Краху идей государства-коммуны, с которыми большевики шли в 1917 г. на овладение властью, в значительной мере способствовало обострение их взаимоотношений с политическими партиями социалистической ориентации, одни из которых (меньшевики, правые эсеры, народные социалисты и пр.) до лета 1918 г. продолжали действовать в Советах в качестве оппозиционной силы, хотя одновременно создавали для борьбы за власть антибольшевистские подпольные организации — Союз Возрождения, Союз защиты Родины и свободы, Национальный центр и др., а левые эсеры даже делили с коммунистами прерогативы государственной власти.
Но с нарастанием трудностей в экономической жизни страны и усилением Гражданской войны сначала были исключены из Советов правые социалисты, а с заключением Брестского мира и, особенно, с введением продовольственной диктатуры и комбедов, ужесточивших насилие власти над крестьянством, достиг критической точки и накал страстей внутри коалиционного союза двух правящих советских партий. К открытию V Всероссийского съезда Советов левоэсеровские лидеры приурочили антибольшевистское выступление в Москве. Поводом к нему послужило убийство 6 июня 1918 г. сотрудниками ВЧК, левыми эсерами Я. Блюмкиным и Н. Андреевым, германского посла графа Мирбаха.
В отношении этих событий в современной литературе сущес-твуют разные версии. Согласно одной из них, принадлежащей Ю. Фельштинскому, никакого вооруженного выступления левых эсеров в Москве не было, а все произошедшее 6—7 июля рассматривается как удачно спланированная в кулуарах ВЧК провокация большевиков, позволившая им одним ударом фактически покончить с реальными претендентами на всю полноту власти в стране — партией левых эсеров. Но обосновывается она главным образом на более поздних, весьма сомнительного свойства показаниях переметнувшегося в конце Гражданской войны к большевикам авантюриста Блюмкина. Другие версии сводились к тому, что мятежные устремления левоэсеровских вождей пытались использовать в целях передвижки власти от Ленина и его окружения их конкуренты в лице не только Л. Троцкого и его единомышленников, но и группы левых коммунистов во главе с Н. Бухариным. Однако сведения, на которые они опираются, еще менее надежны.
Активных боевых действий мятежники не предприняли, ограничившись арестом председателя ВЧК Ф. Дзержинского, его коллеги М. Лациса, председателя Моссовета П. Смидовича и рассылкой телеграмм по стране с призывом к восстанию против германского империализма. Воспользовавшись этим, большевики решительными действиями дивизии латышских стрелков под командованием И. Вацетиса подавили мятеж.
Спустя три дня на Восточном фронте путч организовал его командующий, левый эсер М. Муравьев, пытавшийся провозгласить Поволжскую Советскую Республику. Он разослал телеграммы с объявлением войны Германии и призвал население к всеобщему восстанию. Декретом СНК Муравьев был объявлен вне закона и отстранен от командования фронтом. Симбирский Губисполком вызвал его на переговоры в свое здание, где была устроена засада. В возникшей перестрелке мятежник погиб, а его отряд был разоружен латышскими стрелками, и здесь сыгравшими роль ударного кулака большевиков.
Этими действиями лидеры левых эсеров дали большевикам предлог для окончательного разрыва правительственной коалиции. Была подведена черта под периодом существо-вания власти Советов на базе двухпартийного альянса и положено начало формированию однопартийной большевистской диктатуры. Лидеры большевиков, и ранее известные своей нетерпимостью к политическим оппонентам, ужесточают репрессии по отношению к социалистическим партиям, рассматривая последних как ближайших противников. Драматический исход блокирования с левыми эсерами укрепил убеждение большевиков в том, что только их партия способна руководить строительством социалистического общества, основанного на социальной справедливости, а меньшевики, эсеры, народные социалисты и прочие только маскируют идеалами социализма свою контрреволюционную природу, и им не может быть места в рабоче-крестьянской России. Деятельность же левых эсеров как партии хотя и не была запрещена, но в работе Советов они могли участвовать теперь лишь в индивидуальном порядке при обязательном отказе от поддержки политики своего ЦК.
Монопольное положение большевиков во властных структурах отрицательно отражалось не только на дальнейшей эволюции всей политической системы общества, все более сводящейся к диктату одной партии, но и на самой этой партии, быстро подвергавшейся огосударствлению, сращиванию ее руководящих органов с государственным аппаратом.
