Билет 8. Жанровое многообразие поэзии Батюшкова

Задача изображения психологической жизни человека обусловливает систему жанров в поэзии Батюшкова. Поэт неоднократно вспоминал вольтеровскую мысль: «Все роды хороши, кроме скучного» В своей известной «Речи» Батюшков доказывал равноправие всех жанров как «серьезной», так и «легкой» поэзии. Батюшков ограничивает себя лирикой; в этой области лежат два его любимых жанра: дружеское послание и элегия.

Классицистическая ода, несомненно, являлась для Батюшкова «умирающим» жанром. Для зрелого Батюшкова обращение к жанру классицистической оды становится психологической и литературной невозможностью.

В поэзии Батюшкова, как мы видели, почти отсутствует сатира с общественной направленностью, И эпиграмма не заняла видного места в поэзии Батюшкова.

Гораздо более удачны эпиграммы Батюшкова на литературные темы («Совет эпическому стихотворцу», «На поэмы Петру Великому» и др.).

Сложнее обстоит вопрос с жанром басни в поэзии Батюшкова.Как известно, Батюшков относил басни к видам «легкой поэзии» В трех появившихся в печати баснях Батюшкова («Пастух и соловей», «Сон могольца» и «Филомела и Прогна») широко развит лирический элемент; в частности, в них значительное место занимает эмоционально окрашенный пейзаж. Между тем батюшковские басни совсем не нравоучительны. Так, переведенная Батюшковым из Лафонтена басня «Сон могольца» лишь утверждает преимущества мирной жизни в уединении и не содержит никаких моральных «правил». Басни Батюшкова не принадлежат к его лучшим достижениям.

Наконец, к сатирическим жанрам относится сказка Батюшкова «Странствователь и домосед» (1815). Батюшков считал сатирическую сказку одним из видов «легкой поэзии»

В сатирических жанрах деятельность Батюшкова не дала больших художественных результатов. Справедливым приговором сатире Батюшкова явилась заметка Пушкина на полях «Опытов»: «Как неудачно почти всегда шутит Батюшков! Но его «Видение» умно и смешно».

Батюшков добивается наивысших творческих достижений в жанрах, позволяющих раскрыть психологическую жизнь человека. Батюшков хочет использовать жанры, дающие возможность выразить глубокое психологическое содержание. Главным жанром лирики Батюшкова являлась элегия. Однако именно у Батюшкова элегия стала отражать взаимопроникновение и борьбу сложных эмоций, не умещающихся в мертвых схемах. В элегиях же зрелого Батюшкова дано остро драматическое развитие лирического чувства.

Друг милый, ангел мой! сокроемся туда,

Где волны кроткие Тавриду омывают...

(«Таврида»)

На крае гибели так я зову в спасенье

Тебя, последний сердца друг!

Опора сладкая, надежда, утешенье...

(«Элегия»)

Он освобождает элегию от сентиментальной монотонности, но и наполняет ее тонкими психологическими нюансами. У Батюшкова в его элегиях выдвинуты на первый план эмоции, отражающие богатство психологической жизни человека. Очень характерна в этом плане уже упоминавшаяся нами батюшковская элегия «Выздоровление», где умирающий поэт воскресает для «сладострастия» и переходит из «области печали» в мир ярких праздничных переживаний. Батюшков так далеко уходит от традиционной «плачевности», что основной психологический колорит ряда его элегий становится мажорным и жизнеутверждающим.

Таким образом, Батюшков значительно расширяет эмоциональный диапазон элегии, отказываясь от шаблонных сентиментальных схем.

Наконец, исключительно важную роль в жанровой системе Батюшкова играло дружеское послание. Батюшков обогатил этот жанр и наполнил его новым содержанием. У зрелого Батюшкова послание стало обращенным к друзьям непринужденным рассказом о частной жизни поэта. Послания Батюшкова, в свою очередь, иллюстрируют равнодушие поэта к жанровой системе классицизма, подготовившее ее полную отмену в творчестве романтиков.

Таким образом, Батюшков, продолжая дело Державина, смело сплавлявшего элементы разных видов поэтического творчества, подготовил крушение жанровой системы классицизма, окончательно отвергнутой романтиками. После Отечественной войны Батюшков хорошо понял, его, все усложнявшееся поэтическое сознание уже не укладывалось в «малые» жанры и требовало более монументальных форм.

Вводя и усиливая эпические элементы, «послевоенный» Батюшков создавал так называемые исторические элегии. С нашей точки зрения, исторические элегии Батюшкова распадаются на две категории. Первую составляют те, где центр тяжести лежит в изображении какого-либо исторического события или цепи этих событий. Например, батюшковский «Переход через Рейн Что же касается элемента лирического, то он в основном сводится к патриотическим размышлениям автора о мужестве и героизме русских войск. К тому же типу можно отнести элегию «На развалинах замка в Швеции».

Но более всего занимает «послевоенного» Батюшкова, утверждающего, что ему надоели «безделки», что они «с некоторого времени» потеряли для него «цену», — жанр поэмы. Батюшков рассматривает задачу создания поэмы нового неклассицистического типа не только как свое личное дело, но и как цель всех одаренных и передовых русских писателей. Батюшков ступает на путь работы над большой поэмой с русским национальным сюжетом, «послевоенного» Батюшкова все больше увлекал русский фольклор. В своем обращении к сказочной художественной стихии Батюшков предвосхитил эстетические позиции русских романтиков 20-х годов — Пушкина,, и Вяземского. Но недостаточная напряженность и слабая целеустремленность этих романтических тенденций Батюшкова не позволили ему довести до конца ни один из замыслов поэмы в народном духе. Батюшков так и не написал большой поэмы и ограничился созданием ряда монументальных исторических элегий.

На последнем этапе своего эстетического развития Батюшков снова обратился к малым жанрам. Написанные в это время антологические стихотворения могут быть названы одним из художественных шедевров Батюшкова. И в то же время они не знаменовали собой творческого движения Батюшкова в жанровом отношении; по своему типу они примыкали к стихотворениям «д Константин Николаевич Батюшков вошел в историю русской литературы XIX в. как один из зачинателей романтизма. В основу его лирики легла «легкая поэзия», которая в его представлении ассоциировалась с развитием малых жанровых форм, выдвинутых романтизмом на авансцену русской поэзии, и совершенствованием литературного языка. В «Речи о влиянии легкой поэзии на язык» (1816) он так подытожил свои размышления: «В легком роде поэзии читатель требует возможного совершенства, чистоты выражения, стройности в слоге, гибкости; он требует истины в чувствах и сохранения строжайшего приличия во всех отношениях <…> Красивость в слоге здесь нужна необходимо и ничем замениться не может. Она есть тайна, известная одному дарованию и особенно постоянному напряжению внимания к одному предмету: ибо поэзия и в малых родах есть искусство трудное и требующее всей жизни и всех усилий душевных; надобно родиться для поэзии; этого мало: родясь, надобно сделать поэтом < овоенного» Батюшкова — к его лирическим миниатюрам.