Глава 5. Брак и его следствия

Проблемы, которые возникают как следствие брака, проявляются обычно в форме сексуальных нарушений или симптомов, которые делают нетрудоспособным одного из супругов и могут также приводить к кажущемуся непонятным разрыву брачных отношений вскоре после заключения брака. С точки зрения семейного цикла, цель лечения заключается в том, чтобы помочь молодой паре установить стабильные отношения между собой, а затем перейти на следующую стадию развития брака -- стадию рождения и воспитания детей.

Когда молодой человек, недавно вступивший в брак, обращается к психотерапевту с проблемой, то суть этой проблемы может восприниматься по-разному, в зависимости от того, с какой точки зрения на нее смотреть. Если рассматривать только индивидов, то проблема будет иной, чем тогда, когда мы возьмем во внимание супружескую пару. Точно так же, если мы будем рассматривать супружескую пару, то проблема будет выглядеть иначе, если мы возьмем во внимание распространенную семью. Вот пример. Ко мне на лечение была направлена молодая женщина, страдающая сильным тремором правой руки. В прошлом году она подверглась экстенсивному и соответственно дорогостоящему неврологическому обследованию, было дано заключение, что этот тремор является симптомом истерии. После 6 месяцев традиционной психотерапии рука у пациентки стала дрожать еще сильнее. В данный момент надо было срочно устранить симптом, иначе она могла потерять работу. Меня попросили провести краткосрочную терапию в надежде на то, что хотя бы ослабится интенсивность симптомов. Сначала я применил эриксоновский гипноз, и через несколько минут стало понятно, что тремор можно перемещать из руки в руку. Это позволяло поставить диагноз истерии, не прибегая к обширным исследованиям и большим затратам, или это было при неврологическом обследовании. Оставалась проблема "излечения".

Психотерапевт, который ранее лечил эту молодую женщину, считал, что она находится в такой же ситуации, как и любая другая молодая женщина, и поэтому, так как она с этой ситуацией не справлялась, с ней было что-то не в порядке. Но если посмотреть с другой точки зрения, эта молодая женщина недавно вышла замуж, и симптом появился почти сразу же после заключения брака.

Я пригласил молодых супругов на беседу и понял, что муж производил впечатление довольно потерянного молодого человека, и что жена опекала его во всех отношениях. Они поженились, когда он служил во флоте, то есть имел определенный статус и романтический ореол профессии. Теперь же, после демобилизации, он был просто гражданским лицом без работы. Он никак не мог решить, продолжать ли ему учиться или идти работать, и не предпринимал никаких шагов ни в одном из направлений. Содержала его жена. С точки зрения выгоды этот симптом выполнял в браке определенную функцию. Это стало еще более очевидным, когда я спросил жену, что бы произошло, если бы ей стало еще хуже. Она ответила, что в таком случае она бы потеряла свою работу. А когда я спросил, что бы произошло в этом случае, она ответила: «Я думаю, что мой муж вынужден был бы тогда пойти на работу». Таким образом, симптом выполнял позитивную функцию, продвигая этот брак к более нормальному состоянию. С этой точки зрения терапевтические усилия должны были быть сосредоточены на муже и на супружеской паре.

Если в подобных случаях лечению подвергается только жена, то это неминуемо отразится на семейных отношениях. Муж оказывается в ситуации, когда жена не только страдает, но несколько раз в неделю ходит к другому мужчине и беседует с ним скорее всего о нем. По самой природе индивидуальной терапии муж, психотерапевт и жена образуют классический треугольник. В данном случае муж чувствовал, что его недостатки как мужа, несомненно, обсуждаются женой с другим преуспевающим мужчиной, и он начал еще более усиленно сомневаться в ее лояльности по отношению к нему. Жена же, в свою очередь, оказывается в ловушке: с одной стороны, психотерапевт побуждает ее высказывать свою неудовлетворенность, с другой стороны, муж ведет себя так, что, когда она это делает, он считает ее нелояльной по отношению к нему.

При длительной индивидуальной психотерапии играют роль еще и другие факторы. Чем в большей степени она отказывается от того, чтобы посвящать себя исключительно мужу, что является важнейшим аспектом брачного контракта. Часто в подобных случаях супругу достаются остатки -- каждая новая мысль и переживание сначала разделяется с психотерапевтом и только гораздо позже, если это вообще происходит, они предлагаются мужу. Такое лечение может стать барьером между супругами и разъедать брак, приводя к неудовлетворению и, возможно, к разводу. Если случается развод, то психотерапевт может считать, что пациент "перерос" супруга, и поэтому развод необходим. Он склонен считать, в особенности тогда, когда он не осознает, что его собственное вмешательство было одной из причин нарушения супружеских отношений вне зависимости от "всякого развития". Иногда супруг или супруга пациента также обращаются к психотерапевту, уже другому, и брак превращается в игру вчетвером. Какие бы благородные цели при этом ни преследовались, чем дольше продолжается такое лечение, тем в большей степени брак становится "ненормальным" в том смысле, что он начинает все меньше напоминать обычный брак. Если один из супругов находится на индивидуальном лечении 8 или 10 лет (а я знаю случаи, когда индивидуальная терапия продолжалась 18 лет), то последующие стадии брака протекают с отклонениями, что мешает нормальному развитию семьи. Например, ожидание рождения ребенка, или трудности, возникающие при выращивании детей, вызывают у женщины переживания, которые она разделяет с психотерапевтом в той же мере, как и с мужем, и таким образом психотерапевт, в сущности, становится оплачиваемым членом распространенной семьи.

Проблема нашей молодой женщины с тремором руки будет выглядеть совершенно иначе, если мы расширим контекст ее рассмотрения, включив туда не только ее мужа, но и ее родительскую семью. Ее родители возражали против этого брака, в сущности, они запрещали ей выходить за него замуж. Но она все-таки вышла за него, предполагая, что, когда они поженятся, родители будут вынуждены признать это как состоявшийся факт. Но когда молодые супруги устроились в своей новой квартире, мать позвонила ей и спросила ее, не вернется ли она сегодня вечером домой. Когда молодая жена ответила, что она теперь замужем и у нее есть теперь свой собственный дом, мать сказала: «Ну, это ненадолго". На следующий день мать снова спросила ее, когда она вернется домой и заверила ее, что ее комната всегда будет ждать ее. С удручающей регулярностью мать звонила ей и говорила с ней о недостатках молодого человека, будучи при этом совершенно уверенной в том, что дочь вскоре вернется домой. Звонки матери обостряли и преувеличивали все сомнения, которые молодая жена имела относительно своего мужа. Таким образом, молодой человек жил в атмосфере враждебности со стороны своих новых родственников. Его нерешительность при выборе своей дальнейшей карьеры во многом объяснялась тем, что он был сверхозабочен мнением родственников жены о его будущей работе. Несомненно, что на процесс принятия молодым человеком решения влияла разветвленная сеть семейных отношений, и его нерешительность в данном случае имела скорее социальный источник, нежели была чертой его характера. В этом более широком контексте симптомы жены являются частью конфликта между двумя семейными подгруппами и отражают трудности в достижении независимости от родителей и завоевании отдельной и стабильной территории, принадлежащей молодой паре. Шестимесячная психотерапия тоже может быть рассмотрена в этом более широком контексте. Дорогостоящие неврологические тесты, равно как и индивидуальная терапия оплачивались родителями пациентки. Таким образом, проблемы девушки дорого им обходились, укрепляя их в мысли, что ее брак был ошибкой, поскольку в результате у нее появились проблемы, которые потребовали вмешательства психиатра. Лечение, как это часто бывает, стало оружием в семейной борьбе, в то время как психотерапевт совершенно не интересовался и не заботился об этом аспекте терапии.

Этот случай иллюстрирует также тот факт, что терапевты могут присваивать себе заслуги в решении проблемы, которая несомненно разрешилась бы сама собой без всякой посторонней помощи. Как однажды сказал Монтень: «Природа вылечивает, а медицине достается слава». Вопреки тому, что были применены блестящие психотерапевтические приемы, представляется, что проблема разрешилась сама по себе, независимо от проводимой терапии. Молодая женщина забеременела, и это изменило всю ситуацию. Она должна была уйти с работы, и ее муж соответственно должен был начать работать, чтобы содержать ее. Родители хотели, чтобы дочь к ним вернулась, но они не хотели, чтобы она вернулась с ребенком. Таким образом, они изменили свое отношение к браку и начали поддерживать молодую пару, узнав, что в семье ожидается внук. "Природа" решила проблему, переместив молодую пару на следующую стадию развития семьи: стадию рождения и воспитания ребенка. Симптом исчез, и молодая женщина, равно как и ее муж, стали более зрелыми и уверенными в себе.

Многие психотерапевты только начинают понимать, что симптомы, наблюдаемые у индивида из молодой семейной пары, имеют отношение к старшему поколению. Одной из типичных проблем молодой пары является неспособность сплотиться для взаимодействия со своими родительскими семьями. Например, жена не хочет, чтобы родители мужа вторгались в их жизнь так, как они это делают, но муж не в состоянии противоречить своим родителям. В такой ситуации у жены часто появляются симптомы болезни. Сейчас мы приведем пример именно такой ситуации. Эриксон в данном случае создал у пациентки более продуктивный симптом.

Ко мне обратилась за помощью женщина с язвой желудка. Боль была такой, что не давала ей ни работать, ни делать что-либо по дому, ни просто общаться. Ее жизненная проблема заключалась в том, что она не могла выносить визитов родителей своего мужа, которые повторялись 3-4 раза в неделю и длились, сколько они желали. Приходили они без предупреждений. Я заметил, что она не может выносить родителей мужа, но она терпеливо выносит службу в церкви, игру в карты с соседями и свою работу. Имея в виду родителей мужа, я сказал: «Вы в действительности не любите своих новых родственников. Каждый раз, когда они приходят, у вас появляется боль в желудке. Это следует использовать. Они, конечно же, не ожидают, что вы, так как у вас болит желудок, будете вытирать пол, когда вас вырвет, как только они придут». Она усвоила сказанное, и ее вырывало всякий раз после прихода родителей мужа. Пока они вытирали пол, она жалобно слабым голосом извинялась перед ними. Заслышав, что их машина въезжает во двор, она бросалась к холодильнику и выпивала стакан молока. Они заходили, она приветствовала их и начинала беседовать с ними, а затем ей внезапно становилось плохо, и ее вырывало.

Вскоре родители мужа начали звонить ей, если собирались нанести им визит. Они хотели узнать, достаточно ли хорошо она себя чувствует, чтобы принять их у себя. Сначала она отвечала: «Не сегодня", затем снова: «Не сегодня". И наконец, она сказала: «Мне кажется, что сегодня я чувствую себя хорошо». К несчастью, она ошиблась, и им опять пришлось вытирать пол.

Она нуждалась в том, чтобы быть беспомощной и, таким образом, она сберегла всю свою боль в желудке для визитов родителей мужа, что ее вполне удовлетворяло. (Язва желудка у нее прошла, и она стала гордиться своим желудком. Ведь это был страшно хороший желудок -- он смог прогнать из дома назойливых родственников.) В течение нескольких месяцев родители мужа вообще не приходили, затем она сама пригласила их зайти "во второй" половине дня. Они осторожно вошли и время от времени повторяли: «Может быть, мы лучше пойдем домой". Когда она захотела, чтобы они ушли, ей достаточно было принять страдальческий вид и положить руку на живот, как они тут же собрались домой. Таким образом, эта пациентка превратилась из беспомощного человека в такого человека, которому достаточно держать под рукой стакан молока для того, чтобы достичь желаемой цели. Однако, в открытой ссоре здесь никакой потребности не было. Это напоминает мне гостя, который всегда являлся к воскресному обеду, и ему всегда предлагали бисквит и с наслаждением задавали вежливый вопрос: «Не хотите ли немного бисквита?" -- пока он не понял.

Консервативная терапия испытывающей затруднения супружеской пары определяется сейчас как вмешательство с целью произведения изменений, но при этом вмешательство не должно быть частью системы. Во время медового месяца часто развиваются сексуальные нарушения, такие как импотенция и фригидность, но очень часто они исчезают сами по себе. Во многих случаях, когда пара ищет помощи, эксперт может поступить гораздо мудрее, сказав пациентам, что их проблема весьма обычна и разрешится сама по себе. Если же этого не случится, они всегда могут вернуться и получить лечение. Очень часто простого обсуждения сексуальных вопросов с авторитетным человеком оказывается достаточно для того, чтобы разрешить эти проблемы раннего брака. Это происходит не потому, что молодые люди получают новую информацию, а потому, что авторитетное лицо дает им разрешение на сексуальную жизнь, в то время как ранее другие авторитетные лица запрещали испытывать удовольствие от секса. Такая беседа является частью церемонии инициации.

Если наслаждение от сексуальной жизни не возникает само по себе, то целью терапевтического вмешательства является появление возможности наслаждаться, а также стабилизация брака и помощь в переходе на следующую стадию -- рождение и воспитание детей. Иногда до сексуальных отношений дело не доходит, и таким образом, у супружеской пары отсутствует не только наслаждение сексуальной жизнью, но и сама возможность перехода на стадию рождения и воспитания ребенка. Вот какой пример приводил Эриксон. Жалобы здесь предъявлял молодой муж.

Молодой человек, который обычно весил 75 килограммов, женился на красивой и чувственной девушке. Его друзья подшучивали над ним, потому что почти сразу же после женитьбы он стал быстро худеть. Через 9 месяцев он обратился ко мне как к психиатру. Его волновали две проблемы. Первая состояла в том, что он более не мог терпеть подшучиваний над тем, что он похудел почти на двадцать килограммов. Реальная проблема, конечно, состояла совсем в другом. Это брак еще не был завершен.

Он рассказал, что его жена каждый вечер обещает ему, что этой ночью они будут близки, но при первом его движении она впадает в панику и со страхом убеждает его подождать до завтра. Спит он очень беспокойно, чувствуя сильное желание и в то же время безнадежность. Недавно у него появился страх, что, несмотря на возрастающий сексуальный голод, он потеряет способность к эрекции.

Когда он спросил, могу ли я хоть как-то помочь ему или его жене, я успокоил его и назначил встречу его жене. Я попросил его объяснить ей, почему ей надо прийти на консультацию и сказать, чтобы она подготовилась к обсуждению ее сексуального развития, начиная с подросткового периода.

Они явились точно в назначенный час, и я попросил мужа оставить кабинет. Она рассказывала о себе достаточно свободно, хотя очень смущаясь. Она объяснила свое поведение тем, что испытывала совершенно не контролируемый, полностью овладевающий ею ужас, который она смутно связывала с моральными и религиозными нормами. Рассказывая историю своего сексуального развития, она показала мне тетрадку, в которой она тщательно записывала дату и час начала каждой менструации. Согласно этим забавным записям оказалось, что в течение десяти лет менструации у нее наступали каждые тридцать три дня и начинались почти всегда между 10 и 11 часами утра. Несколько раз цикл нарушался. Раньше срока менструация не начиналась никогда. Встречались лишь задержки, и каждый раз была отмечена дата действительного начала менструации и ожидаемая дата начала менструации. Эти пометки сопровождались краткими пояснениями типа: «была сильно простужена и лежала в постели". для себя я отметил, что следующая менструация должна была начаться у нее через 17 дней.

Когда я спросил ее, хочет ли она, чтобы ей помогли разрешить эту супружескую проблему, она сказала сначала, что, конечно же, хочет. Но тут же она испугалась и начала умолять меня разрешить ей "подождать до завтра". Наконец, я успокоил ее, несколько раз повторив, что решение будет принимать только она сама. Затем я прочитал ей длинную лекцию о супружеских отношениях, все чаще и чаще разбавляя ее внушениями, направленными на вызывание усталости, сонливости, пока она не перешла в действительно хорошее гипнотическое состояние.

После этого, продолжая поддерживать у нее состояние транса, я сделал ей ряд внушений возрастающей интенсивности. Они сводились к тому, что она могла и даже, вероятно, была должна удивить себя, сдержав свое собственное обещание сделать это завтра, и это произойдет после того, как она внезапно и неожиданно расстанется со своим страхом, и все это произойдет раньше, чем она думала. По дороге домой сегодня после сеанса она будет полностью поглощена приятной, но непонятной мыслью, что она из-за одной только мысли о страхе слишком торопит события.

Затем я отдельно поговорил с мужем и заверил его, что этой ночью все будет благополучно. На следующее утро он с горестным выражением лица сообщил мне, что вчера у нее на полпути к дому на семнадцать дней раньше срока началась менструация. Я успокоил его, сделав правдоподобное утверждение о том, что это отразило силу ее сексуального желания и ее абсолютной решимости завершить брак. Следующую встречу с ней я назначил на тот день, когда у нее должна была кончиться менструация.

В следующую субботу я снова встретился с ней и погрузил ее в транс. На этот раз я объяснил ей, что завершение брака должно состояться, и я чувствую, что это произойдет в течение последующих десяти дней. Когда именно это произойдет, она должна решить сама. Я сказал ей, что это может произойти в субботу вечером или в воскресенье вечером, хотя я предпочел бы, чтобы это произошло в пятницу вечером. Или же это может произойти в понедельник, либо во вторник, хотя для меня предпочтительна пятница. И, опять же, это может быть в четверг вечером, но я без сомнения предпочитаю пятницу. Перечисляя все дни недели и всякий раз повторяя при этом, что я предпочитаю пятницу, я добился того, что это стало изрядно раздражать ее.

Затем я разбудил ее и повторил все то же самое. При каждом упоминании того, что я предпочел бы пятницу, у нее на лице появлялось отвращение. Затем я встретился с мужем и сказал, чтобы он не проявлял никакой активности, оставался абсолютно пассивным, но сохранял бы готовность реагировать, и в этом случае успех был бы обеспечен.

В пятницу он рассказал мне: «Она сказала, чтобы я рассказал вам, что произошло вчера вечером. Это произошло так быстро, как никогда. Она, в сущности, изнасиловала меня. Потом она разбудила меня еще до полуночи, и это произошло снова. Утром она смеялась, и когда я спросил ее, почему она смеется, она попросила передать вам, что это не была пятница. Я сказал ей, что сегодня именно пятница, но она продолжала смеяться и сказала, что вы поймете, что это была не пятница».

Я не стал ничего объяснять ему. Последующая супружеская жизнь этой пары складывалась удачно. Они купили дом, а затем у них начали появляться дети с интервалом в два года.

Давая этой девушке десять ней для принятия решения, перечисляя дни недели и упоминая о том, что я предпочитаю пятницу, я преследовал следующие цели: десять дней -- это достаточно длинный период для того, чтобы принять решение, к тому же длительность этого периода, в сущности, редуцировалась до семи дней, потому что я их перечислил. Постоянные упоминания о том, что я предпочитаю пятницу, создавали для нее неприятную эмоциональную проблему: поскольку я перечислил все дни недели, каждый день приближал ее к тому неприятнейшему дню, который предпочитал я. Поэтому накануне четверга оставался только этот четверг и пятница, потому что суббота, воскресенье, понедельник, вторник и среда были отвергнуты. Таким образом, консуммация должна была произойти или в четверг, согласно ее выбору, или в пятницу, согласно моему выбору.

Процедура, которую я использовал на первом сеансе, оказалась совершенно неправильной. Пациентка это блестяще использовала, чтобы наказать и фрустрировать меня за мою некомпетентность. Второй сеанс был более удачным. Он создал для нее дилемму, которую она не осознавала: либо день, который выберет она, либо день, который выберу я. Постоянные напоминания о дне выбранном мною вызывали у нее сильную коррективную, эмоциональную реакцию: желание немедленно наказать и фрустрировать меня на время заглушило все остальные ее желания. Наступила консуммация, и она смогла посеяться надо мной, объяснив, что вчера была не пятница, находясь в счастливой убежденности, что я должен это понять.

Оказаться не в состоянии завершить брак может не только молодая жена, но и молодой муж. У мужчин здесь встречается чаще всего потеря способности к эрекции. Иногда это обнаруживается сразу же в начале медового месяца. У мужчин при этом может быть богатая история сексуальных отношений, но сам акт заключения брака создает такую ситуацию, при которой он теряет способность к половому акту. Иногда эта проблема разрешается сама по себе, в иных случаях краткое психотерапевтическое вмешательство может устранить трудность и спасти брак.

Один из моих студентов женился на очень красивой девушке, но в первую брачную ночь обнаружил, что потерял способность к эрекции. До свадьбы он переспал почти со всеми потаскушками во всем городе. После заключения брака прошло уже две недели, но за это время у него ни разу не было эрекции. Он перепробовал все, что можно, но даже мастурбация не вызывала у него эрекции. Вытерпев две недели такого медового месяца, жена пошла у юристу, чтобы проконсультироваться с ним о разводе.

Когда молодой человек рассказал мне все это, я сказал ему, чтобы он позвонил нескольким друзьям, которые знали его жену и могли бы убедить ее прийти ко мне. Она пришла, и я поговорил с ней наедине. Она была крайне ожесточена, и я позволил ей высказаться. Она подробно рассказала мне всю эту печальную историю. Она считала, что она привлекательная, и к тому же тут она была совершенно обнажена, а он даже в такой ситуации оказался неспособным заниматься с ней любовью. Ведь для девушки первая брачная ночь представляет собой крайне важное событие. Эта ночь, когда девушка превращается из девушки в женщину, а каждая женщина хочет быть желанной и единственной. Это была потрясающая ситуация, о чем я ей и сказал.

Затем я спросил ее, думала ли она, какой огромный комплимент ей сделал муж. Это озадачило ее, поскольку было противоположностью тому, что она только что рассказала. Я продолжил: «Но очевидно же, что он счел ваше тело настолько прекрасным, что это просто поразило, потрясло его. Совершенно потрясло. А вы этого не поняли, но отметили лишь его несостоятельность. И конечно, он оказался несостоятельным, поскольку понял, насколько малыми возможностями он обладает, чтобы оценить по достоинству красоту вашего тела. А сейчас вы пройдете в соседний кабинет и подумаете над этим».

Я позвал мужа и позволил ему рассказать мне всю эту историю их медового месяца. Затем я сказал ему то же самое, что и жене, но подчеркнул, что он сделал свой жене огромнейший комплимент. До брака у него было много связей с девушками, и он испытывал по этому поводу сильное чувство вины, но именно его несостоятельность в данном случае доказывала, что теперь-то нашел эту единственную, потрясающую девушку.

Они сели в машину и вместе поехали домой, и им чуть ли не пришлось останавливать машину, чтобы сейчас же начать половой акт. С этого момента сексуальная жизнь разворачивалась успешно.

В сущности, такой тип лечения представляет собой вмешательство в кризис, и основным условием его эффективности будет являться правильность выбора момента вмешательства. Быстрые своевременные действия могут часто до конца разрешить проблему, с которой впоследствии, когда она станет хронической, бывает справиться очень трудно. Представляется, что иногда такое вмешательство является разрешением на успех, что сочетается с элегантным избавлением от трудностей. Вот различные варианты вмешательства, используемые Эриксоном.

Двадцатичетырехлетний выпускник колледжа, молодой муж, прервал свой медовый месяц и пришел ко мне в совершенно упадочном настроении духа, потому что он потерял способность к эрекции. Его жена, приехав, немедленно бросилась к юристу, желая получить развод, а он обратился к психиатру.

Я убедил его привести ко мне жену, и она без труда согласилась участвовать в гипнотерапии, которую я собирался проводить с ее мужем. Это происходило следующим образом. Я велел ему смотреть на свою жену и заново переживать эти его чувства крайнего стыда, унижения, беспомощности и безнадежности. Делая это, он должен был почувствовать, что он вместе с тем делает все, действительно все, чтобы избавиться от этих разрушительных чувств. Продолжая делать это, в какой-то момент он должен был обнаружить, что не способен видеть никого и ничего, кроме своей жены, даже меня он не сможет увидеть, но мой голос он будет слышать постоянно. Когда это произойдет, он должен будет осознать, что находится в глубоком гипнотическом трансе и поэтому не может контролировать свое тело. Затем он должен был представить себе свою жену обнаженную, затем себя обнаженным. Таким образом, он мог обнаружить, что он не может пошевелиться и, следовательно не контролирует свое тело. Это, в свою очередь, приведет к тому, что он с удивлением обнаружит, что ощущает физический контакт со своей женой, и этот контакт становится все более интимным и волнующим, и он совершенно не в состоянии контролировать эти свои реакции. Но эти его реакции должны были оставаться незавершенными до тех пор, пока этого не пожелала бы его жена.

Состояние транса возникло у него достаточно легко, и, заключая сеанс, я сказал: «Сейчас вы знаете о том, что вы можете. В сущности, вы уже преуспели, и вам не остается ничего более, как только продвигаться от успеха к успеху».

Этой ночью была достигнута консуммация брака. Впоследствии я иногда встречался с этой парой как семейный советник. Сексуальные проблемы в этой семье более не появлялись.

Неисчерпаемость человеческой природы такова, что проблемы для молодеженов может представлять не только отсутствие эрекции, но и слишком легкое ее возникновение. В следующем приводимом нами примере жена была не удовлетворена именно этим.

Молодая женщина была замужем уже целый год, и за этот год она успела окончательно ожесточиться по отношению к своему мужу. Она объяснила мне, что в течение дня и вечера они прекрасно ладят, но как только она заходят в спальню, начинаются проблемы. Она сказала: «В ту же самую секунду, когда мы заходим в спальню и закрываем за собой дверь, у него появляется эрекция. Я могу раздеваться медленно или быстро -- ему это все равно. Он ложится в постель в эрекцией каждый вечер. Он просыпается утром опять же с эрекцией. Это доводит меня до сумасшествия, и поэтому мне все время хочется с ним ссориться».

Я спросил ее: «Чего же именно вы хотите?"

Она ответила: «Если бы один раз, один только раз он лег бы в постель без эрекции. Если бы только раз он дал мне возможность почувствовать мою женскую силу».

Это показалось мне разумной просьбой, поскольку каждая женщина имеет право вызывать эрекцию и гасить ее. То, что эрекция у мужчины появляется сразу же, как только женщина бросит на него короткий взгляд, как и то, что это происходит с ним, стоит ему лишь зайти в спальню, может в равной степени не удовлетворять женщину. Я встретился с мужем и дал ему понять, насколько это важно для его жены. Я взял с него клятву не говорить жене о нашей беседе. На следующий вечер он трижды занимался мастурбацией и когда он зашел в спальню, его пенис был опущен, и она прекрасно провела время, извиваясь и изгибаясь. Ему самому стало интересно, появится ли у него эрекция. Она же испытала огромное удовольствие от того, что вызвала у него эрекцию исключительно своими движениями, а не прикосновениями и поцелуями. Она действительно испытала свою женскую власть. Через несколько месяцев, когда мне снова пришлось быть в этом городе, они пригласили меня на обед. Она действительно обрела свою женскую власть и наслаждалась ею. Я мог это заметить, наблюдая за ней за столом.

Некоторые женщины стремятся к тому, чтобы наслаждаться своей женской властью. Другие же в период медового месяца обнаруживали, что вообще не способны начать сексуальные отношения. Эриксон рассказывал нам о молодой женщине, которая, выйдя замуж, в течение недели не допускала к себе мужа, хотя хотела этого. Стоило ему приблизиться к ней или даже предложить близость, она начинала испытывать страшную панику и скрещивала ноги. Она пришла к Эриксону с мужем, запинаясь, рассказала свою историю и сказала, что надо что-то делать, поскольку иначе муж расторгнет брак. Ее муж подтвердил сказанное, добавив несколько деталей.

Тут я использовал, в сущности, ту же самую технику, что и во многих других случаях. Я спросил ее, готова ли она к тому, чтобы пройти через кажущуюся ей разумной процедуру для того, чтобы разрешить ее проблемы. Она ответила: «Да, я готова на все, но ко мне не должны прикасаться, поскольку, если ко мне прикоснуться, я сойду с ума». Муж подтвердил это ее высказывание.

Я предупредил, что я буду использовать гипноз. Поколебавшись, она согласилась, но снова потребовала, чтобы никто не смел к ней прикоснуться.

Я сказал ей, что муж в течение всего сеанса будет сидеть в кресле у противоположной стены кабинета, а я буду сидеть за ним. Она должна была сама отодвинуть свое кресло в дальний угол комнаты, сесть там и все время наблюдать за мужем. Если бы кто-то из нас попытался покинуть сове кресло, она должна была немедленно покинуть комнату, поскольку ее кресло находилось сразу же у двери.

Я попросил ее вытянуться в кресле, вытянуть ноги вперед, скрестить ступни и напрячь все мышцы. Она должна была пристально смотреть на мужа до тех пор, пока она окажется не в состоянии увидеть что-либо иное, кроме мужа. Кроме того, краешком глаза она должна была видеть и меня. Руки она должна была скрестить на груди, а кулаки крепко сжать.

Она покорно начала выполнять задание. Пока она это делала, я говорил ей, что она засыпает глубже и глубже и не видит ничего, кроме мужа и меня. Засыпая все глубже и глубже, она должна будет испугаться до панического состояния, но при этом она не будет в состоянии ни пошевелиться, ни сделать что-либо другое, кроме того как смотреть на нас и засыпать все глубже и глубже гипнотическим сном, и чем сильнее будет состояние паники, тем глубже она заснет. То есть я проинструктировал ее, что паническое состояние должно было углубить транс и вместе с тем неподвижно фиксировать ее в кресле.

Затем я сказал ей, что теперь постепенно она начнет ощущать, как ее муж прикасается к ней ласково и интимно, но вместе с тем она будет продолжать видеть, как он сидит в противоположном углу моего кабинета. Я спросил ее, готова ли она испытать такие ощущения и добавил что, позволить ей кивнуть головой, если она согласна, или потрясти головой, если она не согласна. Я добавил также, чтобы она не торопилась и дала продуманный ответ.

Через некоторое время она утвердительно кивнула головой.

Я попросил ее отметить, что мы, я и ее муж, отвернулись от нее, потому что сейчас она начнет ощущать все более интимные прикосновения и ласки мужа до тех пор, пока она не почувствует полное наслаждение, счастье и релаксацию. Примерно через пять минут она сказала мне: «Пожалуйста, не оборачивайтесь, я очень смущена. Разрешите, мы сейчас пойдем домой, потому что у меня все в порядке».

Я отпустил их, дав мужу инструкцию отвести ее домой и пассивно ждать развития событий. Через два часа они позвонили мне и просто сказали: «Все в порядке».

Проверочный телефонный звонок через неделю, подтвердил, что у них по-прежнему все было хорошо. Примерно через пятнадцать месяцев они с гордостью приняли своего первенца.

Иногда при том, что молодая пара справляется с сексуальной жизнью, случается так, что какой-то момент сексуального акта упускается, как это было в следующем нашем примере.

Ко мне обратился молодой преподаватель колледжа. Он никогда не испытывал оргазма, и у него никогда не было эякуляции. О том, что такое эякуляция, он узнал из словаря. Он пришел ко мне, чтобы спросить, почему слово эякуляция используется для описания мужского сексуального поведения. Я спросил его: «Как долго вы мочились в постель?" Он ответил: «По-моему, до 12 лет».

Он рассказал, что он счастливо женат, половая жизнь у них протекает нормально, и у них уже двое детей. Я спросил его: «Что вы делаете вместо эякуляции?" Он ответил: «Я начинаю половой акт, я наслаждаюсь им, и через некоторое время, как если бы я уринировал, семенная жидкость вытекает из пениса».

Таким образом, он знал, что пенис годится для того, чтобы уринировать, и поэтому использовал его, чтобы уринировать в вагину жены. Он сказал: «Разве не так бывает у всех мужчин?" Я рассказал ему, что он должен делать теперь. Каждый день или через день он должен выделить один час времени, пойти в ванную комнату и там мастурбировать. В процессе мастурбации он должен идентифицировать все части пениса и все ощущения, исходящие от каждой части. Он должен стараться задержать семенную жидкость как можно дольше, чтобы определить, насколько он может себя возбудить, он может усилить возбуждение легкими прикосновениями и покачиваниями. Он должен сосредоточиться на ощущениях напряжения, теплоты, трения, но не на выливании семенной жидкости. Он должен держать ее внутри себя. Потеря семенной жидкости будет означать потерю физиологической возможности мастурбировать.

Он думал, что я дал ему детское и дурацкое задание, но в течение месяца занимался этим регулярно. Однажды в одиннадцать часов вечера он позвонил мне и сказал: «Я сделал это». Я ответил: «Что вы имеете в виду?" Он сказал: «Ну, вместо мастурбации я сегодня лег в постель с моей женой и почувствовал себя сексуально возбужденным, и у меня случилась эякуляция». В час ночи он позвонил снова, так как это повторилось.

Его жена хотела узнать, зачем он звонил мне ночью и рассказывал, как он занимается с ней любовью. Он спросил меня, должен ли он ей об этом говорить. Я ответил, что это не ее дело. Позже я имел беседу с женой и спросил ее: «Довольны ли вы вашим браком?" Она ответила утвердительно. "А хороша ли была ваша половая жизнь?" Она ответила: «Да", но потом добавила: «Но с тех пор, как мой муж ночью звонил вам для того, чтобы сказать, что он занимается со мной любовью, моя сексуальная жизнь еще улучшилась, хотя я не знаю почему».

Одна из наиболее распространенных проблем молодеженов состоит в том, что они неспособны наслаждаться друг другом в сексуальном плане из-за ложной стыдливости. Иногда краткое высказывание может изменить отношения таким образом, что молодые супруги получают возможность наслаждаться друг другом. Следующий пример иллюстрирует это.

Однажды ко мне пришли молодежены после месяца совместной жизни. На консультации настаивала жена. Муж же сказал, что он принял уже окончательное решение, -- он будет разводиться с ней. Он не мог выносить более ее возмутительного поведения.

Потом он с воодушевлением высказал свое неблагоприятное мнение о психиатрах. Наконец, я сказал: «Теперь, когда вы высказали свое мнение я буду настолько же откровенным. Не прошло еще и месяца вашей супружеской жизни, как вы уже заговорили о разводе. Я не знаю, что вы за трус, но вам следует прожить с женой хотя бы полный месяц, прежде чем разводиться. Так что будьте добры заткнуться и послушать, что хочет мне сказать ваша жена». И он сделал именно это -- скрестил свои руки, сомкнул челюсти и стал слушать.

Его невеста сказала: «Взгляды Генри на то, как надо заниматься любовью, кажутся мне неправильными. Он хочет, чтобы мы везде погасили свет, опустили занавески и раздевались каждый по отдельности в ванной комнате. Он не заходит в спальню до тех пор, пока свет во всей квартире не будет выключен. Мне надо надеть ночную рубашку и не снимать ее. Ему нужны самые просты сексуальные отношения из всех возможных. Он не хочет даже поцеловать меня».

Я спросил его: «Так ли это?" И он ответил: «Я считаю, что не следует разводить вокруг секса всякие сентиментальности».

Она продолжала: «Кажется, что он избегает даже прикасаться ко мне. Он не хочет поцеловать мои груди или поиграть с ними, он не хочет даже дотронуться до них».

Муж ответил: «Груди -- это утилитарная вещь, они предназначены для детей».

Я сказал ему, что я склонен сочувствовать его жене, а ему, скорее всего, не понравится то, что я должен сказать. "Итак, -- сказал я, -- вы сидите здесь, скрестив руки и сжав челюсти. Злитесь сколько вам угодно, но я собираюсь сказать вашей жене то, что, как я считаю, ей следует знать».

И я рассказал жене каким образом, как это я считаю, муж должен целовать ее груди и ласкать соски. Я указал, как и куда он должен ее целовать, причем это должно ему очень нравиться. Ей это должно тоже нравиться как здоровой женщине. Затем я рассказал о том, что люди часто имеют антропоморфические склонности. Они называют винтовку "Старая Бетси", лодку -- "Ванька-Встанька", а хижину -- "Заходи!" Люди без труда находят бесконечное количество нежных имен любым вещам, которые им принадлежат. И я предположил, что ее муж, поскольку он говорит, что любит ее, должен найти какие-то ласкательные имена для ее близнецов. Она выглядела несколько озадаченно, и я добавил: «Ну, знаете, они ведь близнецы", и указал на ее груди. Близнецы действительно нуждаются в именах, которые рифмуются. Затем я повернулся к молодому человеку и твердо сказал: «Завтра вы придете ко мне и скажете, как вы назвали груди вашей жены. Если вы не придумаете им имена, я дам имя одной из них, а имя второй тут же появится у вас в голове и прилипнет к вам». Он гордо вышел из кабинета.

На следующий день они пришли, и жена сказала: «Знаете, вчера, когда мы занимались любовью, Генри вел себя гораздо лучше. Мне кажется, что он стал лучше меня понимать, но дать имена близнецам отказался».

Я повернулся к нему и сказал: «Собираетесь ли вы дать имена близнецам? Помните, что если вы не захотите сделать это, я назову одну из них, а имя другой, рифмующееся с именем первой, само придет к вам в голову и прилипнет к вам». Он ответил: «Я не собираюсь терять достоинство из-за грудей моей жены».

Я предложил, чтобы он подумал об этом в течение получаса, в то время как мы с его женой будем обсуждать другие вопросы. И мы начали обсуждать другие аспекты их сексуальной жизни, которые жена считала нужным обсудить.

И, наконец, когда полчаса почти истекли, я сказал ему: «Итак, готовы ли вы дать имена близнецам? Я готов, но я надеюсь, что и вы готовы». Он ответил: «Я просто игнорирую вас». Я снова объяснил, что я назову одну грудь, и что ему в голову сразу придет второе имя, рифмующееся с первым. Когда он снова отказался, я сказал его жене: «Ну, а вы готовы?" Она ответила удовлетворительно. Я сказал: «Я называю вашу правую грудь "Китти"«. И немедленно молодому человеку в голову сразу пришло слово "Титти"[*], рифмующееся со словом Китти".

Жена была очень довольна. Она была не из нашего штата, и через шесть месяцев я получил от них рождественскую открытку. Она была подписана их именами, а также буквами К. и Т. Жена писала мне, что ее муж превратился в прекрасного любовника и очень гордится своими близнецами. Через несколько лет я побывал в их городе и обедал с человеком, который их знал. Он сказал: «Что за прекрасная пара. Я помню, каким был Генри сразу после свадьбы, но сейчас он стал действительно человечным». Еще через несколько лет я снова получил от них открытку, и теперь после К. и Т. обнаруживались и другие пополнения в семье. Он действительно понял, для чего существовал "Титти".

В психотерапии вы часто можете использовать ненавязчивость в терапевтических целях, как в данном случае. Муж компульсивно избегал прикасаться к грудям жены. Я создал компульсивную рифму, и он не смог от этого отклониться. Вся компульсия, таким образом, сосредоточилась теперь на нежных именах для грудей, тогда как раньше была направлена на избегание прикосновения к ним. Таким образом, компульсия была просто перемещена.

Поскольку человеческие существа обладают специфической способностью осознавать свои действия, непосредственное поведение часто превращается в результат целенаправленного усилия, и, таким образом, природа этого поведения меняется. Сюда относятся, например, сознательная решимость достигнуть эрекции, пережить оргазм и так далее. Попытка воспроизвести непроизвольное поведение с помощью усилия воли заманивает человека в ловушку, где его ждет саморазрушение. Сексуальное просвещение часто носит настолько научный, если не жесткий, характер, что для сверхобразованных людей секс становится техническим действием. Благонамеренные просветители могут даже сексуальные наслаждения представить как обязанность. Гуманизация сексуальных отношений стоит терапевтических усилий, и наш следующий пример иллюстрирует подход Эриксона к этой проблеме.

Тридцатилетний преподаватель университета встретил на танцах одинокую, тоже тридцатилетнюю женщину. Их потянуло друг к другу, и через месяц они были уже женаты и планировали свое будущее. Через три года они пришли ко мне и рассказали свою печальную историю. Рассказывая ее, они очень смущались, стыдились и использовали напыщенную и формальную фразеологию. В сущности, их жалоба состояла в том, что еще до брака они планировали создать большую семью, и поскольку им обоим было по тридцати лет, задерживаться им в этом плане было никак нельзя. Прошло три года, а они все еще были бездетными, несмотря на многочисленные медицинские обследования и рекомендации. Они оба зашли в кабинет и, рассказывая мне все это, мужчина сказал: «После некоторого размышления мы с женой пришли к выводу, что более целесообразным будет если я возьму слово, для того чтобы рассказать вам об этом по возможности кратко. Наша проблема заставляет нас страдать и разрушает наш брак. Поскольку мы хотим ребенка, мы вступаем в супружеские отношения с отсутствующими физиологическими реакциями каждую ночь и каждое утро для целей воспроизведения рода. По воскресеньям и по праздникам мы вступаем в супружеские отношения со всеми сопутствующими физиологическими реакциями для целей воспроизведения рода до четырех раз в сутки. Нет таких физиологических трудностей, которые могли бы нам помешать. В результате фрустрации нашей потребности в воспроизведении рода наши супружеские отношения становятся для нас все более неприятными, но, несмотря на это, мы продолжаем предпринимать столь же интенсивные усилия с целью продолжения рода. Но оба мы страдаем, замечая, что мы раздражаем друг друга все сильнее и сильнее. Поэтому мы пришли к вам, а также потому, что медицина не смогла нам помочь». Тут я прервал его, сказав: «Вы поставили проблему. Теперь я хочу, чтобы вы молчали, а ваша жена сейчас расскажет, что она думает по этому поводу, и расскажет это своими словами». Точно так же педантично, но смущаясь еще сильнее, нежели ее муж, жена изложила свои жалобы. Я сказал: «Я могу сделать для вас то, что вы просите, но это будет шоковая терапия. Это не будет электрошок или любой другой физический шок, но это будет шок психологический. Сейчас я оставлю вас наедине друг с другом в этом кабинете на пятнадцать минут, чтобы вы смогли обсудить, готовы ли вы или нет пережить довольно серьезный психологический шок. После того, как пройдет пятнадцать минут, я вернусь, спрошу вас о вашем решении и в зависимости от него буду действовать».

Я вышел из кабинета и, вернувшись через пятнадцать минут, спросил: «Каков ваш ответ?" Мужчина ответил: «Мы обсудили этот вопрос как объективно, так и субъективно, и пришли к выводу, что мы выдержим все, что в принципе может помочь нам удовлетворить наше желание воспроизведения рода». Я спросил жену: «Окончательно ли ваше согласие?" Она ответила: «Да, сэр". Я ей снова объяснил, что шок будет психологическим, затронет их эмоции и будет представлять некоторое насилие над ними. "Это произойдет очень просто, но психологический шок будет более чем сильный. Я предлагаю вам сейчас, когда вы сидите в ваших креслах, крепко взяться за подлокотники и устроиться как можно глубже в этих креслах и слушать внимательно, что я скажу. После того, как я закончу и применю этот шок, я хочу, чтобы вы оба продолжали хранить абсолютное молчание. Через несколько минут вы можете покинуть кабинет и вернуться домой. Я хочу, чтобы вы продолжали хранить абсолютное молчание на всем протяжении дороги домой, и пока вы будете молчать, в ваше сознание прорвется множество мыслей. Храните молчание до тех пор, пока вы не войдете в дом и не закроете за собой дверь, тогда вы будете свободны! А сейчас поглубже устройтесь в своих креслах, поскольку сейчас я собираюсь применить к вам этот психологический шок. Вот он: в течение трех лет вы поступаете в супружеские отношения со всеми сопутствующими физиологическими реакциями для целей воспроизведения рода по меньшей мере два раза в день, а иногда до четырех раз в сутки, но тем не менее ваша потребность в продолжении рода остается неудовлетворенной. Так почему бы вам, черт побери, просто не... (совершать половой акт, очень грубо) просто для развлечения и не помолиться дьяволу, чтобы он помог обрюхатить ее не позже чем через три месяца. А сейчас вы можете идти».

Впоследствии я узнал, что по дороге домой они действительно все время молчали, "обдумывая многие вещи". Когда они наконец зашли в дом и закрыли за собой дверь, то, как рассказывал муж: “Мы обнаружили, что мы не можем дойти до спальни. Мы просто упали на пол, мы не вступали в супружеские отношения, мы развлекались. Сейчас три месяца едва истекли, а моя жена уже беременна». Через девять месяцев у них родилась девочка. Когда я навестил их, чтобы посмотреть на ребенка, то обнаружил, что при разговоре они больше не используют многосложные слова, абсолютно правильно построенные фразы и формальные выражения. Теперь они могли даже рассказывать рискованные анекдоты.

Проехав сорок миль в абсолютном молчании в соответствии с данными им внушениями, они обнаружили у себя в голове массу ранее подавляемых, а теперь необузданно вторгшихся в сознание мыслей. И все это вылилось в сексуальную активность сразу же после того, как они вошли в дом и закрыли за собой дверь. Это было именно то, на что я надеялся. Когда я спросил их об этом, они ответили, что чем ближе они были к дому, тем большее количество эротических мыслей у себя в голове обнаруживали. Но конкретных воспоминаний у них об этом не осталось.

Этот случай был подробно изложен в аудитории Колумбийского университета, где собралось более семидесяти практикующих психиатров. Перед тем, как рассказать этот случай, я спросил их мнение относительно того, смогут ли они выдержать произнесение непечатных слов в связи с одной психотерапевтической проблемой. Все в аудитории были уверены в том, что это выдержать они смогут, и я был убежден в том же. Однако, к моему великому удивлению, после произнесения ключевого слова аудитория на несколько мгновений застыла в неподвижности. Я заметил еще, что и мой собственный голос прозвучал иначе. Это было явное свидетельство отделенных последствий усвоенных в детстве и предъявляющихся в зрелом возрасте запретов.

Если с одними людьми Эриксон использует шокирующие слова в терапевтических целях, то с другими он разговаривает таким образом, что пациент лишь много позже понимает, что было сказано.

С теми пациентами, которые очень боятся, как бы речь не пошла о чем-либо, с их точки зрения неприличном, Эриксон поступает очень осторожно. Он считает, что в каждом случае требуются иные действия, и не пытается втиснуть всех пациентов в единые терапевтические рамки. Он может совершенно откровенно, как в предыдущем случае, обсуждать сексуальные вопросы, но может также подойти и этим вопросам очень косвенно, позволяя пациенту понять самостоятельно, что предметом был секс. Например:

Замужняя женщина жаловалась на многочисленные страхи, но особенно тревожили ее собственные волосы. Она никак не могла найти в городе хорошего парикмахера. Волосы у нее постоянно путались независимо от того, зачесывала ли она их направо, налево или назад. Я пытался говорить с ней о чем-либо ином, но она упрямо возвращалась к своим волосам. Когда она потратила на это два часа, я сказал ей: «Сейчас в течение часа вы будете рассказывать мне о своих волосах, причем будете говорить беспрерывно. Ведь в конце этого часа я собираюсь сказать вам нечто совершенно бессмысленное. Я буду слушать то, что вы скажете, и когда вы скажете мне что-либо, дающее возможность сказать это бессмысленное нечто, я сделаю это. Когда я это сделаю, я открою дверь и выпущу вас».

Она снова начала говорить о своих волосах, о их волнистости, о локонах, о лосьонах для волос, шампунях и так далее. Когда час почти прошел, она упомянула о том, что ей трудно разделить волосы на пробор, я сказал: «Посмотрите-ка, вы имеете в виду, что вам бы действительно понравилось, если бы ваши волосы кто-то как следует разделил пробором с помощью расчески, состоящей из одного зуба». Пока она тупо смотрела на меня, я проводил ее из кабинета.

Иногда Эриксон обсуждает проблему секса. Даже без эксплицитного согласия относительно обсуждаемого предмета. Например, он может беседовать об удовольствии, получаемом от еды и таким образом метафорически говорить о сексе: «Любите ли вы не прожаренное мясо или же вы употребляете его очень редко?" Он считает, что довольно часто сексуальные проблемы можно решить, совершенно не обсуждая их открыто. В других случаях, если пациент особенно скромен и зажат, он будет обсуждать с ним все, что угодно, но так, что пациент в конце концов сам расскажет о том, о чем он так стеснялся говорить. Например:

Одна женщина написала мне письмо о том, что у нее есть проблема, о которой она не смогла бы рассказать. Она хотела бы знать, не смогу ил я как-то помочь ей при таких условиях. Я ответил, что я смогу помочь ей с большей вероятностью, если она придет ко мне. Она ответила, что ей нужно несколько месяцев, чтобы набраться смелости, но она придет. Наконец, она пришла ко мне и пожаловалась на недостаточный самоконтроль. Ее сексуальные отношения с мужем были очень затруднены, поскольку, как она считала, могло произойти нечто. Ее мать считала, что, ухаживая за собой, надо быть очень внимательной относительно запаха. Исходя из того, как она произнесла слово "запах", я понял, что ее страх касался отхода газов во время полового акта. Открыто обсуждать это она не могла, и я начал беседовать с ней о спортивных соревнованиях. Я говорил о том, как чувствует себя человек, способный послать мяч для гольфа на триста ярдов. Или, например, плавание на длинные дистанции -- это тоже нечто. Затем я перешел к описанию тяжелоатлета, который может поднять вес в двести фунтов, и я изобразил, с каким усилием он это делает. Очевидно было, что она вместе со мной воспроизвела это движение.

Затем я рассказал ей о том, что мышцы нашего тела имеют привилегию ощущать, как сильно и эффективно они сокращаются. Подобное удовлетворение имеет место также и тогда, когда удается разгрызть твердый леденец. И каждый ребенок знает, как приятно проглотить целую вишню и почувствовать, как она спускается вниз по пищеводу. Она смогла осознать все эти ощущения и считала, что я предлагаю ей выслушать изложение совершенно очаровательного исследования. Как только я рассказал о проглатывании вишни, она дополнила меня, рассказав, как было приятно ей в жизни глотать некоторые вещи. Затем я начал говорить о том, как важно уважать собственные ноги и покупать для них хорошую обувь, и она согласилась с тем, что следует уважать свои ноги, глаза, уши и зубы. Далее я сказал: «Конечно же, вам знакомо то огромнейшее удовольствие, которое вы испытываете, набив как следует желудок хорошей едой». Она была довольно кругленькой, и, бросив на нее один лишь взгляд, вы могли сказать, что она любит поесть. Я продолжал эту линию, сказав, что желудок заслуживает того, чтобы ему делали приятное, а затем я поставил вопрос о том, не считает ли она, что было бы честно и справедливо признать, что прямая кишка тоже заслуживает того, чтобы ей делали приятно посредством полноценных движений кишечника. Но каковы должны быть эти движения кишечника? Жарким летним днем в пустыне при недостатке воды эти движения должны быть медленными, преодолевающими сопротивление из-за того, что в организме мало воды. После слабительного движения кишечника будут более мелкими и частыми, поскольку кишечник знает, что делает. Желудок воспринимает еду и выбирает из нее то, что он может переварить, затем двенадцатиперстная кишка воспринимает еду и выбирает то, что она может переварить, и так далее. Кишечник может посмотреть на слабительное и решить для себя: «Это нуждается в жидкости и устранении». Так она пришла к вопросу, который задала вслух: «А что же такое газы?" Я рассказал, что это симбиотическая вещь. В кишечном тракте живут бактерии, которые помогают перерабатывать пищу, но у них тоже есть свое пищеварение, и в его результате выделяются газы. Таким образом, имеет место некоторый процесс разложения, и поэтому необходимо освобождаться от газовой субстанции. При расщеплении белков должны происходить некоторые химические изменения. И прямой кишке приятно движение твердой субстанции, мягкой субстанции, а также жидкости и газообразной субстанции. Я также рассказал ей о том, что для каждого действия существует свое время и место. Вы можете есть за столом, но, так или иначе, хотя законом это не запрещено, вы не будете за столом чистить зубы. Вы не моете посуду на столе, хотя на деревенской кухне, где нет раковины, вы ставите на стол большую миску и моете посуду прямо в ней. Так и должно быть, но если у вас есть возможность, вы моете посуду в раковине. Точно так же для работы кишечника есть свое место и время, но следует признать, что потребности кишечника более важны, чем личные потребности. Вы можете ехать в машине, желая к определенному времени попасть в определенное место, но если вам в глаз попадет песчинка, вам лучше остановиться и удовлетворить потребности вашего глаза. Ваши личные потребности отходят на задний план перед потребностями вашего глаза. Таким образом, потребности различных частей тела следует удовлетворять и делать это до тех пор, пока необходимая степень контроля над ними не будет достигнута.

Все остальное она сделала сама. Придя домой, она сварила себе большое блюдо фасоли, впоследствии она рассказывала: «Это было очень забавно.

Я провела целый день, издавая звуки высокие и низкие, громкие и тихие». С тех пор ее сексуальные отношения не омрачались более заботой о том, что газы могут отойти не вовремя. Сейчас у нее есть ребенок.

Несмотря на то, что жениться, выходить замуж и рожать детей считается "нормальным", многие люди предпочитают вести иной образ жизни, не вступая в брак или вступая в него по иным соображениям.

Однажды мой интерн, лечивший одного работника больницы, пришел ко мне в растерянности. Он рассказал, что его пациент был гомосексуалистом, но несмотря на это, он хотел бы жениться. Он спрашивал его, как найти девушку, которая вышла бы за него замуж только для соблюдения приличий, для того, чтобы иметь в глазах соседей хорошую репутацию.

В этой же больнице работала девушка, лесбиянка, но интерн об этом не знал. Она тоже хотела себе мужа для того, чтобы выглядеть прилично.

Я сказал интерну: «Предположим, что вы скажете своему пациенту, чтобы в четыре часа пополудни он прогуливался по дорожке за больницей.

Скажите, что там он найдет то, что ищет».

Затем я сам сказал молодой девушке, чтобы она пришла на то же место и там она сама поймет, что надо делать.

На этой прогулке каждый из них должен был что-то искать, но что именно, ни один из них не знал. Ничего и никого, кроме друг друга, они просто не могли там найти. Таким образом, никто им ничего не навязывал. У них был выбор -- они ведь могли просто пройти мимо друг друга.

Девушка сориентировалась быстрее, чем мужчина. Она пришла ко мне и сказала: «Ведь это устроили вы, не так ли?" Я ответил: «Да». Тогда она сказала: «Когда я его увидела, я поняла, что он гомосексуалист, и откровенно сказала ему об этом. Он так обрадовался! Должна ли я сказать ему о том, что вы знаете?" Я ответил: «Хорошо, если вы будете нуждаться в дальнейших советах».

Они поженились, и все у них пошло гладко. Он часто уходил в покерный клуб, она -- поиграть в бридж. Примерно через год им преложили работу в больнице, которая находилась в другом штате. Они пришли ко мне посоветоваться, стоит ли принимать это предложение. Я считал, что это очень хорошая идея. Там у меня работал знакомый врач, я написал ему так: «Приезжает доктор такой-то со своей женой. Впоследствии вы поймете, почему я поручаю их вашему вниманию. Они нуждаются в протекции и защите».

Когда они переехали, то обратились к нему, и он сказал им, что получил от меня письмо, где говорилось о том, что они приезжают и придут к нему, но зачем придут, там не говорилось. "Я думаю, что он надеялся на то, что вы сами мне об этом скажете». Они облегченно вздохнули, так как получили возможность все ему рассказать.

Теперь у них есть дом с четырьмя спальнями. Они часто принимают друзей. Он спит в своей спальне, а она в своей, а остальные спальни часто наполняются друзьями.

Очень многие проблемы, требующие вмешательства психиатра, связаны с супружеской жизнью, но психиатрия прошлого как бы изымала симптом из контекста супружеской жизни. Истерическая слепота, например, считалась реакцией на тревогу, испытываемую индивидом, сексуальный же контекст, к которому индивид должен был адаптироваться, в рассмотрение не принимался. Он просто игнорировался или считался имеющим вторичное значение по отношению к "первичной" причине возникновения симптома, который был якобы проявлением внутренней психической жизни индивида. Более современный взгляд состоит в том, что симптом возникает как способ адаптации к невыносимым ситуациям, а когда ситуация меняется, симптом теряет свою функцию и исчезает. Очень часто невыносимые ситуации в супружеской жизни возникают тогда, когда спорные вопросы не обсуждаются. Несмотря на то, что они не обсуждаются, на них надо как-то реагировать, и симптом, таким образом, помогает разрешить проблему. Приводимый нами далее пример истерической слепоты демонстрирует как понимание Эриксоном причины возникновения симптома, так и изящный способ его устранения.

Ко мне направили молодого человека, работающего в нашей больнице. Идя на работу, он внезапно ослеп. Страшно испуганного, его ввели в кабинет. Со страхом и колебаниями он рассказал мне, что сегодня за завтраком они с женой беззаботно веселились, но вдруг его очень обеспокоил неприличный анекдот, который она рассказала. Он рассердился, вышел из дома и решил пойти на работу пешком вместо того, чтобы, как всегда, поехать на автобусе. Заворачивая за угол одной из улиц, он вдруг ослеп. Его охватила паника, но мимо на машине проезжал его друг, заметил его и привез в больницу. Офтальмолог осмотрел его и направил ко мне. Пациент был слишком испуган, чтобы рассказать мне все как следует, но он сказал мне, что ссорится с женой уже довольно давно, потому что она дома пьет, и он находил спрятанные бутылки с алкоголем. Она же решительно отрицает это.

Когда я спросил его, о чем он думал, выйдя из дома, он ответил, что его одолевала злость на жену, так как она не должна была этого рассказывать. Кроме того, его одолевали мрачные предчувствия о том, что все это может привести к разводу.

Я попросил его подробно, шаг за шагом, представить себе свой путь из дома на работу вплоть до момента слепоты. Он сосредоточился на этом задании. Затем я попросил его описать этот угол, и он ответил, что несмотря на то, что он проходил там множество раз, сейчас он не может вспомнить ни одной детали, потому что в голове у него абсолютная пустота.

Поскольку я сам хорошо знал это место, то стал задавать ему различные наводящие вопросы, для того чтобы получить нужную мне информацию.

Затем я попросил его подробно описать, как возникла слепота. Он рассказал, что все началось с внезапной вспышки красного цвета, как если бы он смотрел на горячее красное солнце. Эту красноту он видит и сейчас. Вместо того, чтобы видеть темноту или черноту, он видит ярчайший, ослепляющий насыщенный красный цвет. Его одолевало ужасное чувство, что больше никогда в жизни он не увидит ничего, кроме этой ослепительно сверкающей красноты. Сказав это, пациент так разволновался, что пришлось успокоить его и уложить в постель.

В больницу вызвали жену пациента, и страшно неохотно, с многочисленными заверениями в том, что она бесконечно любит своего мужа, она, в конце концов, подтвердила его сообщение о том, что она страдает алкоголизмом. Рассказать анекдот, который предшествовал ссоре, она отказалась, упомянув лишь о том, что анекдот был пустяковый и речь там шла о девушке с рыжими волосами.

Я рассказал ей, где именно настигла мужа слепота, и спросил, что она знает об этом месте. После многочисленных уверток она вспомнила, что на противоположной стороне улицы там располагается бензоколонка. Они с мужем постоянно покупали там бензин. После дальнейших настойчивых расспросов она припомнила себе служащего бензоколонки, у которого были ярко-рыжие волосы, и, наконец, вняв моим многочисленным одобрениям, она призналась, что состоит с этим человеком, которого все зовут "рыжий", в интимной связи. Случалось, что он при муже намекал ей на их интимную связь, и после этого они с мужем страшно ссорились. Серьезно подумав, она объявила, что намерена разорвать эту связь, если я вылечу мужа от слепоты, и потребовала, чтобы все ее тайны я хранил в секрете. Я сказал, что ее муж подсознательно верно понимал ситуацию и что то, будет ли она изменять ему, всецело зависит от нее.

На следующий день пациент был по-прежнему не в состоянии дать какую-либо дополнительную информацию. Я постарался убедить его в том, что его слепота -- явление временное. Но это оказалось для него совершенно не приемлемым. Он потребовал, чтобы его устроили в школу для слепых. С большим трудом его удалось убедить в том, чтобы только попробовать полечиться, и он согласился при условии, что с его зрением ничего не будут делать. Когда он дал окончательное согласие, я предложил ему гипноз как самый подходящий в этом случае и эффективный метод лечения, позволяющий достигнуть его целей. Он тут же спросил, будет ли он знать о том, что произойдет с ним, когда он будет в трансе. Я ответил, что эта информация может оставаться исключительно в его подсознании, если он этого пожелает, и, таким образом, у него не будет необходимости беспокоиться, находясь в бодрствующем состоянии.

Глубокий транс возник легко, но сначала пациент никак не соглашался открыть глаза и проверить, способен ли он видеть. Дальнейшие объяснения таких явлений, как амнезия, подсознание и постгипнотические внушения, побудили его восстановить свое зрение в состоянии транса. Я показал ему мой экслибрис и попросил в подробностях запомнить его. Сделав это, он должен был проснуться снова слепым, ничего не зная о том, что он видел экслибрис. Однако он должен был после применения постгипнотического ключа, к своему собственному удивлению, подробно описать этот экслибрис. Как только он это понял, я разбудил его и повел с ним бессвязный разговор. После применения постгипнотического сигнала он дал мне полное описание экслибриса. Это его крайне озадачило, поскольку он знал, что ранее этого экслибриса не видел. Когда его описание подтвердили еще и другие люди, он проникся бесконечным, но мистическим доверием в терапевтической ситуации.

После следующего сеанса он выразил свое полное удовлетворение тем, что происходит, и проявил абсолютную готовность сотрудничать. Когда спросил, означает ли это, что он полностью полагается на меня, он поколебался, но затем решительно и утвердительно ответил на мой вопрос. Из бесед с коллегами пациента я узнал, что в последнее время он испытывал особый интерес к одной рыжей женщине, которая тоже работала в больнице. Постепенно и осторожно мы дошли и до этого вопроса.

Несколько поколебавшись, он рассказал все. Когда я спросил его, что бы об этом подумала его жена, он стал защищаться, утверждая, что она нисколько не лучше, нежели он, но попросил все то, что он рассказал, держать в секрете.

Я медленно перевел разговор на описание того места, где наступила слепота. Он описал это