Френсис Гальтон считал главной задачей евгеники увеличение в геноме человека количества «хороших» генов (генов талантливости, генов гениальности) путем дифференциальной репродукции с помощью специальных законов. В России в 1922 г. по инициативе Н.К.Кольцова было создано русское евгеническое общество. Основное направление работ было посвящено генетике одаренности. Изучались родословные выдающихся личностей – Пушкина, Толстого, Горького, Шаляпина, изучались условия среды, улучшающие проявление положительных и непроявление отрицательных задатков. Насильственный путь улучшения природы человека отвергался.
В Германии по заданию Гитлера проводился крупномасштабный генетический эксперимент по выведению арийской расы. Программа была утверждена Гиммлером в 1935 году. По всей стране раскинулись «очаги жизни» - нечто вроде случайных пунктов санаторного типа. Там поселяли отборных женщин, соответствующих стандарту (белокурые волосы, голубые глаза, широкие бедра). Правда, немок-добровольцев не хватало, и во время войны штаты этих заведений пополнялись невольницами из Чехословакии, Польши и Франции. В качестве «производителей» использовались отборные эсэсовцы. За 10 лет (с 1935 по 1945 год) пункты населяло около 200 тысяч женщин. Тут родилось около 12 тысяч детей. К сожалению, вся документация этих «очагов жизни» в конце войны была уничтожена. Однако итог этой скотской затеи подвести все-таки удалось. Это сделали через 20 лет после окончания французские исследователи Лиллель и Анри. Они установили, что рождаемость в «очагах жизни» была ниже, а детская смертность – выше обычной. Повышенным был и показатель уродств, физических и психических недостатков. Каких-либо необычных достоинств у выживших детей обнаружено не было. Конечно, эксперимент не был чистым, поскольку он проводился в трудное военное время, закончившейся поражением фашистской Германии. Однако речь ведь идет не о приобретенных признаках, а о качестве генетической программы. Вспоминаю стихи Маршака, написанные в то время:
Создадим же поголовье
Чистокровного скота,
Чтоб отец, взглянув на сына,
Мог с достоинством сказать:
-Настоящая скотина,
Целиком в отца и мать!
Американцам немецкий опыт показался недостаточным. Они решили провести свой эксперимент. Друг одного из основателей хромосомной теории наследственности Германа Меллера калифорнийский бизнесмен Роберт Грэм выдвинул проект создания расы «суперлюдей» путем соединения генетического материала абсолютно здоровых женщин, имеющих высокий коэффициент интеллектуальности, и мужчин – лауреатов Нобелевской премии (главным образом физиков). Половые клетки лауреатов, согласившихся участвовать в эксперименте, содержатся в хранилище наследственного материала им. Мёллера в городе Эскондильо и используются для искусственного оплодотворения женщин, давших на это согласие. Не обошлось без казусов. Один ехидный студент спросил участника эксперимента лауреата Нобелевской премии Бертана Рихтера, какие барыши приносит ему племенная деятельность! Другой острослов воскликнул:
- Зачем нужен такой эксперимент. Если давно известно, что на детях гениев природа отдыхает…
За последние десятилетия генетика добилась сказочных результатов, добралась до начала начал человеческой жизни и ее зарождения. Мне вспоминается детский стишок про незадачливого садовода, который смешал и перепутал все семена. В результате у него на грядках
Агурбузы растут, помидыни растут,
Редисвекла, чеслук и репуста…
Сейчас, по-видимому, такое возможно, потому что преодолен барьер нескрещиваемости. В одной американской лаборатории получили гигантских мышей, во французской – мышей с перьями. На клеточном уровне получены гибриды человека и крысы. В 1974 г. работы генетиков были временно приостановлены ввиду возможного риска, в частности риска выведения и распространения неизвестных микроорганизмов, перед которыми мы совершенно безоружны. Для обсуждения всех этих вопросов ведущие генетики мира собрались на конференцию в Асиломаре (США). Там они пришли к выводу, что остановить развитие науки нельзя. Джинна выпустили из бутылки и загнать его назад невозможно и не нужно. Достижения науки не могут быть вредными. Вредным может быть использование этих достижений. Но это уже дело не ученых, а политиков и бизнесменов. Кроме того, при надежной технике безопасности риск генетических исследований минимален.
Благодаря успехам науки удалось разработать методы искусственного оплодотворения. Первая «англичанка из пробирки» Луиза Браун скоро достигает совершеннолетия. Операции по искусственному оплодотворению поставлены на конвейер и приобрели черты промышленного производства. Родители заказывают ребенка, оплачивают покупку и вправе требовать получения высококачественного товара. Не исключено, что в следующем десятилетии будут заказывать малышей с определенным цветом глаз и определенным ростом. Это стало возможным благодаря тому, что удалось клонировать человеческий эмбрион. Под клонированием понимают получение однородного генетического материала путем выведения «чистых» линий. Из одной оплодотворенной яйцеклетки можно получить зародыша на стадии нескольких бластомеров. Из клонированных зародышей можно выбрать лучший в генетическом отношении. Теоретически так можно производить элитную расу. Если же из яйцеклетки удалить ядро и ввести в нее ядро соматической клетки (в опытах на лягушках это уже сделано), то можно получить организм с заданными свойствами, т.е. можно будет клонировать себе подобных или известных людей. Со временем эта отрасль медицины может превратиться в коммерческую технологию воспроизводства жизни, которая будет изготавливать эмбрионы со знаком качества.
Вопросы дефиниции смерти, проблемы эвтаназии, этические аспекты репродуктивных технологий настолько актуальны и сложны, что для их не только медицинского, но и практического осмысления потребовалось создание новой науки – биоэтики. В Америке уже издана многотомная энциклопедия по биоэтике. Мы пока отстаем. Мы пока не можем освободиться от догматического мышления, от стереотипных суждений, подменяющих подлинную, реальную любовь к человеку декларативным гуманизмом. В самом деле, люди улучшают природу растений. Улучшают природу животных. Может быть, следует улучшить природу и самого человека? Ведь она совсем не идеальна. И, наверное, для этого можно и нужно использовать не только социальные, но и генетические методы, в том числе и деонтологически оправданные отрицательные евгенические мероприятия.
Вы можете спросить, какое все это имеет отношение к конституционализму? Самое непосредственное. Ведь с позиций конституционализма причины болезней лежат внутри организма, связанны с его наследственной программой, конституцией. А если это так, то магистральным путем борьбы за здоровье должен быть путь улучшения наследственной программы человека. Не случайно представители одной из разновидностей конституционализма – неогиппократизма, выдвинули лозунг «Назад к Гиппократу!». Гиппократ, дескать, видел прежде всего не болезнь, а больного человека, особенности его реактивности, его темперамент. Современный же врач заслоняется от больного анализами, элекрокардиограммами, рентгенограммами… Все так, но я хочу спросить – почему назад? Вперед с Гиппократом!
Все-таки конституционализм – это метафизическое направление в области общей этиологии. Метафизическое потому, что изолированно, одностороннее анализируется роль внутренних факторов. Конечно, внутренние факторы всегда играют роль в развитии болезни. Однако причинную роль они играют при сравнительно ограниченном круге наследственной болезней. Во всех остальных случаях они выступают в роли способствующих или препятствующих развитию болезни условий. Конституционалисты недооценивают значение внешних факторов.
3.4. Кондиционализм – это такое направление в области общей этиологии, которое исходит из того. Что конкретной причины у болезни нет и быть не может, потому что болезнь всегда вызывается комплексов условий (condicio – условие).
Это направление возникло после того, как Лефлер открыл феномен бациллоносительства. Оказалось, что на одного больного дифтерией приходится не меньше 10 здоровых носителей дифтерийной палочки. Такая же закономерность была обнаружена позже при полиомиелите и при гепатите. Выходило, что причина (патогенные микробы) есть, а болезни нет. Значит, дело не в причине. Чтобы доказать, что патогенные микробы в возникновении инфекционного заболевания этиологической роли не играют, немецкий гигиенист Макс Петтенкофер, а за ним и И.И.Мечников выпили раствор, содержащий культуру холерного вибриона и, представьте себе …не заболели! Наверное, у них была отменной кислотность желудочного сока.
Родоначальниками кондиционализма считаются немецкий физиолог Ферворн и немецкий патолог Ганземан. Ферфорн с позиций индетерминизма считал, что в природе нет ни причин, ни следствий, что каузальность – это «умозрительная мистика». На организм всегда действует большое количество разных факторов. Их сочетание случайно, но именно оно и вызывает болезнь. Человек, произвольно выделяя, какой-то один фактор и возводя его в ранг причины, превращает себя в меру вещей. На самом деле выделение «главного фактора» просто невозможно. Правда, Ганземан все-таки предложил разделить все этиологические факторы на три группы:
- условия, предрасполагающие к развитию болезни;
- условия, вызывающие болезнь;
- условия, способствующие развитию болезни.
Эта классификация используется и в настоящее время, например при анализе этиологических факторов атеросклероза.
К кондиционализму сочувственно относился величайший патолог двадцатого века Ганс Селье. Он писал, что хорошо очерченная болезнь (например ревматизм) может не иметь специфической причины, она может быть получена в результате неспецифического стресса. Селье считал, что очень небольшое число заболеваний является истинно монокаузальным. Чаще встречаются преимущественно монокаузальные заболевания, которые развиваются только у восприимчивых индивидуумов. Но самыми распространенными являются типичные плюрикаузальные заболевания, у которых нет единственной специфической причины. Подобно музыкальным аккордам они могут быть связаны с одновременным действием нескольких агентов. Представьте себе, что я беру аккорд до-ми-соль. Разве можно сказать, какая нота в этом аккорде является главной? Селье даже считал, что возможность плюриказуальной этиологии должна рассматриваться при всех идиопатических (самопроизвольных) заболеваниях. Как в математике, где рассматриваются не причины, а условия задачи.
К кондиционализму склоняются и И.В. Давыдовский. Он указывал, что причина ясна для инфекционных заболеваний. А гипертоническая болезнь? А ревматизм? А атеросклероз? Что является главным в возникновении этих заболеваний и на каких весах это можно взвесить? Суждение о главном, по мнению Давыдовского, это интроспективное суждение о ценности причинного фактора, ставка на здравый смысл, практическую ценность.
Давыдовский вообще настаивал на том, что медицинский способ мышления, являясь прагматическим, отличается от строго научного биологического способа мышления. Врач опирается на субъективные критерии: полезно-вредно. Ему практически важно выделить главный фактор, чтобы иметь возможность воздействовать на него. Если с философских строго научных позиций анализировать причинно-следственные отношения, то необходимо признать, что у одного следствия может быть только одна причина. Ведь причина - это то, что вызывает следствие и обусловливает его специфический характер. Если принять, что у одной причины может быть несколько следствий или же у одного следствия может быть несколько причин, утрачивается специфика. Если же с медицинских прагматических позиций анализировать этиологию заболеваний, то придется признать, что у одного следствия может быть несколько причин, так как существуют многопричинные (плюрикаузальные) болезни. Противоречие? Нет! Разные подходы. Чтобы это было понятнее, рассмотрим такой пример. Больной страдает бронхиальной астмой. Периодически у него возникают приступы удушья. Выявлено, что причиной приступов является употребление в пищу яичного белка или появление во вдыхаемом воздухе пыльцы сорняка амброзии. Следовательно, с медицинских позиций одну болезнь (бронхиальную астму) у больного вызывают две причины. Однако строго научный анализ показывает, что это совсем не так. Врач ведь учитывает только начало (действие аллергена) и конец (приступ удушья) процесса. Промежуточные этапы (черный ящик) остаются вне поля зрения. Но ведь ни яичный белок, ни пыльца амброзии приступа удушья сами не вызывают! Они вызывают сложный комплекс причинно- следственных изменений (выработку антител с последующей реакцией антиген+антитело и выделением БАВ – биологически активных веществ), которые приводят к спазму гладких мышц дыхательных путей. Причем изменения, развертывающиеся при действии яичного белка, строго специфичны и, конечно, отличаются от тех изменений, которые возникают при действии пыльцы амброзии. Однако для практического врача это не имеет существенного значения. Ему важно купировать приступы удушья, и он назначает спазмолитики, блокирует БАВ и угнетает выработку аллергических антител.
Классический кондиционализм был разработан в начале 20 века на базе субъективного идеализма. «Ракета кондиционализма была построена в философии и запущена в медицине», - писали советские философы и третировали это направление за индетерминизм (в природе нет ни причин ни следствий) и агностицизм (не знаю и знать не могу, что является причиной). Сейчас вряд ли найдется исследователь, который станет отрицать наличие причин у болезней. Однако проблема многопричинности до сих пор вызывает дискуссии. Там, где причины болезни неизвестны, стало модным говорить о факторах риска (ФР). Американские авторы, например, выделяют 246 ФР, вызывающих развитие атеросклероза. К сожалению, к ФР иногда относятся не только этиологические факторы, но и факторы патогенеза и даже отдельные симптомы болезни.
Конечно, врачу хотелось бы иметь четкие представления о причине каждой болезни или хотя бы сведения о главных этиологических факторах плюрикаузальных заболеваний. Но жизнь сложнее наших схем. Существуют стохастические (вероятностные, случайные) закономерности. Во 2 веке нашей эры Клавдий Птоломей разработал геоцентрическую схему мира. По-видимому, он сам сомневался в истинности геоцентрической идеи. Однако схема была очень наглядной и удобной для преподавания астрономии. Увы, эта канонизированная схема затормозила развитие науки почти на 1,5 тысячи лет! «Ненаглядность, - писал известный математик Дирак, - есть плата за интеллектуальный выигрыш, связанный с пониманием». Хорошо об этом сказал Пушкин:
-Движенья нет, - сказал мудрец бродатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Умнее он не мог бы возразить.
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь день и ночь над ними солнце ходит,
Однако прав упрямый Галилей!
Представления о факторах риска некоторые современные авторы называют уступкой неокондиционализму. Считаю, что поиск закономерностей развития заболеваний при этом подменяется описанием условий их возникновения, и медицине, якобы, отводится роль сугубо описательной науки, задачей, которой является фиксирование всех условий, предшевствовавших возникновению болезней. Нам представляется такая критика схоластичной. Ведь о ФР говорят применительно не ко всем, а только к плюрикаузальным заболеваниям. А как быть, если заболевание возникает вследствие одновременного или последовательного действия нескольких факторов? Дело ведь не в терминологии: эти факторы можно назвать и причинами, и условиями (простите за тавтологию – как условиться). Дело в сути. А суть состоит в том, что мы пока еще не выявили их единственную истинную причину, а потому, что это один из неизбежных вариантов сложной картины бытия. Ну как тут не сослаться на Расула Гамзатова?
Если добрый конь, поранив ногу,
Спотыкнулся, а потом опять,
Не вини коня, вини дорогу
И коня не торопись менять.
Трудная это теория – современный кондиционализм!
3.5. Мы стоим на позициях диалектического каузализма. Это направление базируется на философском учении об объективной закономерной взаимосвязи и причинной обусловленности всех явлений (детерминизме) и на диалектико - материалистическом учении о причинности. Правда, учение о причинности, т.е. учение о генетической связи между предметами и явлениями, учение о причинно-следственных взаимоотношениях шире, чем учение об этиологии, так как рассматривает не только начало причинно- следственных взаимодействий, но и дальнейшее самодвижение следствия. В медицине эту задачу выполняет учение о патогенезе, которого в философии нет.
С позиций диалектического каузализма этиология – это учение о причинах и условиях возникновения болезни. Самым сложным вопросом является вопрос о сути причины. Распространено мнение, что причина – это тот фактор, который вызывает болезнь. Например, микроб или травма. Но это совершенно недостаточное определение. Представьте себе, что мальчик споткнулся, упал, ушиб колено, и после этого у него развился туберкулезный гонит (воспаление коленного сустава). Что явилось причиной болезни? Ушиб? По видимости – да. Но ведь ушиб не может вызвать специфического туберкулезного процесса. Ушиб был только поводом, условием. Способствовавшим развитию воспалительного процесса, истинной причиной которого была туберкулезная палочка. Значит, следует, наверное, сказать, что причина – это тот фактор, который вызывает процесс и обусловливает его специфический характер. Но и этого еще недостаточно! Разве туберкулезная палочка вне взаимодействия с организмом могла вызвать туберкулезный гонит? Больше того: туберкулезная палочка в организме мальчика, по-видимому, уже обитала (ведь большинство людей являются носителем этой палочки начиная с детского возраста) но вызывала патологический процесс она только после ушиба, то есть после появления способствующих развитию болезни условий.
Еще Гегель подчеркивал, что причина – это всегда взаимодействие. Это всем нам нужно запомнить твердо. Применительно к задачам медицины можно сказать, что это взаимодействие трех составляющих: этиологического фактора, организма и условий их взаимодействие. Следовательно, можно считать, что причина болезни – это тот фактор, который во взаимодействии с организмом при наличии способствующих условий вызывает болезнь и обусловливает ее специфический характер. Конечно, говоря о причине конкретной болезни, врач (да и мы в дальнейшем) вряд ли каждый раз будет пользоваться такой длинной формулировкой. Он по-прежнему назовет причиной болезни стрептококк, травму, стресс или какой-то другой фактор. Однако «держать в уме» взаимодействие трех составляющих причины необходимо. Тем более, что ведущая роль в возникновении болезни может играть любая из этих составляющих. Скажем, в возникновении СПИДа ведущую роль играет вирус иммунодефицита человека (ВИЧ). В развитии туберкулеза ведущую роль может играть состояние организма. Пастер показал, что куры не заболевают сибирской язвой, даже если ввести им сибиреязвенные палочки. Однако если их лапки поместить в холодную воду, то заболевание сложно вызвать. Следовательно, в этом случае ведущую роль в развитии заболевания играет охлаждение организма, то есть внешнее условие.
Кстати, нужно различать причину и причинный фактор. Причина – это то, что уже вызвало заболевание, «Причина, которая не действует, не есть причина» писал еще Гегель. Причинный фактор – это то, что может вызвать (еще не вызвало, но может вызвать) болезнь. В начале нашего разговора я спросил, есть ли в помещении, где вы находитесь, причины болезней. Подозреваю, что большинство ответило на этот вопрос утвердительно, имея в виду наличие в помещении различных микроорганизмов. Но ведь эти микроорганизмы еще ничего не вызвали. Следовательно, их можно назвать причинными факторами, но никак не причинами болезни.
Все причины болезни принято делить на две большие группы- экзогенные и эндогенные причины. К экзогенным причинам относятся инфекция, интоксикация, травма, нарушение питания и другие факторы. Сложнее с эндогенными причинами патологических процессов могут быть нарушения нервной и эндокринной регуляции функций, нарушения кровообращения, опухоли, камни, аутоагрессия. Например, опухоль сдавила дыхательные пути, и это привело к асфиксии. Что явилось причиной асфиксии? Опухоль, то есть эндогенная причина. Или: камень закупорил мочевыводящие пути, и это привело к уремии. Что явилось причиной уремии? Закупорка мочевыводящих путей камнем, то есть эндогенная причина. Впрочем, это вопрос дискуссионный, так как и в первом и во втором случае можно говорить об осложнении (опухолевой, мочекаменной) болезни.
По мере развития цивилизации количество экзогенных (механических, физических, химических, биологических) и эндогенных (генные, хромосомные и геномные мутации) причин болезни постоянно увеличивается. Описан, например джинсовый дерматит. Сверхбыстрые ритмы оглушающей музыки иногда приводят к… сотрясению головного мозга. У предрасположенных детей, которые длительно и на близком расстоянии смотрят телевизионные передачи, описаны эпилептические припадки. Неумеренное использование косметических средств вызывает дерматиты. Эпидемически распространяется ВИЧ-инфекция. Растет количество наследственных заболеваний. Способна ли медицинская наука и здравоохранение поставить заслон этой нарастающей лавине причин болезни? Впрочем, это не столько медицинская, сколько социальная проблема, ибо многое зависит от состояния самого организма и от условий, в которых осуществляется взаимодействие причинных факторов и организма.
Условиями развития болезни называют факторы, которые сами по себе болезнь не вызывают, но могут способствовать или препятствовать ее развитию. Соответственно различают способствующие (охлаждение, гиповитаминоз, хронический эмоциональный стресс и проч.) и препятствующие (занятие физкультурой, закаливание, аутотренинг и проч.) развитию болезни условия (condicio sine dua non)?, без которых болезнь развиваться не может, несмотря на действие причинного фактора. Например, для некоторых респираторных заболеваний таким необходимым условием может явиться простуда. Особую роль играют социальные условия. Это тот фон, на котором действуют все прочие факторы. Можно с уверенностью сказать, что социальные условия играют определенную роль в развитии любого заболевания человека. Ведь болезнь изменяет отношение человека к труду и к окружающим, а это, в свою очередь, изменяет функциональное состояние его регулирующих систем, что не может не отразиться на течении заболевания.
Можно выделить три группы причинных факторов: чрезвычайные раздражители. Отсутствие необходимых для нормальной жизнедеятельности факторов и обычные раздражители в необычных условиях.
Термин «чрезвычайный раздражитель» вошел в науку с легкой руки И.П.Павлова. Не следует думать. Что это какой-то изначально патогенный «демонический» фактор. Для полярного медведя чрезвычайным раздражителем является жара, в условиях которой лев чувствует себя прекрасно. Для льва, напротив, чрезвычайным раздражителем является полярный холод. Короче, под чрезвычайным раздражителем мы понимаем такой раздражитель, к которому организм в процессе фило - или онтогенеза не приспособился. Таким образом нет чрезвычайных раздражителей вообще, а есть чрезвычайные раздражители для данного организма.
До сих пор среди философов и патологов не прекращаются споры о том, можно ли считать причиной чего-либо происходящего то, чего нет в действительности. Мне это напоминает споры средневековых схоластов: может ли Бог создать коробочку, в которую он сам влезть не сможет. Если не может – значит он не всемогущий; если может – значит он не вездесущий. Правильно ответить не возможно! Нечто подобное происходит с вопросом о роли «отсутствия наличия» Кто не знает, что при дефиците витаминов развиваются гиповитаминозы, при иммунодефиците – инфекционные заболевания, при дефиците пищевых веществ – алиментарная дистрофия? Другой вопрос, что дефицит чего-то приводит к определенным изменениям в организме, которые в дальнейшем обусловливает развертывание болезни. Но это уже проблемы патогенеза. Начальной причиной, то есть этиологическим фактором, все-таки является отсутствие необходимого раздражителя. Не случайно Гегель со свойственной ему витиеватостью писал: «Ничто некоего нечто есть некое определенное ничто».
Фактически любой обычный нормальный раздражитель может стать причиной болезни. Это может быть в трех случаях: при измененной реактивности организма, при пониженной устойчивости организма и при выработке патологических условных рефлексов.
Представьте себе человека, который весной во время загородной прогулки любуется красотой оживающей природы, с упоением вдыхает аромат полевых цветов. И вдруг… О, это вдруг! Скольким миллионам людей оно испортило жизнь! Вдруг человек начинает чихать, кашлять и задыхаться. В чем дело? Дело в том, что у этого человека изменена реактивность организма, и пыльца растений, совершенно безвредное для большинства людей вещество, для него является ядом.
В Америке обитают крысы – лемминги. Периодически они мигрируют, преодолевая большие расстояния. В конце пути бывают трагедии: некоторым самцам, достаточно взглянуть на самку, чтобы упасть и погибнуть. От чего? От… любви! Дело в том, что за период миграции организм животных сильно истощается и устойчивость его к действию самых различных раздражителей резко снижается. При этом обычные раздражители становятся чрезвычайными. В этих условиях обычное нормальное сексуальное возбуждение может вызвать повышение артериального давления с разрывом мозговых сосудов.
Патологические условные рефлексы могут замыкаться через первую и через вторую (словесную) сигнальную систему действительности. Проиллюстрируем это на клинических примерах.
Во время ужина пожилой мужчина слушал радио. Передавали его любимый «Первый концерт для фортепьяно с оркестром» Чайковского. И вдруг…(Опять это «и вдруг»!) И вдруг у этого человека возникли сильные боли за грудиной – приступ ишемической болезни сердца. Пришлось вызвать «скорую помощь». Прошел месяц. Человек чувствовал себя вполне удовлетворительно. Но однажды он пошел в филармонию. Исполнялся – вы угадали – «Первый концерт для фортепьяно с оркестром». Первые же звуки этой божественной музыки вызвали спазм коронарных сосудов. Замкнулся патологический условный рефлекс.
Чаще, по-видимому, патологический условный рефлекс замыкается через вторую сигнальную систему, и причиной расстройств становится слово. Описан такой эпизод. Два студента обследовали больного, который лечился по поводу хронического гепатита. Один проводил пальпацию живота, а другой с его слов записывал результаты.
- Живот мягкий, безболезненный, - диктовал первый. – Печени нет.
Больному стало плохо. И не удивительно. Ведь сейчас каждый знает, что печень – это важнейший орган, без которого жизнь невозможна…
Дорогие друзья! Будьте осторожны со словом. Это сильно действующее средство. Оно может быть целебным, но может быть и ядовитым. Помните, что 90 процентов людей являются внушаемыми, а 5-20 процентов – очень внушаемыми.
Какова же роль причины в развитии болезни? Можно выделить три варианта этой роли.
Причина может играть роль толчка, роль стартера, запускающего процесс, который в дальнейшем развивается по своим законам. Так бывает, когда причина действует кратковременно и вызывает выраженные морфологические изменения. Например, при механической травме, при ожоге, при действии ионизирующей радиации.
Причина может играть постоянную роль. Так бывает когда причина не вызывает выраженных морфологических изменений, а организм не располагает защитными механизмами, препятствующими действию причины. Например, при действии на организм умеренного электрического тока или при заражении чесоточными клещами.
Причина может играть меняющуюся роль. Так бывает, когда в организме постепенно формируются защитные реакции, направленные против действия причины. Например, при инфекционных заболеваниях: постепенно формирующиеся иммунные реакции обеспечивают выздоровление, хотя человек может оставаться бациллоносителем.
Итак, мы рассмотрели с вами основные вопросы учения о причинах и условиях вокруг каждого из вас в качестве искусственного спутника вопрос «почему»? Чтобы он постоянно вращался вокруг вас в течении всей вашей профессиональной жизни. Почему заболел больной? Почему нарастает заболеваемость? Почему неэффективно лечение?
Нас очень огорчает, что студенты стали мало задавать вопросов. Почему? На этот вопрос пытался ответить Маршак:
Он взрослым досаждал вопросом «почему?»
Его прозвали «маленький философ»
Но только он подрос, как начали ему
Преподносить ответы без вопросов.
И с той поры он больше никому
Не задавал вопроса «почему?»
В период тоталитарного режима вопросы, действительно, не поощрялись. И на все были стандартные и «правильные» ответы. Но сейчас другое время.
Почему же вы не спрашиваете?
Почему? Почему? Почему?
Лекция вторая
ОБЩИЙ ПАТОГЕНЕЗ
У Самуила Маршака есть прекрасные стихи о познании:
Есть у меня шестерка слуг,
Проворных, удалых,
И все, что вижу я вокруг,
Все знаю я от них.
Они по зову моему
Являются в беде.
Зовут их Как и Почему,
Кто, Что, Когда и Где.
Н первое место поэт поставил вопросы «Как?» и «Почему?» (хотя их, конечно, можно было бы поменять местами). И это не случайно. Именно эти вопросы помогают ребенку познавать мир. Для медицины они имеют особое значение. Почему возникают болезни? Этому вопросу посвящена специальная глава патофизиологии «Общая этиология». Однако врач далеко не всегда может воздействовать на причину болезни. Ведь причина нередко играет роль толчка, а больной поступает к врачу уже после того, как причина подействовала. Поэтому вопрос «как?», «каким образом развивается болезнь?» для врача имеет не меньшее, а, может, даже большее значение, чем вопрос «почему?». Этому вопросу посвящена специальная глава патофизиологии «Общий патогенез».
ОБЩИЙ ПАТОГЕНЕЗ
Общий патогенез – это учение о механизмах возникновения, развития и исходов патологических процессов и болезней. В моем представлении это «изюминка» патофизиологии. Ведь причины болезней изучают микробиология, гигиена и многие другие науки. Изучение механизмов развития болезней – прерогатива патофизиологии. Вот почему само слово «патофизиология», как правило, ассоциируется со словом «механизмы».
Соответственно определенную главу «Общий патогенез» можно разделить на три части: механизмы возникновения болезней, механизмы развития болезней и механизмы исходов болезней. Так мы и поступим.
