С. ДОЛЛЕ, секретарь секции

Ж.-П. КОСТА, председатель

 

Полный текст документа:

 

Европейский Суд по правам человека

Третья секция

Дело Калашников против России

(жалоба N 47095\99) *

Решение

Страсбург 15 июля 2002

В деле Калашникова против России,

Европейский Суд по правам человека (третья секция), рассматривая дело в составе Палаты, состоящей из:

Mr.J-P. Costa, Председателя

Mr. W.Fuhrmann,

Mr. L. Loucaides

Sir Nicolas Bratza

Mrs. H.S. Greve

Mr. K.Traja

Mr. A.Kovler, судей

 

И Mrs. S. Dolle, секретаря секции,

Посовещавшись 18 сентября 2001 г. и 24 июня 2002 г.,

Вынес следующее решение, принятое последней указанной датой:

 

ПРОЦЕДУРА:

Рассмотрение дела было инициировано жалобой (N 47095\99) против Российской Федерации, поданной в суд в соответствии со ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Конвенция), гражданином России, Валерием Ермиловичем Калашниковым (заявитель), 1 декабря 1998 г.

Заявитель жаловался, в частности, на условия содержания под стражей, длительный срок содержания под стражей и длительность уголовного разбирательства.

Жалоба была распределена бывшей третьей секции (Правило 52 пар. 1 Правил Процедуры Суда).

Заявитель и Правительство представили письменные объяснения по жалобе относительно приемлемости и существа жалобы (Правило 54 пар. 4)

 

Со стороны Правительства в судебном заседании присутствовали:

П.Лаптев, Представитель Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека,

Ю. Берестнев,

С. Волковский,

С. Разумов,

Ю. Калинин, адвокаты

К. Бахтиаров,

О.Анкудинов,

В. Власихин, эксперты,

 

Со стороны заявителя:

К. Москаленко, Московский международный центр защиты

Н. Сонкин, адвокат Московской областной коллегии адвокатов

В. Калашников, заявитель

 

6. Суд заслушал П. Лаптева, К. Москаленко, Н. Сонкина, ответы В.Власихина, П. Лаптева и К. Москаленко на вопросы трех судей.

 

По требованию суда, Правительство представило фотографии камеры, в которой заявитель содержался. Правительство также представило видеозапись отремонтированных камер и рядом расположенных территорий, ремонт которых был сделан после освобождения заявителя.

7. Решением от 18 сентября 2001, суд признал жалобу частично приемлемой.

Суд также счел, что миссия по установлению факта с выездом на место не была необходимой, так как в деле имеется достаточный материал. В частности, суд решил, что не будет полезным проведение такой экспертизы, поскольку в данный момент состояние камеры, как оно показано в видеозаписи, больше не несет в себе никаких признаков того помещения, каким оно было в период содержания под стражей заявителя, как это подтверждается фотографиями.

1 ноября 2001 года Суд сменил состав Секций (Правила процедуры суда 25 пар. 1), но дело осталось в палате, которая ранее была третьей секцией.

Дополнительных письменных объяснений по делу относительно существа стороны не представили.

28 декабря 2001 года заявитель представил требования по справедливой компенсации в соответствии со ст. 41 Конвенции, по которой Правительство представило комментарии.

 

ФАКТЫ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель родился в 1955 и живет в Москве. Во время, относящиеся к жалобе, он был президентом Северо-Восточного акционерного банка.

8 февраля 1995 г. против него было возбуждено уголовное дело, подробности которого рассматриваются в разделе В ниже. 29 июня 1995 года заявитель был взят под стражу и приговором Магаданского городского суда от 3 августа 1999 г. был обвинен в присвоении (растрате) и приговорен к отбытию наказания в местах лишения свободы.

А. Условия лишения свободы.

С 29 июня 1995 года по 20 октября 1999 заявитель содержался в СИЗО ИЗ-47\1 города Магадана (следственный изолятор N 1). 20 октября 1999 г. он был направлен отбывать приговор городского суда от 03 августа 1999 г. в исправительное учреждение АВ – 261\3 в деревне Талая. 9 декабря 1999 года он был направлен обратно в следственный изолятор Магадана, где находился до освобождения 26 июня 2000 г.

Факты, представленные заявителем:

14. В отношении первого периода лишения свободы в Магаданском следственном изоляторе, заявитель утверждает, что он содержался в камере площадью 17 квадратных метров, в которой находилось 8 коек. Однако, почти всегда в камере находилось по 24 заключенных, и только иногда их число снижалось до 18. Поскольку на каждой койке было по 3 мужчины, заключенные спали по очереди. Остальным приходилось сидеть или лежать на полу или картоне, ожидая своей очереди. Было невозможно нормально выспаться, так как телевизор работал круглосуточно, было очень шумно в камере. Свет в камере никогда не выключался.

Туалет в углу камеры не являлся частной зоной. Перегородка отделяла его от умывальника, но не от обеденного стола и жилой зоны камеры. Унитаз был поставлен на высоту полметра от пола, в то время как перегородка была высотой 1,1 метра. Поэтому, если лицо пользовалось туалетом, его могли видеть как сокамерники, так и тюремная охрана в глазок двери.

Заключенные вынуждены были есть в камере за обеденным столом, который находился всего в метре от туалета. Еда была плохого качества.

Камера, в которой не было вентиляции, была удушающе жаркой летом и очень холодной зимой. Из-за недостатка воздуха в камере, окно было постоянно открыто. Будучи окруженным курильщиками, заявитель был вынужден стать пассивным курильщиком. Заявитель жалуется, что не удавалось получить нормальное постельное белье, посуду. Ему дали только стеганый матрац и фланелевое одеяло, а посуду ему приходилось одалживать у сокамерников, которым ее принесли родственники.

Камеры следственного изолятора были покрыты тараканами и пауками, но не было предпринято никаких попыток их устранить. Единственной санитарной мерой было то, что служащие изолятора выдавали заключенным литр хлорки для туалета.

Он заразился рядом кожных и грибковых заболеваний, были поряжены его ногти на ногах и руках.

 

В шести случаях задержанные, больные туберкулезом и сифилисом, были помещены в его камеру, и ему ставили профилактические инъекции с антибиотиками.

Заявитель указывал, что он мог выходить из камеры на 1 час в течение дня и что обычно предоставлялась возможность принять горячий душ только 2 раза в месяц.

Наконец, заявитель указывает, что по его возвращении обратно в следственный изолятор 9 декабря 1999 года, условия содержания не были существенно изменены. Ему также не было предоставлено постельное белье, посуда и полотенца. Не было возможности лечиться от кожных заболеваний из-за отсутствия препаратов. Его камера также была полна тараканов и пауков и в течение 5 лет не было проведено мероприятий по борьбе с насекомыми. Однако, в марте-апреле 2000 года количество заключенных в его камере снизилось до 11.

2) Факты, представленные Правительством

Правительство заявляло, что размер камеры заявителя составлял 20, 8 квадратных метров. У заявителя было отдельное спальное место, белье, посуда и доступ к медицинской помощи. Камера предназначалась для 8 заключенных. В связи с общей перенаполненностью СИЗО, каждая кровать использовалась двумя или тремя заключенными. В камере заявителя было 11 или более заключенных. Обычно количество заключенных было 14. Койки использовались по очереди несколькими заключенными по восьмичасовому графику сна на каждого заключенного. Всем заключенным были выданы матрацы, хлопчато-бумажные одеяла и простыни.

Камера заявителя была оборудована санузлом, включая унитаз и умывальник. Унитаз был расположен в углу камеры и был отделен от жилой части камеры перегородкой – 1,1 метра высотой, гарантирующей защиту от посторонних глаз. Эти стандарты были установлены инструкцией по планированию и постройке следственных изоляторов в МВД СССР», принятой 25 января 1971 года.

Правительство представило фотографии Суду, демонстрирующие камеру заявителя, которую заявитель назвал немного изменившейся в лучшею сторону с момента начала заключения. Правительство также предоставило видеозапись помещения, после того, как заявитель был освобожден, и помещение было отремонтировано.

В камере имелись окна, обеспечивающие доступ к дневному свету и свежему воздуху. Возможности обеспечить камеру вентиляцией не было. В жаркую погоду для лучшей вентиляции можно было открыть окно на двери камеры. У заключенных также была возможность использовать маленькие вентиляторы, привезенные им родственниками.

В камере был телевизор, который принадлежал заявителю, и он мог контролировать, когда его включать и когда выключать. Программы в регионе транслировались только в течение части дня.

11 февраля 1998 года одному из заключенных в камере заявителя был поставлен диагноз сифилис. Заключенный был немедленно помещен в отдельную камеру и ему был проведен полный курс лечения заболевания. Другие заключенные, включая заявителя, которые находились с больным в одной камере, прошли курс профилактического лечения и сдали контрольные анализы. Это было сделано в соответствии с «Руководством медицинской помощи для лиц, содержащихся в следственных изоляторах и исправительных учреждениях МВД СССР», принятое 17 ноября 1989.

В январе 1999 года один из блоков СИЗО был закрыт на ремонт и заключенные были помещены на свободные места в другие камеры. Заключенные, которые были переведены в камеру заявителя, оставались там в течение недели, и некоторые из них были больны туберкулезом. Однако, по мнению медицинского персонала, они не представляли опасности другим заключенным, и этим лицам проводился курс лечения.

2 июня 1999 года, заключенный, который страдал скрытой формой туберкулеза, был помещен в эту камеру. Он проходил лечение в течение двух месяцев. Поскольку он не страдал открытой формой туберкулеза, то и не представлял опасности заражения для других заключенных.

15 июня 1999 г., заключенный, который проходил курс лечения от сифилиса, был помещен в камеру заявителя. Медицинские анализы, которые были сделаны впоследствии, были отрицательными. Анализы крови заявителя также подтвердили отсутствие заражения.

заявитель систематически осматривался медицинским персоналом и проходил лечение у дерматолога, терапевта, стоматолога. Когда заявителю были поставлены диагнозы различных кожных заболеваний, (чесотка, грибковая инфекция, нервноциркулярная дистония), он получал немедленную медицинскую помощь. В судебных заседаниях для лечения заявителя были объявлены перерывы.

Заявитель мог принимать душ каждые 7 дней и ему разрешалось гулять вне камеры в течение 2 часов каждый день.

Наконец, Правительство указывало, что для того, чтобы предотвратить появление инфекционных заболеваний, в СИЗО предпринимались меры по борьбе с микроорганизмами, насекомыми в соответствии с упомянутыми министерскими инструкциями 1989 года. Было, однако отмечено, что устранение насекомых в СИЗО представляло собой проблему.

медицинские документы и отчет эксперта

В соответствии с медицинскими документами, у заявителя была чесотка в сентябре 1996 года, аллергический дерматит в июле и августе 1997, грибковая инфекция на ногах, в июне 1999 г., грибковая инфекция на руках в августе 1999 г., микозом 1999 г. и грибковая инфекция на ногах и руках в октябре 1999 г. в медицинских документах также содержится информация о том, что заявитель получил лечение от этих заболеваний.

Отчет медицинского эксперта, датированный июлем 1999 года, указывает на то, что заявитель страдал невроциркулярной дистонией, астено-невротическим синдромом, хроническим гастродуоденитом, грибковой инфекцией на руках и ногах, микозом.

 

В. Уголовный процесс и обжалование заключения под стражу.

8 февраля 1995 года заявитель был привлечен в качестве подозреваемого в присвоении (растрате) средств своего банка и к нему были применены меры пресечения в виде подписки о невыезде. Уголовному делу был присвоен номер 48529.

17 февраля 1995 года ему было предъявлено обвинение в незаконном владении 2 050 000 акций другой компании.

29 июня 1995 года по постановлению следователя, которое было санкционировано прокурором, заявитель был заключен под стражу на том основании, что он препятствовал установлению истины по делу. В частности, в постановлении указывалось, что заявитель отказывался представить определенные банковские документы, необходимые для следствия, он использовал давление на свидетелей, и фальсифицировал документы. Постановление также содержало ссылки на тяжесть преступления, в котором заявитель обвинялся.

Задержание заявителя соответственно было продлено уполномоченным прокурором постановлением без указания даты.

4 июля 1995 года, 31 августа 1995 года и 26 сентября 1995 года, адвокат заявителя направлял жалобы на постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу в Магаданский городской суд, который отказал в их удовлетворении 14 июля 1995, 9 сентября 1995 и 4 ноября 1995 соответственно.

Заявитель настаивает на том, что с августа 1995 по ноябрь 1995 года никакого следствия по делу не проводилось, поскольку оба следователя, занимающиеся делом, были в отпуске, а лицо, которому дело было временно передано, не предприняло никаких действий.

14 декабря 1995 года заявителю были предъявлены 8 дополнительных пунктов обвинения, относящиеся к присвоению средств банка.

6 февраля 1996 года предварительное следствие по делу было завершено и дело было направлено в Магаданский городской суд.

1 марта 1996 года заявитель направил в городской суд ходатайство об освобождении его из-под стражи, в удовлетворении которого было отказано 27 марта 1996 года.

В то же время Магаданский городской суд решил вернуть дело в Магадансую областную прокуратуру на дополнительное расследование. Прокуратура обратилась с протестом на решение Магаданского суда в Магаданский областной суд, который отказал в удовлетворении протеста 29 апреля 1996 года.

Проведя дополнительное расследование, Прокурор области направил дело в Магаданский городской суд 19 июня 1996 года.

В то же время 16 мая 1996 года, заявитель направил жалобу об отмене постановления о заключении его под стражу в городской суд, в которой он указывал, что он содержится в невыносимых условиях и состояние его здоровья ухудшилось. В удовлетворении жалобы было отказано 26 мая 1996 года.

23 июня 1996 года заявитель написал новое ходатайство об освобождении из-под стражи.

11 ноября 1996 года городской суд начал исследование дела заявителя. В тот же день он отказал в ходатайстве об освобождении из-под стражи, поданном 23 июня 1996 г.

На слушании 27 декабря 1996 года заявитель просил городской суд освободить его из-под стражи по медицинским основаниям. Он указывал, что в камере на 8 коек содержится 21 заключенный, нет вентиляции, все курят; телевизор все время работает, и что он заразился чесоткой. Для получения акта медицинского освидетельствования заявителя, суд отложил слушание дела до 14 января 1997 года. Он отказался освобождать заявителя из-под стражи по тому основанию, что преступление, в котором обвинялся заявитель, было тяжким и из-за возможности воспрепятствования установлению истины по делу со стороны заявителя.

Изучение материалов дела Городским судом продолжалось до 23 апреля 1997 года.

7 мая 1997 года дело было отложено в связи с отставкой председательствующего судьи за недостойное поведение, не связанное с делом заявителя.

15 июня 1997 года заявитель написал новое ходатайство об освобождении, ссылаясь на невыносимые условия, в которых он содержался.

В июле 1997 года дело заявителя было передано другому судье, который назначил слушание на 8 августа 1997 года. В это день слушание было отложено, так как адвокат заявителя не мог присутствовать на слушании по причине болезни. Ходатайство заявителя об освобождении было отклонено по основанию тяжести преступления, в котором он обвинялся, и возможности воспрепятствования установлению истины по делу с его стороны.

Следующее ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи от 21 сентября 1997 года было отклонено 21 октября 1997 года.

22 октября 1997 года заявитель направил жалобу в Магаданский городской суд по поводу своего дела, и просил передать его из городского суда в Областной суд. Он также представил жалобу в Верховный Суд Российской Федерации, который вернул ее для проверки в Магаданский областной суд. Письмами от 31 октября 1997 и 25 ноября 1997 года Областной суд проинформировал заявителя, что нет причин для изменения подсудности. Областной суд также указал городскому суду принять меры к изучению дела заявителя.

21 ноября 1997 года заявитель направил жалобы в инстанции разного уровня, в частности, в администрацию Президента РФ, Магаданский областной суд, Высшую квалификационную коллегию судей и Генеральному прокурору. В своих жалобах заявитель, помимо прочего, указывал, что он содержится в невыносимых условиях без какого-либо решения относительно сущности обвинения, что он заразился рядом кожных заболеваний, и что он страдает от боли в сердце.

Письмом от 5 февраля 1998 года, Магаданский областной суд проинформировал заявителя о том, что суд закончит изучение материалов дела к июлю 1998 года, ссылаясь на сложность дела и перегруженность судей.

11 февраля 1998 года Магаданский областной суд передал в городской суд 11 жалоб, составленных заявителем, которые он получил от Генеральной прокуратуры, Верховного суда и других инстанций.

23 февраля 1998 года заявитель объявил голодовку с целью привлечь внимание властей к длительности содержания под стражей и отсутствие слушаний по делу, голодовка продолжалась до 17 марта 1998 года.

1 марта 1998 года заявитель подал жалобу относительно своего дела в администрацию президента и парламентский комитет Государственной Думы, прося их содействия в передаче дела в Областной суд.

3 марта 1998 года Управление юстиции Магаданской области в ответ на жалобу заявителя, адресованной в Министерство юстиции РФ, сообщило, что суд сможет рассмотреть дело по второй половине 1998 года.

В то же время, заявитель обратился с жалобой в Конституционный суд РФ о проверке конституционности ст. 223-1 и 239 Уголовного процессуального кодекса РФ в части, касающейся сроков начала судебного разбирательства. Письмом от 10 марта 1998 года Конституционный суд РФ проинформировал заявителя, что поскольку данные положения не предусматривают сроков, установленных для продолжительности содержания под стражей, пока дело рассматривается судом, данная жалоба не может быть рассмотрена.

Заявитель также жаловался в Высшую квалификационную коллегию судей о затягивании рассмотрения дела, которая письмом от 30 марта 1998 года просила Магаданский областной суд разобраться в ситуации.

2 апреля 1998 года заявитель представил жалобу в Верховный суд РФ о затягивании рассмотрения дела, в которой он также ссылался на невыносимые условия содержания под стражей. Копия жалобы была направлена в различные властные инстанции. Все его жалобы были переадресованы в Магаданский городской суд для проверки.

13 апреля 1998 года Магаданский областной суд проинформировал заявителя, что Городскому суду даны указания принять меры к рассмотрению дела. Он также указывал, что дело должно рассматриваться городским судом, а областной суд может действовать только в качестве кассационной инстанции.

25 мая 1998 года заявитель направил петицию в Городской суд, в которой просил передать дело на рассмотрение в Областной суд.

Постановлением председателя Областного суда от 28 мая 1998 года, дело было передано в Хасинский районный суд для проведения процесса.

11 июня 1998 года заявитель направил жалобу на затягивание назначения слушания в Высшую Квалификационную коллегию судей.

16 июня 1998 года заявитель направил ходатайство об освобождении из-под стражи в Хасинский районный суд, в котором он указывал, что состояние его здоровья сильно ухудшилось из-за нахождения в СИЗО.

В то же время, он направил жалобу в Хасинский районный суд, требуя передачи дела в Магаданский областной суд. Он сообщал, что передача его дела в Хасинский районный суд была незаконной и что его удаленность от Магадана повредит объективности и справедливости рассмотрения дела.

1 июля 1998 года заявитель направил жалобу в Областной суд о том, что Хасинский районный суд все еще не назначил дату рассмотрения дела и просил ускорить этот процесс.

3 июля 1998 года дело было возвращено в Магаданский городской суд, поскольку заявитель выразил свое несогласие с его передачей в Хасинский районный суд.

8 июля 1998 года заявитель получил ответ из Областного суда, информирующий его о том, что нет оснований действовать в качестве суда первой инстанции и изменить подсудность дела.

На следующий день заявитель направил ходатайство в городской суд об освобождении из-под стражи, ссылаясь на невыносимые условия в СИЗО.

31 июля 1998 года заявитель направил жалобу в Высшую квалификационную коллегию судей о продолжающемся нарушении сроков со стороны Городского суда по рассмотрению его дела. 19 августа 1998 года жалоба была передана в Магаданский городской суд с требованием представить информацию по жалобе и в целом по работе городского Суда. 27 августа 1998 года Областной суд переслал жалобы заявителя в городской суд.

Заявитель также представил жалобу в Магаданский Областной суд о нарушении сроков назначения судебного разбирательства, которая была 11 августа 1998 года передана в городской суд.

7 сентября 1998 года заявитель направил другую жалобу в Высшую квалификационную коллегию судей, указывая, что все предыдущие жалобы были направлены в Магаданский городской суд без каких-либо принятых мер. 23 сентября 1998 года жалобы заявителя были направлены в Магаданский областной суд с указанием о необходимости дать ответ о причинах задержки в рассмотрении дела заявителя. 7 сентября 1998 года заявитель также представил жалобу о задержке назначения судебного разбирательства в Верховный суд РФ.

5 октября 1998 года заявитель представил жалобы в Областной суд и квалификационную коллегию судей

13 ноября 1998 года городской суд назначил слушание по делу 28 января 1999 г.

25 ноября 1998 года заявитель направил жалобу в Высшую квалификационную коллегию судей на действия председателя Магаданского городского суда, требуя возбуждения против него уголовного дела. 22 декабря 1998 года жалоба была передана для проверки председателю Магаданского областного суда с требованием представить отчет квалификационной коллегии относительно обоснованности заявленных в жалобе требований.

16 декабря 1998 г. Магаданский областной суд переслал другую жалобу заявителя в городской суд.

18 января 1999 года заявитель представил в суд ходатайство об освобождении из-под стражи.

28 января 1999 года Магаданский городской суд решил направить дело заявителя обратно прокурору для дополнительного расследования в связи с нарушением процессуальных норм следственными органами. Эти нарушения состояли в неполном ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела по завершении предварительного следствия, а также в неточном материалов дела. Суд отказал в удовлетворении ходатайства заявителя об освобождении, ссылаясь на тяжесть преступления и возможность со стороны заявителя препятствовать установлению истины по делу. Заявитель обжаловал данный отказ в Областной суд, который оставил жалобу без удовлетворения 15 марта 1999 года. Областной суд однако отменил определение городского суда о направлении дела на дополнительное расследование как необоснованное и направил дело на рассмотрение в городской суд. В отдельном определении, вынесенном в тот же день, Областной суд признал длительность рассмотрения дела неоправданной с точки зрения того, что дело не было очень сложным, и потребовал от городского суда в течение месяца проинформировать о принятых мерах.

17 марта 1999 года заявитель представил в городской суд новое ходатайство об освобождении из-под стражи.

В тот же день он направил жалобу в высшую квалификационную коллегию судей о длительности содержания под стражей без судебного решения. Пять дней спустя, заявитель представил аналогичную жалобу в областную квалификационную коллегию судей.

5 апреля заявитель направил новую жалобу в высшую квалификационную коллегию судей о длительности не назначения судебного разбирательства.

15 апреля 1999 года городской суд закончил изучение материалов дела заявителя.

На слушании 20 апреля 1999 года прокурор требовал, чтобы в условиях длительности судебного разбирательства по делу была проведена психиатрическая экспертиза для выяснения психическое состояние лица. Суд удовлетворил данное ходатайство и отложил слушание на 30 апреля 1999 года.

На слушании 30 апреля 1999 года заявитель вновь безуспешно ходатайствовал об освобождении его из-под стражи. Он сообщил, что страдает от недостатка сна. В его камере находятся 18 заключенных, которые вынуждены спать по графику. Он также возражал против того, что может препятствовать установлению истины по делу, поскольку уже все следственные действия были проведены.

Прокурор, принимавший участие в рассмотрении дела, ходатайствовал о запросе в администрацию СИЗО, в котором содержался заявитель, относительно предоставления заявителю нормальных условий сна и отдыха во время проведения слушания по делу. Прокурор также заявил, что представит аналогичный запрос прокурору, ответственному за надзор за СИЗО.

Заявитель указывает, что компетентный прокурор, заходя в его камеру, признал, что условия были действительно плохими, но заявил, что в других камерах ситуация не лучше и что для того, чтобы улучшить условия, не хватает финансирования.

На слушании 8 июня 1999 года заявитель ходатайствовал об освобождении. Он заявил, что в камере, в которой находится 18 заключенных, невозможно надлежащим образом готовиться к защите на судебном заседании. Он также говорил о том, что заразился чесоткой дважды и что его простыни так и не сменили. Ходатайство заявителя было отклонено.

На слушании дела 16 июня 1999 заявитель заявил другое ходатайство об освобождении, ссылаясь на условия содержания. Он указывал, что заразился грибковой инфекцией, и что все его тело покрыто царапинами от расчесов из-за укусов насекомых, которыми была заражена его кровать. Он делил свою кровать с двумя другими заключенными. Заключенные могли мыться только 2 раза в месяц. Атмосфера в камере была удушающей поскольку все курили. Ему становилось дурно из-за плохого состояния с сердцем. Его вес снизился от 96 до 67 кг. Он также говорил о том, что не мог помешать установлению истины по делу, если будет освобожден.

Городской суд решил не рассматривать ходатайство, поскольку оно было подано безотносительно к слушанию.

22 июня 1999 года Высшая квалификационная коллегия судей отправила в отставку Председателя Магаданского городского суда, а также Председателя Областного суда и двух его заместителей в связи с задержкой рассмотрения дела заявителя.

23 июня в судебном разбирательстве в городском суде заявитель указывал, что он плохо себя чувствовал и не может участвовать в слушании. Суд назначил медицинское обследование заявителя комиссией экспертов для определения того, позволяет ли состояние лица участвовать в судебном слушании или оно должно быть госпитализировано.

 

В своем заключении, датированном июлем 1999 г. (дата точно не определена) эксперты установили, что заявитель страдал от ряда заболеваний (см. п. 30 выше). Они посчитали, что лечение таких заболеваний не требует госпитализации и что заявитель может оставаться в СИЗО. Они также посчитали, что состояние лица позволяет ему принимать участие в судебных слушаниях и давать показания.

На слушании 15 июля 1999 г. заявитель ходатайствовал перед судом об освобождении из-под стражи. Он заявлял, что суд почти закончил исследование доказательств и он не может помешать установлению истины по делу. Ходатайство было отклонено.

В другом постановлении, вынесенном судом этой же датой, городской суд заметил, что в период с 15 апреля по 15 июля 1999 года он проверил более 30 жалоб заявителя, включая повторные жалобы по ранее отказанным ходатайствам. Суд заметил, что заявитель указывал на то, что будет давать показания только в случае, если эти жалобы будут удовлетворены, и суд счел подобную позицию заявителя как попытку затянуть рассмотрение дела.

Городской суд заслушал 9 из 29 свидетелей, которые были допрошены до суда. Показания 12 отсутствующих свидетелей, которые были даны на предварительном следствии, были оглашены в судебном заседании.

Приговором суда от 3 августа 1999 года городской суд признал заявителя виновным по одному пункту обвинения и оправдал его по двум пунктам, содержащемся в обвинительном заключении. Он осудил его к пяти годам и шести месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима, срок начинался с 25 июня 1995 года. Суд признал, что предварительное следствие было проведено плохо, и что следственные органы необоснованно пытались увеличить количество пунктов обвинения в обвинительном заключении. Он также установил факты нарушения процессуальных норм, в частности, непредставление суду процессуальных документов в установленной форме. Эти недостатки должны были быть исправлены в судебном заседании, что и повлекло за собой длительность рассмотрения дела. Суд отметил также, что со стороны следствия были допущены нарушения контроля за ходом следствия, в том числе со стороны Магаданской областной прокуратуры.

В отдельном постановлении, вынесенном судом в тот же день, Городской суд решил направить часть пунктов обвинения на дополнительное расследование прокурору. Заявитель обжаловал данное постановление в Верховный суд РФ, который оставил постановление в силе 30 сентября 1999 г.

Приговор городского суда от 3 августа мог быть обжалован заявителем в течение 7 дней с момента его провозглашения. Заявитель не обжаловал его, поскольку считал, что Областной суд также повлиял на его осуждение, а потому его кассационная жалоба не имеет шансов на успех. 11 августа 1999 г. приговор вступил в законную силу.

11 августа 1999 года заявитель представил начальнику СИЗО ходатайство, в котором просил направить его в учреждение для отбытия наказания.

25 октября 1999 года заявитель направил жалобу в порядке надзора на имя Председателя Верховного суда для пересмотра приговора. 11 ноября 1999 года в удовлетворении жалобы было отказано.

30 ноября 1999 года заявитель направил новую жалобу в порядке надзора на приговор в Верховный суд, в удовлетворении ее было отказано 9 июня 2000 года.

24 сентября 1999 года в продолжение уголовного процесса, мера пресечения была изменена на подписку о невыезде. Однако, он оставался под стражей, отбывая свой первоначальный приговор.

29 сентября 1999 года уголовное дело относительно оставшейся части обвинения, было прекращено по основанию отсутствия состава преступления.

30 сентября 1999 года, однако, заявителю было предъявлено новое обвинение, связанное с незаконным владением собственностью как президента банка.

19 октября 1999 по завершении предварительного следствия, прокурор подписал обвинительное заключение и направил его в Магаданский городской суд. Обвинительное заключение содержало первоначальное дело 48529 и информацию, что процесс по этому делу начался 8 февраля 1995 года. Судебное слушание началось 20 декабря 1999 г. Городской суд вынес оправдательный приговор по новым пунктам обвинения.

26 июня 2000 г. заявитель был освобожден из колонии по амнистии, объявленной 26 мая 2000 г.

 

Национальное право.

Конституция Российской Федерации

П. 6 (2) Раздела 2:

До приведения уголовно-процессуального законодательства РФ в соответствие с положениями настоящей Конституции сохраняется прежний порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления.

В. Уголовно-процессуальный кодекс

Ст. 11 Неприкосновенность личности

Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора

Статья 89. Применение мер пресечения

При наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и суд вправе применить в отношении обвиняемого одну из следующих мер пресечения: подписку о невыезде, личное поручительство или поручительство общественных объединений, заключение под стражу.

Статья 92. Постановление и определение о применении меры пресечения

О применении меры пресечения лицо, производящее дознание, следователь, прокурор выносят мотивированное постановление, а суд - мотивированное определение, содержащее указание на преступление, в котором подозревается или обвиняется данное лицо, и основание для избрания примененной меры пресечения. Постановление или определение объявляется лицу, в отношении которого оно вынесено и одновременно ему разъясняется порядок обжалования применения меры пресечения.

Копия постановления или определения о применении меры пресечения немедленно вручается лицу, в отношении которого оно вынесено.

Статья 96. Заключение под стражу

Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется с соблюдением требований статьи 11 настоящего Кодекса в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет. В исключительных случаях по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет, указанная мера пресечения может быть применена к подозреваемому или обвиняемому, если он нарушил ранее избранную ему меру пресечения либо не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации или личность его не установлена.

К несовершеннолетнему подозреваемому или обвиняемому заключение под стражу в качестве меры пресечения может быть применено в случае совершения им тяжкого или особо тяжкого преступления. В исключительных случаях эта мера пресечения может быть применена в отношении несовершеннолетнего, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет.

При решении вопроса о санкции на арест прокурор обязан тщательно ознакомиться со всеми материалами дела, содержащими основания для заключения под стражу, и в необходимых случаях лично допросить подозреваемого или обвиняемого, а несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого - во всех случаях.

Право давать санкцию на арест принадлежит Генеральному прокурору Российской Федерации, его заместителям, заместителю Генерального прокурора Российской Федерации - Главному военному прокурору, прокурорам субъектов Российской Федерации, приравненным к ним военным прокурорам и прокурорам других специализированных прокуратур, их заместителям, прокурорам городов и районов, приравненным к ним территориальным прокурорам, военным прокурорам и прокурорам других специализированных прокуратур.

Повторное применение в отношении того же лица и по тому же делу заключения под стражу в качестве меры пресечения после отмены ее постановлением судьи, вынесенным в порядке, предусмотренном статьей 220.2 настоящего Кодекса, возможно лишь при открытии новых обстоятельств, делающих заключение лица под стражу необходимым. Повторное применение заключения под стражу в качестве меры пресечения может быть обжаловано в суд на общих основаниях.

Лицо или орган, в производстве которых находится уголовное дело, обязаны незамедлительно известить одного из близких родственников подозреваемого или обвиняемого о месте или об изменении места содержания его под стражей.

Статья 97. Сроки содержания под стражей

Содержание под стражей при расследовании преступлений по уголовным делам не может продолжаться более двух месяцев. Этот срок может быть продлен районным, городским прокурором, военным прокурором гарнизона, объединения, соединения и приравненными к ним прокурорами в случае невозможности закончить расследование и при отсутствии оснований для изменения меры пресечения - до трех месяцев. Дальнейшее продление срока может быть осуществлено только ввиду особой сложности дела прокурором субъекта Российской Федерации, военным прокурором округа, группы войск, флота, Ракетных войск стратегического назначения, Федеральной пограничной службы Российской Федерации и приравненными к ним прокурорами - до шести месяцев со дня заключения под стражу.

Продление срока содержания под стражей свыше шести месяцев допускается в исключительных случаях и только в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений. Такое продление осуществляется заместителем Генерального прокурора Российской Федерации - до одного года и Генеральным прокурором Российской Федерации - до полутора лет.

Дальнейшее продление срока не допускается, содержащийся под стражей обвиняемый подлежит немедленному освобождению.

Материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены для ознакомления обвиняемому и его защитнику не позднее чем за месяц до истечения предельного срока содержания под стражей, установленного частью второй настоящей статьи. В случае, когда ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами дела до истечения предельного срока содержания под стражей невозможно, Генеральный прокурор Российской Федерации, прокурор субъекта Российской Федерации, военный прокурор округа, группы войск, флота, Ракетных войск стратегического назначения, Федеральной пограничной службы Российской Федерации и приравненные к ним прокуроры вправе не позднее пяти суток до истечения предельного срока содержания под стражей возбудить ходатайство перед судьей областного, краевого и приравненных к ним судов о продлении этого срока.

Судья в срок не позднее пяти суток со дня получения ходатайства выносит одно из следующих постановлений:

1) о продлении срока содержания под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела и направления прокурором дела в суд, но не более чем на шесть месяцев;

2) об отказе в удовлетворении ходатайства прокурора и об освобождении лица из-под стражи. (см. текст в предыдущей редакции)

В том же порядке срок содержания под стражей может быть продлен в случае необходимости удовлетворения ходатайства обвиняемого или его защитника о дополнении предварительного следствия.

При возвращении судом на новое расследование дела, по которому срок содержания обвиняемого под стражей истек, а по обстоятельствам дела мера пресечения в виде содержания под стражей изменена быть не может, продление срока содержания под стражей производится прокурором, осуществляющим надзор за следствием, в пределах одного месяца с момента поступления к нему дела. Дальнейшее продление указанного срока производится с учетом времени пребывания обвиняемого под стражей до направления дела в суд в порядке и пределах, установленных частями первой и второй настоящей статьи.

Продление срока содержания под стражей в соответствии с настоящей статьей является поводом для обжалования в суд содержания под стражей и судебной проверки его законности и обоснованности в порядке, предусмотренном соответственно статьями 220.1 и 220.2 настоящего Кодекса.

Статья 101. Отмена или изменение меры пресечения

Мера пресечения отменяется, когда в ней отпадает дальнейшая необходимость, или изменяется на более строгую или более мягкую, когда это вызывается обстоятельствами дела. Отмена или изменение меры пресечения производится мотивированным постановлением лица, производящего дознание, следователя или прокурора, а после передачи дела в суд - мотивированным определением суда.

Отмена или изменение лицом, производящим дознание, и следователем меры пресечения, избранной по указанию прокурора, допускается лишь с санкции прокурора.

Статья 223.1. Назначение судебного заседания

Судья, придя к выводу, что при расследовании дела соблюдены все требования настоящего Кодекса по обеспечению прав гражданина, привлеченного в качестве обвиняемого, отсутствуют иные препятствия для рассмотрения дела в суде, выносит постановление о назначении судебного заседания. При этом судья вправе исключить из обвинительного заключения отдельные пункты обвинения или применить уголовный закон о менее тяжком преступлении, однако с тем, чтобы новое обвинение по своим фактическим обстоятельствам не отличалось существенно от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении.

Вопрос о назначении судебного заседания должен быть разрешен не позднее 14 суток с момента поступления дела в суд, если обвиняемый содержится под стражей, и в течение месяца по остальным делам.

Статья 239. Сроки рассмотрения дела в судебном заседании

Дело должно быть начато рассмотрением в судебном заседании не позднее четырнадцати суток с момента вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания.

С. Федеральный закон о содержании под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступления.

В соответствии со ст. 21 данного закона жалобы подозреваемых и обвиняемых государственным органам и должностным лицам или органам местного самоуправления и неправительственным организациям направляются через администрацию учреждений содержания под стражей.

Обращения и жалобы, адресованные прокурору, суду или другим государственным учреждениям, осуществляющим контроль за учреждениями по содержанию подозреваемых и обвиняемых не подлежат цензуре и должны быть направлены адресату в запечатанном конверте не позже, чем в следующий рабочий день.

ОГОВОРКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ратификационная грамота Российской Федерации от 05 мая 1998 года содержит следующие оговорки:

«в соответствии со ст. 64 Конвенции, Российская Федерация заявляет, что положения статьи 5 параграф 3 и 4 не препятствуют применению нижеследующих положений законодательства Российской Федерации:

санкционированного абзацем 2 п. 6 раздела второго Конституции РФ 1993 года временного применения установленного ч.1 ст. 11, ч. 1 ст. 89, ст.90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 122 уголовно-процессуального кодекса РСФСР от 27 октября 1960 г., с последующими изменениями и дополнениями порядка ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления.»

 

ВОПРОСЫ ПРАВА:

I.ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

Заявитель жаловался на условия содержания под стражей в СИЗО. Он ссылается на ст. 3 Конвенции, которая предусматривает:

«Никто не должен подвергаться пыткам и бесчеловечному или унижающему обращению или наказанию»

Заявитель ссылается, в частности, на перенаселенность камеры и антисанитарные условия в ней, а также на длительный период, в течение которого он содержался в таких условиях, что повлекло за собой ухудшение его здоровья и вызвало унижение и страдания.

93.Правительство оспаривало тот факт, что условия содержания заявителя под стражей могут рассматриваться как пытки или унижающее и бесчеловечное обращение. Условия не отличались от условий содержания большинства других заключенных в Российской Федерации, во всяком случае, не были хуже. Перенаселенность камер является общей проблемой в Российской Федерации. Администрация СИЗО предпринимала все возможные меры для обеспечения медицинской помощи лицам, страдающим от заболеваний, и обеспечения профилактики заражения инфекционными заболеваниями.

Было признано, по экономическим причинам, что условия содержания подозреваемых под стражей неудовлетворительны и ниже требований, установленных для пенитенциарных учреждений в других государствах-членах Совета Европы. Однако государство предпринимает меры для того, чтобы улучшить положение заключенных в России. Был принят ряд специальных программ по улучшению СИЗо и других учреждений, реконструкции имеющихся учреждений, устранению туберкулеза и иных инфекционных заболеваний. Реализация этих программ позволит в два раза увеличить количество места для заключенных и улучшить санитарные условия в следственных изоляторах.

95. Суд напоминает, что ст. 3 Конвенции гарантирует одну из основных ценностей демократического общества. Она запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее обращение или наказание вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств и поведения жертвы. (см., например, дело Labita v. Italy N 26772/95 п.119, ECHR 2000-IV)

Суд далее напоминает, что в соответствии с его прецедентным правом жестокое обращение должно достигать минимального уровня жестокости, чтобы подпадать под действие статьи 3. Оценка этого минимума относительна. Она зависит от обстоятельств дела, таких, как длительность такого обращения, его воздействие на физическое состояние и психику лица, и в некоторых случаях пол, возраст и состояние здоровья лица. (см. решение по делу Ireland v. United Kingdom от 18 января 1987 сер. А N 25, р.65 пар. 162)

Суд рассматривал обращение как бесчеловечное, потому как, помимо прочего, оно было умышленным и повлекло за собой также фактический ущерб здоровью и усилило физический и моральные страдания лица. Это обращение также может рассматриваться как унижающее, так как оно усиливало у лица ощущения страха, боли, беспомощности (см., например решение по делу Kudla v.Poland n 30210\96 п. 92, ECHR 2000-XI). Решая вопрос, было ли обращение унижающим в смысле ст. 3, Суд будет рассматривать, было ли целью такого обращения унизить и оскорбить человека, и, что касается последствий, повлияли ли они на его личность несопоставимым со ст. 3 способом. (см., например, решение по делу Raninen v. Finland от 16 декабря 1997 1997 – VIII pp.2821-22 п.55) Однако, отсутствие таких целей не может приводить к безусловному выводу об отсутствии нарушения статьи 3. (см., например, Peers v. Greece 28524\95 п. 74 ECHR – III).

Меры по лишению лица свободы могут часто включать эти элементы. Нельзя говорить, что сам по себе вопрос заключения под стражу влечет за собой нарушение ст. 3 Конвенции. Также статья не может быть однозначно истолкована как устанавливающая общее обязательство освободить лицо из-за плохого состояния здоровья или направить его в больницу за пределами мест заключения для обеспечения его специальным медицинским лечением.

Тем не менее, согласно данной статье Государство должно гарантировать, чтобы лицо содержалось под стражей в таких условиях, которые сопоставимы с человеческим достоинством, чтобы мера и способ исполнения наказания не приводили к его страданиям и испытаниям, чрезмерным по сравнению с установленными требованиями к местам лишения свободы, его здоровье и благополучие должны быть надлежащим образом защищены. (см. Kudla v.Poland n 30210\96 п. 92 - 94, ECHR 2000-XI).

Когда оцениваются условия заключения, должно приниматься во внимание совокупное воздействие этих условий, также как и утверждения заявителя о них. (см. Dougos v. Greece 40907\98 п.46 ECHR 2001- II)

96 В данном деле, суд отмечает, что заявитель содержался в Магаданском следственном изоляторе ИЗ - 47-1 с 29 июня 1995 года по 20 октября 1999 г., и с 9 декабря 1999 г. по 26 июня 2000 г. Он напоминает, что в соответствии с общепризнанными принципами международного права, Конвенция обязывает Высокие договаривающиеся стороны в отношении только тех фактов, которые имели место после вступления в силу Конвенции. Конвенция вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 года. Однако, оценивая последствия условий заключения для заявителя, которые были одинаковыми на протяжении всего периода заключения, Суд может также принять во внимание весь период, в течение которого лицо было заключено под стражу, включая период до 5 мая 1998 года.

97. Суд отмечает, что камера, в которой содержался заявитель, была размером 17 квадратных метров (согласно информации, предоставленной заявителю) и 20, 8 квадратных метров (согласно информации, предоставленной Правительством). Она была оборудована койками и предназначалась для 8 заключенных. Может обсуждаться вопрос, соответствовало ли такое помещение общепринятым стандартам. В этой связи Европейский суд указывает, что Европейский Комитет по предотвращению пыток и унижающего и бесчеловечного отношения и наказания установил стандарт 7 квадратных метров на заключенного (см. 2 Доклад – CPT\inf (92)3 п.43), таким образом, 56 квадратных метров на 8 заключенных.

 

Несмотря на то, что камера предназначалась для 8 заключенных, в соответствии с информацией, представленной заявителем, в камере содержалось от 18 до 24 человек. В своей жалобе об освобождении из-под стражи от 26 декабря 1996 г. заявитель указывал, что в камере содержится 21 заключенный в камере на 8 коек. В аналогичной жалобе от 8 июня 1999 года он указывал, что в камере содержится 18 человек (см. п.43 и 73 выше).

Суд отмечает, что Правительство со своей стороны, признало факт общей перенаселенности камер в СИЗО, что койки использовались 2 –3 заключенными. В то же время Правительство не согласилось с заявителем относительно количества заключенных. По их информации, заключенных было около 11 или чуть больше, и обычное число заключенных достигало 14. Однако Правительство не представило никаких подтверждающих документов в пользу своих заявлений. В соответствии с информацией, представленной заявителем, только в марте-апреле 2000 г. количество заключенных в камере снизилось до 11 человек.

Суд не находит необходимым разрешать данные разногласия между показаниями Правительства и заявителя по данному пункту. Представленные цифры говорят о том, что в любое время количество пространства на каждого заключенного составляло от 0,9 до 1,9 квадратных метра. Таким образом, с точки зрения Суда, камера была постоянно и очень сильно перенаполнена. Уже сам этот факт поднимает вопрос о нарушении ст. 3 Конвенции.

Более того, учитывая такую перенаселенность, заключенные в камере заявителя должны были спать по очереди, на основе восьмичасового графика сна на каждого заключенного. Это следует из ходатайства об освобождении от 16 июня 1999 г., в это время заявителю приходилось делить свою койку с двумя другими заключенными. (см. п.74). Условия сна были сильно ухудшены еще и тем, что в камере постоянно горел свет, а также постоянно было шумно из-за большого количества заключенных в камере. Результатом нарушения сна стало ухудшение физического и психического состояния заявителя.

Суд далее исследует отсутствие надлежащей вентиляции в камере заявителя, которая была перенаселена заключенными и которым было разрешено курить в камере. Несмотря на то, что заявителю было позволено совершать прогулки за пределами камеры в течение 1 или двух часов в день, остальную часть времени он проводил в условиях ограниченного пространства в своей камере, в удушающей атмосфере.

98. Суд далее отмечает, что в камере заявителя были насекомые, и никаких мер борьбы с ними не предпринималось. Правительство признало, что борьба с паразитирующими насекомыми была проблемой, но ссылалось на министерские инструкции 1989 года, обязывающие предпринимать меры борьбы. Однако, из представленного материала не видно, что в камере заявителя это делалось.

В период пребывания в СИЗО заявитель заразился рядом кожных заболеваний и грибковой инфекцией, что в 1996, 1997 и 1999 было причиной объявления перерыва в судебных процессах. Даже если это действительно так, что заявитель прошел курс лечения от этих заболеваний, их возобновление было связано с очень плохими условиями в камере.

Суд также с большой обеспокоенностью отмечает, что во время заключения заявителя были случаи, когда в камеру попадали лица, страдающие сифилисом и туберкулезом, хотя Правительство и делало акцент на том, что предпринимались меры профилактики.

99. Дополнительным аспектом антисанитарных условий, описанных ранее, был туалет. Перегородка высотой 1, 1 метр, отделяла унитаз от умывальника, но не от остальной части камеры. Двери или перегородки у входа в туалет не было. Таким образом, заявитель вынужден был пользоваться туалетом при других заключенных и присутствовать при использовании туалета другими заключенными. Фотографии, представленные правительством, показывают неотгороженный туалет, без какого-либо намека на уединение.

В то время как Суд с удовлетворением отмечает, что впоследствии достаточно серьезные изменения имели место в той части СИЗО, в которой находилась камера заявителя, (как это иллюстрирует видеозапись, представленная в суд), это не уменьшает общего действия невыносимых условий, которые были в камере во время нахождения там заявителя.

100. Условия содержания в камере также были предметом разбирательства суда, рассматривающего дело. В апреле и июне 1999 года он затребовал заключение медицинских экспертов относительно физического и морального состояния заявителя после 4 лет заключения, чтобы определить, позволяет ли его состояние участвовать в процессе или он должен быть госпитализирован. (см. п. 71 и 76 выше). Несмотря на то, что эксперты ответили на вопросы отрицательно, Суд отмечает, что их выводы содержали указание на медицинские заболевания, которыми страдал заявитель (нервноциркулярная дистония, астено-невротический синдром, хронический гастродуоденит, грибковая инфекция, микоз)

101. Суд принимает тот аргумент, что в данном деле не было прямого умысла на унижающее и бесчеловечное обращение с заявителем. Однако, хотя вопрос, была ли цель унижающего и бесчеловечного обращения, является фактором, принимаемым Судом во внимание, отсутствие такой цели не может исключить нарушение ст. 3 Конвенции. (см. Peers v. Greece). Суд считает, что условия содержания под стражей, где заявитель провел примерно 4 года и 10 месяцев, должны были привести к значительным нравственным страданиям, унижающим его достоинство и чувство беспомощности и унижения.

102. В свете изложенного, суд находит, что условия содержания заявителя под стражей, в частности, огромная перенаселенность камер и антисанитарные условия, и их неблагоприятное влияние на состояние здоровья заявителя, в сочетании с длительностью периода содержания в таких условиях, представляли собой унижающее обращение.

103. Таким образом, имело место нарушение ст. 3 Конвенции.

ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТ. 5.3 КОНВЕНЦИИ

104. заявитель жаловался, что длительность содержания под стражей до суда составляла нарушение ст. 5.3 Конвенции, которая устанавливает:

«Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с п. с пп.1 настоящей статьи имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд»

А. Предварительные возражения правительства.

105. Правительство оспаривало тот факт, что жалоба заявителя должна быть рассмотрена в свете оговорок Российской Федерации. Было указано, что оговорка относится как к периоду предварительного расследования, так и к судебному процессу. Правительство ссылалось на текст оговорки и содержание статей Уголовно-процессуального кодекса, указанных в ней. В частности, статьи 11, 89, 92 и 101 Кодекса (см. п. 89 выше) позволяют судам применять меры предварительного заключения до вынесения судебного решения.

106. Заявитель указывал, что российские оговорки не применимы в настоящем деле, поскольку оговорка не касается длительности заключения самого по себе. Было указано также, что целью оговорки является сохранение полномочий прокурора санкционировать применение мер пресечения в виде заключения под стражу и полномочия продлять это заключение, когда это необходимо.

107. Суд указывает, что оговорка ограничена исключением из сферы действия статьи 5.3 Конвенции временным применением определенных положений Уголовно-процессуального кодекса, указанных в тексте оговорки и касающихся процедуры ареста, заключения под стражу лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления. Положения устанавливают условия и случаи применения мер пресечения, включая заключение под стражу, и список лиц, которые могут принимать решения о применении таких мер.

Суд отмечает, что оговорка содержит ст. 97 Уголовно-процессуального кодекса, согласно которой лицо может быть заключено под стражу до 18 месяцев в течение следствия по уголовному делу с санкции прокурора.

Несмотря на ссылку относительно сроков задержания на стадии предварительного следствия, Суд признает, что оговорка касается процедуры применения меры пресечения в виде заключения под стражу, в то время как жалоба заявителя относится к длительности задержания как такового, а не оспаривает его законность.

108. В связи с этим Суд находит, что оговорка не применима в данном деле.

B. Суть жалобы.

Период, который должен приниматься во внимание.

109. Не оспаривалось, что период, который должен приниматься во внимание, начался 29 июня 1995 года, когда заявитель был помещен под стражу.

В отношении завершения данного периода, заявитель указывал, что этой датой является 31 мая 2000 года, когда Магаданский городской суд вынес свой второй приговор по делу. Правительство заявляло, что этот период закончился 3 августа 1999 года после вынесения первого приговора. Правительство заявляло, что исследование Судом длительности задержания должно ограничиться периодом с 5 мая 1998 года, датой, когда Конвенция вступила в силу в отношении РФ, до 1999 г.

 

110. Суд прежде всего, напоминает, что при определении длительности задержания по ст. 5.3 Конвенции, период, который должен приниматься во внимание, начинается с даты, когда обвиняемый был взят под стражу и заканчивается днем, когда лицо признано виновным, хотя бы только судом первой инстанции (см. решение по делу Wemhoff v. Germany от 27июня 1968 Сер. А. N 7 p.23 п.9 и Labita v. Italy). Таким образом, в данном деле задержание началось 29 июня 1995 г., и закончилось 3 августа 1999 г., когда лицо было осуждено Магаданским городским судом. Следующие обвинения не влияют на период заключения, так как в последующий период заявитель отбывал наказание в соответствии с п. 1 (а) ст. 5 Конвенции.

Общий период заключения заявителя, который должен приниматься во внимание, составил 4 года, 1 месяц и 4 дня.

111. поскольку период до 5 мая 1998 года относится к периоду вне юрисдикции по критерию времени, Суд может считать период в один год, 2 месяца и 29 дней, которые прошли между этим периодом и приговором Магаданского городского суда от 3 августа 1999 года. Однако, во внимание должен быть принят период с 29 июня 1995 года по 5 мая 1998 года, поскольку он уже к этому моменту находился под стражей 2 года, 10 месяцев, 6 дней. (см. решение по делу Mansur v. Turkey от 08 июня 1995 г.)

Обоснованность длительности содержания под стражей.

(а) позиции сторон

112. заявитель указывает, что не было необходимым заключение под стражу и держать под стражей в течение длительного срока, и не было никаких доказательств того, что он мог препятствовать установлению истины по делу. Представленные властями основания его заключения не были надлежащими и обоснованными.

Заявитель также утверждал, что его дело не было особенно сложным, как это утверждал Магаданский городской суд 15 марта 1999. 3 из 9 томов материалов уголовного дела состояли полностью из его жалоб в различные инстанции. Следствие по делу включало допрос 29 свидетелей и в деле фигурировало два гражданских истца

Наконец, заявитель утверждал, что расследование не проводилось с должной тщательностью. Длительность его заключения была также обусловлена ненадлежащими действиями следствия, их попытками увеличить количество пунктов обвинения и отсутствием необходимого контроля за следствием со стороны контролирующих органов. В этом отношении, он ссылался на выводы магаданского городского суда от 3 августа 1999 года (п. 80).

113. Правительство указало, что заявитель был взят под стражу на том основании, что он препятствовал установлению истины по делу. Они в дальнейшем рассматривали период заключения под стражу как разумный и обоснованный из-за сложности дела, его объема (9 томов) и большого количества свидетелей и жертв преступления.

б) оценка суда.

Принципы, установленные в прецедентном праве Суда.

114. Суд повторяет, что вопрос, являлся или нет период заключения обоснованным, не может оцениваться абстрактно. Был ли этот период обоснованным для обвиняемого, должно решаться в каждом деле в зависимости от конкретных обстоятельств. Продление заключения может быть оправдано в данном деле только если были определенные элементы общественного интереса, которые, несмотря на презумпцию невиновности, превосходит принцип свободы личности, предусмотренный ст. 5 Конвенции (см. помимо прочего дело Kudla v. Poland).

В первую очередь, на национальных властях лежит обязательство обеспечить обвиняемому, чтобы предварительное следствие не превышало по сроку обоснованного и разумного периода. К концу предварительного следствия они должны, уделяя должное внимание принципу презумпции невиновности, исследовать все факты за и против наличия указанного общественного интереса и положить их в основу решений по жалобам об освобождении из-под стражи. Основываясь на причинах, приведенных властями в решениях по жалобам и достаточно хорошо доказанных документально утверждениях заявителя, суд призван решить вопрос, было ли нарушение п. 3 ст. 5.

Убеждение в обоснованности подозрения, что заключенное под стражу лицо совершило преступление, является непременным условием для законности длительного содержания под стражей, но по прошествии определенного периода времени оно перестает иметь решающее значение. Суд тогда должен установить, есть другие основания, представленные властями, оправдывающие длительность заключения. Там, где такие основания являются надлежащими и существенными, Суд также может быть удовлетворен тем, что национальные власти демонстрировали “особую осмотрительность, осторожность” в проведении следствия. Сложность и специфика следствия - это факторы, которые должны приниматься во внимание в этом отношении. (см., например, решение по делу Scott v. Spain от 18 декабря 1996 года и I.A v.France от 23 сентября 1998).

Применение указанных принципов в данном деле

(*) Основания лишения свободы

 

115. В период, относящийся к юрисдикции Европейского Суда по правам человека, Магаданский городской суд, отказывая освободить заявителя из-под стражи, указывал в качестве основания тяжесть обвинения, предъявленного заявителю, и опасность того, что он может помешать установлению истины по делу (см. п. 69 выше). Суд установил, что аналогичные обстоятельства указывались Городским судом и ранее – 27 декабря 1996 года и 8 августа 1997 года – для обоснования продления нахождения заявителя под стражей. (см. п. 43 и 46 выше).

Суд далее отмечает, что основной причиной, по которой заявитель был заключен под стражу, было то, что он препятствовал следствию в установлении истины по делу, отказываясь предоставить банковские документы, необходимые следствию, и оказывал давление на свидетелей, и предположительно, фальсифицировал доказательства. При принятии решения об отказе в освобождении из-под стражи также принималось во внимание тяжесть преступления.

116. Суд напоминает, что наличие обоснованного подозрения об участии лица в преступлении хотя и может рассматриваться как надлежащий критерий, но сам по себе не может быть основанием длительного заключения под стражу. (см., например, дело Scott v. Spain). Относительно другого основания заключения под стражу, по которому Магаданский городской суд продлил срок содержания под стражей, - опасность препятствования установлению истины по делу со стороны заявителя – Суд отмечает, что в отличие от постановления о зак