В. Э. Мейерхольд и его литературное наследие 6 страница

Объем материалов по тому или иному спектаклю не всегда определяется значением спектакля. В ряде случаев включение в сборник текста, связанного с конкретной постановкой, объясняет­ся не местом этой постановки в творчестве Мейерхольда, а значи­тельностью содержания текста, проблематикой, выходящей за пределы данной постановки (такова, например, стенограмма до­клада «Учитель Бубус» и проблема спектакля на музыке»).

В литературном наследии Мейерхольда нашли отражение не только творческая деятельность и творческие принципы выдающе­гося режиссера, но и его общественная деятельность и отношение к различным современным ему явлениям театральной жизни.

Материалы дореволюционного периода публикуются в первой части настоящего издания, материалы советского времени — во второй.

Основу каждой части составляет собственно литературное на­следие Мейерхольда, то есть принадлежащие его перу статьи, за­метки, письма и его высказывания, зафиксированные в стеногра­фической записи; в приложениях печатаются его высказывания в изложении других лиц и беседы с ним, а также автобиографические материалы. В виде исключения в основном составе книги печатаются высказывания Мейерхольда о некоторых его поста­новках в записи других лиц (благодаря этому удается полнее охватить работу над определенным спектаклем). Это либо записи учеников Мейерхольда, старавшихся с наибольшей точностью пе­редавать содержание и характер его высказываний, либо беседы для печати, которые обычно просматривал и исправлял он сам.

Поскольку настоящее издание представляет собой собрание из­бранных литературных работ Мейерхольда, в него вошли не все его печатавшиеся статьи, зато оно знакомит читателя с очень мно­гими письмами, записями, выступлениями и другими материала­ми, до сих пор не публиковавшимися.

В книгу не вошли статьи «Милан» (1902), «Балаган» (вторая статья под этим заглавием, написанная совместно с Ю. М. Бонди, 1914), «Война и театр» (1914), «Глоссы доктора Дапертутто на «Отрицание театра» Ю. Айхенвальда» (1914), рецензия на «Кни­гу о Евреинове» В. Каменского (1917), «Письма на места» из жур­нала «Вестник театра» (1921), статья «Яркие театры». «Кармен», написанная совместно с В. М. Бебутовым под псевдонимом «Оз­лобленные новаторы» (1921), брошюра «Амплуа актера», написан­ная совместно с И. А. Аксеновым и В. М. Бебутовым (1922), заметки «Рей-Мей за неделю», написанные совместно с 3. Н. Райх (журн. «Эрмитаж», М., 1922), «Сто лет» (1932) и некоторые не­большие статьи, заметки и письма в редакцию. Многие из этих работ имели чисто злободневное значение, они содержат мало нового для понимания творческой практики Мейерхольда, его взглядов на искусство и его литературной деятельности. Подав­ляющее же число статей и заметок Мейерхольда, написанных и опубликованных в советский период, включено в издание.

Из писем Мейерхольда вниманию читателя предлагаются те, которые по своему содержанию представляют принципиальный интерес, освещают его деятельность в разные периоды и характе­ризуют его взаимоотношения с выдающимися деятелями культу­ры и искусства. Хотя писем Мейерхольда сохранилось немало, мы, к сожалению, не располагаем рядом его писем, представляющих значительный интерес; так, не удалось разыскать его письма к

A. А. Блоку, Л. Н. Андрееву и другим; погибли письма к его близким сотрудникам — режиссеру В. М. Бебутову и художнику B. А. Шестакову.

Стенограммы и записи выступлений Мейерхольда, отобранные для настоящего издания, дают дополнительные сведения о творче­ском пути режиссера, освещают отдельные периоды его творчест­ва, раскрывают его взгляды на различные явления общественной и художественной жизни.

Из многочисленных стенограмм репетиций взяты преимущест­венно высказывания Мейерхольда, носящие характер эксплика­ций; особое значение имеют экспликации спектаклей, работа над которыми не была завершена (другие материалы об этих спектаклях либо отсутствуют, либо очень скудны). Печатаются записи репетиций «Ревизора», опубликованные еще при жизни Мейер­хольда. В издание включены также фрагменты стенограмм репе­тиций неосуществленной постановки «Бориса Годунова»; по объ­ему эти фрагменты очень значительны, однако они составляют лишь небольшую часть стенюграмм, запечатлевших эту интерес­нейшую работу Мейерхольда. Издание стенограмм репетиций, а также режиссерских экземпляров Мейерхольда, являющихся трудами особого характера и поэтому требующих особых ме­тодов публикации, должно стать специальной задачей исследова­телей.

Не вошли в настоящее издание и материалы педагогической деятельности Мейерхольда (1908—1938 гг.). Эти обширные мате­риалы, требующие обстоятельного комментирования, также за­служивают специальной публикации.

Из бесед с Мейерхольдом, помещенных в различных органах печати, из газетных и журнальных отчетов о его выступлениях да­ны те, которые расширяют наши представления о его взглядах и его деятельности. (Естественно, что в издание включены лишь те беседы и отчеты, которые не вызывают сомнений в правильности передачи мыслей Мейерхольда. Некоторые из этих материалов были прокорректированы им самим или составлены при его уча­стии.)

Статьи Мейерхольда, как правило, печатаются без сокраще­ний; лишь иногда в статьях о постановках, а также в беседах о них опускаются чисто информационные сообщения (распределение ролей и т. д.). Что же касается стенограмм и записей его выступ­лений, то здесь сокращения, и довольно многочисленные, оказа­лись неизбежными.

Стенограммы в огромном большинстве остались не выправлен­ными Мейерхольдом; поэтому в них много непонятных мест, фраз, не дописанных стенографистками. По тем немногим стенограммам, которые Мейерхольд правил сам, видно, как тщательно он работал над ними, как добивался точной передачи мысли. Подготовка же к печати неправленных стенограмм представляла значительные трудности. Приходилось подчас опускать не ясные по смыслу ме­ста. В ряде случаев сокращались повторения одних и тех же по­ложений и примеров, встречающиеся в нескольких выступлениях или беседах.

Некоторые стенограммы печатаются со значительными сокра­щениями (тогда в заглавии указывается «Из доклада...», «Из бе­седы...»). Это объясняется их большим объемом, наличием в них частых отступлений от основной темы, обилием откликов на во­просы организационного порядка, имевшие значение лишь для определенного момента. Сокращенная публикация ряда стено­грамм дала составителю возможность включить в издание допол­нительные материалы, представить литературное наследие Мейер­хольда более разнообразно по содержанию и по жанрам.

Сокращения в текстах Мейерхольда отмечаются отточиями.

В беседах и отчетах, включенных в издание, опущены вводные и заключительные фразы интервьюеров и репортеров; такого рода изъятия не оговариваются.

Если сам Мейерхольд книгу «О театре» и позднейшие задуман­ные им, но не осуществленные сборники своих литературных ра­бот строил по тематическому принципу, то для издания литера­турного наследия такой принцип не подходит. Основная задача данного издания — отразить творческий путь Мейерхольда и по­следовательное развитие его взглядов. Поэтому в основу изда­ния положен хронологический принцип. Но проводится он с не­которыми отступлениями. Как известно, книга «О театре» состоит из отдельных статей, написанных на протяжении пяти лет, но в настоящем издании они не распределены по отдельным годам, дабы не нарушалось впечатление от книги в целом. Объединены письма к одному и тому же лицу, относящиеся к одному периоду. Сгруппированы материалы об одном и том же спектакле.

Статьи, написанные Мейерхольдом совместно с другими авто­рами, печатаются в общей последовательности материалов. Про­токольные и репортерские записи выступлений публикуются толь­ко в тех случаях, когда отсутствуют стенограммы этих выступ­лений.

Перевод иностранных слов дается в сносках (в отличие от сно­сок самого Мейерхольда, они помечаются «Ред.»), все остальные пояснительные сведения — в комментариях в конце каждой части (при первом упоминании). Краткие характеристики лиц, упоми­наемых в текстах, вынесены в именной указатель.

Заголовки многих выступлений, бесед, заметок принадлежат составителю и поэтому заключены в угловые скобки.

Написание дат, проставленных Мейерхольдом на письмах, уни­фицировано, и все даты помещены перед текстом. Там же, в угловых скобках, помещены даты, установленные составителем. Даты статей и других материалов находятся также перед текстом. Датировка до 1 февраля 1918 года — по старому стилю, далее — по новому.

Все сокращенные автором слова приводятся нами полностью. Исправлены опечатки, ошибки стенографисток, неточности в да­тах, в цитатах, в написании иностранных текстов. Цитаты из про­изведений классиков, как правило, приводятся по последним из­даниям. Иностранные имена и вошедшие в русский язык иностран­ные слова, которые Мейерхольд иногда писал на соответствующем иностранном языке, даются по-русски. Неясные места стенограмм расшифровываются предположительно — в угловых скобках. Не­большая стилистическая правка проведена там, где она абсолют­но необходима, однако остались нетронутыми те места, где есть опасность, что правка могла бы исказить смысл или стиль авто­ра; поэтому в текстах стенограмм неизбежно остаются некоторые шероховатости. Такие пометки стенографисток, как «аплодисменты» и др., сохраняются в тех случаях, когда они оттеняют эмо­циональную окраску речи Мейерхольда.

Комментарии к настоящему изданию не ограничиваются све­дениями справочного характера. Иногда в комментарии включа­ются высказывания Мейерхольда, не вошедшие в основной текст издания, но тематически связанные с комментируемым докумен­том; в них приводятся также некоторые дополнительные сведе­ния, характеризующие творческую деятельность Мейерхольда.

Научный аппарат книги дополняют биографическая справка о В. Э. Мейерхольде и полный список его режиссерских работ (то и другое — во второй части).

А. Февральский

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1891-1917

 

ИЗ ДНЕВНИКА 1891 ГОДА

17 <апреля>. Среда....Последнее время я все думаю и ду­маю. У меня как будто две жизни — одна действительная, другая мечтательная. Последней я, конечно, отдаюсь больше, чем пер­вой, так как в первой, окружающей меня, слишком мало утеши­тельного, слишком мало того, что я нахожу в жизни мечтатель­ной. Жизнь моя действительная обставлена не тем, чем она дол­жна быть обставлена, почему я и стараюсь, хоть и этого не долж­но бы быть, как можно дальше удалиться от этой гадкой меня окружающей действительности. Разве та жизнь только прекрас­на, где можно найти полнейший комфорт, полнейшую беззабот­ность, а вместе с тем полнейшее отсутствие ума? Нет! Мне не нужна такая жизнь. В этой жизни слишком много гадостей, под­лостей, так незаметно прикрывающихся внешним лоском. Но во­лей-неволей приходится плестись в жизни этих людей мрака и не­ведения. А для того, чтобы эта действительная жизнь не казалась слишком несносной, я выбрал себе жизнь мечтательную. Выбрал я себе ее уже давно, года четыре тому назад.

30 <апреля>. Вторник....Вот и пасха прошла. Опять наступи­ло время гимназии[1] — гимназии, где можно встретить самый раз­нообразный колорит всякой дребедени... Не преувеличиваю. Гос­поди, если бы хоть раз кто-нибудь заглянул в самую глубину это­го великолепного здания с надписью «Пензенская вторая гимна­зия», в здание, где развиваются умы молодого поколения и подго­тавливают на поприще государственной деятельности. Войдя в это здание, можно поразиться окружающим: все, начиная от полов, ковров, ручек дверей и кончая мундирами педагогов, блестит и невольно наводит на мысль, что вот здесь дисциплина, здесь за­кон. Но стоит только глубже забраться в эти дебри, сразу полу­чишь одно разочарование; стоит только раз посидеть на одном из уроков какого-нибудь Ракушана, который, надо заметить, препо­дает уже 13 лет, или г-на Беловольского, с таким жаром препо­дающего русскую литературу, можно сразу написать характерис­тику наших учителей, задавшихся целью сделать из нас людей... Да, я страшно желаю, чтобы хоть раз послушали их на уроках и подумали, что за люди воспитывают нас и готовят из нас бу­дущих деятелей. Тогда бы невольно всякий согласился, что любви и уважения к таким людям питать невозможно. Тогда бы всякий согласился, что эти люди только отбивают охоту учиться.