VII. Составление служебных документов и ведение деловой переписки 8 страница

В современных условиях данная теория не утратила своей актуальности, ее черты просматриваются в различных институтах отечественного уголовно-процессуального права.

Таким образом, в силу характера своей деятельности следователь, прокурор постоянно вступают в общение с лицами, участвующими в производстве по делу, и это общение содержит элементы воздействия. Они влияют на людей своими властными полномочиями, различными методами педагогического характера, мерами процессуального убеждения и принуждения. Без этого невозможно решение многих процессуальных задач уголовного судопроизводства.

При этом следователь, прокурор всегда выступают как активные субъекты нравственно-педагогического воздействия в процессе их взаимоотношений с другими участниками предварительного следствия, приводя их поведение и деятельность (равным образом и свои собственные) в соответствие с требованиями норм уголовно-процессуального закона, принципами морали, педагогики и этики.

11.5. Нравственно-психологические особенности деятельности государственного обвинителя

Деятельность прокурора является, пожалуй, наиболее многогранной по сравнению с деятельностью представителей всех других юридических специальностей и отличается высокой степенью ответственности. Определенная универсальность и специфика этой деятельности, государственная значимость осуществляемых прокурором функций обусловливают широкий комплекс предъявляемых к нему требований.

¹ Ильин И.А. Сочинения: В 2 т. М., 1993. Т. 1. С. 279-284, 301-479.

II. Прикладная этика

Прокурору, помимо общих профессиональных качеств юриста, должны быть присущи такие качества, как умение проводить большую организаторскую работу, направленную на обеспечение строгого соблюдения законности, фундаментальные и специализированные юридические знания в соединении с умением применять их в процессе осуществления прокурорского надзора. Все те нравственно-психологические качества, которые необходимы следователю, судье и о которых шла речь ранее, не в меньшей мере необходимо иметь и прокурору. Хотя это достаточно очевидно, подчеркнем, что прокурор должен быть человеком высокообразованным, эрудированным, высококультурным, с развитыми навыками устной речи. Только на базе всех этих качеств, в их органической связи между собой возможна правильная, плодотворная прокурорская деятельность.

Нравственные и психологические требования, предъявляемые к прокурору, распространяются на все стороны его деятельности. Вместе с тем наиболее остро, весомо и зримо они проявляются в судебном процессе во время осуществления им функции государственного обвинителя. Значение этих качеств особенно велико, если принять во внимание, что деятельность прокурора в суде по уголовным делам — одна из важнейших и объемнейших частей выполняемых им служебных обязанностей. От того, насколько правильно и полно соблюдены прокурором нравственно-психологические требования, во многом зависит успешное осуществление задач уголовного правосудия, в особенности обеспечение правильного применения закона, предупреждение и искоренение преступлений.

Во время судебного разбирательства уголовного дела прокурор выполняет только одну процессуальную функцию — обвинение (п. 2 ст. 35 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации»). Выполняя обязанности обвинителя и только в связи с ними, прокурор осуществляет надзор за соблюдением законности в ходе судебного разбирательства. Такой надзор можно рассматривать лишь как средство, способ содействия суду в правильном разрешении вопроса о виновности подсудимого и определения ему справедливого наказания.

Обвинение как процессуальная функция тесно связана с обвинением в материально-правовом смысле, т.е. с предметом обвинения. Связь между предметом обвинения и обвинительной деятельностью кратко может быть выражена следующей формулой: «Обвинитель обязан выдвинуть обвинение, обвинение должно быть доказано обвинителем».

Уяснение связи и различий, существующих между обвинением в уголовно-процессуальном и материально-правовом аспектах, дает возможность более полно раскрыть содержание важнейшей нравст-

11. Этика в следственной и прокурорской деятельности 431

венно-психологической проблемы обвинения — принципиальности и объективности государственного обвинения.

Известно, что под принципиальностью понимают качество, характеризующее верность определенной идее в убеждениях и последовательное проведение этой идеи в поведении. Принципиальность касается лишь формы морального сознания (моральных принципов) человека (внутренняя убежденность), но не затрагивает их общественной направленности. Поэтому при оценке такого качества, как принципиальность, обязательно учитывается конкретное содержание тех моральных принципов, которые проводятся в жизнь.

Обвинение в материально-правовом смысле, будучи процессуальным выражением состава преступления, вменяемого конкретному лицу, должно быть объективным, выражать объективную истину. Осуществление прокурором в суде процессуальной функции обвинения — это практическая последовательная реализация тех объективных выводов, к которым он пришел, убежденности в вине подсудимого и доказанности этой вины.

Требования объективного подхода к разрешению любого уголовного дела носит как правовой, так и глубоко нравственный характер. Обвинение и осуждение невиновного, несправедливая мера наказания в отношении виновного грубейшим образом нарушают законность и вступают в резкое противоречие с нормами морали. Только абсолютная убежденность в виновности подсудимого дает прокурору юридическое и моральное право поддерживать обвинение, требовать осуждения и наказания этого лица.

Такая убежденность неизменно придавала особую авторитетность выступлениям губернского прокурора, основоположника судебной реформы позапрошлого века Д.А. Ровинского. Его речь, — по меткому замечанию А.Ф. Кони, — живая и очень сжатая, без всяких цветов красноречия, содержательная по существу и простая по форме — выслушивалась с особым вниманием и всегда достигала своей цели. Он избегал всяких резкостей и, никогда не впадая в полемический тон, старался не убедить других во что бы то ни стало, но ясно и точно изложить свое убеждение. Когда однажды в характеристике весьма непривлекательного образа действий одного из участвующих в деле лиц у него наряду с описанием фактической стороны дела сорвался с языка эпитет «безобразие», — он был этим искренне огорчен и чрезвычайно встревожен. Не будучи оратором, он умел действовать на слушателей спокойным достоинством своей речи. Он не принадлежал к мастерам слова, но зато никогда не забывал на трибуне великий завет Гоголя «обращаться со словом честно»¹.

Кони А.Ф. Избранные произведения. М, 1956. С. 25.

II. Прикладная этика

Именно поэтому одна из основных нравственных заповедей деятельности прокурора состоит в том, что он не должен поддерживать обвинение во что бы то ни стало, несмотря ни на какие повороты дела в суде. В своем решении прокурор обязан руководствоваться обстоятельствами дела, сложившимися в суде. При этом он исходит из своего внутреннего убеждения и вправе в соответствующих случаях отказаться от обвинения частично или же полностью.

Практика же убеждает в том, что даже при достаточно полном, профессионально грамотном и объективном расследовании дела может иметь место разная оценка доказательств или же разный подход к квалификации преступного деяния, с одной стороны, следователя, прокурора, утвердившего или составившего новое обвинительное заключение, а с другой — суда или же прокурора в суде, исходя из данных, полученных непосредственно в ходе судебного разбирательства.

Государственному обвинителю психологически далеко не всегда легко отказаться от поддержания обвинения, если это обвинение в достаточной мере не подтверждается в судебном заседании. Ему иногда нелегко ставить вопрос и о переквалификации действий подсудимого. Сложность положения заключается в том, что, отказываясь от обвинения, прокурор тем самым как бы признает свою ошибку — в том случае, если он утверждал обвинительное заключение или же в распорядительном заседании требовал предания обвиняемого суду. Определенное воздействие в этом плане способно оказывать на прокурора то обстоятельство, что возможное решение суда, расходящееся с мнением обвинительной власти, может отрицательно сказаться на статистических показателях, по которым оценивают работу прокурора и следователя.

Всеми этими соображениями прокурор, разумеется, не должен руководствоваться: истина для него должна быть превыше всего. В противном случае его действия могут вступить в конфликт с законом, стать аморальными. Занять правильную позицию, преодолеть психологический барьер помогают прокурору не только принципиальность, но и способность в интересах дела решительно отказаться от ошибочной позиции, пренебречь ложным самолюбием. Важно и то, чтобы у прокурора выработалось здоровое отношение к возможному несогласию суда с выводами органа предварительного расследования.

Нередко прокурор при объективно недостаточной доказанности обвинения (будучи, однако, субъективно убежденным в виновности подсудимого) прибегает к таким приемам, которые по сути означают компромиссное решение вопроса, а иногда — своего рода сделку с совестью. Например, прокурор просит суд определить подсудимому минимальную меру наказания или же меру наказания в пределах отбытого срока, в частности в пределах срока нахождения

11. Этика в следственной и прокурорской деятельности 433

подсудимого под стражей, хотя эта мера и не соответствует степени общественной опасности содеянного и личности подсудимого. При этом он рассчитывает, что если суд согласится с ним, то частная жалоба на судебный приговор не будет подана.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ требует выявлять как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также как отягчающие, так и смягчающие его вину обстоятельства. Неукоснительное и полное выполнение этих требований является важной правовой и нравственной задачей прокурора. Объективность обвинения этим, однако, не ограничивается. «Требование объективности государственного обвинения, — как правильно замечает В.М. Савицкий, — запрещает прокурору искусственно подбирать доказательства, тенденциозно освещать факты, обходить молчанием обстоятельства, ставящие под сомнение отдельные пункты обвинения, игнорировать все то, что оправдывает подсудимого или смягчает его вину. Поддерживая обвинение, прокурор должен представить суду всю фактическую сторону совершения преступления в ее действительном содержании, вскрыть общественную значимость рассматриваемого дела, показать все отрицательные и положительные качества личности подсудимого»¹.

Надлежащее выполнение требований Уголовно-процессуального кодекса РФ, объективная оценка всех выявленных обстоятельств в их совокупности способствует выработке правильной, принципиальной позиции прокурора в судебном заседании.

Рассматривая нравственные требования, предъявляемые к прокурору, А.Ф. Кони писал, что прокурор-обвинитель в своей речи не должен «ни представлять дело в одностороннем виде, извлекая из него только обстоятельства, уличающие подсудимого, преувеличивать значение доказательств и улик или важности преступления. Таким образом, в силу этических требований прокурор приглашается сказать свое слово и в оправдание обстоятельств, казавшихся сложившимися против подсудимого, причем в оценке и взвешивании доказательств он — говорящий публично судья»². Сравнивая прокурора с «говорящим судьей», А.Ф. Кони имел, очевидно, в виду то, что прокурор, так же как и судья, должен взвешивать все обстоятельства как за, так и против, но в отличие от судьи должен делать это вслух.

Объективность, принципиальность и чувство меры — лучшие советчики прокурора, которые могут подсказать ему наиболее целесообразное, правильное в каждом конкретном случае решение относительно меры уголовного наказания.

Савицкий В.М. Уголовный процесс: Словарь-справочник. М, 2010. С. 30. Кони А.Ф. Избранные произведения. С. 38.

II. Прикладная этика

С моральной позиции важен и следующий аспект. Государственный обвинитель является самостоятельным полноправным процессуальным участником судебного разбирательства независимо от того, какую конкретно должность в данный момент он занимает (помощник районного прокурора, прокурор города и т.д.). Государственный обвинитель поддерживает обвинение в рамках своих личных убеждений относительно доказанности обвинения, правильности квалификации преступления, представлений о мере наказания, которую следовало бы определить виновному.

По этой причине вышестоящий прокурор не вправе навязывать обвинителю свою точку зрения, выступать против его убеждения в вопросах, связанных с существом, доказанностью обвинения и т.д. Это, однако, не означает, что вышестоящий прокурор не вправе высказать лицу, выступающему в роли государственного обвинителя, свое отношение к делу, к конкретной ситуации, сложившейся по делу в судебном заседании. Думается, что исходя из своих знаний обстоятельств дела и личности виновного, он может дать обвинителю рекомендации относительно того вида уголовного наказания виновному, который следует, по его мнению, предлагать в обвинительной речи. Предпринять это вышестоящий прокурор должен, как правило, в действительно необходимых случаях, например, когда имеются достаточные основания полагать, что обвинитель может допустить ту или иную ошибку. Кроме того, такого рода рекомендации должны быть облечены в корректную форму. Желательно, чтобы они заканчивались напоминанием о том, что принятие окончательного решения остается все же за обвинителем.

Деятельность прокурора в судебном процессе, в особенности такая ее часть, как выступление с обвинительной речью, с позиций психологической науки в значительной мере воспринимается зрительно. По этой причине для надлежащего восприятия судебной аудиторией действий прокурора немаловажное значение имеет его внешний вид и поведение, в частности манеры и умение вести себя соответственно обстановке.

Надменный, «неприступный» вид, «застывшее» выражение лица, малоподвижность способствуют созданию у окружающих впечатления формального отношения к исполнению своих обязанностей, безразличия к происходящему в суде. Разумеется, строгость внешнего вида, сдержанность в суде должны быть. Это вполне приличествует высокому званию прокурора, его важным и ответственным функциям. Однако нельзя впадать в крайность, особенно если поведение прокурора выглядит напускным, явно неестественным.

В юридической литературе неоднократно обращалось внимание на ряд отрицательных явлений, которые порождаются иногда дли-

11. Этика в следственной и прокурорской деятельности

тельным исполнением профессиональных обязанностей. Это касается обычно некоторых лиц, наделенных широкими властными полномочиями (следователей, прокуроров и т.д.), но не получивших необходимой нравственной закалки, не достигших высокого уровня общей и правовой культуры. Одно из таких наблюдаемых явлений — чрезмерная самоуверенность. Она может выражаться, в частности, в переоценке личного опыта, профессиональных знаний, своих возможностей, результатом чего является угасание творческого начала в работе, появление бюрократического характера стереотипов в действиях, тенденциозность в оценках и позициях. Это качество проявляется нередко и в манерах поведения — надменности, голом позерстве. С возможностью появления такого рода «профессиональной деформации» нельзя не считаться.

Важная обязанность прокурора в судебном заседании — постоянно подчеркивать свое глубокое уважение к суду. Из этого правила не составляют исключения даже те случаи, когда суд действует с нарушением правовых или этических норм. Если, например, суд по каким-то причинам допускает процессуальное упрощенчество, то прокурор обязан обратить внимание суда на необходимость соблюдать требования соответствующих правовых норм. Форма обращения должна быть тактичной и корректной. Если прокурор громогласно, в подчеркнуто вызывающей манере заявит, что суд грубо нарушает или игнорирует закон, то это заявление с этических позиций не может не вызвать порицания. В то же время будет правильным, если прокурор, получив разрешение суда сделать заявление, спокойным тоном скажет, что в соответствии с законом (назвав при этом конкретную статью закона) суд обязан на данном этапе выполнить такое-то процессуальное действие. Если суд не принял во внимание заявление, прокурор должен (также в корректной форме) просить включить его замечание в протокол судебного заседания. С этических позиций совершенно недопустимо обращение прокурора к судье на «ты» или по имени и отчеству во время судебного заседания.

Прокурору нередко приходится преодолевать нежелание подсудимого давать правдивые или же вообще какие-либо показания. Ему приходится преодолевать и попытки отдельных свидетелей или даже потерпевших скрыть какие-то важные для дела обстоятельства. Он может столкнуться с прямым противодействием лиц, заинтересованных в исходе дела. По этим и другим причинам в судебном заседании часто возникает напряженная ситуация. В этих экстремальных условиях важное значение приобретает безукоризненное соблюдение прокурором всех нравственных правил поведения. В особой мере важно проявление тактичности в сочетании со стро-

II. Прикладная этика

гостью и официальностью. Прокурор не вправе выказывать раздражительность, становиться на путь оскорблений.

С нравственных позиций абсолютно недопустимы в какой-либо форме угрозы по отношению к подсудимому, потерпевшему, свидетелям, если их показания в суде расходятся по каким-либо причинам с показаниями, данными ими во время предварительного расследования. Случается, что человек во время допроса на стадии предварительного расследования не понял какого-то вопроса, или же его показания были недостаточно точно записаны с его слов, или он по каким-то соображениям дал неполные или неправдивые показания.

Во время предварительного расследования свидетель, потерпевший и другие лица дают свои показания, как правило, с глазу на глаз со следователем, а в судебном заседании — в присутствии многих лиц, в числе которых могут быть сослуживцы, знакомые, друзья или же неизвестные допрашиваемому люди. Все они создают в психологическом плане несколько другую обстановку. Если на предварительном следствии свидетель из каких-либо побуждений (например, из-за неприязни к обвиняемому) дал показания, которые являются неправдивыми и которые свидетельствуют во вред обвиняемому, то в судебной аудитории придерживаться прежней позиции ему психологически гораздо труднее. Лжесвидетельство приносит немало вреда, и нравственная обязанность прокурора состоит в том, чтобы помочь установить истину, добиваться правдивых показаний, а не требовать во что бы то ни стало повторения тех, которые были даны на предварительном следствии.

В целом прокурор в своем поведении в судебном заседании не может исходить из того, что он имеет какие-то преимущества перед остальными лицами, принимающими участие в процессе. Поэтому окрик, ссылки на свое служебное положение недопустимы. Он обязан соблюдать корректность по отношению к суду и по отношению к своему процессуальному противнику. Прокурор должен исходить из того, что если у адвоката существует иной подход к чему-то, то это потому, что тот иначе, с других позиций, толкует тот или иной факт и что такое толкование имеет право на существование.

Прокурор обязан с достоинством, внимательно выслушать защитительную речь. Он не должен проявлять видимого неудовлетворения или возмущения, если речь адвоката содержит резкую критику в его адрес, если выводы, изложенные в защитительной речи, находятся, как полагает прокурор, в вопиющем противоречии с фактами. Если прокурор демонстрирует невнимание или даже пренебрежение к выступлению своего процессуального противника, то в каждом подобном случае он грубейшим образом нарушает правила судебной этики.

Глава 12

Особенности оперативно-розыскной этики

12.1. Зарождение научных основ оперативно-розыскной этики

Впервые идея о необходимости исследовать в сфере оперативно-розыскной деятельности не только правовые, но и морально-этические нормы отношения в конце 1960-х годов была высказана Д.В. Гребельским, а позже поддержана Н.А. Стручковым¹ — видными отечественными учеными-юристами. Однако несколько абстрактный подход к изучению данного феномена привел ряд ученых к сомнению об этичности оперативно-розыскной деятельности вообще. Возможность такой трактовки вызвала категорическое несогласие крупного отечественного ученого, основоположника теории оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел А.Г. Лекаря, который в острополемической форме указал, что если отдельные недостаточно опытные или неквалифицированные оперативники и допускают неэтичные действия, то это вовсе не означает наличия аморализма в самой оперативно-розыскной деятельности.

Комплексное исследование моральных норм и отношений в оперативно-розыскной деятельности продолжили в 1970-х годах А.И. Алексеев и Г.К. Синилов². Именно они указали на значительное своеобразие многих специфических приемов, вытекающих из необходимости борьбы с изощренными, тщательно маскируемыми преступлениями. Применение легендирования, различных способов зашифровки оперативно-розыскных мероприятий, использование в борьбе с преступниками их близких связей, в том числе лиц, прикосновенных к преступлениям, привлечение к негласному сотрудничеству лиц, допустивших мелкие правонарушения, разнообразные аспекты работы с агентурой (руководство агентами, их воспитание, ввод и вывод агентов из разработки, обеспечение доверительных отноше-

¹ Оперативно-розыскная деятельность: Учебник / Под ред. К. К. Горяинова,
B.C. Овчинского, А.Ю. Шумилова. М., 2001. С. 71-74.

² Алексеев A.M., Синилов Г.К. Актуальные проблемы теории оперативно-розыскной
деятельности органов внутренних дел. М., 1972.

II. Прикладная этика

ний агента с разрабатываемыми и т.д.) — все это неизбежно наталкивает на этические оценки, суждения о моральной дозволенности или недопустимости тех или иных конкретных способов решения задач, возникающих в сфере оперативно-розыскной деятельности.

А.И. Алексеев и Г.К. Синилов рассмотрели моральные основы оперативно-розыскной деятельности применительно к типичным ситуациям, разработали научно обоснованные рекомендации по решению различных оперативно-розыскных задач при наличии условий, определяющих состояние моральной крайней необходимости, взятой не в уголовно-правовом, а в этическом ее значении. «Моральная крайняя необходимость, — отмечали авторы, — не является «привилегией» оперативно-розыскной работы, она встречается и в других видах деятельности, например, во врачебной. Так, одним из принципов работы врача является правдивость. Дезинформация в устах врача отнюдь не относится к универсальным способам его деятельности. Но есть ситуации, при которых врачебная этика не только разрешает, но и предписывает врачу оберегать тяжелобольного от жестокой правды, более того — сообщать ему сведения, не соответствующие действительности. Отступление от правдивости в данном случае оправдано стремлением оградить больного от излишних страданий, которые может принести ему, например, осведомленность о роковом исходе болезни. Иными словами, из двух возможных зол выбирается меньшее, коллизия обязанностей разрешается путем исполнения той из них, которая при сложившейся обстановке является с точки зрения морали более предпочтительной. Это и есть состояние моральной крайней необходимости. И было бы напрасной тратой времени пытаться найти правовые регуляторы поведения участников такого рода «тонких» отношений. Единственным мерилом дозволенности поступков здесь являются нормы морали.

Вот и в оперативно-розыскной деятельности такие приемы, как введение в заблуждение, дезинформация разрабатываемых, их близких связей, отнюдь не являются универсальными средствами решения оперативных задач и применимы далеко не в каждой ситуации»¹.

А.И. Алексеев и Г.К. Синилов рассмотрели моральные проблемы в оперативно-розыскной деятельности как в чрезвычайных ситуациях (массовые беспорядки), так и в относительно стандартных ситуациях, например проверка одного негласного сотрудника через другого или проведение оперативной комбинации в отношении подозреваемого лица. По мнению авторов, уровень моральных требований при чрезвычайной и обычной обстановке может быть разным;

Лчексеев А.И., Синилов Г.К. Указ. соч. С. 73.

12. Особенности оперативно-розыскной этики

он обусловлен конкретными условиями, в которых действуют оперативники или негласные сотрудники. Тот или иной тактический прием, находящий полное моральное оправдание при проведении оперативно-розыскных мероприятий, направленных на пресечение массовых беспорядков, может иметь сомнительную моральную ценность и даже оказаться аморальным, если он будет применен при «рядовом» разведывательном опросе по делу о розыске скрывшегося расхитителя государственного или общественного имущества. Это значит, что проблемы оперативно-розыскной этики должны исследоваться не только «вообще», на уровне моральных принципов, этических основ оперативной работы в целом, но и применительно к конкретным ситуациям оперативно-розыскной деятельности, ее субъектам, методам, средствам.

Данные авторы подвергли научному анализу проблему моральной оценки дезинформации (неверное сообщение о чем-то, неправильное информирование, введение в заблуждение кого-то). Сама по себе дезинформация, по их мнению, не является абсолютно неприемлемой во всех областях общественно полезной деятельности. При оценке с точки зрения морали актов дезинформации, как отмечали они, необходимо учитывать ее цель, контингент субъектов и адресатов, конкретные условия, при которых она осуществляется. В оперативно-розыскной деятельности абсолютно недопустима, например, дезинформация одного оперативного аппарата другим; нельзя представлять не соответствующие действительности сведения следователю и т.д. Однако в принципе допустимо «отклонение действия» на основе представления некоторым лицам неполной, неточной, «исправленной» в соответствии с конкретными оперативно-розыскными задачами информации. Таковы, например, оперативная комбинация, маскировка действий агента методом леген-дирования, экипировки и т.п., проведение которых предполагает введение в заблуждение разрабатываемых»¹.

Существенный вклад в исследование этических основ оперативно-розыскной деятельности внес в конце 1970-х — начале 1980-х годов А.Ф. Возный, который, в частности, выделил характерные особенности данной деятельности, к числу которых отнес следующие.

1. Необходимость для оперативников «проникать» во внутренний мир человека, оказывать непосредственное воздействие на личность и часто принимать прямое участие в изменении его судьбы. Этой особенностью обусловлено наличие норм профессиональной морали,

¹ Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. М., 2001. С. 104.

II. Прикладная этика

которые, с одной стороны, содействуют успешному осуществлению профессиональных функций, а с другой — обеспечивают охрану интересов личности как объекта оперативно-розыскной деятельности.

2. Повышенный удельный вес творчества в оперативно-розыскной деятельности. Эта деятельность не терпит шаблонов и не может быть досконально регламентирована правовыми нормами. Нестандартные, не предусмотренные никакими инструкциями ситуации заставляют специалиста творчески решать вопрос. Хотя законы, инструкции, приказы и другие нормативные документы достаточно объемно регламентируют деятельность оперативников, тем не менее, как правило, конспиративный характер этой деятельности нередко создает ситуации риска, в которых единственным советчиком бывает совесть человека, его чувство долга, высокие нравственные качества. Там, где право бессильно, где оно очерчивает лишь общие рамки допустимого поведения, основным социальным регулятором становится мораль.

3. Предоставляя оперативникам возможность использовать специфические средства и методы для решения своих профессиональных задач, общество предъявляет повышенные требования к ним, оказывает им большое доверие. Эта особенность вытекает из первых двух, поскольку право воздействия на личность, ее судьбу, творческий характер деятельности, несомненно, предполагает повышенную ответственность перед обществом.

А.Ф. Возный также отмечал, что некоторые особенности нравственного содержания оперативно-розыскной деятельности вызваны ее тайным (конспиративным) характером. К ним он относил ограниченность нравственного контроля над повседневной деятельностью оперативно-розыскных органов со стороны широкой общественности. Он писал: «Общественность, как правило, дает оценку тех или иных результатов оперативно-розыскной деятельности, но в силу конспиративного характера этой деятельности она не может дать оценку правомерности применения тех или иных форм и методов, сил и средств. Поэтому в деятельности оперативников должна быть значительно повышена роль общественного и профессионального долга, ответственности за свои действия. Сюда же относится и возможность различия в нравственной оценке оперативно-розыскных мероприятий самими сотрудниками и другими людьми, не имеющими отношения к этой деятельности. Дело в том, что конспиративность требует скрывать истинное содержание тех или иных действий, включая их истинный нравственный характер. Поэтому при глубоконравственном содержании оперативно-