Политические зигзаги и закоулки 1 страница

В мае 1939 г. в статье, заказанной для французской газеты "Пари суар", бежавший на Запад дипломат и разведчик Бармин писал:

"Есть все основания считать, что Сталин уже давно стремится к союзу СССР с германским Рейхом. Если до сих пор этот союз не был заключен, то только потому, что этого пока не хочет Гитлер". И еще в мае 39-го это сочли совершенным абсурдом, а статью не опубликовали (в августе схватились за голову, вспомнив об упущенной сенсации). Хотя Бармин, будучи по своему положению лицом довольно информированным, приводил и конкретные факты — что переговоры с Гитлером начались с 1937 г., в обстановке глубочайшей секретности. Они велись через полпреда СССР в Германии К. К. Юренева, которого весьма любезно принимали в «интимной» резиденции фюрера Бертехсгадене, и через торгпреда в Германии и Швеции Д. В. Канделаки, встречавшегося с нацистским руководством "вне рамок официальных государственных отношений" — в качестве личного посланца Сталина. О чем шла речь на этих встречах, какие договоренности были достигнуты, навсегда осталось тайной. Оба посланца исчезли в мясорубке репрессий в 1938 г. Как считали и Бармин, и переводчик Сталина Бережков, они "слишком много знали".

Г. Хильгер, сотрудник германского посольства в Москве, также подтверждает в своих записках, что "оба государства шли навстречу друг другу весьма постепенно". Но некоторые шаги к сближению можно увидеть и "невооруженным глазом". Например, в том же 37-м в ходе общих репрессивных кампаний были уничтожены все руководители компартии Германии, нашедшие убежище в СССР и продолжавшие по инерции нацеливаться на "борьбу с фашизмом". А на тех, кто укрылся от нацистов в других странах, советские спецслужбы начали настоящую охоту (так, один из главных германских коммунистических лидеров В. Мюнценберг эмигрировал во Францию, долгое время ему удавалось благополучно скрываться, но в 1940 г., когда в связи с войной он был интернирован, два агента НКВД нашли и прикончили его даже в лагере). Оставили "на развод" только откровенных «шестерок», вроде Вильгельма Пика и Вальтера Ульбрихта, готовых избрать генеральным секретарем хоть Гитлера, если Сталин прикажет. Так что и Тельман, если бы не попал за решетку в Германии, вряд ли дожил бы до 44-го — все же немцы относились к таким важным фигурам более бережно и до последнего момента считали нужным держать "про запас". Гитлеру не могла не импонировать и другая сторона тогдашних чисток в советском руководстве — ведь уничтожалось поколение "старых большевиков", а оно в значительной доле состояло из евреев. Фактически, в кремлевском окружении остались только такие представители этой нации, кто готов был демонстративно отказаться от своей этнической принадлежности, вроде Кагановича и Мехлиса, заявлявшего: "Я не еврей, я коммунист".

В этом же году Политбюро вдруг приняло решение, строго запрещавшее своей разведке засылать агентов в Германию и создавать там агентурные сети, причем решение было почти немотивированным, якобы из опасения «провокаций». А с теми агентами, которые уже там действовали — например, группой Харнака и Шульце-Бойзена, завербованной в 1936 г., связь была прервана. Нет, Сталин не собирался остаться совсем без "глаз и ушей" в Германии, но изменение его внешнеполитического курса вызвало широкомасштабную перетряску всех механизмов разведки — одних только резидентов в разных странах было отозвано и уничтожено около 40 чел. Впрочем, тут наложились и другие факторы. Во-первых, уже отмечалось, что у СССР было несколько разведок — по линиям разведупра РККА, ИНО НКВД, Коминтерна, и еще с 20-х между ними существовало соперничество не менее, а порой и более жестокое, чем между конкурирующими гитлеровскими спецслужбами — Абвером, гестапо и СД. Известно, скажем, что НКВД порой внедряло своих шпионов в… агентурные сети армейской разведки. Для работы против нее. А в конце 30-х соперники попали в полную власть НКВД, что и аукнулось для них огромными потерями. Ну а во-вторых, действовали общие закономерности сталинских репрессий- после ареста Берзина вычищали "людей Берзина", после Ягоды — "людей Ягоды" и т. д. Но что касается переориентации разведки на новые задачи, то она происходила в течение осени 1937 — начала 1938 гг. И если где-то в сентябре 37-го засылка новых агентов ГРУ РККА вообще вдруг была приостановлена, то с марта 38-го она возобновилась, однако уже под обновленным руководством и со скорректированными целями. То есть, как раз в этом промежутке стратегическая ориентация Сталина перестроилась в новом направлении.

Можно отметить и некоторые ответные шаги со стороны Германии. Так, в 1936-37 гг. на ее территории было арестовано довольно много советских военных, которые транзитом через страны Центральной и Западной Европы направлялись в Испанию и зачастую попадались нацистской полиции из-за неправильно оформленных документов, собственных ошибок или по наводкам агентуры. И как раз в начале 38-го немцы вернули их Советскому Союзу.

Но внешне в советско-германских отношениях еще ничего не изменилось. И до 1939 г., казалось бы, не менялось. Гитлеру все еще требовалось демонстрировать непримиримый антисоветизм. Пойди он на открытое сближение с СССР, разве позволили бы ему так легко осуществить аншлюс Австрии в марте 1938 г.? А в сентябре того же года разве расстарались бы Англия с Францией удовлетворить его аппетиты Мюнхенским соглашением? Правда, фюрер готов был и к началу военной операции против Чехословакии, но сами же немцы впоследствии признавали, что этот план оказался бы нереальным. И Гитлер тоже это признал, осмотрев мощнейшие укрепления, понастроенные чехами в Судетах. Знаменитые танковые армады, с помощью которых Германия одерживала дальнейшие победы, еще не существовали — и важную роль в их создании сыграл захват чешских заводов «Шкода». А германские генералы после мюнхенского подарка с облегчением вытирали пот и отмечали, что у них для прорыва такой укрепленной полосы не имелось даже достаточного запаса снарядов — их хватило бы только на 2 недели боев.

Пожалуй, тут стоит сделать некоторое отступление. В советской литературе, как известно, всегда подчеркивалось, что в развязывании Второй мировой войны определяющую роль сыграли "империалистические державы", подталкивавшие Гитлера к нападению на СССР и своим попустительством позволившие ему усилиться. Ну а на Западе, да и у нас в «демократических» кругах в аналогичной роли соучастника традиционно выступает Сталин, без сговора с которым нацисты не смогли бы начать реализацию своих завоевательных планов. Нет, я вовсе не собираюсь выступать адвокатом Иосифа Виссарионовича, но хочу лишь подчеркнуть, что исторический подход к данному вопросу попал в систему "двойных стандартов". И мне кажется, что Горбачев совершенно напрасно скрывал от общественности и стыдливо прятал в своей секретной папке пакт Молотова-Риббентропа. Ведь Мюнхенского соглашения никто не прятал — Чемберлен размахивал им перед толпой, вернувшись в Англию. Просто давно пора бы взглянуть на события прошлого более объективно и признать, что в катастрофе последующей войны оказались равно виноваты обе стороны — и СССР, и западные демократии. Обе стороны стремились обыграть в свою пользу нацистский фактор, а Гитлер этим и пользовался, умело лавируя и маневрируя между их интересами. И если война не началась бы без пакта Молотова-Риббентропа, то она точно так же не началась бы без Мюнхена, без молчаливого согласия с аншлюсом Австрии, без попустительства в восстановлении вооруженных сил…

Более компетентные и опытные иностранные исследователи, например, У. Ширер, не желая идти против очевидных фактов, пытаются провести градацию виновности тоньше. Дескать, Англия и Франция при заключении Мюнхенского соглашения действовали ошибочно, но «бескорыстно». А Сталин принял от нацистов часть Польши — вот и стал фактическим соучастником разбоя. Однако при этом случайно или преднамеренно упускается то обстоятельство, что и Польша при содействии Запада успела поучаствовать в разделе Чехословакии. И по Мюнхенскому договору с удовольствием отхватила Тешинскую область с богатыми угольными копями и четвертьмиллионным населением. Так что считать Польшу безвинной жертвой агрессии, а СССР — "обманутым хищником", было бы, пожалуй, тоже однобоко.

Ну а что касается советских демаршей в отношении Чехословакии выдвижения к западным границам 30 дивизий, заявления о готовности оказать помощь, если о ней попросят, то это никак не могло быть серьезным намерением. Общей границы с чехами у СССР тогда не имелось. И не мог же Сталин надеяться, будто его войска пропустит через свою территорию Польша участница раздела, или Румыния, целиком зависимая от западных покровителей! Так что данные действия были лишь демонстрацией силы, рассчитанной на то, чтобы показать миру свою принципиальность и противопоставить себя Западу, так легко предающему друзей. Но уж, наверное, демонстрация предназначалась и для Гитлера — серьезный намек, что в последующих планах ему стоит учитывать и советские интересы. А заодно и показать свою терпимость к германским действиям — дескать, оцените, мы могли бы вам помешать, а все же не помешали. Кстати, сходную позицию занял Муссолини в случае с захватом Австрии и стал с тех пор лучшим другом Гитлера. А официальная дипломатическая реакция Москвы на действия немцев оказалась достаточно сдержанной.

Наконец, и полный захват в марте 1939 г. остатков Чехословакии, вроде бы, принятых под международную гарантию безопасности, разве сошел бы Гитлеру с рук, если бы не все та же надежда стравить его с Россией. Западные политики тоже разбирались в географии и видели, что для нападения на Францию или Польшу у него есть все возможности, а на пути в СССР, к сожалению, другие страны лежат. Так чего ж мешать туда продвигаться? Но и другая сторона вела себя довольно выразительно — 30 тыс. чехов, бежавших от оккупации в Советский Союз, автоматически отправились в лагеря…

И все же, несмотря на тщательно демонстрируемое противостояние и взаимные поливы с высоких трибун, были области, где в 1937-39 гг. СССР и Германия уже сотрудничали. Например, описанная ранее операция спецслужб по похищению Миллера и превращению эмиграции в прогерманскую пятую колонну, судя по всему, была совместной. Ведь немцев требовалось как-то проинформировать об открывающейся возможности, чтобы они смогли ее использовать. Скоблин, работавший на СД, неизбежно засвечивался в качестве агента НКВД. Да и для приманки, вероятно, использовались настоящие германские офицеры — ведь Миллер вполне мог проверить этот факт.

А в качестве еще более яркого и масштабного примера сотрудничества можно привести Китай. Вообще надо отметить, что при рассмотрении предвоенного периода внимание историков фокусируется, в основном, на Европе, а восточные события упоминаются вскользь, как бы довеском к западным. Хотя тут завязался сложнейший узел международных противоречий, сыгравший важную роль в последующих событиях. Напомним, что в ходе Первой мировой свое господствующее положение в Китае утвердила Япония, что очень не понравилось Америке и Англии. И в результате Вашингтонской конференции 1922 г. была провозглашена политика "открытых дверей", лишавшая Японию ее приобретений и сводившая ее влияние на нет из-за невозможности на равных конкурировать с США. И Токио стал действовать подспудно, поддерживая своих ставленников из числа областных китайских правителей, фактически поделивших страну между собой.

А в 1924-25 гг. в Китае началась революция во главе с Сунь Ятсеном, которого в роли лидера гоминьдана вскоре сменил Чан Кайши. Революция проходила под национальными, демократическими и "антиимпериалистическими" лозунгами — т. е. нацеливалась против политики как западных держав, так и Японии, превращавших Китай, по сути, в свою полуколонию. По большевистским понятиям, такое движение было прогрессивным и годилось, чтобы сделать на него ставку. СССР оказал революции значительную поддержку, но после крупных успехов в 1927 г. — взятия Нанкина и Шанхая, когда победа казалась уже обеспеченной, в Москве сочли, что пора избавляться от Чан Кайши с его гоминьданом и выдвинуть на лидирующую роль коммунистов. Через советских военных и политических советников привести его к крупному поражению, вызвать недовольство в народе и свалить ударом в спину. Интрига окончилась полным провалом. Чан Кайши разгромил изменивших ему коммунистов, и гражданская война закончилась половинчатым результатом. Точнее, она даже и не закончилась, поскольку Китай остался поделенным между враждующими или заключающими временные союзы силами — гоминьданом и несколькими областными правителями, а коммунисты сохранили влияние в ряде партизанских районов.

Отношения СССР и Чан Кайши, таким образом, прервались — его режим объявили фашистским. Да и с компартией Китая контакты Москвы значительно испортились — там возобладала так называемая «лилисаневщина» — по имени одного из лидеров, Ли Лисаня, утверждавшего, что победа коммунизма в Китае невозможна без мировой революции, а значит основную нагрузку должен взять на себя Советский Союз путем прямого военного вторжения. Но вторжение осуществил не СССР, а Япония, в 1931 г. захватившая Маньчжурию, свергнув там своего прежнего ставленника Чжан Сюэляна и организовав марионеточную «империю» Маньчжоу-Го. Причем международная реакция на этот акт агрессии была более чем сдержанной. Во-первых, из-за мирового кризиса, а во-вторых, по той же причине, по которой великие державы смотрели сквозь пальцы на «шалости» Гитлера. Из-за предположения, что Япония вскоре схлестнется с русскими.

Однако вместо этого она в 1937 г. развернула войну за покорение всего Китая. Для Советского Союза Япония и в самом деле представляла угрозу и являлась соседом крайне неудобным, на границе то и дело происходили вооруженные провокации. И Кремль решил поддержать ее противников. Через посредничество Москвы в этом году был заключен договор о создании "единого антияпонского фронта" между гоминьданом и коммунистами, и СССР снова стал оказывать помощь Чан Кайши, направляя к нему военных специалистов, оружие и снаряжение — с тем, чтобы определенная часть передавалась и коммунистическим частям.

Но на Чан Кайши делали ставку и в нацистской Германии! Потому что понятие реванша включало в себя не только возврат прежних позиций в Европе, но и утраченных сфер колониального влияния. А немецкие владения в Китае отняла именно Япония, и в Берлине прекрасно понимали, что и теперь Токио завоеванного им не уступит. Немцы тоже помогали Чан Кайши вооружением и техникой, слали инструкторов. Вот и получилась парадоксальная ситуация, когда союзники по "антикоминтерновскому пакту" боролись друг против друга, причем гитлеровцы действовали совместно с Коминтерном — по линии которого и шла китайцам советская поддержка. (Впрочем, и японцы платили немцам той же монетой. Скажем, уже после оккупации Польши финансировали и поддерживали польское Сопротивление, чтобы получать через него разведданные и о Германии, и о России). Ну а СССР и Германия, получается, в одни и те же годы действовали рука об руку в Китае, а в Испании противостояли друг дружке. Что поделать, вот так уж запутанно сложилась международная ситуация. На одних театрах оказывалось выгоднее сотрудничать, на других играть каждому за себя.

Возможно, непростой спецификой советско-германских отношений объясняется и пресловутая "загадка Зорге". Да кстати, он и сам представлял своей биографией чуть ли не иллюстрацию этих отношений. Немец по отцу русский по матери, родился в Баку — сознательную жизнь начал в Германии. Рос ее патриотом, и добровольцем пошел на фронт Первой мировой, заслужив Железный крест 2-й степени. Потом сошелся с коммунистами, и при попытке революции 1923 г. командовал отрядом боевиков. Напомним, что в тот раз предполагался союз коммунистов с националистами и национал-социалистами. После провала путча был приглашен в Москву, где учился и, судя по некоторым данным, работал в разведке Коминтерна, выполняя различные задания в Германии, Англии, Скандинавских странах. Однако в эти же годы поддерживал контакты и с немецкими крайне-правыми, был в дружбе с высокопоставленными командирами штурмовиков. Возможно, в рамках своих заданий. И кроме того, уже говорилось, что непреодолимой пропасти между коммунистической и нацистской идеологией тогда не существовало, а союз с Россией даже видными нацистами зачастую рассматривался как непременное условие возрождения Германии.

В 1929 Зорге перешел в Разведупр РККА, был направлен в Китай. То есть опять работал в таком регионе, где интересы обеих стран были близки. И в те годы, когда шло особенно интенсивное сближение вплоть до проектов военного союза против Запада. Был ли он в данное время связан с германскими коллегами, остается неизвестным. Но в 1933 г., когда его перенацелили на Японию, отправился туда через Берлин. Это в самый разгар гонений на компартию, при наличии в архивах полиции богатых материалов на Зорге! Тем не менее, никто его не арестовал, на нем совершенно не сказались нацистские "запреты на профессию". Наоборот, он легко получил аккредитацию от влиятельной "Франкфуртер цайтунг" — любимого детища Геббельса, и от ДНБ Немецкого Информационного Бюро, представлявшего собой на деле одну из «крыш» СД. Удивительно? Да, если не учитывать, что само по себе коммунистическое прошлое вовсе не было криминалом в глазах нацистов. А у Зорге к данному моменту связи с НСДАП были уже давние и весьма солидные Взять хотя бы тот факт, что на обед в честь его отъезда в Японию пожаловали сам Геббельс, его заместитель Функ и начальник информационного отдела партии Боле.

Кроме журналистской работы, Зорге вступил в "личную переписку" с главой ДНБ фон Ритгеном, причем каждое письмо, по сути, представляло собой очень толковое и полное разведдонесение, а периодически высылались и обобщающие доклады. То есть, стал «двойником». А поскольку и в гестапо, и в 3 отделении СД (внутренняя разведка) на него существовали внушительные досье, то Ритген оказался в затруднении, можно ли использовать ценную информацию Зорге? И Гейдрих после долгих споров и колебаний принял компромиссное решение — использовать можно, но подвергать тщательной проверке и держать Зорге под контролем. Но даже самая строгая проверка ни разу не выявила ни малейшего обмана и подтасовок. Донесения Зорге заслуживали у экспертов самой высокой оценки.

Не выявил ничего и контроль. Ведь в Токио Зорге сблизился с военным атташе, а впоследствии послом Оттом, который сам был зубром разведки, и 8 лет откровенно водить его за нос, как порой изображают в литературе, было бы непросто. А в 1940 г. в качестве атташе по вопросам полиции в Токио прибыл один из опытнейших сыщиков гестапо штандартенфюрер Мейзингер — в Германии, а позже в Польше он специализировался на подпольных коммунистических организациях, так что в данном вопросе ему были "все карты в руки". Он был специально ознакомлен с делом Зорге и получил задание организовать наблюдение за ним. Однако и он ничего нелояльного и вредного для Германии в действиях Зорге не нашел. Мало того, «журналист» оказывал и Отту, и Мейзингеру большую помощь, снабжая их качественной и малодоступной информацией о хитросплетениях японской политики, добытой через свою сеть, и подсказывал всегда точные выводы и прогнозы.

Так что в итоге Отт, Мейзингер и Зорге сошлись душа в душу, их называли не иначе как "посольской тройкой". И хотя японская контрразведка начала интересоваться Зорге еще в 1940 г., но посол и эмиссар гестапо всегда его выгораживали, имея весомые основания" считать его своим агентом. Когда же в октябре 1941 г. его все же арестовали, Отт и Мейзингер потребовали немедленного освобождения.

В работе этого разведчика действительно много неясного. Очень может быть, что он во многом способствовал сближению СССР и Германии. Скажем, информацией о подлинном содержании "антикоминтерновского пакта", которая подтвердила в Москве декларативность этого названия. Освещал противоречия между Берлином и Токио в Китае и Тихоокеанском регионе. В данном случае Зорге оказался прав — политика союзников по пакту отличалась крайней несогласованностью и взаимным недоверием. В 1939 г., когда Гитлер втихаря наводил мосты с Москвой, Япония развязала войну на Халхин-Голе, и пакт Молотова-Риббентропа, подписанный в самый разгар боев, стал для нее неприятной неожиданностью. А в апреле 1941 г., когда Германия вовсю готовила вторжение в Россию, японцы отплатили той же монетой и заключили пакт о ненападении с СССР. Впрочем, и сами немцы в тот момент подталкивали японскую агрессию на юг — чтобы связать на этом театре Англию и создать угрозу для США. А с Советским Союзом Гитлер рассчитывал и сам справиться. И соответственно, по своему усмотрению делить плоды победы. Это уже во время боев, встретив более сильное сопротивление, чем ожидалось, Берлин стал теребить Токио насчет объявления войны России.

Но Япония на этот счет руководствовалась собственными соображениями. В Монголии она уже потерпела поражение и на легкую прогулку не надеялась. И к тому же, весьма ограниченные запасы сырья и горючего не позволяли ей вести войну на два фронта. Для нее вообще требовалась такая война, которая "кормит войну". В южном направлении это было возможно. А Восточная Сибирь и Дальний Восток, хотя и располагали огромными природными ресурсами, но слабо освоенными. Они жили за счет привозных товаров, промышленных — на 90 %, продовольственных — на 60 %. Поэтому пополнить израсходованные стратегические запасы японская армия тут не смогла бы. И существовали подозрения, что она завязнет там, истощив свои ресурсы, а Гитлер этим воспользуется и надует, захватив из-под носа богатые районы Китая, Индокитая и тихоокеанских островов.

Обращает на себя внимание и тот факт, что в период репрессий 30-х годов было отозвано в СССР и уничтожено много зарубежных агентов, и в 1939 г. готовился и отзыв Зорге, выдвиженца расстрелянного Берзина. Центр уже забрасывал удочки насчет вызова "на совещание" — но затем вдруг пошел на попятную, и в 1940 г. отзыв был окончательно отменен. В некоторых источниках приводится другая версия — будто Зорге получил такой вызов, но отказался ехать. Что еще более странно — почему же его тогда не устранили, а простили такое вопиющее непослушание и продолжали числить своим агентом? Скорее, он все же не отказался, а тянул с выездом и спускал на тормозах, пока отношение к нему не переменилось. А причиной для этого в 1939-40 гг. вполне могли стать его тесные связи с нацистской верхушкой.

Как рассказывал Г. К. Жуков в беседе с сотрудниками "Военно-исторического журнала", Берия знал о том, что Зорге — «двойник» и докладывал об этом Сталину! Возможно, в период альянса с Гитлером советские спецслужбы вполне устраивала такая его роль? Но в этом случае понятно и то, почему не поверили его предупреждениям о готовящемся нападении Гитлера на Советский Союз. А самым крупным успехом Зорге принято считать информацию о том, что Япония не намерена денонсировать пакт с СССР. Информацию, позволившую в критическую осень 1941 г. снять часть войск с Дальнего Востока и перебросить под Москву. Но… он ведь и Германию проинформировал о том же. То есть, практически подсказал немцам, что против них могут вскоре появиться свежие дальневосточные дивизии!

А, передав в сентябре радиограмму, что Япония не нападет на СССР, он вдруг доложил, что дальнейшее его пребывание в Токио бесполезно, и для дальнейшей работы он намерен перебраться в… Германию. Спрашивается: почему бесполезно, если в посольстве он мог и дальше черпать самые ценные данные? Если Япония готова была вот-вот вступить в войну против Англии и США? И в отношении России разве не мог ее курс измениться под влиянием каких-либо обстоятельств? Тем не менее, он вознамерился бросить все отлаженные связи, мощнейшую агентурную сеть и ехать в Германию, где заведомо очутился бы "под колпаком" — это в лучшем случае.

Стоит отметить и то, что на следствии и суде Зорге сознался в работе на Советский Союз, а вот о работе на немцев не упомянул ни разу. Хотя и без того его арест привел к крупному дипломатическому скандалу, и посол Отт был объявлен персоной нон грата, но расскажи Зорге о шпионаже в пользу Германии, это нанесло бы еще больший вред ее отношениям с Токио. Может быть, разгадка и состоит в том, что Зорге старался совершенно искренне и честно работать как на СССР, так и на Германию? Потому что был одним из тех, кто считал необходимым объединение обеих держав для борьбы с западным «империализмом». Возможно, на смысл его деятельности проливает свет одна фраза из собственных показаний: "Не следует забывать, что моя работа в Китае и позднее в Японии носила совершенно новый, оригинальный, и к тому же творческий характер".

И не выбрал ли он для себя куда более значительную роль, чем сбор и передача информации — скажем, вместо скромного подсобного винтика в машине международной политики попытаться самому делать эту политику? А усилия прилагал именно к сближению Германии и СССР?

Некоторые возможности для таких действий он и в самом деле имел. Через попавшего под его влияние Отта корректировал линию посольства в Токио и старался воздействовать на общую стратегию МИД Германии. Через своего агента, видного политолога Ходзуми Одзаки, входившего в "группу завтрака" мозговой штаб принца Коноэ, возглавлявшего правительство в 1937-38 и 1940-41 гг., он не только получал важные сведения, но мог и оказывать некоторое влияние на выбор политических решений Японии (чем и пользовался). Как раз Коноэ на основании рекомендаций и анализа своих советников признал бесперспективность войны на севере и выдвинул программу создания "великой восточно-азиатской сферы взаимного процветания", включающей Индокитай, Индию, Индонезию и "страны южных морей".

И можно выдвинуть гипотезу, что решение Гитлера об агрессии против СССР показалось Зорге грубейшей ошибкой (как это показалось и многим видным деятелям в нацистском руководстве). Тогда последующие действия разведчика находят четкое объяснение. Например, он считал, что ошибку еще не поздно предотвратить или исправить — если германское командование встретит сильный отпор и поймет, что победа не так близка, как кажется. Отсюда не только предупреждение Центра о готовящемся нападении, но и взаимная информация сторон о возможности переброски войск с Дальнего Востока. А порыв бросить все дела в Японии и ехать в Германии мог означать, что через свои обширные связи в нацистских верхах Зорге намеревался сам предпринять какие-то шаги в сторону гипотетического примирения.

То, что он так и не признался в работе на немцев, тоже логично, это вбило бы лишний клин в и без того непростые японо-германские отношения, а в конечном счете, сыграло бы на руку их западным противникам, англичанам и американцам. А раскрытие советской принадлежности давало Токио лишний шанс для неофициальных контактов с Москвой. Потому что в вопросе войны Гитлера против СССР Япония была единомышленницей и объективной союзницей Зорге. Она тоже считала нападение катастрофической ошибкой фюрера. Из германских источников известно, что в 1942-43 гг. японцы неоднократно обращались в Берлин, убеждая его в необходимости заключить компромиссный мир на Восточном фронте и предлагая себя в посредники. Причем эти попытки встречали одобрение ряда высокопоставленных нацистов (скажем, Гейдриха), но напрочь торпедировались Риббентропом и встречали решительный отказ Гитлера.

У многих историков вызывает удивление то обстоятельство, что от ареста Зорге до суда над ним прошло почти два года, а смертный приговор был приведен в исполнение еще через год с лишним после вынесения. Очевидно, японцы в самом деле держали его "про запас", как одну из возможностей для наведения мостов с СССР. И кстати, неоднократно пробовали таковые забросить. По свидетельству одного из видных разведчиков генерала Томинага Япония трижды обращалась в советское посольство, выражая готовность обменять или даже выдать Зорге жестом "доброй воли". И всякий раз получала один и тот же ответ: "Человек по имени Рихард Зорге нам неизвестен". Лишь 7. 11. 44 г., когда определилось окончательное нежелание идти на контакты, разведчик был повешен. Знаменательно и то, что «своим» Зорге признали в СССР только 20 лет спустя после гибели, и тогда же ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. Впрочем, я готов признать, что изложенная здесь мотивация действий знаменитого разведчика является всего лишь авторской версией, и соответственно, на ее объективность претендовать не могу.

Союзники

В мировой исторической литературе прочно утвердилась версия, что резкое сближение Сталина и Гитлера началось в августе 39-го — дескать СССР сперва ориентировался на создание антифашистской коалиции с западными державами и лишь затем, не встретив особого желания к сотрудничеству, принял предложение Германии о союзе с ней. Что является искаженным штампом, сформировавшимся в массовом сознании, поскольку именно так преподносились и комментировались события политиками и прессой, вот и образовался устойчивый информационный стереотип. Но рассмотрим эти события подробнее.

В марте 1939 г. нацисты завершили окончательный захват Чехословакии и присоединили к Рейху независимую область г. Мемеля (Клайпеды). И сразу же обозначили следующую жертву: 21. 3 Риббентроп вызвал польского посла Липского и выдвинул тяжелые требования о присоединении к Германии Данцига (Гданьска) и экстерриториальных железных дорогах через всю Польшу, которые связали бы Берлин с Восточной Пруссией. То есть, полностью повторялась история с Судетской областью Чехословакии. Теперь уже и коню могло быть ясно, что Мюнхенскими презентами Гитлер не удовлетворился, и западные державы сочли, что его наглость зашла слишком далеко. 31. 3 Великобритания, а за ней и Франция предоставили гарантии военной помощи Польше на случай агрессии. Аналогичные гарантии были даны Румынии и Греции.