теоретические, политические, тактические и организационные вопросы», которые возникают перед классом, в ходе общественного развития.

Ленин считал, что социализм не может «вырасти» из капитализма в силу своей качественно иной природы. В капитализме лишь создаются объективные и субъективные предпосылки социализма. Но переход возможности в действительность не может произойти сам собой, автоматически. Для этого необходимо появление субъективного фактора, нужно организовать подъем революционной инициативы масс.

«Экономисты» считали, что социалистическое сознание возникает в рабочем движении стихийно; рабочий класс сам вырабатывает социалистическую идеологию. Ленин говорит, что своими силами он может выработать только тред-юнионистское сознание. Отсюда вытекает вывод о необходимости «внесения» социа­листического сознания в рабочее движение «извне»; социалистическое сознание разрабатывает революционная интеллигенция. «Рабочий класс стихийно влечет­ся к социализму, но наиболее распространенная (и постоянно воскрешаемая в са­мых разнообразных формах) буржуазная идеология тем не менее стихийно всего более навязывается рабочему». И чем моложе социалистическое движение в ка­кой-либо стране, тем энергичнее должна вестись борьба против попыток внедре­ния в него несоциалистической идеологии. Ленин неоднократно утверждал, что в классовом обществе не может быть внеклассовой и надклассовой идеологии.

По мнению Ленина, в пролетарской партии должно быть единство. «Единство действий, свобода обсуждения и критики — вот наше определение. Только такая дисциплина достойна демократической партии передового класса». «После решения компетентных органов мы все, члены партии, действуем как один человек».

Ленин развивает концепцию диктатуры пролетариата, теорию государства. Он говорит о том, что в буржуазном государстве есть аппарат угнетательский (армия, полиция, бюрократия) и аппарат учетно-регистрационной работы (банки, синди­каты, тресты и т. д.). В ходе социалистической революции должен быть уничто­жен первый; второй же должен быть вырван из подчинения капиталистам и под­чинен пролетарским советам. В последующем, по мере создания материально-технической базы коммунизма будет идти процесс отмирания государства. (От­метим, что в реальной жизни все это оказалось не так просто.)

В своих работах Ленин касается широкого круга вопросов — войны и мира, мо­рали, искусства, религии, работы транспорта и т. д.

Отдельные аспекты марксистской теории рассматривали соратники Ленина.

Владимир Филиппович Горин (1863-1925) призывал отмежеваться от вуль­гарного материализма «экономистов»; подчеркивал необходимость деятельности идеологов для формирования пролетарского сознания. «Пролетариат без идео­логов, конечно, в конце концов работал бы в сторону социальной революции, но инстинктивно... Процесс был бы лишь медленный и более мучительный, чем при содействии революционных идеологов, ставящих определенные цели и провидя­щих, куда мы идем».

Вацлав Вацлавович Боровский (1871-1923) продолжал в духе идей Ленина рассматривать соотношение объективного и субъективного, стихийного и созна­тельного в развитии общества. Условием успеха борьбы является соответствие идеалов ходу общественного развития, поскольку почва для восприятия идей — в материальных условиях жизни данного класса. «Единство исторического про­цесса, в силу которого одновременно и теми же причинами создаются и матери­альные, объективные условия для данной роли определенной группы в обществе, и психологические субъективные условия, толкающие эту группу именно к этой роли, является одним из самых интересных и основных вопросов социологии».

Иосиф Виссарионович Сталин (1879-1953, настоящая фамилия — Джугашвили) поддерживал концепцию о «внесении сознания извне» в рабочий класс. Нужно возвысить пролетариат до осознания истинных классовых интересов, до осозна­ния социалистического идеала. Нужно соединить рабочее движение с социализ­мом.

Сталин говорил об освобождении личности как одной из задач социалистиче­ской революции. Но освобождение личности возможно только на основе освобождения массы. «Краеугольный камень анархизма — личность, освобождение которой, по его мнению, является главным условием освобождения массы, коллектива. По мнению анархизма, освобождение массы невозможно до тех пор, пока не осво­бодится личность, ввиду чего его лозунг: "Все для личности". Краеугольным же камнем марксизма является масса, освобождение которой, по его мнению, являет­ся главным условием освобождения личности, то есть, по мнению марксизма, освобождение личности невозможно до тех пор, пока не освободится масса, ввиду чего его лозунг: "Все для массы"». Сталин изучал национальный вопрос; в частно­сти, он предлагает определять нацию на основе признаков общности языка, терри­тории, экономики и психического склада людей.

Степан Георгиевич Шаумян (1879-1918) утверждал объективную необходи­мость социальной революции. Развитие в сфере материального базиса идет эво­люционным путем. «Стихийное эволюционное развитие общества сменяется не­избежными катаклизмами, потрясениями, революциями, которые устраняют старые надстройки, не соответствующие фактическим отношениям людей и задерживаю­щие дальнейший рост общества. Революции, таким образом, заканчивают собой известный цикл эволюционного развития общества и расчищают путь для даль­нейшего его опять-таки эволюционного развития».

В работе «Национальный вопрос и социал-демократия» (1900) Шаумян дает следующую характеристику нации. «Нация, с одной стороны, есть определенное естественное явление со своим содержанием — материальным или психологиче­ским — содержанием, с другой стороны, она есть определенное общественное явле­ние, общественное отношение. Иначе говоря, с одной стороны, нация — это объеди­нение на одной территории миллионов, иногда десятков и даже сотен миллионов людей, связанных более или менее общим происхождением, говорящих па одном языке, имеющих более или менее общую религию, нравы и традиции, а с другой стороны, она есть вид общественного, или государственного организма».

Многие социал-демократы большое внимание уделяли проблеме личности. Они полагали, что противоположности между личностями исчезнут лишь с лик­видацией классов. Воровский считал, что в будущем «частичный человек капиталистической эпохи замещается цельным человеком». Зародышем такой цельной личности является личность пролетария.

Яков Михайлович Свердлов (1885-1919) писал, что «в современной жизни не может быть совершенного человека, не таковы условия, чтобы он мог развиться». Но «человечество в целом за тысячелетия своего развития так преобразовало жизнь в сторону превращения ее в действительно человеческую, что нет оснований со­мневаться в самых прекрасных возможностях». Цель социальных преобразова­ний - «в уничтожении условий, порождающих скверное, некрасивое в людях».

Философскую проблематику обсуждали в своих работах Иван Иванович Сквор­цов-Степанов (1870-1928), Надежда Константиновна Крупская (1869-1939), Нико­лай Алексеевич Скрыпник (1872-1933), Михаил Степанович Ольминский (1875-1933, настоящая фамилия — Александров), Лев Давыдович Троцкий (1879-1940).

Лев Давыдович Троцкий (1879-1940, настоящая фамилия — Бронштейн). Троцкий развивал концепцию «перманентной революции». «Перманентная ре­волюция в том смысле, какой Маркс дал этому понятию, значит революция, не мирящаяся ни с одной из форм классового господства, не останавливающаяся на демократическом этапе, переходящая к социалистическим мероприятиям и к вой­не против внешней реакции, революция, каждый последующим этап которой за­ложен в предыдущем и которая может закончиться лишь с полной ликвидацией классового общества».

Принимая тезис Ленина о возможности социалистической революции в одной стране, Троцкий говорит о том, что Россия, одна из самых отсталых стран, первая начала мировую социалистическую революцию. Этот факт объясняется своеобра­зием России — ее географическим положением, экстенсивным путем развития хо­зяйства, особенностями культуры. «Развитие исторически запоздалой нации ве­дет, по необходимости, к своеобразному сочетанию разных стадий исторического процесса». Эту специфическую «привилегию исторической запоздалости» Троц­кий называл «законом комбинированного развития». Именно здесь кроется раз­гадка русской революции.

Революция 1917 г. — результат действия «комбинированных методов», сбли­жения и взаимопроникновения «двух факторов совершенно разной исторической природы: крестьянской войны, т. е. движения, характерного для зари буржу­азного развития, с пролетарским восстанием, т. ё. движением, знаменующим закат буржуазного общества». Троцкий считает, что социализм должен стать итогом длительного экономического и технического развития, «американизации большевизма».

После Октябрьской революции и Гражданской войны обнаружилась нехватка интеллигенции — технической, творческой, научной. Философов, признавших со­ветскую власть, оказалось совсем немного. Были приняты необходимые меры для подготовки философских и идеологических кадров. Уже в октябре 1918 г. была открыта Социалистическая академия общественных наук; в 1924 г. она была пре­образована в Коммунистическую академию в ранге высшего научно-исследова­тельского и учебного заведения. Для подготовки партийных кадров в 1919 г. был создан Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова.

В 1921 г. был создан Институт красной профессуры для подготовки кадров для научно-исследовательских учреждений и преподавания в вузах. (За первые 10 лет было подготовлено 427 специалистов.) В 1921 г. был создан Институт К. Маркса и Ф. Энгельса, после смерти Ленина — Институт Ленина, объединенные в 1931 г. в Институт Маркса—Энгельса—Ленина. С 1931 по 1941 г. работал Московский институт истории, философии и литературы (МИФЛИ), с 1931 по 1937 г. — Ле­нинградский институт истории, философии и лингвистики (ЛИФЛИ).

Для преподавания вначале привлекались старые кадры — философы-социал-демократы, такие как Л. И. Аксельрод и А. М. Деборин. Деборин одно время был меньшевиком, выступал против Ленина и большевиков. Он был допущен к препо­даванию в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова в 1921 г. после ходатайства Е. М. Ярославского (в то время секретаря ЦК РКП(б)).

В 1922 г. в стране был создан первый философский журнал «Под знаменем марксизма». Его главным редактором стал Деборин, возглавлявший журнал 9 лет. В первую редакцию журнала входили Троцкий, Бухарин, Каменев — члены По­литбюро. Первый номер журнала открывался письмом Троцкого, в третьем (март 1922 г.) была опубликована статья Ленина «О значении воинствующего материа­лизма». В ней Ленин поставил перед философами-марксистами следующие задачи: разоблачать и преследовать всех идеалистов, «дипломированных лакеев попов­щины»; руководствоваться воинствующим атеизмом; крепить союз с представи­телями передового естествознания; систематически изучать гегелевскую диалекти­ку, интерпретируя ее с материалистических позиций. В журнале публиковались статьи о связи материалистической диалектики с практикой, в защиту философ­ских идей Плеханова, против критиков теории относительности, о значении идей Павлова, Фрейда и т. д.

В 1924 г. было создано Общество воинствующих материалистов, основной за­дачей которого была разработка основ диалектического материализма, борьба с идеализмом и «извращениями» материализма. К работе общества привлекались ученые-естественники. В том же году было создано Общество воинствующих без­божников, также развернувшее активную деятельность.

В 20-е гг. опубликовано много учебников и работ, пропагандирующих марксист­скую философию. Назовем лишь некоторые из них: Бухарин Н. И. Теория истори­ческого материализма. — М., 1921; Деборин А. Введение в философию диалектиче­ского материализма (к 1931 г. выдержало 6 изданий); Разумовский И. П. Курс теории исторического материализма. — М., 1924; Вольфсон С. Я. Диалектический материализм. — Минск, 1922; Сарабьянов В. Н. Исторический материализм. — М., 1922; Асмус В. М. Диалектический материализм и логика. — М., 1924 и т. д. К 1930-м гг. в этом списке было около 30 работ.

В течение некоторого времени, до начала 1920-х гг., в Москве, Петрограде и других городах выходили сочинения Л. Карсавина, Н. Лосского, П. Сорокина, Е. Трубецкого, С. Франка, И. Лапшина, А. Белого, Н. Бердяева, П. Флоренского и других представителей религиозно-философского лагеря. Существовали различ­ные философские общества и кружки. Но вскоре началась резкая критика религи­озно-идеалистической философии, которая квалифицировалась как реакционная и контрреволюционная. В этой критике участвовали В. В. Адоратский, А. В. Луна­чарский, В. И. Невский, И. И. Скворцов-Степанов, Е. М. Ярославский, А. М. Де­борин, П. И. Лебедев-Полянский, К. Грасис, В. Ваганян, П. Ф. Преображенский и др.

Во второй половине 1920-х гг. после смерти Ленина утвердилось мнение о том, что учение Ленина — ленинизм — представляет собой новый этап в развитии марксизма. Эту позицию пропагандировали П. М. Керженцев, В. В. Адоратский, П. Стучка, И. Луппол, А. М. Деборин. Начинается догматизация взглядов Ленина, формирование догматического стиля философского мышления.

Видным идеологом большевистской партии был Николай Иванович Бухарин (1888-1938). Бухарин выделял в развитии марксизма «три больших ступени», ко­торые «соответствуют трем большим отрезками истории рабочего движения»:

«марксизм марксовский» в собственном смысле этого слова. Его «социологи­ческая подкладка» — революционные события 1848 г.;

марксизм «эпигонов II Интернационала»; это «перерождение» марксизма, в хо­де которого он приобретает «ревизионистский характер», фаталистически от­носится к государственной власти, к капитализму;

ленинский этап — отрицание второго, «синтез троякого рода»: а) «марксизма Маркса со всеми результатами анализа новейших социально-экономических явлений», б) «теории и практики борющегося и побеждающего рабочего клас­са», в) «разрушительной и созидательной работы рабочего класса».

Бухарин высоко оценивал значение крестьянства в революции. Ленина он на­зывал выдающимся «аграрным теоретиком».

Бухарин выступал за синтез материализма и диалектики. Нужно выявить «ма­териальный корень» диалектики, материальное «нечто», механическое равнове­сие, выражающее устойчивость систем. Главное в системах — отношение между внешним и внутренним: внутренняя структура системы должна приспособиться к характеру внешнего равновесия.

Применительно к обществу этот тезис звучит так: существование общества предполагает определенное равновесие между тремя основными элементами: ве­щами, людьми и идеями. Это внутреннее равновесие. Но общество приспосабли­вается к природе, создавая систему общественного производства. Общественное производство имеет две стороны. Одна — производительные силы, т. е. техника, которая образует «точный материальный показатель соотношения между общест­вом и природой». Другая сторона — «социальная оболочка», т. е. производственные отношения, сводящиеся в конечном счете к имущественным отношениям. Пока «социальная оболочка» достаточно широка и устойчива, идет эволюция общества. Когда производительные силы развиваются до такой степени, что вступают в кон­фликт с производственными отношениями, происходит революция. Старая обо­лочка взрывается, и устанавливается новое общественное равновесие, «т. е. новая устойчивая оболочка производственных отношений, могущая служить формой развития производительных сил».

Бухарин говорит, что в классовом обществе происходит «разрыв людей»: «в раз­ных категориях людей застывают различные стороны человеческой жизнедея­тельности». Если взять отношение человека к природе, то оно имеет тройственный характер: практическое, теоретическое, художественно-эстетическое. В классовом обществе имеет место разделение умственного и физического труда. Бухарин счи­тает, что при социализме «вырастает целостный человек. — Здесь, следовательно, отношения теории, практики, эстетики объединяются, и люди живут многосто­ронней жизнью».

Бухарин утверждал необходимую зависимость культуры от политики. Харак­терно, что после революции он выступал против свободы преподавания в вузах: «При такой свободе из наших вузов выходили бы культурные работники, которые могли бы работать и в Праге, и в Москве. А мы желаем таких работников, которые могут работать только в Москве».

В последние годы жизни Бухарин работает над «Философскими арабесками (диалектические очерки)». Этот труд представляет собой своеобразное резюме его философских взглядов. Бухарин резко критически выступает против субъек­тивного идеализма, солипсизма, подчеркивает связь ощущений и понятий, поня­тий и языка, выступает за диалектическое понимание материи как качественно многообразного, изменчивого единства. Он говорит об исторически развиваю­щемся взаимодействии человека и природы.

В 20-е гг. еще идут дискуссии о соотношении в человеке биологических и соци­альных факторов, о понимании экономического базиса, об азиатском способе про­изводства. В середине 20-х гг. в связи с изданием книги голландского философа Г. Гортера «Исторический материализм» начинается дискуссия «диалектиков» и «механистов». Перевод книги Гортера выполнил И. И. Скворцов-Степанов; он же был автором предисловия и послесловия. В книге и комментариях рассматривался вопрос о соотношении исторического материализма и современного естествозна­ния. Против Скворцова-Степанова выступил Я. Стен, обвиняя его в принижении роли диалектического метода по отношению к современному естествознанию, в ме­ханицизме. В защиту Скворцова-Степанова выступил Сарабьянов. Таким обра­зом, произошло размежевание философов.

В группу механистов вошли И. А. Боричевский, А. Варьяш, С. К. Минин, В. Н. Са­рабьянов, И. И. Скворцов-Степанов, А. К. Тимирязев и др. Против механистов вы­ступили диалектики во главе с Дебориным — Я. Стен, А. Троицкий, И. Луппол, П. Сапожников, И. Карев, А. Максимов, Е. Егоршин, К. Милонов и др. В завязав­шейся борьбе механистов поддерживали Аксельрод, Богданов, С. Перов. Диалек­тики, по сути дела, отождествляли марксистскую философию с диалектикой; диа­лектика определялась как учение о развитии. Развитие Деборин характеризует следующим образом: «Развитие имеет место только там, где существуют противо­положности... Всякое развитие есть результат борьбы противоположностей... Разви­тие возникает из раздвоения единого; в едином раскрываются противоположные определения». «В борьбе данная форма существования уничтожается, положи­тельный и отрицательный моменты снимают каждый себя и свое противополож­ное, признавая, что "истиной" не является ни то, ни другое, а новая форма, новое единство».

В ходе дискуссии механисты выдвинули тезис о том, что марксистская фило­софия практически совпадает с теоретическими выводами современной науки; они считали, что фундаментальные законы науки имеют общефилософское значе­ние. Скворцов-Степанов не отрицал диалектический метод, но считал, что в есте­ствознании он сводится к механическому пониманию природы, а в гуманитарной области — к историко-материалистическому пониманию общества. Сарабьянов говорил о том, что диалектическое мировоззрение должно включать и механисти­ческое.

Боричевский писал, что «русский духовный Ренессанс» — «один из тех ублюд­ков сверхиаучной метафизики и религиозной публицистики, которые столь по­казательны для умирающей идеологии падающего классового общества». Рядом с этим «существовала и существует настоящая действительно русская философия»: «это философия русской положительной науки», «философия Сеченовых, Мечниковых и Тимирязевых». Минин в статье «Философию за борт» писал: «Философия — не наше дело».

Диалектики основное содержание марксистской философии видели в диалек­тике, которую рассматривали как универсальную методологию познания. Они считали, что философию нужно развивать путем анализа категорий, используя при этом диалектику Гегеля. Диалектики обвиняли механистов в сведении каче­ства к количеству, в отрицании объективного характера случайности, абсолютиза­ции механистического детерминизма. В ответ на это механисты обвиняли диалек­тиков в гегелевской схоластике, говорили о том, что законы диалектики должны познаваться в результате анализа природы, «а не навязываться природе "сверху", из философии.

Стен обвинил Скворцова-Степанова в том, что он движется от диалектическо­го материализма к механическому, принижает значение диалектического метода для естествознания, отождествляет философский материализм и современное ес­тествознание.

В ходе последующей дискуссии на первый план вышли два вопроса: о предмете марксистской философии и соотношении количественных и качественных мето­дов анализа (проблема «сведения» качества к количеству). Когда в 1925 г. были опубликованы рукописи Энгельса под названием «Диалектика природы», Деборин и его единомышленники увидели в них решающую аргументацию в критике механического материализма. Сарабьянов же, возражая Деборину, считал, что «диалектическое мировоззрение должно включать в себя и механическое». Дис­куссия длилась четыре года; за это время было опубликовано несколько сотен ста­тей. В результате перевес оказался на стороне Деборина.

В конце 1920-х гг., после того как Сталин устранил с политической арены сво­их политических противников (Троцкого, Каменева и Зиновьева), он использо­вал борьбу диалектиков и механистов для усиления собственного влияния в пар­тии. Вопросам идеологии Сталин придавал большое значение. Он считал, что победа деборинцев над механистами может привести к философизации идеоло­гии, т. е. к «отрыву от политики».

В речи Сталина «К вопросам аграрной политики в СССР» (декабрь 1929 г.) говорилось, что теоретический фронт отстает от «успехов практического строи­тельства». В этой связи встал вопрос, относится ли это к философии. Деборин ре­шительно ответил: «Нет», а партбюро Института красной профессуры во главе с М. Митиным и П. Юдиным (недавними выпускниками) не менее решительно ответило: «Да». Не следует забывать, что деборинцы видели основную задачу в разработке теоретических вопросов, а их противники, «молодые кадры» имели до­вольно слабую подготовку по теоретическим вопросам, зато выступали за непо­средственную связь философии и политики.

События развивались быстро. Е. Ярославский (председатель Союза воинст­вующих безбожников) заявил, что противники механистов не всегда правы, тем самым бросив тень на деборинцев. Вскоре появилась коллективная статья «О задачах борьбы на два фронта» (авторы Митин, Пичугин, Тащилин, Тимоско, Юдин), направленная и против механистов, и против деборинцев. О деборинцах в ней го­ворилось, что в ходе борьбы с механистами они забыли об актуальных вопросах социалистического строительства. Группа Митина и Юдина выдвинула против деборинцев политические обвинения. Попутно осуждалось творчество Асмуса и Лосева.

В философском журнале был опубликован ответ «О борьбе на два фронта в философии» (статью подписали Деборин, Луппол, Стен, Карев, Подволоцкий, Гессен, Левин, Агол, Левит, Тележников). В статье подчеркивалась важность раз­работки теоретических проблем, в том числе в области теоретического естество­знания, говорилось об ошибочности растворения философии в политических ло­зунгах сегодняшнего дня. Но наступление на деборинцев продолжалось.

9 декабря 1930 г. произошла беседа Сталина с бюро ячейки Института красной профессуры. Деборинцам был присвоен ярлык «меньшевиствующего идеализма». 25 января 1931 г. принято постановление ЦК ВКП(б) «О журнале "Под знаменем марксизма"». После этого «меньшевиствующих идеалистов» вместе с «механиста­ми» буквально предают анафеме со страниц газет и журналов, клеймят в публич­ных выступлениях. Некоторые деборинцы и механисты (Разумовский, Рубановский, Егоршин, Баммем, Агол, Сарабьянов, Деборин) выступают с покаянными письмами и статьями. Категорически отказались выступать с подобными заявле­ниями Аксельрод, Тимирязев, Варьяш, Перов, Чукичев, Левит. Но было уже позд­но. Хотя сам Деборин и был «помилован» (ему разрешили продолжать раб