И «Бойбил-лос», и «Бес-луис-нион» содержали равное количество букв — 18. Следовательно, священный календарь состоял из 18 основных событий годичного цикла. А как уже отмечалось, «обсерватория» в Аркаиме тоже отслеживала 18 астрономических точек. Что лишний раз подтверждает общность древнейшей культуры Южного Урала, Галлии и Британии. А друидический растительный календарь, таким образом, был связан с астрономическим — там, где поблизости не было святилищ-«обсерваторий», небесные события могли отслеживаться приближенно, по выявленным закономерностям в жизни тех или иных растений.
Косвенным доказательством подобного происхождения алфавитов служит внешний вид букв. В любом энциклопедическом словаре, научной и научно-популярной литературе нетрудно найти германские руны, латинские и греческие письмена. Разве не похожи многие буквы на стилизованные деревья и кустарники? Все эти «гаммы», «тэты», «кси», «пси» и т. д.? У многих германских рун и названия были «растительными»: «турисаз» — терн, «эйваз» — сосна, тис, «альгиз» — тростник, «беркана» — береза [152]. И конечно, смешно представить, чтобы народ сделал своей священной тайной алфавит, позаимствованный у заезжих торгашей или врагов-римлян.
Само слово «руна» в одном из своих значений переводится как «тайна». И их сакральный смысл, по германским сагам, открылся Одину, когда он сам принес себя в жертву. А впоследствии тайное значение рун доводилось до посвященных на мистериях Одина. В ходе древнегреческих мистерий — Элевсинских, Орфических, Пифагорейских, посвящаемых неофитам, тоже раскрывали скрытый смысл букв алфавита. Но нетрудно понять и то, что сакральный характер древнейшей письменности ограничивал ее применение. И делал ее уязвимой. В ходе переселений, войн и прочих катаклизмов письменность не только распространялась, но нередко и утрачивалась. Стоило небольшой группе грамотных жрецов погибнуть — и все…
А «рассекречивание» алфавитов, превращение их из магического инструмента в предмет бытового обихода, могло происходить по разным причинам. Или по мере утраты сокровенных знаний, ослабления традиций прошлого. Или «рассекречивался» устаревший алфавит, заменившийся в жреческом обиходе новым. Так, Юлий Цезарь писал, что священные тексты у галлов заучиваются наизусть и передаются посвященным устно, «между тем как почти во всех других случаях, именно в общественных и частных записях, они пользуются греческим алфавитом» (любопытно, что и здесь «греческим» — как и фригийцы, элимы…)
И вот как раз в «рассекречивании» финикийцы действительно могли сыграть большую роль. У себя на родине или путешествуя в качестве купцов-мореходов, они узнали принцип буквенно-звукового письма. Беречь чужую тайну им было незачем, а точнее, сакральный смысл букв так и остался им неведомым. Зато они в полной мере оценили практическую выгоду алфавита. И взяли его на вооружение. Чем могли подтолкнуть к «рассекречиванию» другие народы Средиземноморья. Имеет ли смысл сохранять в тайне то, что уже раскрыто?
МЕЧИ КИММЕРИЙЦЕВ
Киммерийцы… Их облик донесли до нас греческие изображения. На них несутся во весь опор лихие всадники и рубят врагов. Всадники, очень похожие на казаков — в папахах, одежде наподобие жупанов, подпоясанной кушаками. Только вместо сабель в руках длинные прямые мечи, расширяющиеся к кончику для тяжести удара. А сопровождают всадников собаки, похожие на овчарок…
Об этом народе неоднократно упоминают античные авторы — Гесиод, Гомер, Аполлодор, Геродот, Страбон, Посидоний, Диодор Сицилийский, Плутарх, Помпоний Мела, Плиний, ассирийские источники. Как уже отмечалось, киммерийцам соответствовала археологическая Срубная культура, возникшая в районе от Среднего Поволжья до Южного Приуралья. А потом распространившаяся на запад до Днепра и Южного Буга. Случилось это в XIII в. до н. э. и по времени совпало с Троянской войной. Историк А. Г. Кузьмин считал, что киммерийцы были союзниками ахейцев, участвовали в сокрушении Трои. Каких-либо доказательств его гипотезы мне найти не удалось. Но война действительно должна была сыграть свою роль. Ведь народы Причерноморья участвовали в ней, были отвлечены и ослаблены боевыми действиями. Что и облегчило победы киммерийцев, захвативших эти края.
Но это было не одно племя, а большая группа племен, одни из которых были скотоводческими, другие земледельческими. И Причерноморьем процесс не ограничился. «Великое переселение» случилось в это время по всей Европе. И если в Средиземноморье массовые миграции были связаны с «Троянским узлом», то на севере сказался другой фактор. Как свидетельствует археология и выводы этнологов [61], нашествие киммерийцев стало частью расселения и движения на запад волны кельтских народов.
Впрочем, тут надо иметь в виду, что различия между кельтами, славянами, германцами в древние времена были гораздо меньше, чем впоследствии. Племена жили сходным бытом, исповедовали сходные религии. И языковая разница накопилась позже — от соседей, от «добавок», вбираемых в себя (например, в Галлии кельты смешались с «прото-кельтами», индоарийскими племенами, пришедшими сюда раньше). Окончательного разделения между этносами еще не произошло, и граница между ними оставалась достаточно условной. Так, лугии (лужичане) в последующие века известны как славяне, а слово «тевтоны» стало синонимом германцев. Но изначально те и другие были кельтами, Луг и Тевтат — кельтские боги.
И к тому же в кельтской волне расселения участвовали не одни только кельты. Но и праславянские и иные племена. Несколько источников указывают на близкое родство киммерийцев и древних русов. Один из них — арабское сочинение XII в. «Маджмал-ат-таварах» («Собрание историй»), приводит легенду, где фигурируют три брата, Рус, Кимари и Хазар, ставшие прародителями русов, киммерийцев и хазар.
Другой источник — «Велесова книга». Достоверность ее в научных кругах до сих пор признается спорной. И в своей работе «Русь — дорога из глубин тысячелетий» я подробно останавливался на истории находки «Велесовой книги» и выводах, почему считаю возможным доверять ей. Не буду здесь повторяться. Скажу лишь, что ее содержание не соответствует многим представлениям об истории славян, бытовавшим в первой половине XX в., во время находки книги, но подтверждается более поздними открытиями. Кроме того, ваш покорный слуга тоже занимался переводами тектстов книги и отверг версию фальсификации предшествующими публикаторами и переводчиками. Потому что они не заметили ряд ее важных особенностей. Скажем, рассматривая «Велесову книгу» в качестве исторической хроники. На самом же деле это — политический трактат IX в., направленный против экспансии варягов и византийского православия. Поэтому автор (или авторы) подробно останавливается на столкновениях славян с германцами и греками, а о войнах с другими противниками упоминает мельком. Например, в дидактических примерах о вреде разобщенности.
Еще один немаловажный момент — в текстах «Велесовой книги» явно видны особенности, характерные для устной, эпической передачи истории. Народная память часто склонна приписывать те или иные деяния не их подлинным авторам, а наиболее известным историческим персонажам. Так, в Забайкалье все памятники местные жители связывают с Чингисханом, на Северном Кавказе любую древнюю крепость вам назовут «крепостью Шамиля», в русских преданиях всюду будут фигурировать Иван Грозный, Петр I. То же самое характерно для «Велесовой книги», и этого переводчики также не заметили. Допустим, во фрагменте (32) «И Эрменерих розбиешеи и повернедете русе боже Бусе и седен десет ине кроиженш» переведено «И Германарех разбил и ниспроверг Русь бога Буса и десять иных краев». Мой вариант перевода иной: «И Германарих разбил и ниспроверг русских богов, Буса и семьдесят иных крестил». Имеется в виду известный факт распятия князя Буса и семидесяти старейшин, хотя совершил это не Германарих, а его внук.
Подобные «нестыковки» как раз и убедили меня, что прежние публикаторы не фальсифицировали тексты книги. Разумеется, пользоваться ее информацией надо с осторожностью — но точно так же, как и в работе с любыми источниками, дошедшими до нас из глубины времен. Поэтому я буду пользоваться лишь теми фрагментами, смысл которых выглядит однозначным и достоверным. И подтверждается при сопоставлении с иными данными (ссылки и цитаты приводятся по изданию [30]).
А о киммерийцах книга сообщает: «Биаста киморие такожде оце нахше а ти то ромои триасаи а греце розметше иако прасете устршенои» — «Были киммерийцы также отцы наши, и они римлян потрясали, а греков разметали, как испуганных свиней» (II 6е). Называется и несколько прародин славян — Семиречье, берега Pa-реки, Карпаты. Локализовать название «Семиречье» затруднительно, это мог быть любой регион с семью реками. Ну а Ра-река — древнеарийское название Волги. Под этим названием она упоминается в «Ригведе», в «Авесте» именуется «Ранха», в ряде античных источников — «Раса». Под именем «Ра» Волга фигурирует у Птолемея, Агафемера, Аммиана Марцеллина, Альберта Кампензе и др. Оно сохранилось и в славянском фольклоре, упоминается в заговорах, былинах — Добрыня Никитич перед схваткой со Змеем купается в реке «Ирай». И вплоть до нынешнего времени название «Ра» употребляется у мордвы-мокши. А информация «Велесовой книги» о волжской прародине четко согласуется с эпицентром, откуда распространялась Срубная культура.
Обосновавшись в Причерноморье, киммерийцы начали расселяться и предпринимять походы далее на запад. На Центральную Европу в это время распространяется похоронный обряд трупосожжения — прежнее население своих покойников хоронило в земле.
В XIII–XI вв. до н. э. Тшилецко-комаровскую археологическую культуру сменяет Лужицко-скифская. Термин этот ввел академик Б. А. Рыбаков, и он нуждается в пояснениях. «Скифская» — поскольку материальная культура скотоводческих племен киммерийцев была близка к скифской. А двойное название предложено из-за того, что оседлая «лужицкая» (она же «венетская») культура и полукочевая «скифская» сосуществовали в симбиозе, были взаимосвязаны. Откуда и делается вывод о группе скотоводческих и земледельческих племен.
Лужицкая культура кельтских переселенцев и их союзников охватила Польшу, Германию, Словакию, Австрию. Пришлое население отмечают и антропологи — на Балтике появляются люди с более узким лицом. Именно эти пришельцы вытеснили с прежних мест обитания дорийцев. Их путь отслежен археологами по характерным захоронениям и украшениям из янтаря. Раньше они проживали по берегам Одера и Шпрее. А под натиском с востока двинулись на Балканы, где дали начало македонянам, эпирцам, спартанцам [134]. В сторону Балкан отступили и некоторые другие племена Центральной Европы, и здесь выделилась область иллирийских народов.
В ходе этих передвижек образовалась и цепочка племен с названием «венеты» или сходными этнонимами. Одни из них тоже уходили от пришельцев в другие места. Другие, возможно, сами влились в кельтскую волну и стали союзниками наступающих. Во всяком случае, этнос венетов оказался разорванным на несколько частей. Одни, как ранее описывалось, обосновались на Адриатике. Другая ветвь — на южном берегу Балтики. И античные авторы упоминают в этих краях «энетов», «виндов» или «индов», добывающих янтарь.
Но и в «промежутке» между адриатическими и балтийскими венетами обнаруживается несколько подобных этнонимов. Племя «винделиков» осело на Боденском озере, а еще одно племя «венетов» дошло до Атлантики и обосновалось на полуострове Бретань. У этих народов (точнее, осколках одного народа) можно отметить много общего. Все они тяготели к морю, были искусными кораблестроителями и мореходами (винделики на Боденском озере тоже). У всех погребения вождей сопровождались жертвоприношениями коней. И известно, что разные ветви венетов помнили о своем родстве, поддерживали связи. Возник, например, путь торговли янтарем от Балтики до Адриатики. Отчего некоторые греческие и римские авторы даже считали, что его добывают адриатические венеты.
В Северном Причерноморье приход киммерийцев не сказался катастрофами и упадком. По-прежнему занимался земледелием на Буге народ ализонов. Сохранилось и царство синдов. Может быть, они стали данниками киммерийцев, а может, смогли найти с ними общий язык. Синдское государство на Кубани достигло своего расцвета. Около Анапы, станицы Варениковской и в других местах археологами найдены остатки синдских городов, каменных стен с башнями, погребения с конями и золотыми украшениями. Синдские города стали в это время главными портами на Черном море, господствовали в здешней торговле — мореходство фригийцев и фракийцев было подорвано в ходе Троянской войны, а колхов разгромили цари Урарту.
Впрочем, и пришлые племена киммерийской группы находились на высоком уровне развития. Кельты были великолепными металлургами и ремесленниками. В Западную Европу они принесли Гальштадтскую культуру, которая как раз и характеризуется очень совершенными технологиями обработки стали и бронзы. Они превосходили современные им народы Средиземноморья и в гончарном деле, в технике помола зерна, культуре племенного скотоводства. И в искусстве верховой езды. Римляне впоследствии все это перенимали у галлов. И лучшая римская конница состояла из кельтов, от них перешли в латинскую военную науку все кавалерийские термины, команды, тактические приемы.
Киммерийцы не являлись исключением. У них прослеживаются те же самые достижения и особенности. Была очень развита металлургия железа и бронзы. Следы разработки их рудников и металлургического производства со шлаками и остатками плавки найдены в Донбассе вблизи г. Артемовска. Изготовлялось первоклассное оружие — длинные стальные мечи, наконечники стрел, копий. Но наряду со сталью использовались и бронзовые наконечники и боевые топоры. Основным родом войск была конница. Они уже использовали уздечки, трензеля, что позволяло хорошо маневрировать лошадьми.
В целом же в Причерноморье киммерийская эпоха знаменовалась расцветом культуры и хозяйства. Ширилось пахотное земледелие в Приазовье, на Кубани, в Поднепровье, Побужье. И скотоводство тоже. Уже говорилось, что в Причерноморье оно не может быть кочевым, и археологические находки подтверждают, что зимой практиковалось «стойловое содержание скота» [150]. А о его поголовье свидетельствуют хотя бы размеры погребальных жертвоприношений, где убивались сотни голов быков, коней, овец.
Величина курганов Срубной культуры, достигавших высотой 15 м, показывает и наличие государственной организации. Из античных источников известно, что у киммерийцев существовали свои цари, города. Геродот уже много позже, в V в. до н. э. писал об оставшихся в Скифии «киммерийских стенах» — возможно, имеется в виду «киммерийский вал» на Керченском полуострове, упоминал «киммерийский город Портмен». Аполлодор, Гекатей Милетский и Помпоний Мела сообщают о городе Киммерида или Киммерий. А согласно Страбону, этот город располагался на Таманском полуострове, перекрывая своими рвами и валами его перешеек.
Но идея политической централизации была чуждой кельтской культуре. Кельтские народы всегда жили самостоятельными племенными княжествами, которыми правили наследственные князья (или короли), содержавшие дружины рыцарей — «амбактов». Имелась родовая аристократия, «сенаторы» (старейшины). То есть социальная организация походила не на античную средиземноморскую, а на ту, что утвердилась в Европе в Средние века. Центрами княжеств являлись укрепленные города. Но в данном случае хотелось бы избежать терминологической путаницы, поскольку в разных цивилизациях слово «город» понималось по-разному. В русском языке «город» производится от «огораживать», это крепость. Однако у греков и римлян понятие «полис» было отнюдь не фортификационным или административным, а юридическим. Под городом-полисом понималось сообщество граждан, имеющих свое самоуправление, собственное право, принадлежащую городу землю и иную собственность.
На данном основании известный масон-историк Р. Пайпс пытался даже доказать, что и на Руси не было городов — они, мол, являлись просто «селениями», поскольку не имели самоуправления и городского права. Точно так же греческие и римские авторы никогда не признавали кельтские города городами, а писали о «селениях», «крепостях». Хотя это были крупные ремесленные и торговые центры, об их размерах говорит тот факт, что в некоторых «селениях» зимовала вся римская армия или выдерживала длительные осады.
Племенные княжества кельтов то дружили, то воевали между собой. Очевидно, это было характерно и для киммерийцев. Геродот упоминает во множественном числе о их «царях», правивших одновременно. И городов-крепостей, вокруг которых группировались неукрепленные поселки, в Восточной и Центральной Европе было много. Очевидно, они были столицами разных княжеств. Надплеменную роль у кельтов играла религия. Существовал развитый институт служителей со сложной организацией — друиды, филиды, барды. Каждая категория специализировалась в определенном направлении от изучения законов и священных текстов до научных знаний, объем и глубина которых поражают даже современных ученых.
Действовала специальная система образования, и обучение иногда длилось до 20 лет. В результате каждый жрец получал весьма фундаментальную подготовку не только в области религиозных вопросов, но и географии, естественных наук, поэзии, астрономии, астрологии, медицины. Жрецы регулировали межплеменные отношения, выступали судьями в спорных вопросах, могли даже прекращать войны (хотя делали это не всегда, а лишь в случаях, если сочтут войну «несправедливой»). Кельтские верования включали учение о реинкарнации душ. Правда, они сочетались и с понятиями «рая» и «ада». Религия была тесно связана с астрономией, с культом небесных светил, о чем писали Цезарь, Плиний и Диодор Сицилийский. И тот же Стоунхэндж, построенный первыми волнами арийских переселенцев, стал и святилищем кельтских друидов.
Для киммерийцев все это тоже было не чуждо. Ведь Южный Урал с «обсерваторией» Аркима входил в зону, откуда начала распространяться их культура. А неподалеку от Артемовска, центра их металлургии, была найдена «каменная баба» с отверстиями и пазами в голове, ориентированными на разные точки небесной сферы. А с культурой киммерийцев были тесно связаны и древние русы. Историками уже отмечено, что в древних преданиях под именами прародителей — эпонимов обычно фигурируют целые народы. У Вятичей был Вятко, у радимичей — Радим и т. д. И в мифологических родословных речь идет не о генеалогии отдельных лиц, а о происхождении народов и племен. Когда другие данные отсутствуют, считается достаточно строгим исследовать происхождение народов на основании ветхозаветных Книги Бытия и Первой Книги Паралипоменон или на базе эллинской мифологии [134,74].
Согласно традиции исследований по Ветхому Завету, киммерийцев принято производить от сына Иафета — Гомера (Быт. 10, 2; 1-я Кн. Паралипоменон, 1,5). Но, очевидно, такая же методика применима и к славянским мифам. Поэтому еще раз обратимся к «Велесовой книге». Первым из легендарных прародителей славян там назван отец-Богумир (I 9а). Как совершенно справедливо показал А. И. Асов, Богумир тождественен древнеарийскому царю Йиме из иранских преданий, спасшему свой род от Потопа. Точно так же, как Йима получил от Ахурамазды тайну приготовления священного напитка, хаомы или сомы, так Богумира боги научили готовить сурицу — священный хмельной напиток на основе забродившего меда (III 22).
Можно согласиться и с выводами А. И. Асова, что в германской мифологии Богумир фигурирует в лице великана Бергельмира или Имира (оба выступают в роли прародителей людей, Имир — как «первочеловек», а Бергельмир — как спасшийся с семьей во время Потопа). Кстати, между иранским Йимой и Бергельмиром прослеживается еще одна любопытная связь. Дело в том, что в германских легендах Бергельмир с женой и детьми спасается от Потопа не в корабле и не на плоту, а… в гробу. Что всегда вызывало удивление исследователей. Но, как отмечалось, название Аркаим можно перевести двояко. «Крепость Йимы» и «Гробница Йимы». Возможно, святилище считалось той самой крепостью, в которой Йима уберег людей от непогод и паводков. И где он был потом похоронен.
Очевидно, от Йимы-Имира-Богумира производили свой род созвучные с этим именем киммерийцы. И нетрудно увидеть, насколько ветхозаветное имя «Гомер» близко «Богумиру». Ну а у Богумира, как передает «Велесова книга», были два сына, Сева и Рус, от которых пошли северяне и русы, и три дочери — Древа, Скрева и Полева, от которых идут древляне, кривичи и поляне (I 9а). Следовательно, эти пять племен считались родственными киммерийцам. Причем северяне и русы — их прямые потомки, «наследники» Богумира, а остальные «дочерние», возникшие в результате смешения с другими народами — поскольку дочери по легенде были выданы замуж «на сторону».
Применение данной методики в нашем случае тем более оправдано, что сам автор «Велесовой книги», судя по всему, знал об условном принципе древних родословных. Наряду с Древой и Полевой он в других фрагментах текста указывает на вполне прозаическую причину возникновения этнонимов: «Те, которые от страха были в лесах, назвались именем древичей, а бывшие на поле именовались поляне» (II 7а). То есть Древа и Полева для него — не объяснение самих этнонимов, а условные символы, позволяющие понять, от кого произошли древляне и поляне, с кем и в какой степени они родственны.
После перечисления потомков Богумира и образовавшихся от них племен сообщается, что возникли эти роды в глубоком прошлом. «И было это в древности до исхода нашего к Карпатской горе. И было это за тысячу триста лет до Германареха. В те времена была пря великая на берегах моря Готского, и там праотцы наши возводили курганы из белых камней, под коими погребли мы бояр и вождей своих, павших в сече» (I 9а). Даты, приводимые «Велесовой книгой» (там, где они поддаются проверке), достаточно точны. Что, в общем-то не удивительно. Ранее приводились доказательства, что даже устная традиция без какой-либо письменности сохраняла память о важных событиях прошлого на огромных промежутках времени. А за 1300 лет до готского императора Германариха, правившего в середине IV в.н. э. — это X в. до н. э. Расцвет киммерийской эпохи.
И рассказывается здесь о борьбе за берега Балтики (Готское море). То ли с автохтонным населением, близким иллирийцам, то ли с другими племенами, участвовавшими в переселениях. В результате этих войн часть киммерийцев осела в Прибалтике, они известны под именем кимвров. А рядом с ними впоследствии обнаруживается и народ ругов — предков русов. Примерно в указанное время, в X–IX вв. до н. э. в лесостепной зоне выделяется и Чернолесская культура, которая, как выявили исследователи, «по своей конфигурации совпадает с архаичным слоем славянской топонимики» [143].
К сожалению, о каких-либо исторических событиях, происходивших внутри «киммерийского мира», почти ничего не известно. Предания об этом не сохранились. Нет информации и у современников-соседей. У эллинов наступила эпоха развала и хаоса, Черное море стало для них слишком далекой экзотикой. Финикийцы, господствовавшие на морях, очевидно, контактировали с синдами. Но исторических и географических записей не оставили — их интересовала только прибыль. А малоазиатские народы были заняты своими проблемами. И о киммерийцах запомнили только одно — что они были прекрасными воинами.
Запомнили на своей шкуре, поскольку они совершали походы на Кавказ, на Фракию, обложив данью или сделав своими союзниками местное население. Страбон писал, что они не единожды вторгались на южное побережье Черного моря. Продолжалась и экспансия кельтов на запад. Это был не единовременный процесс. Происходил он в несколько этапов, но охватил всю Европу. Францией кельты овладели где-то к VIII–VII вв. до н. э. Проникли и в Испанию, частично смешавшись с местными народами, отчего возникли племена «кельтиберов». Участвовали в этих походах и киммерийцы. Археологические находки, связанные с их культурой, встречаются вплоть до Южной Франции. Какая то их часть попала в Британию — они известны как кимбры (предки уэльсцев).
Но в VIII в. до н. э. случился новый толчок переселений народов. С востока в Причерноморье двинулись скифы. Геродот излагает запутанную историю, будто при этом у киммерийцев произошел разлад. Якобы цари выступали за то, чтобы сражаться, а простонародье предпочитало отступить. Тогда, мол, цари начали драку между собой, все погибли, народ похоронил их возле р. Тираса (Днестра) и ушел. Могилу Геродоту показывали местные жители, но сам сюжет выглядит непонятным и нелогичным. Можно лишь сделать вывод, что перед лицом надвигающихся скифов у киммерийцев действительно случилась какая-то крупная междоусобица. После чего они ушли, без боя оставив Причерноморье.
Часть их отступила на запад. Часть на юг, во Фракию, образовав там царство треров. А еще часть направилась вдоль восточного берега Черного моря в Малую Азию. Но ушли не все. Плутарх писал, что из Причерноморья переселилась лишь часть киммерийцев, а основная масса осталась и смешалась со скифами [154]. К этому же заключению пришли А. Г. Кузьмин, специалист по киммерийской проблеме А. И. Тереножкин [143,202] — на основании археологических данных. Которые показывают, что население лесостепной полосы, земледельцы Приазовья и Кубани никуда не уходили. И влились в состав Великой Скифии, о которой пойдет речь дальше.
СТРЕЛЫ СКИФОВ
Скифы и близкие им народы — массагеты, исседоны, сарматы, согды населяли юг Сибири до Забайкалья, нынешний Казахстан, Среднюю Азию. Первоначальный толчок к очередной цепочке переселений народов дали предки гуннов. В X в. до н. э. в Китае образовалась сильная и агрессивная империя Чжоу, и в связи с этим кочевые племена были вынуждены переселиться подальше от ее границ — с южной окраины пустыни Гоби на северную. Здесь пришельцы ассимилировали с автохтонным населением, и возник народ гуннов, который, окрепнув, принялся завоевывать себе жизненное пространство. А уж дальше пошел «принцип домино», гунны потеснили соседей, те — своих соседей…
Это согласуется с легендами, записанными Геродотом, что «детонатором» переселений были таинственные «аримаспы», обитающие на краю земли. Дальше «аримаспов» живут только грифы, охраняющие свое золото. Как пишет Геродот, «аримаспы» согнали с прежних мест проживания исседонов, те — скифов. Под страной грифов, богатой золотом, в мифах, очевидно, запечатлелся Китай. А «аримаспы» в переводе с иранских языков — «друзья лошадей», что вполне согласуется с обычаями гуннов. К тому же греческие авторы представляют их «одноглазыми» — вероятно, исказив информацию об узком разрезе глаз, поскольку с тюркскими народами эллинам сталкиваться еще не приходилось.
В VIII в. до н. э. после серии степных войн часть скифов отошла в Среднюю Азию, они там известны как «саки». Другая часть двинулась в Причерноморье. Как и киммерийцы, они представляли собой не единый народ, а группу племен. В античных источниках приводятся несколько племенных этнонимов — авхаты, катиары, траспии, паралаты. Материальная культура их была близка скотоводческим киммерийским племенам, поэтому греки иногда считали их одним народом с киммерийцами. Хотя скифы говорили на других языках — не кельтских, а иранских. Впрочем, в общей переселенческой волне, судя по всему, участвовали и иноязычные народы — одной из особенностей скифов было умение дружить и находить союзников.
Они были прекрасными металлургами, ремесленниками, воинами. Их оружие многими исследователями считается лучшим в тогдашнем мире. Защитным вооружением служили чешуйчатые металлические панцири, шлемы, щиты — деревянные, окованные бронзой или железом. Обычно воин имел два меча, длинный и короткий (акинак). Можно вспомнить, что в последующие времена в Китае и Японии тоже применялось фехтование двумя мечами. А поскольку железо скифы начали использовать раньше, чем китайцы, логично предположить, что первые приемы фехтовального искусства на двух мечах придумали они. Другими типами вооружения скифов были копья, боевые секиры, клевцы.
Но в первую очередь они были непревзойденными стрелками. Основа их тактики состояла в том, чтобы засыпать врага градом стрел, а уже потом гнать и громить его в рукопашной. Скифской новинкой в военном деле был усовершенствованный тип стрел с граненым бронзовым наконечником со втулкой, что значительно повышало эффективность стрельбы. Применялись и «свистящие» стрелы, с особой формы отверстием в наконечнике. Когда туча таких стрел, издающих в полете жутковатый свист, неслась на неприятеля, это вызывало панику. В общем скифы были грозным противником. И отлично организованным. Их традиции отличались от киммерийских, они жили не племенными княжествами, а предпочитали централизацию власти. И создавали мощные племенные союзы во главе с царями. Неудивительно, что киммерийцы сочли за лучшее с ними не сталкиваться и уступили причерноморские степи. В прочих здешних городах и земледельческих селениях следов войны тоже не выявлено. Очевидно, они просто признали над собой власть новых пришельцев и продолжали жить по-прежнему.
Скифы в данный период близко сошлись с праславянами, а впоследствии часть их влилась в славянский этнос. Об этом свидетельствуют многие источники. «Повесть временных лет» сообщает, что некогда все славяне принадлежали к великому государству, внутри которого племена сохраняли свое устройство, обычаи, законы, предания отцов, «у каждого племени было свое свойство», а греки называли это государство «Великой Скифией». А Иоакимовская летопись считает два народа «братьями», приводя легенду: «Славен з братом Скифом, имея войны многие на востоце, идоша к западу, многие земли о Черном мори и на Дунае себе покориша… И от старшего брата прозвашася славяне. Славен князь иде к полуночи и град великий созда во имя свое Словенск нарече. А Скиф остася у Понта и Меотиса в пустынех обитати, питаяся от скот и грабительства, и прозвася страна та Скифиа Великая». Сыном Славена там назван Вандал. Подобный миф излагает и «Велесова книга»: «И были князья Славен с братом его Скифом… И пришли они на север, и там основал Славен свой город. А брат его Скиф был у моря, и был он стар, и имел сына своего Венда, а после него был внук, который был владельцем южных степей» (I 6а).
