Второй период социализации

Он может смыкаться с первым периодом или пе­рекрываться с ним; приходится на возраст примерно от полутора до пяти месяцев. Суть периода в форми­ровании индивидуальности в том, что щенок начина­ет выделять себя из мира прочих существ, приобрета­ет собственное «Я». Резко возрастают активность и са­мостоятельность. Однопометники уже не стремятся держаться все вместе. Усиливается исследовательская активность: щенок энергично изучает не только пред­меты и явления окружающего мира, но и возможнос­ти собственного тела, в буквальном смысле пытается познать себя. Игровое поведение является чуть ли не преобладающей активностью, приобретая более слож­ные и разнообразные формы. Игры становятся сорев­новательными, переходят в борьбу и даже драки за место в щенячьей иерархии.

Щенок, выращиваемый в доме, именно в этот период причиняет владельцам максимум забот. Его ис­следовательская активность, направленная на вещи и предметы обстановки, может привести квартиру в со­стояние руин. Щенок постоянно куда-то лезет, хвата­ет в зубы что попало, бегает, прыгает, при этом на прогулках с ним просто нет сладу. Стоит хозяину чуть отвлечься, чтобы щенок, снедаемый жаждой знаний и новых знакомств, увязался за прохожим, влез в кучу мусора или бесстрашно отправился к собаке, чьи раз-

меры потрясают даже хозяйское воображение. Скла­дывается впечатление, что на улице собака просто забывает, что у нее есть хозяин, либо злонамеренно испытывает его терпение самыми разными проделка­ми. Многие хозяева именно в этот период наносят непоправимый ущерб психике щенка, наказывая его чуть ли не ежеминутно и особенно за подходы к чу­жим людям.

Следует представлять, что щенок не слушается не потому, что он не подчиняется командам и бросает вызов доминанту в лице хозяина. Дело в ином — его нервная система все еще несовершенна, процессы возбуждения и торможения плохо сбалансированы, а умение распространять внимание разом на несколько объектов просто отсутствует. Исследовательское пове­дение приводит щенка к стремлению изучать любой новый для него предмет или явление. Именно на этом явлении и сосредоточивается все внимание щенка, он действительно не слышит окриков хозяина.

Более того, чем чаще и громче кричит на щенка хозяин, тем выше вероятность, что, привыкнув к та­кой манере общения, собака просто не будет реаги­ровать на спокойный тихий голос.

Щенок не в состоянии одновременно держать в поле зрения хозяина и, допустим, стайку других щен­ков, чья игра столь привлекательна для него. Это уж дело хозяина контролировать поведение растущей со­баки так, чтобы она не попала в опасную ситуацию и не потерялась. Наказания здесь бессмысленны, по­скольку в естественном окружении — в стае — щенка одергивают, лишь когда он ведет себя чрезмерно шум­но, привлекает к себе излишнее внимание старших, создает непосредственную угрозу. Никто из старших собак не станет наказывать щенка за то, что он гры­зет старую кость, ветку или играет с найденным лос­кутом. Щенок не может представлять себе ценность вещей либо вызываемое ими отвращение, с точки зрения человека: для него равно интересны и привлекательны парадные туфли хозяйки и подобранная на свалке старая мочалка — и то и другое он грызет, чтобы познать качества и ценность данных вещей него самого.

Наиболее больной вопрос — симпатия юной собаки ко всем встречным, ведь она действительно бросается к ним с самыми искренними выражениями дружественных чувств, часто ведет себя просто подобострастно. Для него еще не существует понятие «чужие» — враждебные к нему представители его вида; образно говоря, понятие «внутренний враг» щенку на второй стадии социализации неведомо. Взрослые собаки действительно никогда не обидят щенка в этом возрасте (подчеркиваем, речь идет о собаках с нормально сформированным поведением). Более того, любой щенок, оказавшись в одиночестве и встретив незнакомую чужую собаку, получает некий минимум внимания: он может быть приведен ею в стаю, где о нем позаботятся, где его станут кормить.

Подобная социальная открытость щенка, возмож­ность перейти в другую стаю, найти приемных роди­телей дают совершенно новый уровень приспособлен­ности. Ведь у достаточно многих видов забота о потом­стве эгоистична, в ряде случаев это просто жесткая программа, не позволяющая никаких вариаций. На какие ухищрения приходится идти животноводам, чтобы вынудить овцу с ягненком-одинцом принять под свою опеку сироту. Овца вполне может кормить двойню, даже тройню, но это должны быть ее родные ягнята. Их образ запечатлевается матерью сразу после родов, непосредственно связан с запахом и вкусом ее собственных вод. Проблема неприятия сироты на­столько серьезна, что над ней работают научные ла­боратории в разных странах мира. И овца тут не исключение, а скорее правило: если лосиха, отелив­шись, потеряет на некоторое время своего теленка из виду и он обсохнет, то она не станет кормить его, хотя и будет искать. Забредший на чужой охотничий участок щенок песца не только не может рассчиты­вать на дружественный прием, но должен бояться встречи с хозяевами — могут съесть. И только высо­косоциальные виды животных (приматов мы оставим в стороне) приобретают альтруистическое отношение к детенышам: неважно, родной он или нет, но он принадлежит к тому же виду. Напомним, что стремле­ние многих взрослых сук к убийству подсосных (при­мерно до месячного возраста) щенков отнюдь не про­тиворечит только что сказанному. Убийство маленьких щенков — вариант естественного отбора среди сук на умение следить за своим потомством и защищать его.

Как только вид приобрел механизм, позволяю­щий спасать от гибели сирот, он сразу же повысил генетическую приспособленность. Гибель взрослого животного, родителя может быть вызвана случайны­ми факторами, сохранение его генотипа стаей при усыновлении детенышей компенсирует такую случай­ность. Кроме того, таким образом может происходить обмен генетическим материалом между стаями и сни­жение высокого уровня инбридинга, в норме прису­щего псовым. Прием в стаю чужих детенышей может оказаться выгодным в тех ситуациях, когда большая стая обеспечивает более эффективные добычу пищи, защиту территории. Возможность для щенка поменять родную стаю на чужую оказывается очень неплохим шансом выжить, когда отношения в собственной стае сложились жесткие, доминант плохо заботится о низ­коранговых особях.

Последнее обстоятельство следует учитывать как раз тем владельцам, которые очень жестко обращают­ся со щенками, то и дело наказывают, особенно сурово карая за подходы к чужим. Добиваются такие владельцы прямо противоположного желаемому: щенок послушнее не становится, он ощущает себя в их обществе скованно, откровенно боится и в конечном итоге может просто сбежать.