В чем состоит особенность французского персонализма в понимании человека?

Несколько иной вариант толкования личности предлагает французский персонализм, который возник в начале 30-х гг. XX в. Его основоположником был Эммануэль Мунье (1905–1950),
создатель и руководитель печатного органа французских персоналистов – журнала «Esprit». Представителями французского персонализма являются: Поль-Луи Ландсберг (1901–1944), Габриэль Мадинье (1895–1958), Морис Гюстав Недонсель (р. 1905), Поль Рикер (р. 1913), Дениде Ружмон (р. 1906), Жан-Мари Доменак (р. 1922).

Возникновение французского персонализма связано с попыткой левых католических мыслителей выработать позитивную программу переустройства современного им общества, обосновать необходимость построения новой «гуманистической цивилизации», основанной на действенном примате духовных ценностей. Поэтому представители персоналистской философии рассматривали ее как, во-первых, универсальную философскую доктрину, преодолевающую крайности материализма и идеализма; во-вторых, обновленное христианское миропонимание, максимально сблизившееся с современным миром и отвечающее его основным потребностям.

Одной из особенностей французского персонализма является то, что обоснование своих теоретических позиций его представители осуществляют посредством критики не только классического рационализма, но и современного экзистенциализма, а также марксизма, отождествляемого ими с классическим рационализмом гегелевского типа. Вот что пишет на этот счет родоначальник французского персонализма Э. Мунье: «Собственно персоналистские исследования находятся под постоянным влиянием экзистенциалистской и марксистской точек зрения; экзистенциализм потребовал возрождения персоналистских проблем – свободы, внутреннего мира, коммуникаций, смысла истории; марксизм заставляет современную мысль отказаться от идеалистических мистификаций, исходить из реального положения людей и связывать самую высокую философию с проблемами современного общества» (цит.: Человек и его бытие как проблема современной философии. М., 1978). Во французском персонализме также как и в американском, основным предметом анализа выступает личность, которая понимается как «духовное существо, образованное в своем бытии субстанциональным образом; она содержит в себе эту субстанцию благодаря присоединению к иерархии ценностей, которые принимает свободно, делает своими и живет ими, пребывая в состоянии ответственного вовлечения и постоянного обращения, личность осуществляет свою деятельность свободно и совершенствует ее в творческих актах, опираясь на собственное призвание», – так определяет понятие личности Э. Мунье (цит: Буржуазная философская антропология XX века. М., 1986. С. 93).

При рассмотрении человека персоналисты фиксируют то, что, с одной стороны, человек есть часть природы и как таковой он продолжает природу, находясь под воздействием ее законов, с другой стороны, человек – своеобразное бытие, отличное от природных явлений и обладающее своей собственной спецификой – устойчивостью и независимостью, пребывая в состоянии вовлечения и общения. Во взаимодействии этих двух ипостасей человеческого бытия французских персоналистов интересует не мир объектов, который изменяется человеком и подчиняется его господству, а мир человека, деятельностной личности, преобразующей действительность – с тем, чтобы сделать его человеческим миром. Призвание человека именно и состоит в том, чтобы преобразовать реальность в соответствии с ценностями «тотального» человека. Призвание человека, писал Э. Мунье, «есть его самопожертвование трем мирам: миру материи, находящемуся под ним, куда он должен заронить божественною искру; обществу людей, существующему рядом с ним, сквозь которое должна пройти его любовь, чтобы соединиться со своей судьбой; миру духа, который находится над ним, предлагает ему свои услуги и выводит его за его собственные пределы» (цит.: Вдовина И.О. Французский персонализм (критический очерк Философского учения). М., 1977. С. 27).

Деятельное отношение человека к миру персонализм раскрывает посредством «вовлечения», реализуемого в трех видах движений: движение экстериоризации (взаимодействие человека с внешней реальностью, или самоосуществление личности вовне); движение интериоризации (внутренняя сосредоточенность личности, ее обращение к изначальным, глубинным пластам собственного «Я» или его духовного мира); движение преодоления (нацеленность личности на высшие, божественные ценности – истину, красоту, благо, добро как высшие принципы, в соответствии с которыми конструируется личностное бытие). Вовлеченное существование означает активный диалог христиан с современностью, вовлечение верующих людей в социальные движения на стороне прогрессивных сил, где религиозное мировоззрение призвано играть роль конструктивного фактора в преобразовании мира на человеческих началах. Именно поэтому представители персоналистской философии приветствовали майские выступления французского студенчества
в 1968 г., расценивая их как культурную революцию, перерастающую в революцию духовную и всеобщее христианское обновление.

Основную функцию своей философской доктрины французские персоналисты видят в пробуждении личностного начала в человеке. В связи с этим большое значение придается проблеме личностного общения как цели и назначения человеческого существования. Личность единична, но не единственна, она не изолирована, ибо связана с другими.

В восприятии «Я» присутствует всегда восприятие и бытие «другого», «Я» предполагает «Ты». В результате человеческое «Я» выступает уже не как сугубо индивидуальное бытие, но как неразрывно связанное с множеством «Ты», так что подлинной первичностью обладает некое духовное сообщество «Я» в виде «Мы». Встреча «Я», «Ты», «Мы» создает особый персональный опыт – коммуникацию душ.

Высшей формой «другого», устанавливающего связь между собой и человеческим «Я», М.Г. Недонсель, например, рассматривает Бога, ибо «обоюдность» человеческих сознаний возможна лишь в результате предшествующей «человеческо-божественной «обоюдности». «Чтобы быть собой, – пишет М.Г. Недонсель, – следует быть, по меньшей мере, вдвоем, а для того, чтобы быть в полной мере собой, необходимо, чтобы другим был Бог» (цит.: Современная буржуазная философия. М., 1978. С. 481–482).

Таким образом, попытка персонализма создать универсальную философскую доктрину, преодолевающую крайности материализма
и идеализма в понимании человека, или, как ставил перед собой задачу Э. Мунье, «примирить Маркса с Кьеркегором» завершилось эклектической теорией доказательства божественной сущности человека.