Относительные величины степени и сравнения

Относительные величины степени и сравнения позволяют сопос­тавлять различные показатели в целях выявления, какая величина и на сколько больше другой, в какой мере одно явление отличает­ся от другого или схоже с ним, что имеется общего и отличитель­ного в наблюдаемых статистических процессах и т. д. Сравнитель­ный анализ количественных показателей — один из важных при­емов в юридической практике статистических обобщений. Он со­провождает все виды относительных и средних величин. В той или иной мере мы апеллировали к методам сравнения при рассмотре­нии аналитических возможностей относительных величин распре­деления, интенсивности, динамики. В этом параграфе мы познако­мимся с величинами степени и сравнения детально.

1. Показатели распределения или структуры совокупности обыч­но измеряются в процентах удельных весов и открывают боль­шие возможности для сопоставлений. Например, удельные веса насильственных и корыстных преступлений традиционно и су­щественно различаются между собой. Доля корыстных преступ­лений в структуре учтенной преступности колеблется от 70 до 90%, а насильственных — от 5 до 10%. В связи с этим их можно соотнести как 1:7—1:9. Это означает, что на 7—9 корыстных дея­ний приходится одно насильственное посягательство. Последняя количественная характеристика более выразительна, чем выше­приведенные проценты. Такой тип относительных показателей сравнения называют показателями координации или соотноше­нием отдельных частей.

Поскольку корыстные и насильственные преступления не все­гда выделяются в учете преступности, подобные соотношения можно конкретизировать в соотношении убийств и краж, кото­рые более или менее удовлетворительно регитрируются. Меру их соотношения можно выявить по годам, регионам, странам. В Рос­сии в 1991 г. доля учтенных краж составляла 57,2%, а умышлен­ных убийств — 0,7%, т. е. на одно убийство приходились 82 кра­жи (57,2:0,7 = 81,7). В последующие годы удельный вес умыш­ленных убийств рос, а краж — падал. В 1996 г. на одно убийство приходилось уже только 42 кражи, т. е. вдвое меньше. Анализ этих величин может привести к выявлению очень важных тенденций самой преступности, ее регистрации, к более объективной оценке деятельности милиции.

Подобный метод сравнения можно распространить на удель­ные веса тех же умышленных убийств в разных странах, регионах и районах. В 1990 г. в Италии их доля равнялась 0,15%, в Испа­нии — 0,09%, во Франции и Бельгии -- 0,07%, в Греции -0,06%, в ФРГ и Дании -- 0,05%, в Великобритании -- 0,04%, в России — 0,9%, или в 22,5 раза больше, чем в Великобрита­нии, и в 6 раз чем в Италии.

Сравнивая удельные веса отдельных видов и групп преступ­лений, очень важно учитывать различия в уголовном законода­тельстве, следственно-судебной практике, учете преступлений. На­пример, доля умышленных убийств в США в структуре «серьез­ной» преступности (8 видов) в 1990 г. составляла 0,16%, тогда как их действительный удельный вес в структуре всей преступ­ности, которая в федеральном масштабе не учитывается, а рас­считывается, не превышал 0,05%. Поэтому при сравнении удель­ного веса этого деяния с аналогичными показателями других стран необходимо либо рассчитать удельный вес убийств в структуре 8 видов тех же преступлений, либо в структуре всей преступнос­ти. В противном случае сопоставляемые данные окажутся несопо­ставимыми.

Более надежное сравнение данных разных стран возможно при схожем уголовном законодательстве. Такое положение, на­пример, было в 1991—1992 гг. в странах, образованных на терри­тории бывшего СССР. В последующие годы уголовное законода­тельство этих стран стало существенно расходиться. В 1992 г. доля умышленных убийств в Грузии была в 7,8 раза выше, чем в Лат­вии и в 4,9 раза выше, чем в России. Эти расхождения имели под собой реальные причины. Еще более надежными подобные сравнения могут быть при сопоставлении удельных весов деяний, совершенных в разных регионах (районах) одной и той же страны, где действует единое уголовное законодательство и единые принципы учета деяний. Если, к примеру, в 1996 г. в Ады­гее было учтено 13,7% групповых преступлений, в Татарстане -10,4%, а в Санкт-Петербурге - - 7,5%, то изучение имеющихся расхождений поможет правильно оценить криминологическую обстановку в том или ином регионе.

2. Показатели отношения части к целому, или отношения ин­тенсивности, чаще всего измеряются в коэффициентах (в числе преступлений, осужденных, дел, исков и т.д.) на 100 тыс. насе­ления. Этот относительный показатель был разработан не только для более объективной оценки массовых явлений, но и для срав­нения несопоставимых абсолютных величин. Несопоставимые све­дения о деятельности юридических учреждений, гражданском и уголовном судопроизводстве, судимости, преступности, право-нарушаемости, зафиксированные в разных странах, регионах, районах и населенных пунктах, после пересчета на население ста­новятся более или менее сопоставимыми и сравнимыми. Эти свой­ства рассматриваемой относительной величины широко исполь­зуются в мировой и отечественной юридической науке и прак­тике.

Обратимся к статистическим данным разных стран, в каждой из которых в течение года регистрируется какое-то количество пре­ступлений. На основе этих данных невозможно сказать, в какой из стран преступность выше или ниже. Но если мы рассчитаем число преступлений, приходящихся на 100 или на 10 тыс. населения, мы легко решим задачу сравнения. В 1994 г., например, в Дании было зарегистрировано 8 593 кражи на 100 тыс. населения, в Швеции -7350, в США — 4658, в Австрии — 2718, в Литве — 1119, в Рос­сии — 888, в Казахстане — 456, в Азербайджане — 65.

Уровень краж в социально благополучной Дании оказался в 131 раз выше, чем в социально неблагополучном Азербайджане. Этот сравнительный показатель дает основание для выдвижения нескольких гипотез: 1) решение личных социальных проблем не имеет прямой связи с уровнем краж, 2) правоохранительная си­стема Дании более объективно отражает криминальные реалии, чем в Азербайджане, 3) правовое разрешение краж в Азербайд­жане находится в зачаточном состоянии и т. д.

Сравнительный анализ числа юридически значимых явлений, рассчитанных на число жителей, дает важную информацию для управленческих решений внутри той или иной страны. При об­щероссийском коэффициенте преступности в 1995 г. — 1862,7, в Еврейской автономной области он равнялся 3290,5, а в Ингу­шетии 405,2, или в 8,1 раза меньше. Аналогичные расхождения наблюдаются и в других странах. В том же 1995 г. в США в целом по стране было учтено 13,9 млн «серьезных» (8 видов) преступ­лений или 5,8 тыс. деяний на 100 тыс. жителей, тогда как в шта­тах Северная Дакота в расчете на население было зарегистриро­вано 2,9 тыс., Аризона -- 8,2, а в Федеральном округе Колум­бия — 12,2 тыс. деяний на 100 тыс. населения. Различия четырех­кратные. Восьмикратные или четырехкратные различия являют­ся серьезным основанием для научно-практического изучения положения дел на местах. Такие большие расхождения не могут быть случайными.

На сопоставлении коэффициентов преступности строится та­кой важный раздел криминологии, как география преступности. Пространственно-временное распределение уголовно-наказуемых деяний (по уровню, структуре, динамике), связанное со специ­фикой различных регионов мира, разных стран или админист­ративно-территориальных единиц одной страны, с численнос­тью, структурой и расселением населения на изучаемых терри­ториях, со своеобразными формами организации жизни людей, условиями их труда, быта, отдыха, культуры, национальных традиций и иных особенностей, дает исключительные результа­ты при изучении причин регистрируемых различий в целях вы­работки оптимальных мер борьбы с преступностью.

Американский криминолог Ф. Адлер на основе данных Пер­вого обзора ООН о тенденциях преступности (1970—1975 гг.) отобрала 10 стран, расположенных в различных регионах мира, но имеющих относительно низкую преступность: Швейцарию и Ирландию (Западная Европа), Болгарию и ГДР (социалисти­ческие страны Восточной Европы), Коста-Рику и Перу (Латин­ская Америка), Алжир и Саудовскую Аравию (Северная Афри­ка), Японию и Непал (Азия). Выбранные страны существенно различались по абсолютному большинству криминологически важных, экономических, политических, социальных, религи­озных и иных показателей, но имели одну общую характеристику: сильный социальный контроль, хотя и в разных и даже несхожих формах (государственный, партийный, религиозный, полицейский, производственный, общинный, семейный и т.д.), который и позволял удерживать преступность на относительно низком уровне. Ключом к установлению этого важного факта была сравнительная география преступности.

В целях сравнения могут использоваться стандартизирован­ные коэффициенты преступности, рассчитанные применитель­но к отдельным возрастным и другим демографическим и социальным группам, на основе которых проводятся более глу­бокие сравнения в отдельных регионах или районах.

Показатели отношений, характеризующих динамику, измеря­ются в процентах темпов роста или прироста изучаемых явлений во времени. Эти относительные величины вполне сопоставимы и могут использоваться для сравнительных анализов. Вспомним уже приводимый нами пример роста преступности в некоторых стра­нах за 1960-1990 гг. За этот тридцатилетний период преступность в расчете на 100 тыс. населения увеличилась в Англии и Уэльсе в 5,6 раза, в США -- в 5,2, Франции -- в 4,2, СССР - в 3,6, - в 2,5, Японии — в 1,1 раза. Темпы роста преступности в Японии были в 5 раз ниже, чем в Англии и Уэльсе и в 3,3 раза ниже, чем в СССР. Аналогичным образом мы можем использо­вать среднегодовые темпы прироста коэффициентов. В Англии и Уэльсе они составили 5,9%, США — 5,65%, Франции — 4,85%, ФРГ - 3,05%, СССР - 4,4%, Японии - 0,4%. Разница в средне­годовых темпах прироста стала еще более показательной. Между Японией и Англией/Уэльсом она стала пятнадцатикратной, а между Японией и СССР — одиннадцатикратной.

При сравнении относительных величин динамики, особен­но среднегодовых темпов прироста, необходимо обращать вни­мание не только на процентные показатели, но и на величину абсолютного роста или прироста, так как один и тот же темп прироста может отражать разные абсолютные величины. В ФРГ среднегодовые темпы прироста коэффициента преступности по­чти в 2 раза ниже, чем в Англии и Уэльсе. Но в этих странах были разными показатели базового 1960 г. В ФРГ в этот год было совер­шено 2871 деяние на 100 тыс. населения (послевоенная разруха), а в Англии и Уэльсе -- только 1606. Абсолютный среднегодовой прирост в ФРГ был даже несколько выше (95 494 преступления), чем в Англии и Уэльсе (93 303), тогда как относительный сред­негодовой прирост у них соответственно 3,05 и 5,9.

Пример показывает: относительные величины не должны срав­ниваться в отрыве от абсолютных. Пренебрежение этим прави­лом может повлечь серьезные аналитические ошибки. Предполо­жим, что в городе N преступность увеличилась с 30 до 90 дея­ний, т.е. на 60 преступлений, или на 200%, а в городе М — снизилась с 90 до 30 деяний, т. е. на те же 60 посягательств, или на 77,6%. Цена процента в этих случаях существенно расходится. В этих случаях можно рассчитывать абсолютную величину, пада­ющую на 1% роста или снижения. В городе N эта цена равна 0,3 деяния, а в городе М — 0,8.

Опираясь на широкие возможности сравнения относительных величин динамики, можно обнаружить общие тенденции в очень разных странах или регионах (табл. 5).

Таблица 5 Динамика преступности в СССР и Швеции

Показатели	СССР	Швеция
преступности	1956 г.	1991 г.	1950 г.	1991 г.
Общее число учтенных деяний	579 116	3 223 147	195 261	1 045 306
В процентах к базовому году	100,0	556,6	100,0	535,3
В расчете на 100 тыс. населения				12 154

Сравнивать абсолютные показатели преступности нет ника­кого смысла, поскольку население Швеции примерно в 35 раз меньше, чем СССР. Коэффициенты преступности также суще­ственно различались: преступность в Швеции в 50-е гг. была выше в 9,5 раз, а в 90-е -- в 10,9 раза, чем в СССР. Эти сравнения интенсивности показательны. Обращение к сравнениям темпов роста свидетельствует практически о единых тенденциях: и в Швеции, и в СССР за эти годы преступность увеличилась соот­ветственно в 5,4 и в 5,6 раза. Если изобразить кривые динамики преступности графически, то можно обнаружить следующие раз­личия: темпы прироста преступности в Швеции в 80-е гг. снижа­лись, а в СССР — увеличивались.

Сравнение динамических рядов помогает выявить такие рас­хождения в сопоставляемых статистических показателях, которые

трудно обнаружить на основе иных относительных величин. При расчете, например, отношения количества выявленных правона­рушителей к числу зарегистрированных преступлений в СССР за 1956—1991 гг. выяснилась внешне парадоксальная картина (табл. 6).

Таблица 6

Динамика соотношения уровней учтенных преступлений и выявленных правонарушителей, %

	1956 1960 1965 1970 1975 1980 1985 1990 199J-
Преступления	100 100 100 100 100 100 100 100 100
Правонарушители	128,9 121,2 109,7 102,7 99,9 86,9 82,9 49,6 46,1

В 1956 г., когда в стране тоталитарный режим сохранялся в своем практически первозданном виде, число выявленных пра­вонарушителей на 29% превышало число зарегистрированных пре­ступлений. Такое соотношение аномально. Оно возможно при аб­солютной раскрываемости преступлений и беспрецедентной груп­повой преступности либо при борьбе не с преступлениями, а с лицами, которые известны и отслежены. По мере некоторой ли­берализации режима к 1975 г. уровни преступлений и выявлен­ных правонарушителей сравнялись. При последующей неуправ­ляемой демократизации общества и серьезном ослаблении роли государства число выявленных правонарушителей снизилось до 46% от числа зарегистрированных деяний. Это вторая крайность. Установить подобные важные тенденции можно только при «длинном» сравнении динамических рядов.

Индексы

В широком понимании слово «индекс» (от лат. index — указа­тель, список, реестр) означает любой обобщающий показатель, характеризующий изучаемое явление. В статистике, особенно эко­номической, где индекс имеет самое широкое распространение, он чаще всего понимается как обобщающий показатель двух и более совокупностей, состоящих из элементов, которые не под­даются суммированию. Например, нельзя суммировать тонны хлоп­ка с тоннами железа, нефти, зерна, цены разных товаров и т. д., но есть большая необходимость в суммарной характеристике общего объема произведенной продукции или в сводной характе­ристике динамики общего уровня цен при продаже разных то­варов, акций, облигаций с разными ценами. Это необходимо как для оценки положения дел, так и для сравнительного изуче­ния. В таких или аналогичных случаях рассчитываются специаль­но разработанные показатели — индексы. В экономической ста­тистике применяются индексы физического объема произведен­ной продукции, курса акций ведущих компаний («Доу Джонс индекс»), цен, себестоимости товаров, производительности труда и др. Индексы делятся на индивидуальные, групповые, агрегат­ные (совокупные) и исчисляются в долях, процентах, разах, коэффициентах.

В юридической статистике некоторые суммируемые таким образом показатели, например среднегодовые темпы прироста (снижения) преступности, выявленные правонарушители, рас­крываемость и иные обобщающие показатели нередко относят к индексам. Но это очень условно.

Индивидуальным индексом при оценке преступности или ре­зультативности деятельности какого-либо юридического учреж­дения может быть отношение уровня наблюдаемого явления текущего периода (обозначим ЯТ) к уровню того же явления сравниваемого (базового) периода (ЯБ). Например, в 1996 г. в России было учтено 29 406 умышленных убийств (ЯТ), а в 1991г.- 16 122 (ЯБ). Отношение ЯТ:ЯБ = 29 406: 16 122=1,82, или 182%. Данный показатель — это отношение динамики, но на его основе могут быть образованы сложные, видовые или агрегатные индексы, позволяющие измерить, например, сред­нюю динамику совокупности прямо не соизмеримых преступ­лений.

Особый интерес для юристов уголовно-правовой специали­зации представляют индексы, отражающие степень общественной опасности (тяжести) разных преступлений, совершаемых в разных регионах или в разные годы. Они рассчитываются на основе об­щего числа учтенных деяний, санкций за их совершение и других признаков, влияющих на общественную опасность (тяжесть) пре­ступлений. Для количественного измерения тяжести преступле­ний по некой условной шкале предлагалось учитывать меру наказания, либо реально назначенную судом, либо указанную в сан­кциях статей Особенной части УК.

Реально назначенная мера наказания более информативна. Она учитывает не только тяжесть преступления по закону (сан­кцию), но и личность виновного, а также смягчающие и отяг­чающие наказание обстоятельства. Однако квантификация (пе­ревод качественных признаков в количественные величины) и измерение многочисленных и разнородных оценочных юриди­ческих терминов чрезвычайно затруднены.

Количественное измерение тяжести преступлений только по мерам наказания, указанным в санкциях статей, упрощает квантификацию, но нивелирует многие обстоятельства, определяю­щие фактическую тяжесть преступления. Сравнительные оценки тяжести различных видов наказания в годы действия УК РСФСР производились через условные измерители (баллы), путем при­нятия за 1 балл одного года лишения свободы. Меры наказания, не связанного с лишением свободы, предлагалось пересчитывать по принципам зачета предварительного заключения (ст. 47 УК РСФСР) и иным правилам, по которым условное осуждение к лишению свободы с обязательным привлечением к труду было оценено в 2 раза мягче лишения свободы (коэффициент 0,5); ис­правительным работам без лишения свободы присваивался ко­эффициент 0,33; штрафу, лишению права занимать определен­ные должности — 0,1'.

С введением в действие УК РФ 1996 г. измерение тяжести пре­ступлений упрощается, так как в УК дана категоризация пре­ступлений (ст. 15), где все деяния, предусмотренные УК, в зави­симости от характера и степени общественной опасности разде­лены на четыре категории самим законодателем: преступления небольшой тяжести, преступления средней тяжести, тяжкие пре­ступления, особо тяжкие преступления. Их разграничение фор­мализовано по максимальным мерам наказания, предусмотрен­ным в УК. К первой категории относятся деяния, за совершение которых наказание не превышает 2 лет лишения свободы, ко второй — 5, к третьей — 10, к четвертой — свыше 10 лет лишения свободы. Если исходить из меры максимальных сроков, то для четвертой категории это будет 20 лет (максимальный срок лише­ния свободы, предусмотренный ст. 56 УК). Переименовав годы в баллы, мы получим единый для всей страны (это самое важное условие сопоставимости) нормативный критерий оценки различ­ных преступлений по их общественной опасности (тяжести). Это будет их индивидуальным индексом, на основе которого могут быть разработаны другие виды индексов.

Для расчета индекса тяжести совокупности преступлений при­ведем упрощенный условный пример. Предположим, в городе N в 1995 г. было совершено 30 умышленных убийств (ч. 2 ст. 105), 15 изнасилований (ч. 2 ст. 131), 200 хулиганств (ч. 2 ст. 213), 40 раз­боев (ч. 2 ст. 162) и 100 краж (ч. 2 ст. 158), а в 1996 г. были совер­шены соответственно те же деяния, но в ином количестве: 25, 20, 250, 30 и 150. Произведение числа совершенных преступле­ний по видам на их баллы (индивидуальный индекс) даст услов­ное число преступлений, которое можно поименовать видовым индексом.

Используя формулу агрегатного индекса, применяемого в эко­номике, для криминологических нужд можно записать ее следу­ющим образом:

ИТП =

,ПТ Б,

где ИТП — индекс тяжести преступлений; £#т — сумма преступлений текуще­го периода; £т — баллы тяжести преступлений (они должны быть одни и для текущего, и для базового периода); £Я6 — сумма преступлений базового пери­ода.

Подставив в формулу наши условные данные, получим ис­комый индекс:

итп =

30 20 +15 10 + 200 5 + 40 • 20 +100 • 10 = 3550 25 20 + 20 10 + 250 5 + 30-20 + 150 10 " 4050

= 0,88,или 88%.

Полученный агрегированный показатель означает, что в 1996 г. индекс тяжести преступлений понизился по сравнению с анало­гичным показателем 1995 г. на 0,12 (или на 12 %), хотя число совершенных преступлений в 1996 г. увеличилось с 385 до 475, т. е. на 23,4%. Подобные сравнения можно сделать по данным одного года, но разных регионов. Полученный показатель может свидетельствовать не только о количестве, но и о качестве пра­воохранительной деятельности. По агрегированным индексам, например, при равном числе учтенных преступлений можно су­дить о том, за счет чего формируется в том или ином регионе регистрируемый уровень преступности. Если при равенстве уч­тенных деяний в сопоставляемых субъектах Федерации в одном из них агрегированный индекс выше, чем в другом, т. е. доста­точные основания полагать, что в первом регионе либо реальная преступность сдвинута к тяжким формам, либо учет ее направ­лен лишь на тяжкие деяния.

Использование индекса тяжести преступлений для простран­ственных и временных сравнений поможет более объективно оце­нить реальную криминологическую обстановку в стране, регио­не, городе или любом ином населенном пункте либо установить эффективность борьбы с ней со стороны правоохранительных ор­ганов. Можно нередко наблюдать, когда правоохранительные орга­ны «улучшают» борьбу с преступностью путем регистрации пре­ступлений небольшой или средней тяжести, совершенных в усло­виях очевидности, что дает возможность повысить общую раскры­ваемость деяний. Индекс тяжести преступлений поможет выявить эти искусственные сдвиги. Широкому применению в аналитичес­кой работе индекса тяжести преступлений может способствовать разработка специальных таблиц, упрощающих его расчет.

При расчете агрегированного индекса судимости берутся числа осужденных, в отношении которых обвинительные приговоры вступили в законную силу, но также — по составам преступле­ний, им вменяемых.

Число учтенных преступлений и число осужденных — сово­купности коррелируемые, но несопоставимые между собой как по качеству (преступления и осужденные — разные единицы из­мерения), так и по количеству (число осужденных за счет нерас­крытых преступлений, освобождения виновных от уголовной от­ветственности по нереабилитирующим основаниям и оправда­ния подсудимых — примерно вдвое меньше числа зарегистриро­ванных деяний). В 1996 г. в России, например, было зарегистри­ровано 2 625 081 преступление, а осуждено 1 111 097 человек, т. е. на 58 % меньше.

Между регистрацией преступлений и осуждением виновных имеются заметные временное сдвиги. Значительное число деяний, учтенных в одном текущем, рассматриваются судами в следующем. Переходные из года в год совокупности не всегда уравновешивают друг друга по качеству и количеству. Кроме того, совокупная тяжесть преступлений, за которые виновные осуждаются, намного выше совокупной тяжести всех учтенных деяний. Наличие существенных различий между индексами пре­ступности и судимости открывает новые возможности для срав­нительного анализа преступности и судимости, анализа уго­ловной политики и судебной практики.

Количественное измерение тяжести преступлений, за совер­шение которых виновные осуждены, может осуществляться дво­яко: 1) по максимальным срокам лишения свободы, указанным в УК применительно к категориям преступлений (небольшой тя­жести, средней тяжести, тяжких и особо тяжких), как это дела­лось при расчете индекса преступности; 2) по реально назна­ченным судом мерам наказания в сроках лишения свободы. Меры наказания, не связанные с лишением свободы, пересчитывают­ся в годы лишения свободы в порядке определения сроков нака­заний при их сложении (ст. 71 УК РФ). Согласно этой статье од­ному дню лишения свободы соответствуют один день ареста или содержания в дисциплинарной воинской части, два дня ограни­чения свободы, три дня исправительных работ или ограничения по военной службе, восемь часов обязательных работ. Штраф и другие меры наказания, не связанные с лишением свободы, пра­вил пересчета которых УК не дает, могут быть условно прирав­нены к какому-то небольшому сроку лишения свободы. Важно, чтобы он не изменялся при проведении сравнительного анализа и не нарушал сопоставимости показателей.

Расчет индекса судимости, как и расчет индекса тяжести пре­ступности, производится по формуле агрегатного индекса, но с некоторым уточнением единиц измерения.

где ИС — индекс судимости; SOT — суммарное число осужденных в текущем периоде; Бг — баллы тяжести преступлений, выраженные в годах лишения свобо­ды; 2 О6 — суммарное число осужденных базового периода, с которым производит­ся сравнение.

Использование индекса судимости для пространственно-вре­менных сравнений поможет более объективно оценить реальную картину преступлений, прошедших через суд и судебную прак­тику борьбы с преступностью. Сопоставление индексов суди­мости на основе мер наказания, установленных в УК, и реаль­но назначенных судом, даст возможность оценить степень рас­хождения уголовно-судебной практики и уголовной полити­ки, отраженной в УК.

Под индексом преступности и судимости иногда подразуме­вают коэффициент преступности (число преступлений на 100 тыс. жителей) или судимости (число осужденных на 100 тыс. жите­лей). Данные показатели действительно близки к индексам по своему содержанию, так как позволяют сравнивать преступность и судимость различных стран и регионов, существенно различа­ющихся по абсолютным показателям, которые при обычных со­поставлениях не сравнимы, но это лишь условная близость.

В реальной практике оценки преступности и судимости ис­пользуются и другие условные индексы. В США, например, ин­дексом именуют восемь видов серьезных преступлений, которые, как сказано в Руководстве по составлению единой формы отчет­ности о преступлениях, «служат показателями опыта оценки кри­миногенной обстановки в стране». Термин «индекс» в данном случае употребляется в значении индикатора преступности, прямо и непосредственно затрагивающей интересы граждан.