Доводы, доказывающие существование Бога и бессмертие души, или основания метафизики

В поисках истины Декарт пришел к следующему выводу: что истина Я мыслю, следовательно, я существую столь тверда и верна, что он взял ее за первый принцип искомой философии. Если бы перестать мыслить, то, хотя бы все остальное, что он когда-либо себе представлял, и было истинным, все же не было бы основания для заключения о том, что он существует. Из этого можно сделать вывод, что человек - субстанция, вся сущность, или природа, которой состоит в мышлении и которая для своего бытия не нуждается ни в каком месте и не зависит ни от какой материальной вещи. Таким образом, душу легче познать, чем тело.

Чтобы то или иное положение было достоверным и истинным, нужно знать, в чем заключается эта достоверность. В истине положения Я мыслю, следовательно, я существую, убеждает единственно ясное представление, что для мышления надо существовать. За общее правило можно взять следующее: все представляемое нами вполне ясно и отчетливо - истинно. Однако некоторая трудность заключается в правильном различении того, что именно мы способны представлять себе вполне отчетливо.

Полное постижение - это нечто большее, чем сомнение. Декарт ищет, откуда он приобрел способность мыслить о чем-нибудь более совершенном, чем он сам, и понял со всей очевидностью, что это должно прийти от чего-либо по природе действительно более совершенного. Этим более совершенным он считает Бога. Если бы Декарт был один и не зависел ни от кого другого, то мог бы сам стать бесконечным, вечным, неизменным, всеведущим, всемогущим и, наконец, обладал бы всеми совершенствами, какие можно усмотреть у Бога. У Бога не может быть сомнений, непостоянства, грусти и тому подобных чувств, которые есть у человека. Познав отчетливо, что разумная природа в человеке отлична от телесной, и сообразив, что всякое соединение свидетельствует о зависимости, а зависимость,очевидно, является недостатком, автор заключил отсюда, что состоять из двух природ не было бы совершенством для Бога и, следовательно, он не состоит из них. А если в мире и имеются какие-либо тела, какие-либо интеллигенции или иные природы, не имеющие всех совершенств, то существование их должно зависеть от его могущества, так что без него они не могли бы просуществовать и одного мгновения.

Утверждая, что Бог - совершеннейшее существо - есть, или существует, Декарт обращается к объекту геометров, который представляет себе непрерывным телом, или пространством, неограниченно простирающимся в длину, ширину и высоту или глубину, делимым на разные части, которые могут иметь разную форму и величину и могут двигаться и перемещаться любым образом (так как геометры наделяют свой объект всеми этими свойствами), и просмотрел некоторые из простейших геометрических доказательств. В пример он приводит что, если дан треугольник, необходимо заключить, что сумма трех углов его равна двум прямым. А между тем, возвращаясь к рассмотрению идеи, какую он имел о совершенном существе, он находит, что существование заключается в представлении о нем точно так же, как в представлении о треугольнике - равенство его углов двум прямым или как в представлении о сфере - одинаковое расстояние всех ее частей от центра.

Насколько достоверно геометрическое доказательство, настолько достоверно утверждение, что Бог - совершеннейшее существо.

Причина, почему многие убеждены, что трудно познать Бога и уразуметь, что такое душа, заключается в том, что они никогда не поднимаются умом выше того, что может быть познано чувствами, и так привыкли рассматривать все с помощью воображения, которое представляет собой лишь частный род мышления о материальных вещах, что все, чего нельзя вообразить, кажется им непонятным. Это явствует также из того, что даже философы держатся в своих учениях правила, что не может быть ничего в разуме, чего прежде не было в чувствах, а ведь идеи Бога и души там никогда не было. Те, кто хочет пользоваться воображением, чтобы понять эти идеи, поступают так, как если бы они хотели пользоваться зрением, чтобы услышать звук или обонять запах, но с той, впрочем, разницей, что чувство зрения убеждает нас в достоверности предметов не менее, нежели чувства слуха и обоняния, тогда как ни воображение, ни чувства никогда не могут убедить нас в чем-либо, если не вмешается наш разум.

Декарт рассуждает о том, откуда мы знаем, что мысли, приходящие во сне, более ложны, чем другие? Ведь часто они столь же живы и выразительны. Здесь можно только предположить бытие Бога. Спим ли мы или бодрствуем, мы должны доверяться в суждениях наших только очевидности нашего разума. Ибо разум вовсе не требует, чтобы все подобным образом видимое или воображаемое нами было истинным, но он ясно указывает, что все наши представления или понятия должны иметь какое-либо основание истины, ибо невозможно, чтобы Бог, всесовершенный и всеправедный, вложил их в нас без такового. А так как наши рассуждения во время сна никогда не бывают столь ясными и целостными, как во время бодрствования, хотя некоторые представляющиеся нам образы бывают иногда так же живы и выразительны, то разум указывает нам, что в мыслях наших, не могущих быть всегда верными по причине нашего несовершенства, во время бодрствования должно быть больше правды, чем во время сна.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ