Внешняя политика России после русско-японской войны имела целью обеспечение мирных условий для проведения внутренних реформ. Этому должно было способствовать укрепление союза с Францией при сохранении добрососедских отношений с Германией, а также урегулирование спорных вопросов с Англией и Японией, касающихся сфер влияния на Востоке.
По условиям русско-японской конвенции 17 (30) июля 1907 г. Япония закрепляла свое господство в Корее и Южной Маньчжурии, а Россия – в Северной Маньчжурии и Внешней Монголии. Русско-японские соглашения 1910, 1912 и 1916 гг. утверждали «союз» обеих держав. Урянхайский край (Тува) в 1914 г. вошел в состав России, в сфере ее влияния находился также Восточный (Китайский) Туркестан.
Улучшения отношений с Россией добивалась Англия, желавшая, ради будущего противоборства с Германией, вовлечь Россию в ряды Антанты. Русско-британское соглашение 18 (31) августа 1907 г. оформило раздел Персии на русскую и британскую сферы влияния, подтверждало верховенство интересов Англии в Афганистане; стороны признавали суверенитет Китая над Тибетом. Царь был против придания этому соглашению антигерманской направленности. Но в 1908 г. король Англии Эдуард VII провел переговоры с Николаем II в Ревеле, «свидание» монархов символизировало интеграцию России в Антанту. Британский кабинет, в свою очередь, дал лишь устное обещание поддержать требование об открытии черноморских проливов для русских судов. Верность союзу с Россией подтвердила Франция. Таким образом, в Европе явочным порядком возникла военно-политическая коалиция Англии, Франции и России – Тройственное согласие. Правда, Николай II особо обозначил желание России сохранить нейтралитет на случай войны между Англией и Германией.
Россия выступила одним из инициаторов созыва в 1907 г. второй Гаагской мирной конференции. В ней участвовали 44 государства. Было принято 13 конвенций: «О мирном решении международных столкновений», «Об открытии военных действий», «О законах и обычаях сухопутной войны», «О правах и обязанностях нейтральных держав в случае войны» и др. Гаагские конвенции ставили целью гуманизацию войны и создание механизма предотвращения военных конфликтов.
Важным успехом России стало установление дружественных отношений с Италией. В октябре 1909 г. Николай II и король Виктор Эммануил III подписали в Раккониджи договор, по которому Италия обязалась поддерживать статус-кво на Балканах и требования России об открытии проливов Босфор и Дарданеллы для русских военных судов в обмен на благожелательный нейтралитет России в случае захвата Италией Триполитании, находившейся под властью Турции. Стороны выступали против попыток Австро-Венгрии начать новые захваты на Балканах. В итоге, Италия, номинально числившаяся в Тройственном союзе, превратилась в союзницу Антанты.
Резкое ухудшение русско-австрийских отношений произошло в 1908 г. после решения Австро-Венгрии аннексировать Боснию и Герцеговину, оккупированные австрийскими войсками с 1878 г. Русский министр иностранных дел А.П. Извольский предлагал осуществить совместное русско-британское выступление на Балканах. Но кабинет П.А. Столыпина выступил против втягивания России в войну. Премьер отверг любые «авантюры», заметив, что внутреннее положение России не позволяет ей проводить никакой иной внешней политики, «кроме строго оборонительной».
На переговорах с Извольским австрийский министр иностранных дел А. Эренталь шел на уступки. Он поддержал требования России открыть черноморские проливы для всех судов России и других прибрежных государств, обещал вывести австрийские войска из Ново-Базарского санджака и признать полную независимость Болгарии. Извольский провел переговоры в Париже о созыве европейской конференции по спорным вопросам. Младотурецкая революция привела к власти в Турции пробританское правительство и Англия перестала поддерживать русские требования по проливам. Не дожидаясь конференции, Франц-Иосиф I в сентябре 1908 г. объявил о присоединении Боснии и Герцеговины к Австро-Венгрии. Турция была удовлетворена денежной компенсацией и выводом австрийских войск из Ново-Базарского санджака. Германия поддержала австрийцев и в марте 1909 г. потребовала от России признать аннексию Боснии и Герцеговины. Русская дипломатия была вынуждена уступить. В кругах либеральной оппозиции эти события были лицемерно названы «дипломатической Цусимой». Неуклюжие шаги русской дипломатии в Боснийском кризисе привели к отставке Извольского («врага Германии»), не сумевшего правильно оценить расстановку сил в Европе. В сентябре 1910 г. его сменил зять Столыпина С.Д. Сазонов.
Николай II пытался нормализовать русско-германские отношения и в октябре 1910 г. провел переговоры с Вильгельмом II в Потсдаме. Стороны достигли важных договоренностей. Они обязались не поддерживать действий третьих держав, направленных против интересов друг друга. Германия отмежевалась от агрессивной политики Австро-Венгрии на Балканах, Россия – от антигерманской политики Англии. Но Англия, используя все рычаги влияния на русское правительство (угроза отказа в предоставлении займов, демарши думской оппозиции против сближения с Германией), сумела дезавуировать итоги Потсдамских переговоров. Сазонов отклонил предложение Германии о соглашении по политическим вопросам. Новые переговоры Николая II с Вильгельмом II прошли в Балтийском Порте в июне 1912 г., но оказались безрезультатными. Тогда же была подписана русско-французская морская конвенция. В июле 1912 г. в Петербург прибыл премьер-министр Франции Р. Пуанкаре, что стало демонстрацией дружбы между двумя странами. Ранее, в начале 1912 г., Россию посетила английская парламентская делегация.
В 1909-1912 гг. русская дипломатия пыталась создать под эгидой России всебалканский союз с участием Турции, Болгарии, Сербии, Румынии, Греции и Черногории. Однако Германия и Австро-Венгрия смогли привлечь Турцию на свою сторону. В 1912 г. при участии России был образован Балканский союз в составе Сербии, Болгарии, Греции и Черногории, направленный против Турции и Австро-Венгрии. Разгром Турции странами Балканского союза в Первой Балканской войне 1912-1913 гг. вызвал патриотический подъем в России под лозунгом «Крест на святую Софию». Многие русские министры отвергли старый девиз Столыпина «Мир во что бы то ни стало» и выступали за прямое столкновение как с Турцией, так и с австро-германским блоком. Только осторожная позиция царя, Коковцова и Сазонова предотвратила большую войну. В феврале 1913 г. Николай II игнорировал призывы председателя IV Думы Родзянко начать войну с Турцией. Россия высказалась за мирное разрешение конфликта. Вторая Балканская война, начавшаяся в июне 1913 г. между бывшими союзниками, стала неожиданностью для России, участвовавшей в выработке мирных условий. Болгария, потерпев поражение в этой войне, вскоре присоединилась к австро-германскому блоку.
Последняя встреча русского и германского императоров прошла в мае 1913 г. в Берлине. Царь обещал кайзеру отказаться от притязаний на черноморские проливы, если Германия не будет поддерживать Австро-Венгрию на Балканах. Вильгельм II ушел от ответа на эти предложения. Он укрепился в своем мнении о «неизбежной» войне между Германией и Россией, о чем прямо заявил В.Н. Коковцову в ноябре 1913 г. Реакция царя на сообщенные ему слова кайзера была лаконичной: «На все – воля Божия!».
Ареной столкновения русских и германских интересов в 1913 г. стала Турция. Россия требовала предоставить автономию Турецкой Армении. Германия, опасаясь укрепления позиций России в регионе, напротив, предлагала Турции выслать армян из Восточной Анатолии и заселить эти земли тюркскими племенами, создав «стальной барьер против России». В январе 1914 г. Россия добилась установления надзора за деятельностью турецких властей в армянских областях со стороны инспекторов, назначаемых по согласованию с великими державами. Успехи Германии были весомее. В январе 1913 г. в результате переворота власть в Турции перешла в руки германских ставленников. Осенью 1913 г. туда прибыла большая группа германских офицеров и генералов, занявших командные посты в турецкой армии. Глава этой миссии – генерал Л. фон Сандерс стал командующим турецкими войсками в Константинополе. В России это было воспринято как превращение Турции в «протекторат Германии» и переход проливов под германский контроль. С.Д. Сазонов направил в Берлин ноту протеста и Германия отозвала Сандерса с его поста. Но глава германской миссии получил более высокую должность главного инспектора турецкой армии в звании маршала, а более 70 немецких генералов и офицеров остались командирами турецких дивизий и полков, расположенных в т.ч. в столице и в зоне проливов, а также заняли ключевые посты в военном министерстве и генеральном штабе Турции.
Германская гегемония в Турции и антирусская пропаганда в немецких газетах изменили взгляды царя на внешнюю политику. Он принял решение готовиться к войне с Германией и Австро-Венгрией. Девизом нового курса стало название громкой газетной статьи, написанной по заданию военного министра В.А. Сухомлинова: «Россия хочет мира, но готова к войне». Член Госсовета и бывший министр внутренних дел П.Н. Дурново, один из противников вхождения России в Антанту, в феврале 1914 г. направил царю записку о внешней политике России. По мнению автора, даже военная победа над Германией не могла кардинально улучшить положение России, но позволяла кредиторам-союзникам закабалить ее; в случае же военных неудач, даже «частичных», Россию ожидали катастрофические последствия – революция, деморализация армии, «беспросветная анархия». Дурново предлагал, вместо участия в Антанте, достичь «тесного сближения» с Германией, Францией и Японией. Эти замыслы не осуществились. 7-10 июля 1914 г. в Петергофе состоялись переговоры Николая II с президентом Франции Р. Пуанкаре. Россия и Франция окончательно определили свою роль в будущей войне.
В результате настойчивых усилий англо-французской дипломатии и ухудшения отношений с австро-германским блоком Россия втягивалась в конфликт планетарного масштаба. Вопреки замыслам русского царя и насущной необходимости мирного хода реформ, страна была вовлечена в союз с державами Антанты, что делало неизбежным ее участие в мировой войне.
1.7 Русская культура начала XX в. «Серебряный век»
1.7.1 «Серебряный век»
Русская культура начала XX в. развивалась в условиях социального и духовного кризиса, сопутствовавшего революциям 1905 и 1917 гг. Это было время поиска новых форм научной и образовательной деятельности, художественного творчества. В трудах видных современников (С.К. Маковского, Н.А. Бердяева и др.) оно было названо русским «Серебряным веком», что сближает его с античной мифологией и культурой.
Умонастроения начала XX в. резко контрастировали с мироощущением, господствовавшим ранее. На смену размеренности и спокойствию царствования Александра III пришли неуверенность, смятение и, по словам Л.Н. Толстого, ожидание «великого переворота». А.М. Горький говорил о начале «века духовного обновления». А.С. Суворин опасался, что «переходное время», характеризовавшееся бессилием как старой власти, так и «общества», может породить лишь «кавардак». С.П. Дягилев в 1905 г. рассуждал об эпохе «новой, неведомой культуры, которая нами возникает, но и нас же отметет». Общественным сознанием овладели философско-материалистическая теория К. Маркса, антицерковное учение Л.Н. Толстого, концепция «сверхчеловека» Ф. Ницше. Революция 1905-1907 гг. вовлекла многих деятелей культуры в политическую жизнь и способствовала становлению различных творческих объединений. К их числу относились: «Мир искусства», журналы «Весы» (редактор В.Я. Брюсов) и «Золотое руно» (издатель Н.П. Рябушинский), спектакли Художественного театра. В столицах насчитывалось более 40 художественных объединений, в провинции – около 30.
Крупнейшим был кружок «Мир искусства». Название кружку дал журнал, выходивший с 1899 г. на средства княгини М.К. Тенишевой, а затем – художника В.А. Серова. Членами кружка были: художники А.Н. Бенуа, К.А. Сомов, Л.С. Бакст, публицист Д.В. Философов, антрепренер С.П. Дягилев и др. Мирискусники были модернистами и западниками, прославляя Петра I и Петербург как символ европеизации русской культуры. Критикуя передвижников за верность русской самобытности, они считали себя продолжателями русского искусства XVIII в. – наиболее «европейского» по своим сюжетам и формам. Благодаря одному из лидеров кружка – С.П. Дягилеву, шедевры русского искусства обрели мировое признание. Дягилев был организатором художественных выставок, концертов русской музыки, а в 1908-1914 гг. – устроителем «Русских сезонов» в Париже и Лондоне (выступлений русских балетных и оперных трупп, в которых участвовали лучшие русские мастера сцены – певец Ф.И. Шаляпин, балерина А.П. Павлова и др.).
Дискуссии интеллигенции с церковными деятелями, начиная с 1901 г., происходили на Религиозно-философских собраниях. Здесь звучала критика церкви, предлагались пересмотр и «обновление» православного вероучения. Проповедником «нового религиозного сознания», «нового христианства» был Д.С. Мережковский, опиравшийся на учение В.С. Соловьева о синтезе религий и торжестве всемирной теократии. Ее утверждение Мережковский связывал с «национальной революцией» против самодержавия, объявленного оплотом «антихриста». Мережковский называл русское декадентство «революционным славянофильством», отождествляя «революцию» и «религию». Источник «религиозной революции» он нашел в «великом русском расколе-сектантстве» – «народных революционерах», которые соединятся с «революцией социально-политической». Но революционный «апокалипсис» был для писателя лишь «эстетическим» идеалом, который мгновенно рухнул после того, как революционная реальность вышла за пределы мечтаний теоретиков декадентства. Так, в 1917 г. Д.С. Мережковский и его супруга – писательница З.Н. Мережковская (Гиппиус) отреклись от революции, увидев в ней новую «пугачевщину». В 1920 г. чета Мережковских эмигрировала.
Интерес к «богостроительству» и сектантским мотивам в революции проявляли социал-демократы А.В. Луначарский и В.А. Базаров, писатель А.М. Горький, поэт А.А. Блок. Поэма Блока «Двенадцать» (1918) завершается идеальной картиной шествия «с кровавым флагом», с которым идет «Исус Христос» (написание имени с одним «И» заимствовано у старообрядцев). П.А. Флоренский, М.М. Пришвин, Ф.А. Степун и др. отмечали сектантскую природу этого художественного образа. Проповедь «нового христианства» и иных «духовных» новшеств подрывала многовековые основы православного мировосприятия, русского самосознания. Обществу внушалась неизбежность смуты как залога будущего «возрождения». Г.П. Федотов, другие мыслители позднее называли революционеров «иудео-христианской апокалиптической сектой». «Образованной» средой, по словам Е.Ю. Кузьминой-Караваевой, «глубоко, беспощадно и гибельно перекапывалась почва старой традиции».
Рубеж XIX–XX вв. был временем формирования интеллигенции – специфически российского явления. Интеллигенция стала новым и уникальным социальным слоем, сплотившим образованных представителей различных сословий и классов. Основой для их объединения стала общая борьба против исторических устоев российской государственности и традиционного уклада жизни русского народа, за проведение радикальных реформ по западному образцу. Обладая политическим весом и контролем над печатью, интеллигенция присвоила себе роль выразителя интересов народа. Правда, часть творческой интеллигенции (А.А. Блок, С.П. Дягилев) предвидела, что подъем народной стихии станет пагубным для либерально и революционно настроенного «просвещенного общества». Но при этом Блок позитивно оценивал даже самые деструктивные инстинкты широких масс, а А.М. Горький уповал на то, что интеллигенции удастся возглавить народное недовольство.
