Иностранные термины и выражения 194 страница

ЦИНИЗМ

Ц.: обмен атомами в космосе понуждает все разумные существа К нравств. круговой поруке и к заботе о ми­ровом целом, где атомы рассеиваются и курсируют пос­ле исчезновения их обладателя. Объективным добром «Космич. этика» признаёт процессы усложнения и стра­тификации во Вселенной, поскольку блаженство ато­мов обеспечивается их пребыванием в сложных, благо­устроенных организмах. Наличное состояние космоса свидетельствует, по Ц., о торжестве творческих, анти-энтропийных, сил жизни и разума над уравнит., энт­ропийными, тенденциями и над тягой материи к абс. организации, что означало бы «конец мира». С этой т. зр. космологич. процесс предстает у Ц. как ряд циклич. усовершенствований бытия. Разумные существа, насе­ляющие, по Ц., Вселенную, давно наладили благопо­лучный ход космич. эволюции, а Земля с её муками биологич. и социального становления оставлена ими как своего рода заповедник для естеств. обновления жиз­ненных форм, и участь Земли исключительна.

Ц. был энтузиастом и идеологом космич. расселения человечества в Солнечной системе и др. звёздных ми­рах; в отдалённом будущем предполагалась полная биохимич. перестройка обитателей Земли и превраще­ние их в разумные «животно-растения», непосредствен­но перерабатывающие солнечную энергию; т. о. носи­тели разума в будущем максимально эмансипируются от среды обитания.

Космич. утопия Ц. (к-рую можно рассматривать в рус­ле т. н. рус. космизма в связи с идеями В. И. Вернадско­го, А. Л. Чижевского и др.)—первая попытка систематич. изложения проблем, характерных для начала «космич. эры»: о месте разума в мировом целом, о его ответствен­ности за Землю и Вселенную; в ней предвосхищены нек-рые совр. космологич. теории и Кибернетич. идеи.

• Собр. соч., Т. 1—4, М., 1951—64; Избр. тр., М., 1962 (лит.); Горе и гений, Калуга, 1916; Будущее Земли и челове­чества, Калуга, 1928; Любовь к самому себе, или Истинное себялюбие, Калуга, 1928; Воля Вселенной. Неизвестные разум­ные Силы Калуга, 1928; Обществ. организация человечества, Калуга, 1928; Ум и страсти, Калуга, 1928; Растение будущего. Животное космоса. Самозарождение, Калуга, 1929; Рукописные материалы К. Э. Ц., М., I960 (Тр. Архива АН СССР, в. 22). * Брюханов В. А., Мировоззрение К. Э. Ц.. и его на-учно-технич. творчество, М., 1959; Труды Вторых чтений, посвященных развитию идей и изучению творч. наследия Ц., М., 1968; Труды Третьих чтений..., M., 1969.

ЦИЦЕРОН Марк Туллий (Marcus Tullius Cicero) (3.1. 106 до н. э., Арпинум,— 7.12.43 до н. в., близ Кайеты, совр. Гаэта), рим. оратор и Гос. деятель, теоретик ри­торики, классик лат. художеств. и филос. прозы. Как философ Сформировался под воздействием идей синкре-тич. философии эллинизма, испытав влияние практиче­ски всех её Школ: учился у эпикурейцев Федра и Зенона, Стоиков Диодота и Посидония, перипатетика Стасея, академиков Филона из Лариссы и Антиоха из Аскало-на. Сделав гл. своей целью филос. просвещение римлян, Ц. больше заботился о популяризации греч. философии, чем об изЛожейии собств. взглядов («Тускуланские бе­седы» I 1—8), что способствовало утверждению даль­нейшего представления о нём как об эклектике. В дей-ствиТеЛьНости филос. идеи Ц. не лишены оригинально­сти и представляют собой Своеобразное претворение — на рим. социально-культурной основе — наиболее гу-манистич. и реалистич. идей греков. Ц. обосновывает гуманную сущность и высокое социальное значение фи­лос. деятельности, отстаивает принцип единства филос. теории и практич. гражд. жизни («Об ораторе» 51—53). Затрагивая проблемы онтологии и натурфилософии, а также теории познания («О природе богов», «О предви­дении», «Учение академиков»), он уделял осн. внимание вопросам этики и политич. теорий («О пределах добра и зла», «О Судьбе», «Об обязанностях», «О дружбе», «О старости», а также «О государстве», «О законах»). В этике Ц. стремился примирить стойч. принцип самодо­статочности добродетели С перипатетич. принципом ме­ры, считая вслед за Аристотелем «внеш. блага» «жела­тельными» для человеч. счастья. Стоич. фатализму Ц. противопоставлял идею свободы воли. Ц,_: разработал оригинальное учение о нравств. и гражд. обязанностях. В политич. теории Ц. был близок к идее естеств. права; вслед за Полибием считал наилучшей формой гос. прав­ления «смешанную», к-рая соединяла бы элементы де­мократии, аристократии и монархии, видя её прообраз в гос. устройстве респ. Рима (нар. собрание, сенат, консулат). Идеи Ц. имели большое влияние на Западе в эпоху поздней античности, в ср. века, особенно в пе­риод Возрождения и эпоху Просвещения.

• Scripta quae manserunt omnia, fasc. 2—47, Lipsiae, 1915— 1917 (новое изд. 1961—1964—); в рус. пер.—Диалоги.

ЧААДАЕВ Пётр Яковлевич [27.5(7.6). 1794, Москва,-14(26).4.1856, там же], рус. мыслитель и публицист. Друг А. С. Пушкина. В 1819 был принят в «Союз благо­денствия», в 1821 в Сев. об-во декабристов, но деятель­ным членом тайных об-в не был и относился к ним сдер­жанно-скептически. Во время путешествия за границей в 1823—26 познакомился С Шеллингом и Ламенне, ре-лйг.-филос. идеи к-рых оказали на него глубокое воз­действие. В 1829—31 создал своё гл. произв.— «Письма о философии истории» (на франц. яз.), за к-рым утвер­дилось назв. «Философических писем». Обнародование первого Из них в журн. «Телескоп» (1836) вызвало рез­кое недовольство властей ввиду выраженного в нём горького негодования по поводу отлучённости России от «всемирного воспитания человеч. рода», нац. самодо­вольства и духовного застой, препятствующих осозна­нию и исполнению предначертанной свыше историч. миссии. «Высочайшим повелением» Ч. был объявлен сумасшедшим. Написанная Ч. в ответ на обвинения в не­достатке патриотизма «Апология сумасшедшего» (1837), где Ч., говоря о России, утверждал, что «.. мы призваны решить большую часть проблем социального порядка... ответить на важнейшие вопросы, какие занимают чело­вечество» (Соч. и письма, т. 2, М., 1914, с. 227), при жиз-ни Ч. напечатана не была. Лишённый к.-л. возможности объясниться в печати, Ч. тем не менее оставался влият. мыслителем, оказавшим значит. воздействие (особенно постановкой проблемы историч. судеб России) на пред­ставителей различных направлений — как на запад­ников, так и на славянофилов.

В «Философических письмах» Ч. объявил себя при­верженцем ряда принципов католицизма, однако Гер-цен недаром называл его мировоззрение «революц. ка-толицизмом»: Ч. вдохновляла несовместимая с католич. ортодоксией «Сладкая вера в будущее счастье человече­ства», он уповал на свершение земных чаяний народа как сверхразумного целого, преодолевающего эгоизм и индивидуализм как несообразные со всеобщим назначе-нием человека быть двигателем Вселенной под руковод­ством всевышнего разума и мировой воли. Не сочувст­вуя социализму, Ч. предсказывал, однако, его победу («социализм победит не потому, что он прав, а потому, что неправы его противники»). Филос.-историч. мысль Ч. явилась мощным стимулом развития и самоопределе­ния рус. философии в целом.

• Соч. и письма, под ред. М. Гершензона, т. 1—2,М.> 1913— 1914; Неопубл. ст., в сб.: Звенья, кн. 3—4, М.— Л., 1934; Три письма [И. С. Гагарину и Шеллингу], там же, кн. 5, М.— Л., 1935; Неизд. «Философические письма», в кн.: Лит. наследство, т. 22—24, M., i935.

• Чернышевский Н. Г., Апология Сумасшедшего, ПСС, т. 7, М., 1960; Плеханов Г. В., П. Я. Ч., Соч., т. 28, М.—Л., 1925; Гершензон M. О., Ч, Жизнь и мы­шление, СПБ, 1908; Шкуринов П. С., Мировоззрение П. Я. Ч., М., 1958; Григорьян М. М., Ч. и его фило­софская Система, в сб.: Из исторрии философии, в. 2, М., 1968; Лебедев А. А., Ч, М., 1965; Смирнова З. В., П, Я. Ч. и рус. обществ. мысль 1-й пол. 19 в., «ВФ», 1968, № 1; Wink­ler М., P. J. Caadaev, В., 1927; Quenet Gh., Tchaadaev

О гос-ве.— О законах, М., 1966; Три трактата об ораторском иск-ве, М., 1972; Избр. соч., М., 1975; О старости.— О друж­бе.— Об обязанностях, М., 1975.

• Гордиевич О. И., Главнейшие черты практич. этики Ц., К., 1899; Буассье Г., Ц. и его друзья, пер. с франц., М., 1914; Ц. 2000 лет со времени смерти. Сб. ст., М., 1959; H i r-z е 1 В., Untersuchungen zu Cicero's philosophischen Schriften, Bd 1—3, Lpz. (877—83; Rüegg W., Cicero und der Huma­nismus, Z., 1946; S e e l O., Cicero. Wort, Staat, Welt, Stutt., 1903; Valente M., L'ethique sto'icienne chez Ciceron, P., 1956; Hunt H. A. K., The humanism of Cicero, Carlton, 1954; DOüglas A., Cicero, Oxf., 1968; Gör l er W., Untersuchungen zu Ciceros Philosophie, Hdlb., 1974; H e u ß A., Cieefös Theorie vom remischen Staat, Gott., 1975.

Ч

et les lettres philosophises, P ., 1931; Moskoff E. A., The Russian philosopher dhäadäyev, his ideas and his epoch, N. Y, 1937; Falk H., Das Weltbild P. J. Tschaadajews nach seinen acht «Philosophischen Briefen», Münch., 1954.,

ЧАГИН Борис Александрович [р, 10(22).3.1899, Моск­ва], сов. философ, чл.-корр. АН СССР (1960). Чл. КПСС с 1920. Окончил Ин-т красной профессуры (1931). С 1922 на преподават. работе, с 1963 сотрудник ленингр. ка­федры философии АН СССР, Осн. работы по истории философии и историч. материализму.

• Филос. и социлогич. воззрения Ф. Меринга, М.— Л., 1934; Борьба марксизма-ленинизма против филос. ревизионизма в конце XIX — нач. XX вв., Л., 1959; Из истории борьбы В. И. Ленина за развитие марксистской философии, М., 1960; Из истории борьбы против филос. ревизионизма в германской социал-демократии. 1895—1914 гг., М,—Л., 1961; Г. В. Пле-ханов и его роль в развитии марксистской философии, М.— Л., 1963; Субъективный фактор. Структура и закономерности, М., 1968; Создание и развитие К. Марксом и Ф. Энгельсом теории науч. коммунизма, Л., 1970; Очерк истории социологической мысли в СССР (1917—1969), Л., 1971; Марксистско-ленинский принцип партийности в философий, Л., 1974; Разработка Г. В. Плехановым общесоциологической теории марксизма, Л., 1977; Структура и закономерности общественного созна-ния, Л., 1982.

ЧАНЬ, школа буддизма махаяны, сформировавшаяся в Китае на рубеже 5—6 вв. Первым кит. патриархом Ч. считается полулегендарный миссионер Бодхидхарма. Как самостоят. система Ч. сложилась при 6-м патриар­хе Хой-нэне (637—713). Назв. школы происходит от сокращённого варианта кит. транскрипции санскр. сло­ва дхъяна (кит. чань-на) — мистич. созерцание, сосредо­точение, медитация. Однако методы пассивной медита­ций, заимствованные из традиц, буддийской йоги, соче-тались и Ч. с методами активной, «динамич.» медитации, заимствованными из психотехники даосизма; заметное влияние оказал также тантризм. Религ.-филос. уче­ние Ч. Сложилось на основе воззрений мадхьямики и йогачары, переосмысленных в духе Трактатов раннего даосизма («Дао дз цзин», «Чжуан-цзш и др.) И коммен­тариев представителей неодаосизма. Осн. принципы те-ории и практики Ч.: недоверие к слову и тексту как форме передачи высшей истины и дискурсивно-логич. мышлений как способу её постижения; возможность достичь «просветления» и «освобождения» без длит. восхождения по пути самосовершенствования; спонтан­ное и внеинтеллектуальное постижение высшей истины посредством интуитивного озарения; возможность до­стижения совершенства в процессе активной жизнеде­ятельности и эстетизации окружающей действительно­сти (в Ч. высоко ставились различные виды практич. деятельности, к-рые могли рассматриваться как своеоб­разная форма йоги; физич. труд, творчество художника, поэта или актёра, «военно-прикладные иск-ва» — ку­лачный бой, борьба, фехтование, стрельба из лука и т. д.); преодоление привязанности к духовным автори­тетам и догмам; отказ от подражания и обретение внутр.

ЧАНЬ 767

свободы; снятие всех противоположностей типа «вре­мя — вечность», «субъект — объект», «жизнь — смерть», «истинное — ложное», «добро — зло» и т. д. С 7 в. появилась в Японии — см. Дзэн.

• Книга поучений шестого патриарха (Хой-нэна), в кн.: 3а-вадская В. В., Эстетич. проблемы живописи старого Китая, М., 1975; Завадская Е. В., Культура Востока в совр. зап. мире, М., 1977; Suzuki D. Т., Essays in Zen Buddhism, v. 1—3, L., 1927—34; Watts A. W., The Spirit of Zen, N. Y., 1960; Blyth R. H., Zen and Zen classics, v. 1—7, Tokyo, 1963—66.

ЧAPBАKA (санскр.), материалистич. учение древней и ср.-век. Индии, поздняя разновидность локаяты, с к-рой иногда вообще отождествляется. Соч. Ч. не сохрани­лось; источником служат высказывания представите­лей веданты, буддизма, джайнизма.

Ч. отвергает как традиц. брахманистско-ведийские принципы — существование бога-абсолюта и души (брахмана и атмана), так и возникший в результате соче­тания добрахманистского и брахманистского мировоз­зрений закон кармы как основу нравств. законосооб­разности существующего. Считая истинным лишь пости­гаемое с помощью непосредств. восприятия, Ч. утверж­дает существование только этого мира и считает единств. реальностью материю. Признаётся наличие четырёх элементов: земли, воды, огня, воздуха, из спонтанного сочетания к-рых образуется всё, что есть. Жизнь и соз­нание — функция этих элементов. Одновременно Ч. подчёркивает выдвинутый ещё локаятой принцип сваб-хавы, индивидуальной природы каждой вещи.

Особенностью Ч. является сосредоточенность на раз­работке этич. концепции. Ч. видит в понятиях добра и зла иллюзию, созданную человеч. воображением; согла­сно Ч., реальны только страдание и наслаждение чувств. бытия. Отрицая необходимость к.-л. аскетич. ог­раничений, налагаемых правилами других инд. религ.-филос. систем, Ч. утверждает в качестве единств. цели человеч. бытия получение наслаждения, причём то, что оно может быть сопряжено со страданием, не дол­жно останавливать стремление к его достижению. Ч. выступала с критикой религии, в частности буддизма.

Последоват. гедонизм Ч. делает эту школу уникаль­ным явлением в истории инд. мысли.

• Артхашастра, или Наука политики, пер. с санскр., М.— Л., 1959; Щербатской Ф. И., К истории материализма в Индии, в кн.: Избр. труды рус. индологов-филологов, М., 1962; Радхакришнан С., Инд. философия, пер. с англ., т. 1, М., 1956; Чаттопадхьяя Д., Локаята даршана, пер. с англ., М., 1961; его ж е, Инд. атеизм, пер. с англ., М., 1973.

ЧАСТЬ И ЦЕЛОЕ, филос. категории, выражающие отношение между совокупностью предметов (или эле­ментов отд. объекта) и связью, к-рая объединяет эти предметы и приводит к появлению у совокупности новых (интегративных) свойств и закономерностей, не прису­щих предметам в их разобщённости. Благодаря этой связи образуется целое, по отношению к к-рому отд. предметы выступают в качестве частей. Категории Ч. и ц. характеризуют также общее движение познания, к-рое обычно начинается с нерасчленённого представ­ления о целом, затем переходит к анализу, расчленению целого на части и завершается воспроизведением объ­екта в мышлении в форме конкретного целого. Эти зако­номерности познания целостных объектов были сфор­мулированы К. Марксом в «Экономич. рукописях 1857—1859 гг.» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 46, ч. 1). Характер трактовки категорий Ч. и ц. и свя­занной с ними проблемы целостности в значит. мере оп­ределяет общую стратегию науч. познания в тот или иной период его развития.

Проблема отношений Ч. и ц. была выдвинута в антич­ности (Платон, Аристотель); она рассматривалась во всех значит. филос. учениях. Материалистич. концеп­ции (Ф. Бэкон, Гоббс, Локк, франц. материалисты 18 в.), ориентировавшиеся на науку, были связаны, как

ЧАРВАКА

правило, с механистич., суммативным пониманием це­лого, заимствованным из механики (а позднее — из классич. физики). Классич. естествознание стремилось познать целое лишь с т. зр. его состава, строения. В противовес этому идеалистич. учения (Платон, ср.-век. схоластика, отчасти Лейбниц) делали упор на несводи-мость целого к сумме частей и рассматривали в качестве подлинно целостных лишь продукты духовной деятель­ности, а материальные образования трактовали как механически целые, «мёртвые» агрегаты. Разрыв и про­тивопоставление этих двух сторон (механич. сумма ча­стей — на одном полюсе, духовное, мистическое це­лое — на другом) приводит к антиномиям Ч. и ц. Глав­ные из них таковы: 1) положение — целое есть сумма частей. Противоположение — целое больше суммы ча­стей; 2) части предшествуют целому. Целое предшеству­ет частям; 3) целое причинно обусловлено частями. Це­лостный подход противоположен причинному и исклю­чает его; 4) целое познаётся через знание частей. Части как продукт расчленения целого могут познаваться лишь на основе знания о целом.

Нем. классич. философия (Шеллинг, Гегель) ввела различение неорганичного и органичного (саморазвива­ющегося) целого; однако органичное целое связывалось лишь с развитием духа, а не материи. В 19—20 вв. по­добное толкование отношения Ч. и ц. развивалось в различных идеалистич. концепциях (неовитализм, хо­лизм, интуитивизм).

Критически переосмысливая традиции нем. классич. философии, К. Маркс сформулировал принципы изуче­ния органичных целых — метод восхождения от аб­страктного к конкретному, диалектич. понимание анализа и синтеза и т. д.; он явился также осно­воположником методологии науч. исследования об­щества как целого. Обобщая данные теоретич. кон­цепций и дисциплин, основанных на целостном под­ходе к объектам (концепция интегративных уровней в теоретич. биологии, исследования в генетике, эко­логии, физиологии, психологии, лингвистике и т. п.), диалектич. материализм даёт рациональное объясне­ние диалектики Ч. и ц. Не только теоретически, но и на экспериментальном материале было показано, что в случае сложноорганизованных объектов целое не­сводимо к сумме частей. Была раскрыта недостаточ­ность для решения проблемы формулы «целое больше суммы частей», поскольку она неявно исходит из пред­положения об аддитивности (суммарности, не обра­зующей целостности) свойств целого: целостность вы­ступает здесь как некий остаток от вычитания суммы частей из целого. Решение проблемы состоит в том, что целое характеризуется новыми качествами и свойства­ми, не присущими отд. частям (элементам), но возни­кающими в результате их взаимодействия в определ. системе связей. Эта особенность любого целостного образования, к-рую можно назвать свойством интегра-тивности, позволяет понять и все остальные специфич. черты целого. К этим чертам относятся: возникновение нового в процессе развития; появление новых типов целостности; возникновение новых структурных уровней и их иерархич. соподчинённость; разделение целостных систем на неорганичные и органичные, основанное на том, что в неорганичной системе (атом, молекула и т. п.) свойства частей хотя и отражают природу целого, но всё же определяются гл. обр. внутренней природой ча­стей, тогда как в органичной системе (какой являются, напр., биологич. и социальные объекты) свойства час­тей целиком определяются свойствами целого.

Логич. противоречия заключает и взятая в общем ви­де постановка вопроса: что чему предшествует — целое частям или наоборот. В отношении Ч. и ц., как показал ещё Гегель, ни одна из сторон не может рассматриваться без другой. Целое без (до) частей немыслимо; с др. сторо­ны, часть вне целого — уже не часть, а иной объект, т. к. в целостной системе части выражают природу целого и приобретают специфич. для него свойства.

Между частями органичного целого (а также между частями и целым) существует не простая функциональ­ная зависимость, а значительно более сложная система разнокачеств. связей — структурных, генетических, связей субординации, управления и т. п., в рамках к-рой причина одновременно выступает как следствие, полагаемое как предпосылка. Взаимозависимость час­тей здесь такова, что она выступает не в виде линейного причинного ряда, а в виде своеобразного замкнутого круга, внутри к-рого каждый элемент связи является условием другого и обусловлен им (см. К. Маркс, там же, с. 229). Целостный (структурный) подход не является альтернативой причинного объяснения — он лишь по­казывает недостаточность однозначной причинности при анализе сложной системы связей. Более того, сам принцип структурного объяснения в определ. отноше­нии может рассматриваться как дальнейшее развитие принципа причинности.

Совр. познание разрешает и известный познават. па­радокс: как познать целое раньше частей, если это пред­полагает знание частей раньше целого? Познание Ч. и ц. осуществляется одновременно: выделяя части, мы ана­лизируем их как элементы данного целого, а в резуль­тате синтеза целое выступает как диалектически рас­членённое, состоящее из частей. Изучение частей явля­ется в конечном счёте единственно возможным путём изучения целого. В то же время результаты исследова­ния частей входят в систему науч. знания лишь благода­ря тому, что они выступают как новое знание о целом. Анализ диалектич. взаимосвязи Ч. и ц. является важ­нейшим методологическим принципом научного поз­нания.

• Энгельс Ф., Анти-Дюринг, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 20; Ленин В. И., Филос. тетради, ПСС, т. 29; Блауберг И. В., Проблема целостности в марксист­ской философии, М., 1963; Афанасьев В. Г., Проблема целостности в философии и биологии, М., 1964; Югай Г. А., Диалектика части и целого, А.-А., 1965; Блауберг И. В., Юдин Б. Г., Понятие целостности и его роль в науч. поз­нании, М., 1972; Абрамова Н. Т., Целостность и управ­ление, М., 1974. И. В. Блауберг, Б. Г. Юдин.

ЧЕЛОВЕК, высшая ступень живых организмов на Зем­ле, субъект общественно-историч. деятельности и куль­туры. Ч.—предмет изучения различных областей зна­ния: социологии, психологии, физиологии, педагогики, медицины и др. Перерабатывая многообразные данные этих наук, философия даёт им определ. истолкование и осмысление.

Вопрос о природе (сущности) Ч., его происхождении и назначении, месте Ч. в мире — одна из осн. проблем в истории филос. мысли. В древней кит., инд., греч. философии Ч. мыслится как часть космоса, нек-рого единого сверхвременного «порядка» и «строя» бытия (природы), как «малый мир», микрокосм (Демокрит)— отображение и символ Вселенной, макрокосма (в свою очередь понимаемого антропоморфно — как живой одухотворённый организм; см. Микрокосмос и мак­рокосмос). Ч. содержит в себе все осн. элементы (сти­хии) космоса, состоит из тела и души (тела, души, ду­ха), рассматриваемых как два аспекта единой реаль­ности (аристотелизм) или как две разнородные субстан­ции (платонизм). В учении о переселении душ, разви­том инд. философией, граница между живыми сущест­вами (растениями, животными, Ч., богами) оказывается подвижной; однако только Ч. присуще стремление к «освобождению» от пут эмпирич. существования с его законом кармы — сансары. Согласно веданте, специфич. начало Ч. составляет атман (душа, дух, «самость», су­бъект), тождественный по своей внутр. сущности со всеобщим духовным началом — брахманом. В филосо­фии Аристотеля нашло выражение определяющее для антич. философии понимание Ч. как живого существа, наделённого духом, разумом («разумной душой», в от­личие от сенситивной и вегетативной души) и способно­стью к обществ. жизни.

В христианстве библейское представление о Ч. как «образе и подобии бога», внутренне раздвоенном вслед-

ствие грехопадения, сочетается с учением о соединении божественной и человеч. природы в личности Христа и возможности, в силу этого, внутр. приобщения каждого человека к божеств. «благодати» (в христ. традиции кристаллизуется термин «сверхчеловек» — лат. super-humanus). В ср.-век. философии намечается понимание личности как отличной от психофизич. индивидуаль­ности и несводимой к к.-л. всеобщей «природе», или суб­станции (телесной, душевной, духовной), как неповто­римого отношения (Ришар Сен-Викторский, 12 в.).

Эпоха Возрождения проникнута пафосом автономии Ч., его безграничных творч. возможностей (Пико делла Мирандола и др.). Специфичность человеч. сферы бы­тия остро переживается, напр., Николаем Кузанским («О предположениях» II 14). Представление Декарта о мышлении как единственно достоверном свидетельстве человеч. существования («мыслю, следовательно, су­ществую») легло в основу новоевроп. рационализма, к-рый именно в разуме, мышлении усматривает специ­фич. особенность Ч., его сущность. Картезианский ду­ализм души и тела надолго определил постановку ант-ропологич. проблематики (см. также Психофизическая проблема). При этом тело рассматривалось как автомат, машина, общая у человека с животными (ср. программ­ное соч. Ламетри «Человек-машина»), а душа отожде­ствлялась с сознанием. Франклин определяет Ч. как «животное, производящее орудия».

У Канта вопрос «что такое человек?» формулируется как осн. вопрос философии. Исходя из дуалистич. по­нимания Ч. как существа, принадлежащего двум раз­личным мирам — природной необходимости и нравств. свободы, Кант разграничивает антропологию в «фи-зиологич.» и «прагматич.» отношении: первая исследу­ет то, «...что делает из человека природа...», вто­рая — то, «...что о н, как свободно действующее суще­ство, делает или может и должен делать из себя сам» (Соч., т. 6, М., 1966, с. 351).

В отталкивании как от картезианского рационализма, так и от сенсуалистич. эмпиризма 17—18 вв., в нем. фи­лософии кон. 18 — нач. 19 вв. происходит возвращение к пониманию Ч. как живой целостности, характерному для эпохи Возрождения (Гердер, Гёте, натурфилосо­фия романтизма). Гердер называет Ч. «первым вольноот­пущенником природы»: его органы чувств и телесная организация, в отличие от животных, не специализи­рованы, более неопределённы, что составляет источник его специфич. преимущества: он сам должен формиро­вать себя, создавая культуру. Гердер, романтики, Ге­гель развивают идеи историчности человеч. существова­ния (Новалис называет историю «прикладной антро­пологией»). Для нем. классич. философии определяю­щим является представление о Ч. как о субъекте ду­ховной деятельности, создающем мир культуры, как о носителе общезначимого сознания, всеобщего идеаль­ного начала — духа, разума. Критикуя эти идеи нем. идеализма, Фейербах осуществляет антропологич. пе­реориентацию философии, ставя в центр её Ч., понима­емого прежде всего как чувственно-телесное существо, как живую встречу «Я» и «Ты» в их конкретности. В России антропологич. принцип в философии развивал Чернышевский.

В иррационалистич. концепциях Ч. 19—20 вв. до­минирующими становятся внемыслит. способности и силы (чувство, воля и т. д.). Согласно Ницше, Ч. опре­деляется игрой жизненных сил и влечений, а не соз­нанием и разумом. Кьеркегор выдвигает на первый план волевой акт, в к-ром Ч. «рождает себя», выбор, благода­ря к-рому индивид, непосредств., природное существо, становится личностью, т. е. бытием духовным, самооп­ределяемым. Проблема личности — центральная для концепции Ч. в персонализме и экзистенциализме, сог­ласно к-рой Ч. не может быть сведён к к.-л. «сущности»

ЧЕЛОВЕК 769

(биологической, психологической, социальной, духов­ной). Отрицая обществ. природу личности, экзистен­циализм и персонализм разграничивают и противопо­ставляют понятия индивидуальности — как части при­родного и социального Целого и личности — как непо­вторимого духовного самоопределения («экзистенции»). Идеи философии жизни (Дильтей) и феноменология Гуссерля послужили исходной основой для возникно­вения философской антропологии мак особого течения в нем. философий 20 в. (Шелер, Плеснер, Гелен, «куль-турантропология» Э. Ротхаккера и др.), Натуралистич. подход к Ч. характерен Как для представителей традиц. фрейдизма, так и для мн. естествоиспытателей 20 в. на Западе. Ю. Н. Попов.

Отвергнув идеалистич. и натуралистич. концепции Ч., марксизм подошёл К объяснению природного и социаль­ного в Ч. на основе принципа диалектико-материали-стич. монизма. Исходным пунктом марксистского по­нимания Ч. является трактовка его как производного от общества, как продукта и субъекта обществ.-трудовой деятельности. К. Маркс писал, что «...сущ­ность человека не есть абстракт, присущий отдельно­му индивиду. В своей действительности она есть со­вокупность всех общественных отношений» (Маркс К. и Э н г е л ь с Ф.) Соч., т. 3, с. 3).

Марксистско-ленинский анализ проблемы Ч. предпо­лагает выявление социальной сущности, конкретно-историч. детерминации его сознания и деятельности, раз­личных историч. форм бытия человека и его образа жиз­ни, раскрытие соотношения социального и биологиче­ского в Ч. и Др.

Обществ. истории Ч. предшествовала его естеств. пре­дыстория: зачатки трудоподобной деятельности у че­ловекообразных обезьян, развитие стадных отношений высших животных, развитие звуковых и двигат. средств сигнализаций. Определяющим условием реализации этих предпосылок становления Ч. марксизм считает труд, возникновение к-рого ознаменовало собой прев­ращение человекообразной обезьяны и человека (см. Ф. Энгельс, там же, т. 20, с. 489—90). Животные не мо­гут производить коренных изменений в условиях своего существования, они приспосабливаются к окружающей среде, к-рая и определяет образ их жизни.Ч. же не про­сто приспосабливается к данным условиям, а, объединя­ясь в совместном труде, преобразует их в соответствии со своими постоянно развивающимися потребностями, создаёт мир материальной и духовной культуры. Куль­тура творится человеком в той же мере, в какой сам Ч. формируется культурой.

Ч. есть живай система, представляющая собой един­ство физического и духовного, природного и социально­го, наследственного и прижизненно приобретённого. Как живой организм Ч. включён в природную связь явлений и подчиняется биологич. (биофизич., биохимич., физиологич.) закономерностям, на уровне сознат. пси-хики и личности Ч. обращён К социальному бытию с его специфич. Закономерностями. Физич., морфологич. организация Ч.является высшим уровнем организа­ций материй в известной нам части мироздания. Ч. кристаллизует в себе всё, что накоплено человечеством в течение веков. Эта кристаллизация осуществляется и через приобщение К культурной традиции, и через механизм биологич. наследственности. Ребёнок насле­дует запас генетич. информации через специфически че­ловеч. строение тела, Структуру мозга, нервной системы, задатков. Однако природные (анатомо-физиологич.) за­датки развиваются и реализуются только в условиях социального образа жизни в процессе общения ребёнка со взрослыми. Марксизм отвергает метафизич. представ­ления о существовании врождённых идей и способностей у Ч. Проявление биологич. закономерностей жизни Ч. носит социально обусловленный характер. Жизнь Ч.