Полученные результаты и их обсуждение

Результаты факторного анализа (после ротации) свидетельствуют о том, что успешность выполнения методики Равена соотносится с поленезависимым стилем и более высокой степенью координации словесно-речевых и сенсорно-перцептивных реакций (см. табл. 2, в которой приводится фрагмент факторной матрицы с указанием показателей, имеющих в данном факторе высокий вес; нули здесь и далее опущены).

Таблица 2. Фрагмент фактора, характеризующего соотношение успешности выполнения методики Равена с компонентами когнитивного и метакогнитивного опыта

Показатели	Фактор 1
Количество правильных ответов (методика Равена)	0,657
Скорость нахождения простой фигуры в сложной (методика Уиткина), в сек.	-0,819
Т₂/Т₁ (методика Струпа)	-0,715
% общей дисперсии	13,6

Таким образом, испытуемые, которые имеют более артикулированные перцептивные схемы (и соответственно более эффективно контролируют влияние перцептивного поля) и у которых более скоординированы словесно-речевой и сенсорно-перцептивный способы кодирования информации, показывают большую успешность

при выполнении заданий типа матриц Равена. Заметим, что и в других исследованиях сообщается о корреляционных связях показателя успешности выполнения методики Равена с поленезависимым когнитивным стилем (Widiger, Knudson, Rorer, 1980), а также с показателем соотношения времени чтения второй и первой карт в тесте Струпа в виде Т2/Т1 (Jensen, Rohwer, 1966).

Как можно видеть, интеллектуальная деятельность, инициируемая методикой Равена, главным образом соотносится со сформированностью компонентов когнитивного опыта - высокой степенью артикулированности перцептивных схем и мерой интеграции словесно-речевого и чувственно-сенсорного способов кодирования информации. Косвенно можно говорить и о подключении одного из компонентов метакогнитивного опыта, а именно непроизвольного интеллектуального контроля, поскольку показатель поленезависимого стиля коррелирует с высоким коэффициентом имплицитной обучаемости при выполнении методики "Включенные фигуры" (r= -0,38 при Р = 0,01).

Следовательно, необходима более корректная интерпретация показателей методики Равена, от которых нельзя переходить к оценке интеллектуальных ресурсов субъекта в целом.

Что касается дивергентных способностей, то здесь картина существенно иная. Ниже приводится фрагмент фактора с перечнем показателей, которые вошли в данный фактор со значимыми весами (таблица 3).

Таблица 3. Фрагмент фактора, характеризующего соотношение вербальной и невербальной креативности с компонентами когнитивного и метакогнитивного опыта

Показатели	Фактор 1
Общий индекс сформированности понятийных структур	0,660
Степень сложности межпонятийных связей (в баллах)	0,716
Коэффициент имплицитной обучаемости в методике "Включенные фигуры"	0,451
Беглость идей (вербальная креативность)	0,829
Оригинальность идей (вербальная креативность)	0,864
Структурная проработанность стимула (невербальная креативность)	0,471
Оригинальность названий (невербальная креативность)	0,404
% общей дисперсии	22,4

Как можно видеть, все четыре показателя вербальной и невербальной креативности (заметим, что все они вошли в этот фактор со значимыми положительными весами) оказались соотнесенными, во-первых, с особенностями организации понятийного опыта как на уровне отдельных понятий, так и на уровне связей между понятиями, и, во-вторых, со степенью сформированности непроизвольного интеллектуального контроля в виде прироста скорости нахождения простой фигуры в сложной в процессе выполнения методики "Включенные фигуры".

Таким образом, порождение новых (необычных) идей - это отнюдь не спонтанный процесс, но, напротив, процесс регулируемый. Креативные идеи "отфильтровываются" через структуры понятийного и метакогнитивного опыта субъекта.

Дополнительные сведения о вкладе разных компонентов понятийных структур позволил получить корреляционный анализ данных, который свидетельствует, что каждый из трех компонентов понятийных структур избирательно связан с показателями дивергентных способностей. Так, словесно-речевой компонент имеет связи с показателями беглости идей (вербальная креативность), оригинальности идей (вербальная креативность), а также структурной проработанности стимула (невербальная креативность) (r - 0,36, Р= 0,02; r = 0,39, Р= 0,01; r = 0,53, Р= 0,001 соответственно).

Пространственно-визуальный компонент соотносится с показателями оригинальности идей (вербальная креативность) и структурной проработанности стимула (невербальная креативность) (r = 0,33, Р = 0,05 и r = 0,32, Р = 0,05 соответственно).

Чувственно-сенсорный компонент имеет только одну корреляционную связь с показателем оригинальности названий (невербальная креативность) (r = 0,32, Р = 0,05).

Удалось получить еще одно существенное уточнение относительно природы дивергентных способностей, связанное с психологической неоднородностью показателя оригинальности (статистической редкости ответа). По результатам факторного анализа выделились два фактора, один из которых был проинтерпретирован как "Продуктивная креативность" и другой - как "Парадоксальная креативность". Ниже приводится фрагмент факторной матрицы с указанием перечня показателей с соответствующими факторными весами (табл. 4).

Таблица 4. Фрагменты факторов "Продуктивная креативность" и "Парадоксальная креативность"

Фактор 1. "Продуктивная креативность"		Фактор 3. "Парадоксальная креативность"
Оригинальность названий (вербальная креативность)	0,884	Оригинальность названий (невербальная креативность)	0,755
Беглость идей (вербальная креативность)	0,831	Коэффициент категоризации при сортировке слов	-0,816
Структурная проработанность стимула (невербальная креативность)	0,525	Количество единичных групп при сортировке слов	0,552
Оригинальность названий (невербальная креативность)	0,442	Структурная проработанность стимула (невербальная креативность)	-0,430
Коэффициент имплицитной обучаемости в методике "Включенные фигуры"	0,513	Полезависимость	0,325
Поленезависимость	-0,436
% общей дисперсии	19,9	% общей дисперсии	11,1

Обращает на себя внимание положение показателя "оригинальность названий" по тесту Торренса. Как можно видеть, в случае парадоксальной креативности этот показатель сочетается с низким уровнем категориальных преобразований (предпочтением

ситуативных критериев группировки слов вплоть до тенденции их крайней изоляции) и низким уровнем пространственных преобразований (низкими показателями структурной проработанности кругов и преобладанием глобального подхода к видимому полю в виде полезависимости). Заметим, что этот фактор образовался главным образом за счет испытуемых, предлагавших в максимальной мере оригинальные названия законченных ими изображений.

Следовательно, склонность давать чрезмерно оригинальные (редкие) ответы (в данном случае - в тесте невербальной креативности), возможно, является следствием своего рода гиперкомпенсации некоторых когнитивных дефицитов, но никак не проявлением уровня "творческих способностей". В свою очередь, оригинальность ответа как свидетельство собственно творческой продуктивности (содержание фактора 1) предполагает сформированность метакогнитивного опыта субъекта в виде эффективной работы механизма непроизвольного интеллектуального контроля.

Дивергентные способности по показателю оригинальности, как мы видим, включают как продуктивную, так и непродуктивную составляющие. Таким образом, показатель оригинальности в тесте невербальной креативности Торренса не может рассматриваться как свидетельство творческих возможностей в силу своей психологической неоднозначности.

Особый интерес представляет содержание фактора, который объединяет показатели сформированности понятийных структур с показателями эффективности непроизвольного и произвольного интеллектуального контроля. Ниже приводится фрагмент фактора, проинтерпретированного как "Интеллектуальный контроль" (табл. 5).

Таблица 5. Фрагмент фактора "Интеллектуальный контроль"

Показатели	Фактор 5
Индекс сформированности понятийных структур	0,791
Коэффициент имплицитной обучаемости в методике Уиткина	0,712
Уменьшение количества ошибок под влиянием произвольного контроля в методике Кагана	0,460
Замедление первого ответа в методике Кагана (рефлективность), в сек.	0,388
Низкая интерференция в тесте Струпа (гибкий познавательный контроль), в сек.	-0,384
% общей дисперсии	7,8

Как видно из таблицы 5, высокие показатели сформированности понятийных структур предполагают рост эффективности непроизвольного контроля (в виде имплицитной обучаемости по ходу освоения процесса нахождения простой фигуры в сложной), большую эффективность произвольного контроля при идентификации перцептивных стимулов, склонность затрачивать больше времени на сбор информации до принятия первого решения в ситуации неопределенного выбора, большую легкость в оттормаживании доминирующих, но нерелевантных вербальных реакций в условиях когнитивного конфликта.

Регулирующая роль понятийных структур может быть дополнительно проиллюстрирована результатами факторизации в условиях выделения трех составляющих их компонентов.

Так, словесно-речевой компонент (с весом 0,730) объединяется в один фактор с коэффициентом имплицитной обучаемости (0,610), низкой интерференцией в условиях когнитивного конфликта (0,599), уменьшением ошибок под влиянием произвольного контроля в условиях перцептивной идентификации стимулов (0,415) и замедленным темпом принятия решений (0,351).

Пространственно-визуальный компонент (с весом 0,743) объединяется в один фактор с уменьшением количества ошибок под влиянием произвольного контроля в условиях перцептивной идентификации стимулов (0,842). Кроме того, при более расширенном наборе переменных пространственно-визуальный компонент (с весом 0,664) вошел в один фактор с показателями преобладания объективированных и категориальных вопросов, заданных "идеальному компьютеру" (с весом 0,765 и 0,835 соответственно).

Наконец, чувственно-сенсорный компонент (с весом 0,783) объединился в один фактор с коэффициентом имплицитной обучаемости и низкой интерференцией в условиях когнитивного конфликта (0,651 и -0,488 соответственно).

Таким образом, полученные данные о существовании тесных связей между уровнем сформированности понятийных структур и основных структур метакогнитивного опыта позволяют высказать предположение о ключевой, системообразующей роли понятийных структур в общей структуре ментального опыта.

Более подробное описание методики см. в Главе 6 (раздел 6.3).
Обоснование точки зрения, согласно которой когнитивные стили характеризуют степень сформированности механизма непроизвольного интеллектуального контроля процессов переработки информации, см в Главе 4. Соответственно основные показатели когнитивных стилей можно рассматривать в качестве индикаторов сформированности метакогнитивного опыта. С другой стороны, показатели когнитивных стилей отражают характеристики когнитивного опыта полезависимость/поленезависимость - степень артикулированности перцептивных схем, узкий/широкий диапазон эквивалентности - особенности организации семантических структур, ригидный/гибкий познавательный контроль - меру взаимодействия словесно-речевого и сенсорно-перцептивного способов кодирования информации, и т.п. Таким образом, в когнитивных стилях представлены характеристики и когнитивного, и метакогнитивного опыта, которые могут быть разведены с помощью использования основных (традиционных) и дополнительных показателей (см настоящий раздел монографии).
См более подробное описание методики и ее основных показателей в Главе 6 (раздел 6.3)

5.3. Особенности организации психического времени
в контексте проблемы интеллектуальных
способностей¹

Вопрос о природе субъективного отражения времени (психического времени) занимает важное место в ряду центральных тем психологической науки. Особую роль этот вопрос имеет в психологии интеллекта, поскольку традиционная феноменология интеллекта ограничивается особенностями познавательного отражения объективной действительности как пространственной реальности. Однако объективная действительность имеет временную компоненту, следовательно, механизмы интеллекта также связаны с особенностями организации психического времени, а развитие интеллекта - с формированием все более адекватных форм приспособления к временным аспектам среды.

Трудности в исследовании временных впечатлений человека обусловлены как спецификой исходного объекта психического отражения - физического времени, так и сложностями в разработке методических процедур, чувствительных к порой "мгновенным" проявлениям этой формы психической активности.

М.С. Роговин и Е.В. Карпова отмечают, что существуют различные уровни отражения времени, начиная с непосредственного отражения временной длительности

(в условиях восприятия очень коротких временных интервалов от 0,5 до 2 с), включая оценку заданных отрезков времени (в том числе при выполнении разного рода действий, под влиянием определенных эмоциональных состояний и т.д.), и заканчивая личностными переживаниями времени (в условиях реконструкции времени собственной жизни) (Роговин, Карпова, 1985).

С нашей точки зрения, наибольший интерес в плане изучения базовых механизмов отражения времени представляет исходный уровень формирования временных впечатлений, в частности, уровень непосредственного восприятия временных длительностей.

Как известно, еще Аристотель выдвинул идею о том, что объективное время может отражаться в психическом времени только на основе наличия некоторых изменений (в характеристиках внешних воздействий, состояниях человека и т.д.). Представление о связи психического времени с психическим отражением развито в работе П. Фресса, по словам которого психология времени - это не что иное, как изучение реакций человека на изменения (Фресс, 1978). Та же идея проводится в одной из работ Л.М. Веккера, отмечающего, что основы и закономерности времени как психической реальности следует искать именно в особенностях сенсорного времени, исходной формой которого, в свою очередь, является психическое отражение движений и изменений (Веккер, 1981). Мы можем воспринимать и отсутствие изменений, и это последнее ощущается нами как длительность, разделяющая начало и конец двух изменений.

Соответственно своеобразие динамики индивидуального психического времени может рассматриваться как следствие чувствительности субъекта к изменениям внешней и/или внутренней среды, которая, как можно предположить, предопределяется особенностями организации индивидуального ментального опыта (в частности, мерой структурированности и подвижности познавательных впечатлений).

Изучение сенсорного психического времени, как нам представляется, с наибольшей надежностью может осуществляться на основе метода воспроизведения, позволяющего измерить особенности непосредственного отражения испытуемым некоторого объективного временного эталона в виде определенной звуковой длительности.

Особый интерес в плане анализа природы индивидуальных различий в организации психического времени представляют факты изначальной дифференцированности поля восприятия времени. Так, Б.И. Цуканов указывает, что субъективный образ временной длительности строится с опорой на четко определенный временной промежуток, примерно равный 0,87-0,89 с (Цуканов, 1985). Подобная субъективная единица представляет собой своего рода "перцептивный момент", выступающий в сознании как "действительное настоящее", за пределами которого заканчивается "прошлое" и начинается "будущее". Цуканов высказывает предположение о том, что "...воспринимающий субъект расчленяет длительность на ряд моментов "действительного настоящего". Каждый такой момент субъективно переживается как единичное измерение, поэтому перцептивный образ длительности выступает как функция некоторого числа воспринятых изменений" (Цуканов, 1985, с. 151).

Итак, можно отметить два важных, с нашей точки зрения, обстоятельства: во-первых, существуют индивидуальные различия в степени структурированности временного поля аналогично тому, как существуют индивидуальные различия в степени структурированности пространственного поля, и, во-вторых, восприятие длительности не является статической фиксацией величины временного интервала, включая

в себя целостное отражение настоящего, прошлого и будущего в их последовательных переходах одного в другое.

Понимание механизмов отражения времени подводит нас к необходимости выявления особенностей организации "временного поля" субъекта, которое характеризуется такими отличительными чертами, как артикулированность и подвижность межвременных границ. Напомним в этой связи, что в свое время Э. Титченер рассматривал длительность как "движущуюся протяженность временного поля" (Титченер, 1914, с. 35).

Как полагают многие авторы, одной из составляющих психического времени является "психическое настоящее время". По сути, это форма субъективного отражения длительности того физического интервала времени, на протяжении которого может быть расположено некоторое число событий (стимулов), которые будут восприниматься как совершающиеся в настоящий момент. По всей вероятности, именно субъективное настоящее время выполняет функцию интеграции временного поля, поскольку развертка психического настоящего объединяет в себе отражение длительности, последовательности и одновременности (Веккер, 1981).

Наконец, важно подчеркнуть то обстоятельство, что особенности отражения времени, несомненно, соотносятся с особенностями отражения пространства, поскольку существуют единые когнитивные механизмы, отвечающие за организацию пространственно-временной структуры познавательных образов. Поэтому понятие "ментального пространства" является терминологически не полным: возможно, следует говорить о "ментальном пространственно-временном поле". Соответственно можно ожидать, что индивидуальные различия в работе механизмов отражения времени связаны с индивидуальными различиями в способности осуществлять пространственные преобразования.

В соответствии с вышесказанным задачи настоящего исследования были сформулированы следующим образом: 1) показать существование связей между непосредственным отражением временных длительностей и особенностями переживания "субъективного настоящего"; 2) выявить характер соотношений между особенностями временного и пространственного "полей" на основе анализа связей своеобразия временных образов со стилевыми и продуктивными характеристиками интеллектуальной деятельности, имеющими отношение к структурированию пространственных впечатлений; для контроля использовались методики, позволяющие оценить способность к выполнению категориальных (понятийных) преобразований; 3) рассмотреть возможную связь индивидуальных различий временных образов и некоторых личностных черт.

Программа исследования

Методики выявления индивидуальных различий в отражении времени:

1) Методика воспроизведения заполненных звуковых длительностей. Использовались длительности 0,2; 0,5; 1,0; 1,5 и 2,0 секунды, поскольку именно на этих интервалах наиболее четко обнаруживаются закономерности непосредственного отражения времени (Фресс, 1978; Цуканов, 1985). Звуковые длительности подавались генератором звуков в комплексе с электромиорефлексометром и измерителем темпоральных характеристик речи. По инструкции испытуемый после прослушивания звуковой длительности должен был нажать и держать кнопку столько времени, сколько, как ему кажется, длился тот или иной звук. Ответы испытуемых регистрировались с помощью электромиорефлексометра с точностью до миллисекунды.
Показатели: а) время воспроизведения каждой из 5-ти предъявленных звуковых длительностей; б) ошибка воспроизведения (от времени ответа вычиталось время предъявленной длительности, результат брался соответственно с отрицательным либо положительным знаком, затем подсчитывалась средняя величина ошибки по 5-ти длительностям).

2) Методика определения диапазона субъективного настоящего времени, разработанная С.Т. Музычуком. Испытуемому предъявлялась инструкция следующего содержания: "Физическое время течет непрерывно, а психическое условно разделено на прошлое, будущее и настоящее. Мы живем в настоящем. Сейчас Вам необходимо сосредоточиться. Постарайтесь уловить момент начала настоящего. Это тот момент, когда у Вас возникнет субъективное ощущение, что настоящее уходит в прошлое. Отметьте этот момент нажатием кнопки, держите ее. Затем, когда Вам покажется, что отмеренное Вами настоящее закончилось и уходит в прошлое, отпустите кнопку. Давайте попробуем".
Показатель: величина воспроизведенного отрезка времени, который испытуемый воспринимает как "длящееся настоящее". С одной стороны, этот показатель свидетельствует о диапазоне субъективного настоящего времени (СНВ), с другой - о скорости перехода настоящего в прошлое.

Исследование с использованием этой методики включало три этапа. На первом этапе испытуемый трижды воспроизводил свое СНВ (показатель диапазона СНВ до информационной нагрузки) - при обработке данных учитывалась как величина СНВ по первому ответу, так и по трем ответам в среднем. Поскольку нас интересовали не только "фоновые" характеристики СНВ, по и характер его изменения под влиянием информационной нагрузки, то на втором этапе испытуемый воспроизводил свое переживание настоящего времени в условиях воздействия ритмической звуковой стимуляции с ритмами 0,2; 0,5; 1,0; 1,5; 2,0 сек. На третьем этапе испытуемый снова воспроизводил СНВ (показатель диапазона СНВ после информационной нагрузки).

Методики диагностики когнитивных стилей:

1) Методика "Включенные фигуры" Дж. Уиткина (индивидуальная форма). Тестовый материал состоял из 24 карт с изображенными на них сложными геометрическими фигурами, закрашенными разными цветами, и 8 карт с простыми фигурами. Испытуемый должен был найти простую фигуру в сложной. Показатель: среднее время, которое испытуемый затрачивает на поиск простой фигуры. Чем больше этот показатель, тем, следовательно, с большим трудом испытуемый выявляет отдельную деталь из целостного пространственного контекста (полезависимый стиль). Чем он меньше, тем, следовательно, с большей легкостью испытуемый "отстраивается" от пространственного контекста в связи со способностью структурировать пространственный материал (поленезависимый стиль).
2) Методика "Свободная сортировка объектов" (вариант сортировки слов) (Кол-га, 1976). Испытуемый должен рассортировать 35 карточек, на каждой из которых написано по одному слову, обозначающему разные аспекты категории "время". Выполнить сортировку следовало наиболее естественным, логичным и удобным, с точки зрения самого испытуемого, способом. Показатель: количество выделенных групп. Чем больше групп выделяет испытуемый, тем в большей мере выражена у него склонность фиксировать различия в ряду объектов, полагаясь при этом на их частные признаки (узкий диапазон эквивалентности, или аналитичность), чем меньше групп - тем больше выражена склонность фиксировать сходство между объектами с опорой на их обобщенные категориальные признаки (широкий диапазон эквивалентности, или синтетичность).

Методики диагностики продуктивных характеристик интеллектуальной деятельности:

1) Субтест "Кубики" из интеллектуальной шкалы Векслера, измеряющий способность к пространственным преобразованиям (наиболее референтное измерение по отношению к оценке невербального интеллекта). Показатель: оценка в баллах успешности выполнения заданий на создание из отдельных кубиков целостного изображения по заданному образцу.
2) Субтест "Сходство" из интеллектуальной шкалы Векслера, измеряющий способность к категориальному обобщению (наиболее референтное измерение по отношению к оценке вербального интеллекта). Показатель: оценка в баллах способности подбирать нужную категорию при установлении общности двух понятий.

Методики выявления личностных черт:

1) Личностный опросник Айзенка; 2) многофакторный личностный опросник Кеттелла (в модификации В.Л. Марищука).

В исследовании участвовало 26 испытуемых (студенты университета, средний возраст 18-20 лет). Полученные данные были подвергнуты компьютерной обработке с использованием процедур корреляционного и факторного анализа.