Б) типы стратификационных систем

Можно выделить девять типов стратификационных систем, которые могут быть использованы для описания любого социального организма, а именно:

— физико-генетическая;

— социально-профессиональная;

— рабовладельческая;

— классовая;

— кастовая;

— культурно-символическая;

— сословная;

— культурно-нормативная;

— этакратическая.

В основе первого типа - физико-генетической страти­фикационной системы — лежит дифференциация соци­альных групп по «естественным» социально-демографичес­ким признакам. Здесь отношение к человеку или группе оп­ределяется полом, возрастом и наличием определенных физических качеств — силы, красоты, ловкости.

Вторая стратификационная система — рабовладельчес­кая — также основана на прямом насилии. Но неравенство здесь детерминируется не физическим, а военно-юридичес­ким принуждением. Социальные группы различаются по наличию или отсутствию гражданских прав и прав собствен­ности. Определенные социальные группы этих прав лише­ны совершенно и, более того, наравне с вещами, превраще­ны в объект частной собственности. Причем положение это чаще всего передается по наследству и таким образом зак­репляется в поколениях.

Третий тип стратификационной системы — кастовая. В ее основе лежат этнические различия, которые, в свою оче­редь, закрепляются религиозным порядком и религиозны­ми ритуалами. Каждая каста представляет собой замкну­тую, насколько это возможно, эндогамную группу, которой отводится строго определенное место в общественной иерар­хии. Это место появляется в результате обособления функ­ций каждой касты в системе разделения труда.

Четвертый тип представлен сословной стратификацион­ной системой. В этой системе группы различаются юриди­ческими правами, которые, в свою очередь, жестко связаны с их обязанностями и находятся в прямой зависимости от этих обязанностей. Причем последние подразумевают обя­зательства перед государством, закрепленные в законода­тельном порядке. Одни сословия обязаны нести ратную или чиновничью службу, другие — «тягло» в виде податей или трудовых повинностей.

Примеры развитых сословных систем являли феодальные западно-европейские общества или феодальная Россия.

Некоторое сходство с сословной системой наблюдается в представляющей пятый тип этакратической системе ( от французского и греческого — «государственная власть»). В ней дифференциация между группами происходит, в пер­вую очередь, по их положению во властно-государственных иерархиях (политических, военных, хозяйственных), по воз­можностям мобилизации и распределения ресурсов, а так­же по тем привилегиям, которые эти группы способны из­влекать из своих властных позиций. Степень материального благополучия, стиль жизни социальных групп, как и ощу­щаемый ими престиж, связаны здесь с формальными ран­гами, которые эти группы занимают в соответствующих властных иерархиях.

Далее следует шестая — социально-профессиональная стратификационная система. Здесь группы делятся по со­держанию и условиям своего труда. Особую роль выполня­ют квалификационные требования, предъявляемые к той или иной профессиональной роли — обладание соответству­ющим опытом, умениями и навыками. Утверждение и под­держание иерархических порядков в данной системе осуще­ствляется при помощи сертификатов (дипломов, присвоения разрядов, лицензий, патентов), фиксирующих уровень ква­лификации и способность выполнять определенные виды де­ятельности.

Седьмой тип представлен наиболее популярной классо­вой системой. Классовый подход нередко противопоставля­ют стратификационному. Но классовое членение есть лишь частный случай социальной стратификации. Из множества трактовок понятия «класса» остановимся в данном слу­чае на наиболее традиционной — социально-экономической.

Осталось рассмотреть еще две стратификационные систе­мы. Одну из них можно условно назвать культурно-символи­ческой. Дифференциация возникает здесь из различий досту­па к социально значимой информации, неравных возможнос­тей фильтровать и интерпретировать эту информацию, способностей быть носителем сакрального знания (мистичес­кого или научного). В древности эта роль отводилась жрецам, магам и шаманам, в средневековье — служителям церкви, тол­кователям священных текстов, составляющим основную мас­су грамотного населения, в Новое время — ученым, технокра­там и партийным идеологам.

Девятый тип стратификационной си­ стемы следует назвать культурно-нормативным. Здесь дифференциация построена на различиях уважения и пре­стижа, возникающих из сравнения образов жизни и норм поведения, которым следует данный человек или группа. Отношение к физическому и умственному труду, потреби­тельские вкусы и привычки, манеры общения и этикет, осо­бый язык {профессиональная терминология, местный диа­лект, уголовный жаргон) — все это ложится в основу соци­ального деления.

6.5. Социальная стратификация российского общества.

Основные изменения в социальной стратификации рос­сийского общества в XX в. до революции 1917 г. в России официальным было сословное, а не классовое деление насе­ления страны. Оно подразделялось на два основных сосло­вия — податных (крестьяне, мещане) и неподатных (дворян­ство, духовенство). Внутри каждого сословия были более мелкие сословия и слои. Государство предоставляло им оп­ределенные права, закрепленные законодательством.

Согласно переписи 1897 г., все население страны, а это 125 миллионов россиян, распределялось на следующие сословия: дворяне — 1,5% от всего населения, духовенство — 0,5%, купцы — 0,3%, мещане — 10,6%, крестьяне — 77,1%, казаки — 2,3%. Первым привилегированным сословием в России считалось дворянство, вторым — духовенство. Остальные сословия не являлись привилегированными. Те дворяне, которые были землевладельцами, составляли осо­бую группу — класс помещиков.

Постепенно классы появляются внутри других сословий. Некогда единое крестьянство на рубеже веков расслоилось на бедняков (34,7%), середняков (15%), зажиточных (12,9%), кулаков (1,4%), а также мало- и безземельных крестьян, вместе составлявших одну треть. Неоднородным образова­нием были мещане — средние городские слои, включавшие мелких служащих, ремесленников, кустарей, студентов и т. д. Из их среды и из крестьянства выходили русские про­мышленники, мелкая, средняя и крупная буржуазия. Каза­чество представляло собой привилегированное военное со­словие, несшее службу на границе.

К 1917 г. процесс классообразования не завершился, напротив, он только начался. Главная причина — отсутствие адекватной экономической базы: товарно-денежные отноше­ния находились в зачаточной форме, как и внутренний ры­нок страны. Они не охватили основную производительную силу общества — крестьян, которые даже после столыпин­ской реформы так и не стали свободными фермерами. Рабо­чий класс численностью около 10 миллионов человек не со­стоял из потомственных рабочих, многие являлись полура­бочими, полукрестьянами. К концу XIX в. промышленный переворот не был полностью завершен. Ручной труд так и не был вытеснен машинами, даже в 80-е гг. XIX в. на его долю приходилось 40%. Буржуазия и пролетариат не стали основными классами общества.

Октябрьская революция разрушила старую социальную структуру российского общества. А новую назвали бесклас­совой. Так оно и было на самом деле, поскольку уничтожа­лась объективная и единственная база для возникновения классов — частная собственность. Начавшийся процесс классообразования был ликвидирован на корню.

Социальная стратификация реального социализма прин­ципиально отличалась от сложившихся исторических типов.

В своих явных и учитываемых параметрах она была искус­ственной и конструировалась под высокую цель достижения социальной справедливости, которая понималась как гаран­тированный государством объем и уровень потребления. Характер потребления обусловливался такими социально-учетными параметрами, как прописка и место жительства, должность, занятость в более или менее важной отрасли на­родного хозяйства.

Новая социальная стратификация, в целом сложившая­ся в 40-е годы, основывалась на распределительных отно­шениях, а не на отношении к собственности, к средствам производства. Несомненными ее достоинствами были ста­бильность и определенность: отношения между социальны­ми стратами (или, точнее, для данной системы — социальны­ми группами) полностью определялись и контролировались государством. Содержание государственной социальной политики составляло формирование квот, норм, системы доплат и компенсаций. Такая деятельность в условиях ре­ального социализма эквивалентна рыночным механизмам регулирования. А дефицит благ, товаров и услуг, сопровож­дающий ранжированное распределение, создавал особые центростремительные силы и структурировал население и рабочую силу, управленческий аппарат. Смысл и цель со­циальной активности состоял в том, чтобы, устроившись оп­ределенным образом, можно было «достать» и «получить». Социально-учетные группы определялись в территориаль­ном, отраслевом и должностном аспектах. Хотя при этом официально провозглашалось, что социальная структура советского общества состоит из двух классов (рабочих и крестьян) и прослойки (интеллигенции). При этом, если классы определялись по отношению к двум формам соб­ственности (государственной и колхозно-кооперативной), также провозглашенными (в Конституциях СССР 1936 г. и 1977 г.), то для принадлежности к интеллигенции достаточ­но было иметь высшее образование.

Принято считать, что высшим и правящим классом со­ветского общества был особый новый класс — номенклату­ра, куда входили те, кто состоял в штатной номенклатуре партийных органов — руководители предприятий, строи­тельства, транспорта, сельского хозяйства, обороны, науки, культуры, министерств и ведомств. Общая их численность составляла около 750 тыс. человек, а с членами семей численность правящего класса номенклатуры в СССР доходила до 3 млн., т. е. от 1,5% всего населения.

Социальная структура современного российского общества как система групп и слоев (по Т.И. Заславской). Современные представления о факторах, критериях и закономерностях стратификации российского общества позволяют выделить слои и группы, различающиеся как социальным статусом, так и местом в процессе реформирования россий­ского общества. Согласно принятой академиком Т.И. Зас­лавской гипотезе, российское общество состоит из четырех социальных слоев: верхнего, среднего, базового и нижнего, а также десоциализированного «социального дна». Под верхним слоем понимается, прежде всего, реально правящий слой, выступающий в роли основного субъекта реформ. К нему относятся элитные и субэлитные группы, занимающие наиболее важные позиции в системе государственного управления, в экономических и силовых структурах. Их объе­диняют факт нахождения у власти и возможность оказывать прямое влияние на процессы реформ.

Второй слой назван средним, во-первых, с учетом его по­ложения на социальной шкале и, во-вторых, потому что он является зародышем «среднего слоя» в западном понима­нии этого термина. Правда, большинство его представите­лей не обладают ни обеспечивающим личную независимость капиталом, ни уровнем профессионализма, отвечающим требованиям постиндустриального общества, ни высоким социальным престижем. К тому же пока этот слой слишком малочислен, чтобы служить гарантом социальной стабиль­ности. Однако полноценный средний слой в России может сформироваться лишь на основе социальных групп, образу­ющих сегодня соответствующий протослой. Это мелкие пред­приниматели, полупредприниматели, менеджмент средних и небольших предприятий, среднее звено бюрократии, стар­шие офицеры, наиболее квалифицированные специалисты и рабочие.

Базовый социальный слой очень массивен. Он охватыва­ет более двух третей российского общества. Его представители обладают средним профессионально-квалификацион­ным потенциалом и относительно ограниченным трудовым потенциалом. К базовому слою относится основная часть интеллиген­ции (специалистов), полуинтеллигенция (помощники специ­алистов), служащие из технического персонала, работники массовых профессий торговли и сервиса, а также большая часть крестьянства. Хотя социальный статус, менталитет, интересы и поведение этих групп различны, их роль в пере­ходном процессе достаточно сходна. Это, в первую очередь, приспособление к изменяющимся условиям с целью выжить и по возможности сохранить достигнутый статус.

Структура и функции нижнего слоя, замыкающего основ­ную, социализированную часть общества, представляются наименее ясными. Отличительными чертами его представи­телей являются низкий деятельностный потенциал и неспо­собность адаптироваться к жестким социально-экономичес­ким условиям переходного периода. В основном этот слой состоит либо из пожилых, малообразованных, не слишком здоровых и сильных людей, не заработавших достаточных пенсий, либо из тех, кто не имеет профессий, а нередко и постоянного занятия, безработных, беженцев и вынужден­ных мигрантов из районов межнациональных конфликтов. Определить данный слой можно на основе таких признаков, как очень низкий личный и семейный доход, низкий уровень образования, занятие неквалифицированным трудом или отсутствие постоянной работы.

Что касается социального дна, то главной его характери­стикой служит изолированность от институтов большого об­щества, компенсируемая включенностью в специфические криминальные и полукриминальные институты. Отсюда замкнутость социальных связей преимущественно рамками самого слоя, десоциализация, утрата навыков легитимной общественной жизни. Представителями «социального дна» являются преступники и полупреступные элементы — воры, бандиты, торговцы наркотиками, содержатели притонов, мелкие и крупные жулики, наемные убийцы, а также опус­тившиеся люди — алкоголики, наркоманы, проститутки, бродяги, бомжи и т. д.