Психологические теории поведения

Согласно основным психологическим направлениям поведение человека обусловлено различными «внутренними и внешними» условиями его жизнедеятельности. Конкретный поступок человека может быть результатом ответной реакции на воздействие ситуации или проявлением какого-то внутреннего источника активности (реактивное или активное поведение). Целью же поступка может стать как сохранение привычного адаптивного состояния (защитная реакция), так и приобретение нового качества (развития). Закончиться поступок может при достижении желательного эффекта, как внутреннего (то или иное мнение, оценка, чувство), так и внешнего (достижение согласия, понимания и т.д.). В такую схему укладываются как психоаналитические модели личности, так и бихевиористские, как когнитивные, так и гуманистические.

Человек ведет себя в разные периоды жизни, в разных обстоятельствах то как «защитник» своей репутации, своего представления о себе, то как «переработчик» сложной информации, важной для выбора серьезных жизненных решений, то как «искатель» новой стимуляции (как чувственной, так и информационной) для выхода из привычного, рутинного круга повседневной жизнедеятельности.

Психоаналитическое направление предполагает специфическую трактовку механизмов регуляции поведения людей, обусловленных принадлежностью к общности. Согласно психоаналитической теории, структура личности человека состоит из следующих компонентов: ОНО, Я и СВЕРХ-Я.

ОНО является источником психической энергии и стремится к непосредственному удовлетворению первичных потребностей.

СВЕРХ-Я представляет усвоенные личностью в течение жизни социальные или личностные нормы и задает этические рамки поведения.

Я — ядро личности, находится посередине между гедонистическими требованиями ОНО и моралистическими запретами СВЕРХ-Я.

Значение компонента Я для личности состоит в том, что он стремится к примирению вечного конфликта, порожденного инстинктом продолжения рода и запретами, которые налагаются на реализацию этого инстинкта обществом. Динамическое взаимодействие этих трех элементов выражается в бессознательной мотивации, которая, в свою очередь, проявляется в поведении. Я вырабатывает средства защиты психики от разрушающего действия конфликта, это особые формы бессознательной активности, способы психологической защиты. Их, согласно 3. Фрейду, несколько:

• регрессия — возврат в детство, дающий психическое состояние комфорта и защищенности;

• рационализация — использование только той информации, в соответствии с которой собственное поведение может быть социально одобренным;

• вытеснение — сглаживание внутреннего конфликта путем забывания истинного, но неприемлемого мотива поведения;

• проекция — бессознательный перенос собственных неприемлемых чувств, желаний, стремлений на другой объект;

• идентификация — отождествление себя с другим человеком, перенос на него желательных чувств и качеств;

• сублимация — переключение инстинктивной энергии на процесс творчества, а также проявление остроумия или любые действия, вызывающие мгновенную разрядку напряжения в форме, санкционированной обществом.

К психоаналитической школе можно отнести теорию интерперсонального поведения В. Шутца. По его мнению, наряду с биологическими потребностями у человека существуют социальные потребности: включения, контроля и любви. Если биологические потребности регулируют связь человека с физическим окружением, то социальные — связь личности с ее человеческим окружением, ребенок, лишенный в детстве адекватных форм удовлетворения таких потребностей, находит способы адаптивного поведения, которые полностью определяют поведение взрослого человека по отношению к другим.

Так, первая из социальных потребностей — потребность включения, может формировать стереотипы недостаточного социального, гиперсоциального или социального поведения. Первый тип формируется опытом недостаточной интеграции в семье, второй — опытом избыточной интеграции, третий — адекватной интеграции. Человек первого типа воспринимает себя как не заслуживающего внимания других людей, второй — как заслуживающего сверхвнимания, третий — беспроблемный в межличностных отношениях.

Вторая - потребность в контроле рождает тип поведения, варьирующий от сверхдисциплинированности до отсутствия дисциплины вообще. Эти типы названы Шутцем отказывающийся (когда человек отказывается от власти и ответственности, и вообще от принятия решений), автократический и демократический.

Третьясоциальная потребность — нравиться и быть любимым. Неадекватные отношения родителей с ребенком выливаются либо в избегание тесных эмоциональных отношений, либо в упорные беспрестанные попытки их строить. Адекватный тип может строить и тесные эмоциональные, и дистантные отношения.

В. Шутц считал, что каждая группа проходит в своем развитии этапы, соответствующие трем типам социальных потребностей — включения, контроля и любви. Формирование группы начинается с решения вопроса о том, остаться в данной группе или выйти из нее. Далее наступает фаза распределения ответственности и власти. В третьей фазе решается проблема эмоциональной интеграции. В случае распада группы движение идет в обратном порядке.

В свое время многие исследователи из ближнего окружения 3. Фрейда высказывали неудовлетворенность и разочарование тем, что в его учении излишне подчеркивались биологические основания личности. А потому некоторые из них предприняли разработку собственных концепций и также приобрели своих последователей. Так, Альфред Адлер полагал, что главным движущим мотивом человека является не превращение либидо, а в большей степени борьба за превосходство. Главная цель жизни, согласно его взглядам, состоит в том, чтобы преодолеть чувство неполноценности, внедренное в нас в детстве. Люди выбирают те или иные профессии, женятся и выходят замуж, покупают дома и машины прежде всего для того, чтобы усовершенствовать собственное Я и таким образом чувствовать себя менее неполноценными, чем остальные.

Эрих Фромм считал, что движущей силой человека является стремление преодолеть тревогу, возникающую в момент рождения — физического отторжения его от тела матери. Эта тревога является следствием разъединенности пребывавших в слитном состоянии начал, нарушением первичного комфорта внутриутробного существования ребенка. Такую тревогу Э. Фромм называл страхом одиночества, который человек может преодолеть двумя путями.

Первый путь — стремление включить в «круг своей личности» других людей, автократически отрицая их своеобразие и исключительность.

Второй — включиться самому в какую-то общность (приобщиться к идее, направлению), вплоть до разрушения собственной индивидуальности.

Оба пути осуществляются в русле так называемого садомазохистического комплекса, который предполагает два способа разрушения индивидуальности, а значит, и одиночества, в стремлении обрести слитное с другими людьми состояние.

Бегство от свободы, или неспособность выдержать собственную индивидуальность, уникальность и ответственность перед миром, является, по мнению Э. Фромма, одним из основных мотивов поведения человека. Тоталитарное общество представляет собой такое образование, в котором и свобода, и индивидуальность полностью уничтожены, но человек жертвует ими ради мнимой безопасности, на самом деле представляющей собой полную зависимость, отсутствие возможности какого-либо выбора. Вместе с тем Э. Фромм был настроен достаточно оптимистично. Он полагал, что возможно гармоническое взаимодействие общества и человека. Такую гармоничность он связывает с раскрепощением внутренних способностей человека к любви, вере и размышлению. Сознание человеком мнимости своего существования («иметь»), реализация своей сущности («быть»), внутреннее моральное обновление освободят его от иллюзорности существования.

Карен Хорни, еще один представитель неофрейдизма, также возражала против биологизации подхода к человеческой личности. С ее точки зрения, детские страхи коренятся во взаимоотношениях детей и родителей и порождают так называемую базальную тревогу. Дело в том, что родители, стремясь обеспечить детям приемлемое, с точки зрения современного западного общества, будущее, заставляют их делать то, что совершенно не соответствует устройству их внутреннего мира и их психологической индивидуальности. Испытывая продолжительный прессинг, дети не ощущают себя принятыми и любимыми, особенно если не оправдывают родительских надежд. Базальная тревога, вызванная такой ситуацией, является невротической. Однако с неврозом можно справиться. Более того, личность начинает развиваться по мере того, как индивид учится справляться со своими тревогами. К. Хорни предлагает свой метод индивидуальной работы.

Отметим, что психоаналитическая ориентация основывается на предпосылке о «глубинных» детерминантах поведения человека, включающих значительный элемент бессознательного.

Область исследования, распространяющаяся на человеческую уникальность, не находит адекватных методов измерения в «строго научных рамках».

Основными методами психоанализа являются:

· метод анализа свободных ассоциаций;

· анализ снов и толкование сновидений;

· анализ ошибочных и непреднамеренных (случайных) действий человека.

Гештальтпсихология (М. Вертгеймер, В. Келер, К. Коффка) зародилась в 1910-1930 гг. в Германии и ввела в оборот понятия «гештальт» (форма, структура) — целостные, не сводимые к сумме частей системные структуры сознания, и инсайт — внезапное понимание сути вещей, озарение. Для человека существует два мира: физический, лежащий за переживаниями, и мир переживаний.

Мир переживаний рассматривается как физиологическая реальность (процессы в мозге отражают воздействия реального мира) и как психическая (феноменальная) реальность, связанные между собой отношениями изоморфизма (взаимно-однозначного соответствия). Самосознание — это динамическое целое, поле, где единицы анализа — гештальты.

Решение, принимаемое человеком, является результатом образования гештальтов в «здесь и теперь» складывающемся психологическом поле. Неправомерно отрицался прошлый опыт человека, его активность, психологические закономерности сводились к принципам физиологической работы мозга.

На основе гештальтпсихологии разработан метод гештальттерапии, который исходит из существования гибкой границы между реальным миром и психическим, которые здоровый человек воспринимает нормально, воспринимая и управляя своим пребыванием в среде и внутренним миром, может вступить в контакт со средой и может уйти, адекватно оценив ситуацию и определив факторы, «расставив точки над i». Невротик не завершает гештальт, не превращает его в целостность, не живет «здесь и сейчас», а уходит в прошлое, в фантазии. Нужно привести человека опять в эту ситуацию, например, в группе, методом «рассуждения вслух», помочь пережить ситуацию до конца и восстановить связь с реальным миром (К. Левин, Ф. Перлз).

К. Левин известен типологией стилей управления (авторитарный, демократический, либеральный), а также теорией поля, когда конкретное поведение Должно рассматриваться как точка на поле, где осями являются динамические параметры личностных качеств и ситуации, при этом корректировке могут подвергаться оба параметра вместе и каждый в отдельности.

Бихевиоризм (поведенческая психология) — направление, возникшее в начале XX в. и отрицающее сознание в качестве предмета научного исследования. Психика сводилась к различным формам поведения, являющегося результатом ответа организма на воздействие внешней среды. Основными научными понятиями бихевиоризма стали «стимул» (раздражитель из внешней среды), «реакция» (ответ организма на раздражение) и «связь» (ассоциация) между стимулом и реакцией.

В 1930-е гг. в психологической школе бихевиоризма произошло своего рода размежевание. В силу невозможности бихевиористов ответить на ряд принципиальных вопросов, например, о принтах типичного для тех или иных групп поведения, выделилась линия развития «смягченного» бихевиоризма, или необихевиоризма, связанная с такими авторами, как Э. Толмен, К. Халл, Н. Миллер, Д. Доллард, А. Бандура, Р. Уолтере и др., и характеризующаяся усложнением традиционной бихевиористской схемы S-R за счет введения промежуточных переменных.

Радикально-бихевиористская линия наиболее четко представлена подходом Б. Скиннера и его последователей.

Основной проблемой бихевиористских исследований, точкой их особого внимания традиционно является научение. Посредством этого механизма приобретается весь репертуар наблюдаемого поведения, за пределы которого исследователи обычно не выходят. В рамках бихевиоризма предложено общее описание хода научения и сформулирован целый ряд законов, принципов, факторов, которые его определяют или на него влияют. Пытаясь ответить на вопрос о том, как происходит научение, авторы фиксируют внимание на условиях окружающей среды — стимулах, которые «ответственны» за приобретение, модификацию, ослабление определенных поведенческих образцов. Научение представляют как формирование ассоциации между реакциями обучающегося и стимулами, которые побуждают или подкрепляют его.

Обычно проводится разграничение между двумя типами научения — типа S и типа R — соответственно двум вычлененным схемам научающего эксперимента. Схема так называемого классического обусловливания заимствована бихевиористами у И. П. Павлова.

В своих исследованиях экспериментатор воздействовал на животных условным раздражителем (например, звонком) и подкреплял его безусловным (например, подачей пищи). Безусловный стимул использовался для вызывания безусловной реакции в присутствии нейтрального стимула. После ряда повторений реакция начинала ассоциироваться с этим нейтральным стимулом, который приобретал определенное значение — быть сигналом безусловного стимула. Продуктом научения по такой схеме считалось так называемое респондентное поведение — поведение, отвечающее на определенный стимул. Подача подкрепления связывалась со стимулом, отсюда и обозначение данного научения как «научение типа S».

Схема так называемого оперантного, или инструментального, обусловливания разработана Б. Скиннером. Суть научения по данной схеме состоит в том, что вместо предложения стимула, вызывающего определенную реакцию, экспериментатор, наблюдая за животным, ждет случайного проявления реакции в интересующем его направлении. Ее проявление сразу же подкрепляется. Продуктом научения по данной схеме оказывается оперантное поведение, или оперант. Б. Скиннер подчеркивал принципиальную разницу между респондентным и оперантным видами поведения.

Респондентное поведение вызвано стимулом, предшествующим ему.

Оперантное поведение — это поведение, вызванное стимулом, следующим за ним. В данном случае подкрепляется уже не стимул, а реакция животного, именно она вызывает подкрепляющий стимул. Отсюда обозначение такого научения, как «научение типа В».

Методы, которые необихевиористы проводили с животными, были видоизменены и использованы в экспериментах с человеческим поведением. Это имело огромное значение в последующих прикладных исследованиях, а схема оперантного обусловливания до сих пор занимает ведущее место в бихевиористском направлении социальной психологии.

Если сторонники скиннеровского подхода определяют стимул как наблюдаемое физическое или материальное событие, то сторонники необихевиористского подхода уделяют основное внимание разделению стимулов и реакций на внутренние и внешние. Схему 3-Я они заменяют схемой S-r-s-R, в которой внутренние s и r выступают как медиаторы (посредники).

Одним из наиболее важных понятий в словаре необихевиористов является понятие дискриминативного, или дифференцирующего стимула. Это стимул, не вызывающий прямо условной реакции, но как бы сигнализирующий организму о ней. Лишь при наличии в экспериментальной ситуации этого стимула происходит оперантная реакция.

Важными являются также категории генерализации (обобщения) и дискриминации (различения).

Генерализация — это тенденция реакции, полученной на один определенный стимул, ассоциироваться с другим, новым, но похожим стимулом. Чем более сходны стимулы, тем успешнее генерализация. Генерализация объясняет, например, быстроту овладения языком у ребенка. В социально-психологическом контексте для бихевиоризма встает сложный вопрос о генерализации двух или более стимулов, которые не имеют общих стимульных свойств. Например, внешние физические свойства слов могут быть различны, но их характеризует эквивалентность значений.

Дискриминация (дифференциация) имеет место, когда индивид научается различать подобные стимулы и отвечать только на один из них вследствие дифференцированного подкрепления. Дискриминация затруднена, когда стимулы становятся слишком похожими.

Следующим важным понятием в необихевиористской традиции является понятие подкрепления. Позитивные подкрепления определяются как стимулы, которые усиливают реакции; негативные подкрепления — это стимулы, которые усиливают реакции, будучи устраненными. Таким образом, подкрепление приводит к наблюдаемым изменениям во внешних реакциях.

Формы подкреплений могут варьировать от витальных (пищи и воды) до элементов социального взаимодействия (например, одобрения словом). В теории социального научения известного необихевиориста Д. Роттера ключевым понятием является ожидание — это субъективная вероятность, с которой, по мнению человека, подкрепление будет иметь место как следствие определенного поведения в конкретной ситуации. Ценность подкрепления будет определяться степенью предпочтения таких подкрепителей, как признание, независимость, комфорт, безопасность. Ожидание и ценность подкрепления взаимосвязаны в данной системе: труднодоступная цель имеет большую ценность.

Для различения детерминант ожидания успеха (достижение цели может зависеть от собственных усилий человека или от того, как сложатся обстоятельства) Д. Роттер предлагает ввести понятие «локус контроля». Индивидуальные различия в ощущении себя «пешкой» (экстернальное поведение) или деятелем (интернальное поведение) стабильны, поэтому диагностические тесты на определение уровня субъективного контроля (УСК или «локус контроля») широко применяются. Интернал будет оценивать угрожающую сложную ситуацию как «бросающую ему вызов», а экстернал — как «опасную». Среди последствий крайности «экстернального» восприятия ситуации можно привести феномен «выученной беспомощности», когда человек, ощущая, что от него ничего не зависит, не замечает никаких шансов проявить себя и помочь другим людям, даже когда такие возможности существуют.

Сущность когнитивистского подхода заключается в попытке объяснить поведение при помощи описания преимущественно познавательных процессов, характерных для человека. В прямую противоположность бихевиористам когнитивисты обращаются не к поведению, а к психической деятельности, к структурам психической жизни.

Главный акцент в исследованиях делается на процесс познания. Общая линия связи между этим процессом и поведением прослеживается следующим образом: впечатления индивида о мире своеобразно им интерпретируются, в результате чего образуются различные идеи, верования, ожидания, установки, которые и выступают регуляторами социального поведения. Таким образом, это поведение целиком находится в контексте некоторых организованных систем образов, понятий и т. п. Первым шагом регуляции поведения является отнесение воспринимаемого предмета к какому-либо классу явлений, то есть соотнесение его с определенной категорией.

Процесс категоризации предполагает избирательное отнесение к той или другой категории, что требует, в свою очередь, с особой тщательностью определять значение воспринимаемого предмета. Поэтому главными проблемами в социальной психологии становятся проблемы перцепции, аттракции, формирования и изменения аттитюдов, когнитивный диссонанс и т. д.

Аттракция (от лат. — привлекать, притягивать) — чувство привлекательности, внушаемое одним человеком другому.

Аттитюд (от франц. —поза) — установка, отношение.

Теория когнитивного диссонанса была создана в 1957 г. американским психологом Л. Фестингером, который заметил, что люди стремятся к некоторой согласованности знаний о мире и самих себя как желаемому внутреннему состоянию. Если возникает противоречие между тем, что человек знает, и тем, что он делает, то он стремится его как-то объяснить и, скорее всего, представить его как согласованность, непротиворечие ради того, чтобы вновь достичь состояния внутренней когнитивной согласованности. Далее Л. Фестингер, обозначая противоречие как «диссонанс», а согласованность как «консонанс», формулирует основные положения своей теории:

а) между когнитивными элементами может возникать диссонанс;

б) существование диссонанса вызывает стремление уменьшить его или воспрепятствовать его росту;

в) проявление этого стремления включает или изменение поведения, или изменение знаний, или осторожное отношение к новой информации.

В качестве примера можно привести ставший уже нарицательным пример с курильщиком: человек курит, но вместе с тем знает, что курение вредно. У него возникает диссонанс, выйти из которого можно тремя путями:

а) изменить поведение, то есть бросить курить,

б) изменить знание, в данном случае — убедить себя в том, что все рассуждения, статьи о вреде курения как минимум недостоверны, преувеличивают опасность;

в) осторожно относиться к новой информации относительно вреда курения, т. е. попросту игнорировать ее.

Л. Фестингер предлагает четыре источника возможного возникновения lиссонанса:

1) из логической непоследовательности;

2) из несоответствия когнитивных элементов культурным образцам или, иначе говоря, нормам;

3) из несоответствия данного когнитивного элемента какой-то более широкой системе представлений;

4) из несоответствия прошлому опыту.

Направление «гуманистическая психология» представлено многочисленными школами и течениями, хотя основные общие принципы сформулированы А. Маслоу. Эти принципы таковы:

• личность уникальна, непоповторима, системна, и изучать ее нужно в комплексе, а не только в отдельных проявлениях;

• исследования животных нерелевантны (непригодны) для понимания человека;

• на поведение человека его внутренний мир влияет сильнее, чем внешний, поэтому и заслуживает не меньшего внимания;

• человек изначально добр или, в крайнем случае, нейтрален, а агрессия, насилие проявляются под воздействием внешней среды;

• наиболее универсальная человеческая характеристика — креативность, которая может угаснуть под воздействием среды;

• основное внимание должно быть уделено здоровым личностям, поскольку, чтобы анализировать болезнь, нужно знать, что такое норма, здоровье;

• в природе человека заложено стремление к постоянному саморазвитию, к творчеству, это главное в личности, поэтому анализ устремлений не менее важен, чем прошлое человека;

• любое воздействие на личность, в том числе психотерапевтическое, воспитательное, должно быть непрямым, косвенным. Терапевт должен сопереживать пациенту, выступать в качестве второго Я, а ответственность за решение и его последствия лежит на самом пациенте, он должен понять и принять решение.

Факторами развития А. Маслоу считал потребности, направленные в конечном счете на реализацию своего потенциала. Форма самореализации — художественное творчество, общение, труд, любовь и т. п. Человек, достигший уровня самоактуализации, не отягощен мелкими страстями и пороками, имеет высокую самооценку, легко принимает других, природу, не зависит от условностей, прост, обладает чувством юмора, добр, склонен к переживанию вдохновения.

В 1930-е гг. в СССР психологические проблемы поведения успешно разрабатывались и грузинскими исследователями во главе с Д. Н. Узнадзе, создателем собственной психологической школы. Ими использовались современные западные знания по психологии бессознательного для создания теории установки.

Эксперименты показали, что принятая в классическом бихевиоризме двухзвенная схема (стимул-реакция), объясняющая поведение, должна быть дополнена некоторым промежуточным фактором, который получил название «установка».

Суть этой теории заключается в следующем. Если у человека возникает какая-либо потребность, то в ситуации возможного ее удовлетворения у него возникает состояние готовности к совершению определенного поведенческого акта, которое и понимается как установка. Узнадзе и его последователи доказали, что при неоднократном столкновении потребности и ситуации установка фиксируется. Многообразие устойчивых взаимосвязей индивида с внешним миром представлено системой фиксированных вторичных установок, тогда как непосредственное поведение управляется динамической первичной, или актуальной, установкой. При этом все фиксированные установки находятся в области бессознательного, а актуальные — в сознательной сфере, так как их формирование происходит при обстоятельствах, с которыми не сталкивается прошлый опыт человека. Далее было доказано, что установка имеет иерархическую структуру. В вертикальной иерархии выделяется несколько уровней.

Концепция личности, представленная вертикальной иерархией установок или диспозиций, была разработана известным отечественным социологом и социальным психологом В. А. Ядовым. Сообразно этой концепции, личность человека представлена четырьмя уровнями.

Первый уровень формируется на основе физических потребностей и простейших ситуаций и ничем не отличается от неосознанных фиксированных установок, экономящих наше время при выполнении простейших поведенческих актов.

Второй уровень представлен фиксированными социальными установками, или аттитюдами, выявляющими отношения к социальным ценностям — семье, человечеству, деньгам, национальности и т. д.

Третий уровень иерархической структуры диспозиций выявляет направленность интересов личности в определенные сферы социальной активности. Это профессиональная деятельность, семья, досуг.

На четвертом уровне располагаются ценностные ориентации на цели в жизни и средства их достижения. Здесь происходит самовыражение в конкретных социальных условиях, исторически обусловленных формах жизнедеятельности, характерных для образа жизни данного общества.

Существуют и другие работы, посвященные изучению иерархической структуры установок. Все они имеют сходные выводы. Так, только на низшем уровне располагаются неосознанные установки, регулирующие поведенчес- кие акты, связанные с удовлетворением физиологических потребностей; более высокие и даже высшие уровни формируются всегда четко осознаваемыми установками, обращенными на социально значимые ценности или смысл.

В определенных ситуациях высший уровень диспозиционной структуры принимает на себя ответственность за управление поведенческими актами более низкого уровня. По предположению В. А. Ядова, диспозиционная структура, кроме вертикальной иерархической структуры, обладает общепринятой горизонтальной трехкомпонентной схемой, состоящей из аффективного (эмоционального), когнитивного (познавательного) и поведенческого аспектов. Таким образом, диспозиционная структура личности, регулирующая ее поведение, представляет своеобразную решетку, где по вертикали располагаются четыре иерархических уровня установок, а по горизонтали — три их аспекта.

Понятие «установка» (аттитюд) используется для обозначения субъективных ориентации индивидов как членов группы или общества на те или иные ценности, предписывающих индивидам определенные социально принятые способы поведения, а также при изучении отношений личности как члена группы к тем или иным социальным объектам, механизмов саморегуляции и устойчивости социального поведения, процесса самореализации, прогнозировании возможных форм поведения личности в определенных ситуациях.

В зависимости от того, на какой объективный фактор деятельности направлена установка: мотив, цель, условие деятельности, выделяется три иерархических уровня регуляции деятельности (уровни смысловых, целевых и операциональных установок).

Смысловая установка выражает проявляющееся в деятельности личности отношение ее к тем объектам, которые имеют личностный смысл. По происхождению смысловые установки личности производны от социальных установок. Смысловые установки содержат информационный компонент (взгляды человека на мир и образ того, к чему человек стремится), эмоционально-оценочный компонент (антипатии и симпатии по отношению к значимым объектам), поведенческий компонент (готовность действовать по отношению к объекту, имеющему личностный смысл). С помощью смысловых установок индивид приобщается к системе норм и ценностей данной социальной среды — инструментальная функция. Они помогают сохранить статус-кво личности в напряженных ситуациях — функция самозащиты, способствуют самоутверждению личности — ценностно-экспрессивная функция, выражаются в стремлении личности привести в систему содержащиеся в них личностные смыслы знаний, норм, ценностей — познавательная функция.

В отличие от целевых и операциональных установок, изменяющихся в ходе обучения под влиянием речевых воздействий, инструкций, изменение смысловых установок всегда обусловлено изменением самой деятельности субъекта.

Целевые установки вызываются целью и определяют устойчивый характер протекания действия. В случае прерывания действия целевые установки проявляются в виде динамических тенденций к завершению прерванного действия.

Операциональная установка имеет место в ходе решения задачи на основе учета условий наличной ситуации и вероятностного прогнозирования этих условий, опирающегося на прошлый опыт поведения в подобных ситуациях. Они обнаруживаются в стереотипности мышления, конформности личности и т. п.

В социально-психологических исследованиях на Западе многими исследователями (М. Шериф и X. Кантрил, Г. Олпорт и др.) было выявлено существование двух видов аттитюдов.

Первый вид соответствует традиционным представлениям об аттитюдах как об установках, формирующихся в результате вербальных воздействий и проявляющих себя также в вербальной сфере (высказывание определенных взглядов, мнений, отношений и т. д.).

Второй вид составляют аттитюды, не поддающиеся вербальным воздействиям и остающиеся стабильными в течение длительного времени.

Было сделано заключение, что данные аттитюды входят в структуру человеческого Я и обусловливают ее индивидуальность.

В отечественной литературе существует значительное число синонимов понятия «установка»:

· личный смысл — по А. Н. Леонтьеву,

· отношения — по В. Н. Мясищеву,

· внутренняя позиция — по Л. И. Бажович,

· умонастроение — по Б. Д. Парыгину,

· мотивация — по В. И. Ковалеву и т. д.

Их общий смысл идентичен по своей сути установке личности, так как все они являются, во-первых, исходным моментом поведения, во-вторых, вызывают готовность действовать определенным образом.

Начиная с 1970-х гг. ряд последователей школы Д. И. Узнадзе провели серию экспериментов по изучению механизмов смены установок, в том числе и социальных. Опираясь на то, что социальные установки имеют такие же свойства, как и установки более низких иерархических уровней (интенсивность, скорость формирования, прочность фиксации и т. д.), они выяснили, что смена происходит по общему закону ассимиляции и контраста.

Под воздействием фиксированной установки тот или иной объект восприятия (в том числе и социальный) в случае незначительного отличия от ее содержания воспринимается как однозначный (эффект ассимиляции). В противоположном случае наблюдается эффект контраста, а именно, не соответствующий установке человека объект кажется еще более отличным, чем это есть на самом деле. Вопрос этот имеет фундаментальное значение, так как процесс смены установок должен автоматически повлиять на изменение поведения личности.

Для управленческих наук особенно важным остается вопрос о том, возможно ли принципиально изменить поведение человека и какие воздействия к этому приведут.

Если полученная новая информация не слишком резко отличается от позиции субъекта, то смена социальной установки происходит по ассимилятивному принципу. В этом случае поведение человека принципиально не меняется, так как происходит приспособление к среде.

Если полученная новая информация имеет резкое отличие от уже имеющейся, социальная установка меняется лишь по контрастному принципу и с очень большим трудом. Человек перебирает все возможные варианты, чтобы избежать внутренней реорганизации, ведущей к изменению личности. Субъект, возможно, даже пройдет стадию еще большего отклонения от воздействующей позиции, но если внутренние силы истощаются, а внешняя поддержка отсутствует, то происходит «пробой в психической защите» и аккомодация — сближение с воздействующей позицией, что автоматически влияет на изменение поведения личности.

Итак, смена социальных установок требует приложения огромного количества энергии, направленной на расшатывание структурных элементов. Это большое испытание для личности, связанное не только с дискомфортом в процессе сопротивления неугодной информации, но также с переживанием чувства неопределенности, возникающим при истощении психических сил.

Человек стремится избежать подобных испытаний. Только безвыходные ситуации заставляют его менять установки и поведение. Чтобы человек изменил свое поведение, писал Э. Берн, необходимо поместить его в такие ситуации, как катастрофы, войны, голод, эпидемии, которые «ломают» всех на своем пути, кроме тех, кому дано использовать эти условия как средство для своего продвижения. Есть иной путь — психотерапия и другие преобразования, которые разбивают установки и оказывают человеку поддержку в выборе альтернативного поведения.

Доказательства того, как люди не желают менять установки и поведение, приводит Е. Филатова. Имеются факты, когда человек произвольно отвергает информацию об угрозе его биологического существования. Поведение такого типа описывает Г. Медведев на примере катастрофы на АЭС в Чернобыле, когда отрицание бросающихся в глаза аварийных сигналов стоило жизни многим людям. Перефразируя И. Лакатоса, «реальность может кричать «нет», но человек может кричать еще громче, предпочитая смерть пересмотру себя в этом мире». Научные исследования также продолжали доказывать наличие противоречий между осознанными человеком фактами, свидетельствующими о необходимости менять поведение, и тем, что сделать это крайне трудно.

Сегодня российские ученые отмечают, что в отечественной психологии советского периода были недостаточно разграничены понятия «деятельность» и «поведение». Так, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия и Л. С. Выготский заложили прочный теоретический базис о главенствующей роли сознания в регуляции поведения, считая, что «поведение человека всегда обусловлено и имеет характеристики сознательной, произвольной и созидательной деятельности».

Современными западными школами, объясняющими и исследующими регуляцию поведения человека и наиболее популярными сегодня в России, являются:

· нейролингвистическое программирование (Р. Бендлер, Дж. Гриндер и др.),

· трансакционный анализ (Э. Берн, М. Джеймс, Д. Джонгвард и др.),

· неогештальтпсихология (Ф. Перлз),

· онтопсихология (Д. Менегетти),

· трансперсональная психология (С. Гроф),

· лингвистическое направление психоанализа (Ж. Лакан, Ж. Деррида).

Поведение человека обусловлено комплексом положительного и отрицательного детского опыта, сформированного к 5-6-летнему возрасту, представленного комплексом установок (аттитюдов), влияющего на избирательность восприятия мира, а также на чувства и способность к обучению и формированию идей. Э. Берн писал, что «одна из первых вещей, которой научается человек, — делать то, что ему говорят, и он проводит остальную часть своей жизни, делая это. Можно считать, что его первое порабощение — порабощение родителями. Человек прикован к инструкциям на веки вечные, оставляя за собой лишь право выбрать иногда собственные методы их выполнения и утешать себя иллюзией автономии».

3. Поведение «экономического человека»

Поведением людей в экономической среде традиционно занималась экономическая наука. Родоначальник классической экономики, признанной самостоятель ной наукой, А дам Смит, преподавая на кафедре нравственной философии в Глазго, выпустил в 1750 г. свою главную, как он тогда считал, книгу «Теория нравственных чувств». Адама Смита как исследователя глубоко волновали проблемы человеческой души. Работая в этом направлении, он не мог быть не знаком с современными психологическими воззрениями. Поэтому в своей следующей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов», завершенной в 1776 г., он представил образ «экономического человека», причем значительно менее «рационального», чем у его непосредственных последователей.

Большинство современных обществоведов сходятся во мнении относительно теоретических допущений, на которых строится классическая модель экономического человека. Как правило, таких допущений называют четыре:

1. Экономический человек действует на конкурентном рынке, что предполагает его минимальную взаимосвязь с другими экономическими людьми.

2. Экономический человек рационален с точки зрения механизмов принятия решений. Он способен к постановке цели, последовательному ее достижению, расчету издержек в выборе средств такого достижения.

3. Экономический человек обладает полнотой информации о той ситуации, в которой он действует, удовлетворяя свои потребности.

4. Экономический человек эгоистичен, т. е. он стремится к максимизации своей выгоды.

На Западе интерес к модели человека в различных экономических теориях достаточно повысился начиная с 60-х гг. XX в. Есть и отечественные ученые, занимающиеся разработкой данной проблематики. Вместе с тем не удалось обнаружить специальных работ, которые рассматривали бы модель человека в отечественных экономических теориях, будь то ранние или относящиеся к советскому периоду.

Т. Веблен, например, понимавший существование огромного разрыва между экономической теорией и экономической реальностью, хорошо знал работы совеменного ему У. Джемса, внесшего значительный вклад в психологическую науку. Однако общая прагматическая направленность, свойственная американской психологии того времени, наложила отпечаток на понимание У. Джемсом оснований личности и создание образа «человека психологического»:

«В самом широком смысле личность человека составляет общая сумма всего того, что он может назвать своим: не только его физические и душевные качества, но также его платье, дом, жена, дети, предки и друзья, его репутация и труды, его имение, лошади, его яхта и капиталы. Если по отношению ко всему этому дело обстоит благополучно — он торжествует; если дела приходят в упадок — он огорчен; разумеется, каждый из перечисленных нами объектов неодинаково влияет на состояние его духа, но все они оказывают более или менее сходное воздействие на его самочувствие...

Инстинктивное влечение побуждает нас накапливать состояние, а сделанные нами ранее приобретения становятся в большей или меньшей степени близкими частями нашей эмпирической личности. Наиболее тесно связаны с нами произведения нашего кровного труда. Немногие люди не почувствовали бы своего личного уничтожения, если бы произведение их рук и мозга (например, коллекция насекомых или обширный рукописный труд), созидавшееся ими в течение целой жизни, вдруг оказалось уничтоженным. Подобное же чувство питает скупец к своим деньгам. Хотя и правда, что часть нашего огорчения при потере предметов обладания обусловлена сознанием того, что мы теперь должны обходиться без некоторых благ, которые рассчитывали получить при дальнейшем пользовании утраченными ныне объектами, но все-таки во всяком подобном случае сверх того в нас остается еще чувство умаления нашей личности, превращения некоторой части ее в ничто. И этот факт представляет собой самостоятельное психическое явление. Мы сразу попадаем на одну доску с босяками, с тем отребьем, которых так презираем, и в то же время становимся более чем когда-либо отчужденными от счастливых сынов земли, властелинов суши, моря и людей, властелинов, живущих в полном блеске могущества и материальной обеспеченности. Как бы мы ни взывали к демократическим принципам, невольно перед такими людьми явно или тайно мы переживаем чувства страха и уважения».

Практически одновременно с политэкономией А. Смита в Германии возникла оппозиция самой ее идее. Речь идет об исторической школе в экономической теории.

Поскольку идеи А. Смита выводимы не из опыта истории, а из «естественной природы человека», представители другого направления — немецкого историзма критиковали их прежде всего за распространение «рудиментарной психологии экономического человека» на все времена и страны, из которой делаются далеко идущие выводы.

Представители немецкой исторической школы Б. Гильдебрандт и К. Книс предлагали рассматривать в качестве объекта Для анализа в экономике народ как национально и исторически определенное, объединенное государством целое. Отдельный человек, по мнению Б. Гильдебрандта, «как существо общественное, есть прежде всего продукт цивилизации и истории. Его потребности, образование и отношение к вещественным ценностям, равно как и к людям, никогда не остаются одними и теми же, а географически и исторически беспрерывно меняются и развиваются вместе во всей образованностью человечества».

Таким образом, между понятиями «экономический человек» классической и исторической школ имеются принципиальные отличия.

Первый — одинок и независим. В своем выборе он подчиняется только экономическим аргументам.

Второй — скован множеством социокультурных стереотипов, навязанных внешней средой, и только в этом качестве может проявляться в хозяйственной деятельности.

Сужая область анализа экономической теории, историческая школа привлекла внимание к этическим и психологическим проблемам рыночного хозяйства, стремясь разобраться в их происхождении. Именно эта проблематика является одной из важнейших в современной экономической науке, сыграв заметную роль в формировании экономико-психологического направления, развивающегося на грани макроэкономики и психологии больших групп.

Анализируя эволюцию образа человека в экономической теории, нетрудно усмотреть принципиальную тенденцию в развитии экономических наук все большее отстранение их содержания от нравственного аспекта человеческой жизни. Последствия такого отстранения для науки и практики в настоящее время отмечены отечественными экономистами и вызывают серьезную озабоченность.

С другой стороны, кроме математизации экономической науки прослеживается и противоположная тенденция — расширение и углубление образа экономического человека, попытка приблизить его к реальности.

Вступление стран с развитым рынком в эпоху постиндустриального общества изменило сферу потребления, поставив в качестве целей экономики удовлетворение потребностей не только и не столько групп населения, сколько конкретной личности, индивида. Значение личности в других сферах экономики — производстве, распределении, обмене, управлении — также значительно выросло, поскольку работающий индивид благодаря достижениям научно-технического прогресса получил материальную, информационную, энергетическую и прочие возможности радикально влиять на результаты деятельности организации и других социально-экономических систем, как положительно, так и отрицательно. В этих условиях модели, разработанные в рамках экономических теорий, стали недостаточно адекватными. Процесс развития наук, примыкаюших к экономике, требует перехода на уровень психологии, к исследованию человека. Конечно, без упрощения, редукции человеческой сущности и поведения невозможно было бы моделировать экономические процессы. Но если стоит задача исследования таких действий субъектов рынка, как выбор решения в экономической ситуации, а действующее лицо — индивид, то приходится обращаться к сфере специальных наук о человеке, и в первую очередь — к психологии.