Вариант № 4.
1. Общая характеристика Кодекса Юстиниана.
КОДИФИТКАЦИЯ ЮСТИНИАНА
ЮСТИНИАН I (482 или 483-565), византийский император с 527. Завоевал Сев. Африку, Сицилию, Италию, часть Испании. Провел кодификацию римского права, стимулировал большое строительство (храм св. Софии в Константинополе, система крепостей по Дунайской границе).
Устремления Юстиниановского периода (первая половина VI в.) были направлены на осуществления грандиозной и непосильной задачи восстановления единства Римской империи. К этой цели сводилась политика и в области законодательства.
В начале 528 г. была учреждена государственная комиссия из 10 специалистов под руководством выдающегося юриста того времени Трибониана, который также совмещал и ряд важнейших государственных постов (начальник столицы, начальник императорской канцелярии и заведующий редактированием законов). В апреле 529 г. комиссия опубликовала кодекс императорских конституций в 12 книгах, с изданием которого все прежние сборники и отдельные акты стали рассматриваться как не имеющие юридической силы.
Успех по созданию кодекса императорских конституции вдохновил Юстиниана приступить к высшему и полнейшему исправлению права - собрать и исправить все римские постановления и включить их в одну книгу. 15 декабря 530 г. указом «Deo auctore» (конституция «О составлении Дигест») он дал Трибониану поручение создать комиссию. Трибониан составил, и сам возглавил комиссию, состоящую из 17 человек. Эта комиссия имела перед собой очень сложную задачу: она должна была собрать сочинения всех классических юристов, после чего необходимо было сделать извлечения из всех этих сочинений, причём всё устарелое должно было быть вычеркнуто и заменено новым, а всякие разногласия должны были быть устранены. И весь этот материал нужно было расположить в известном систематическом порядке. Одним словом, вся огромная юридическая литература должна была быть пересмотрена и спаяна в одно систематическое целое. И с этой колоссальной задачей комиссия справилась чрезвычайно быстро: через 3 года со времени указа Трибониану, а именно 16 декабря 533 года, указом «Tanta» (лат.) или «Dedoken» (греч.), этот огромный свод,получивший название «Digesta» или «Pandectae», был опубликован, а с 30 декабря того же года вступил в действие.
Параллельно с работой по составлению Дигест, под общим руководством Трибониана, профессорами Теофилом и Доротеем был составлен, главным образом для учебных целей, официальный элементарный курс гражданского права, получивший обычное для такого рода курсов название «Institutiones». Вообще, Институций существовало много, но наиболее удачным из них считается учебник, подготовленный юристом Гаем, жившим в середине II в. н.э. То есть это была работа по обновлению Институций Гая. И 21 ноября 533 года особым указом, адресованным к юношеству, Институции были санкционированы, причём им была придана сила, равная силе всех других частей свода. Обновлённые Институции были изданы на латинском языке немного ранее Дигест, но обрели юридическую силу одновременно, в один день.
Вместе с тем, пока шла работа по составлению Дигест и Институций, законодательство не бездействовало: эта работа вызвала правительство на пересмотр целого ряда вопросов. Комиссия должна была устранять все встречающиеся между юристами противоречия, но некоторые из них по докладу комиссии были разрешены самим Юстинианом в законодательном порядке. Это был ряд наиболее спорных вопросов по гражданскому праву. Эти решения были объявлены в виде указов. Сохранилось известие о 50 подобных указах - так называемых quinquaginta decisiones. Эти законы, известные под названием «50 решений», были использованы в целях пересмотр недавно изданного кодекса, так как многие вопросы требовали пересмотра. В течении трех лет (с 529 года по 531 год) было издано 310 конституции. Другими слова на момент завершения Дигеста и Институции, Кодекс, изданный в 529 г., оказался уже во многом устаревшим. Для того, что согласовать его с новыми частями, необходимо было переработать Кодекс заново. Для этого вновь была создана комиссия в составе 5 человек под руководством Трибониана. И 16 декабря 534 г. указом «Cordi nobis» был опубликован Кодекс в новой редакции - «Codex repetitae praelectionis», который замени старый. Именно вторая редакция Кодекса, состоящая из 12 книг, дошла до нашего времени.
Выход в свет второй редакции Кодекса ознаменовал окончание составления свода. Вместе с тем, составление основных частей свода (Институций, Дигест, Кодекса) не могло остановить дальнейшее развитие жизни и устранить потребность в издании новых законов. Конституции, изданные после второй редакции кодекса (535-565 гг.), официально не были обработаны, не объединялись и не кодифицировались, но фактически составили четвёртую часть собрания нормативных актов, созданного в процессе систематизации Юстиниана. Со временем Новые конституции, изданные Юстинианом после кодификации, получили название «Novellae Constitutiones» (новеллы, то есть новые законы, которых всего было 168). Юстиниан намеревался собрать новеллы в сборник по мере их накопления, но сам он их не успел объединить. До нашего времени дошли некоторые частные собрания новелл. Таким образом, Новеллы можно считать посмертным памятником Юстиниану. Они рассматриваются как последняя и заключительная часть юстиниановского законодательства.
По мысли Юстиниана все четыре указанные части кодификации должны были составлять единое целое, однако он их не успел соединить под одним общим названием. Только в 16 в., весь юстиниановский свод стал называться общим именем - «Corpus Juris Civilis» (Свод Гражданского права).
Само значение свода Юстиниана является двояким:
- во-первых, он даёт наиболее систематическое изложение римского классического права и римской юриспруденции вообще;
- во-вторых, он послужил основным источником возрождения римского права в средние века.
Приданное и брачные дары.
Термином приданное обозначаются вещи или иные части имущества, предоставляемые мужу женой, ее домовладыкой или третьим лицом для облегчения материальных затруднений семейной жизни. В древнереспубликанский период, когда браки почти всегда были cum manu, специальной регламентации правового положения приданного не было. Потому, если не было особого соглашения по этому вопросу, то приданное не выделялось из всего остального имущества, приносимого, женой и поступало в собственность мужа. По мере утверждения браков sine manu для приданного как имущества, передаваемого мужу, был установлен особый правовой режим. Примерно за два века до н. э. стало входить в правило заключать устное соглашение, по которому муж принимал обязательство возвратить приданное в случае прекращения брака.
В классический период приданое получает специальную регламентацию. О. Омельченко утверждает, что существовал особый документ о передаче приданого, который должен был содержать условия и оговорки относительно судьбы приданого при прекращении брака (идет ли оно после смерти жены мужу, после смерти мужа - жене, пределы возможных вычетов из стоимости приданого и т.п.) В случае прекращения брака приданое подлежит возврату. Если при установлении брака было заключено по этому поводу соглашение, на его основе и давался иск о возврате приданого. Это был строгий иск, и муж возвращал приданое, безусловно и в полном объеме. Если специального соглашения не было, претор давал жене иск. Это был иск bonae fidei; он давался жене, но не ее наследникам, и муж имел право удержать известную ему долю на содержание оставшихся при нем детей и прочие нужды.
При Юстиниане привила, о возврате приданого были упрощены через объединение двух ранее названных исков. Теперь независимо от того, было ли заключено соответствующее соглашение, жена и ее наследники получают теперь иск о возвращении приданого, по которому приданое передается полностью, но за вычетом суммы необходимых издержек. Там же.
Брачные дары представляли собой как бы «приданое наоборот», это был подарок жене от мужа соответственно с их общественным положением в ходе заключения брака, которым супруга как бы обеспечивалась на случай вдовства. Делать брачные дары требовали правила общественного приличия, хотя стороны не могли заявлять претензии об отсутствии таковых. Сначала это дарение совершалось до брака (т.к. дарения между супругами запрещались) и поэтому называлось предбрачным даром. Юстиниан разрешил совершать это дарение и во время брака, и оно стало называться donatio propter nuptias. По размеру это имущество соответствовало приданому. В течение брака оно оставалось в собственности и управлении мужа; в случае расторжения брака по вине мужа оно переходило к жене. В договоре нередко предусматривалось право жены требовать выдачи этого имущества в случае смерти мужа.
Полномочия претора при рассмотрении исков частного права.
Переход к формулярному процессу при рассмотрении исков частного права объективно вывел претора на первый план судопроизводства и связанного с ним правотворчества. Именно за ним было при этом порядке решающее слово в понимании, толковании, применении норм закона и права. В известном смысле только с формулярным процессом было связано развитие такого источника римского права, как jus honorarium, или jus praetorium. При легисакционном процессе, при строго подзаконном понимании существа исковых требований и возможных истребуемых взысканий претор, по сути, не мог изменить или остановить процесс, и от него только зависело санкционировать своею властью судоговорение. В этом отношении, первоначально роль претора была отчасти пассивной: он мог корректировать процедуру судоговорения только с помощью точных предписаний закона, и где закон молчал, там был бессилен и претор.
При формулярном процессе претор занял уже центральное место. Он мог вообще отказаться составить формулу по тем или иным общеправовым обстоятельствам, а тем самым сделать цивильное право практически ничтожным, мог, напротив, дать иск по основаниям, прямо не предусмотренным законом или правовой традицией, прибегая к соображениям справедливости, целесообразности, необходимости соблюдать интересы народа и государства и т.п. («Претор помогает людям, которые ошиблись или были обмануты».) Претор мог, наконец, прибегнуть к специфическим средствам чисто преторской защиты права, опираясь не столько на судебно-правовую, сколько на административную сторону своей публичной власти.
Эта новая роль претора имела свои как положительные, так и отрицательные стороны в отношении правовой обоснованности судебного процесса в целом.
Возможность делать цивильное право фактически ничтожным путем новоизложенной формулы вполне объективно могла приводить к злоупотреблениям субъективного свойства. Тому же вполне могло послужить избыточное понимание превалирования интересов справедливости момента над нормой права, пусть и древнего. Однако положительное значение преторской юстиции было неизмеримо большим.
Оценка обстоятельств дела с точки зрения справедливости была ранее всего отказом от строгого формализма старого права, оторванного от меняющихся обстоятельств жизни. Одним из путей преодоления такого формализма стала практика отказа или отложения иска по причинам чисто процессуального свойства denegatio. По отпадении препятствующих обстоятельств (достижения истцом требуемой возрастной или семейной самостоятельности, возбуждения дела надлежащим субъектом) иск мог быть повторен или возбужден заново, тогда как ранее легисакционный процесс изначально погашал и материальное требование по обстоятельствам чисто процессуальным. В основание судебного требования претор мог положить фактическое положение дел, а не их переосмысление с точки зрения права (formula in factum conceptae); будучи изложенным, в формуле, это фактическое положение дел становилось для судьи правовыми границами рассмотрения спора. Наконец, формула могла быть составлена с т.н. фиктивным элементом, который вводился в изложение существа дела и правовую оценку спора. Это было наиболее важное изобретение преторской юстиции, которое позволяло предельно распространительно толковать нормы права и закона, не отказываясь от них формально, а тем самым и придавать совершенно новым по содержанию правоотношению и спорам вполне законное значение.
Сложился также новый круг специфически преторских способов защиты прав по поводу частных жалоб, предварявших или сопровождавших предполагаемое исковое заявление.
Претор мог лично рассмотреть фактические обстоятельства спора, который послужил поводом к обращению. Если дело касалось нарушения вещных прав, он мог, опираясь на полномочия imperium, сделать специальное и конкретно адресованное распоряжение (interdictum) о запрещении тех или иных действий до рассмотрения дела в законном процессуальном порядке либо вообще запрещении действий без специального рассмотрения. Интердикты были нескольких разновидностей:
а) с приказанием восстановить владение обратившегося за приказом лица в отношении той или иной вещи, вышедшей неправомерно из его обладания;
б) с приказанием предъявить вещь, которая служила предметом спора, либо которой само существование должно было обусловить продолжение или отсутствие судебного разбирательства;
в) с приказанием запретить насилие в отношении личности либо прав обратившегося за преторской защитой лица;
г) специальный владельческий интердикт, которым закреплялось специальное вещное право — «право обладания» — в качестве временного заменителя полноценного права собственности в отношении вещей, переход которых требовал некоторых дополнительных формальностей или обстоятельств по цивильному праву.
Другими средствами преторской защиты было фиктивное оформление торжественных обещаний — stipulationes — от участвующих в деле сторон, которые как бы независимо от юридического содержания спора создавали основу для взаимных связывающих действий или обязательств, как правило, чисто личного характера. Из этого преторского действия сформировалась возможность в будущем для судебного рассмотрения исков и требований не материального свойства — о моральном вреде и т.п. Хотя в практике римской юриспруденции были случаи, когда в этом виде решались споры абсолютно неюридического содержания: например, два полководца спорили о том, кто сыграл главную роль в победе римских легионов в известном сражении. Специфически преторским средством внесудебного поддержания правового состояния был ввод во владение имуществом от имени власти магистрата, который как бы заменял соответствующие неопределенные иски (как правило, по поводу наследства, присужденного имущества и т.п.). В особо исключительных случаях, когда невозможно было дать защиту в рамках права (сделка была оформлена в соответствии со всеми требованиями закона и т.п.), но содержание требования было признано справедливым, претор прибегал к реституции (restitutio in integrum) — полному восстановлению того положения, которое было характерно для сторон по поводу интересовавшей их сделки до ее заключения (например, в отношении сделок, заключенных несовершеннолетними, сделок, заключенных под влиянием обмана, насилия и т.п.). Естественно, что реституции предшествовало предварительное выяснение фактических обстоятельств дела; таким образом, она была как бы заменителем второй стадии процесса, основываясь уже только на преторских полномочиях.
Если раньше он был статистиком и следил только за тем, чтобы соблюдалось это законодательство, то теперь он мог решить это дело очень существенно (он мог дать защиту всем отношениям), дать иск в тех случаях, когда он прямо не предусматривался законом, с одной стороны, а с другой стороны и за полную претензию, если он считал ее справедливой, мог не дать ей ход. Если раньше формулы были в точных терминах законодательства, то теперь задача составить формулу лежала на плечах претора. Претор выслушивал стороны и дальше давал юридическую квинтэссенцию этого спора. Писал судье особые записки, каким правилом следует руководствоваться при решении этого дела. Эта записка называлась формулой, а сам процесс — формулярным.
