Руслан Гелаев. Штрихи к портрету

 

Природа щедро наградила Руслана Гелаева высоким ростом, косой саженью в плечах и огромными руками. Такие ладони обычно бывают либо у землекопов, либо у патологических убийц. Честным трудом, считал уроженец чеченского села Комсомольское, пускай зарабатывают на кусок хлеба комсомольцы. А он полюбил совсем другую жизнь, веселую и полную опасных приключений. Судьба недолго играла с разбойником Русланом в поддавки, и через время его воровская доля прочно вписалась в классическую схему: «украл — выпил — тюрьма».

За свои три «тюремных университета» вор-рецидивист Гелаев твердо усвоил главный зоновский закон, по которому человек человеку — волк. Сколько раз во время кровавых бандитских разборок его тренированное звериное чутье помогало выйти победителем.

Никогда в жизни у него не было друзей. Только временные попутчики. Кого он безжалостно сдавал, кого подставлял, кого обманывал. В тюрьме, как и в лесу, выживает самый сильный и хитрый.

Отмотав очередной срок, представитель горного чеченского тейпа Гухой отправился, как он выразился, «пошакалить» на абхазскую войну. Боевая атмосфера ему понравилась. Здесь боевики жили не по законам, а по привычным блатным понятиям. Каждый сам себе прокурор и адвокат. В меру нравственной распущенности.

По вкусу «шакалу» Гелаеву пришелся и вкус человеческой крови. Поэтому, вернувшись на родину, он с удовольствием примерил волчью шкуру батальонного вожака самопровозглашенной Ичкерии.

Волевой и упрямый «пахан» Гелаев довольно быстро сколотил шайку из отпущенных на свободу Дудаевым уголовников. Вскоре банда стала называться Галанчошским полком специального назначения. Ее командир не упустил случая застолбить себе «делянку» в нефтебизнесе при переделе собственности в республике. Деловые люди, «белые воротнички» от политики и урки вместе пили коньяк и строили планы на будущее. На запах наживы в Чечню колоннами потянулись чеченские гангстеры. В первых рядах шествовали московский коронованный вор в законе по кличке Хоза (Воробей) Сулейманов, затем краснодарско-ростовский тандем братков Лобазановых (Руслан и Саид) и следом много других. Среди них маячила фигура и нашего героя. Но в отличие от некоторых, он не шумел, он ждал. Ждал своего часа.

«Новые чеченцы» на очередной сходке пошли даже дальше президента Дудаева. Они приняли поистине «гениальное» решение: если мафию победить нельзя, ее надо возглавить; и поскольку Дудаев свою задачу, как им казалось, выполнил, надо его… подвинуть от «корыта власти».

Но хитрый Джохар опередил уголовников и ударил первым. В августе 1994 года президентские гвардейцы арестовали главаря заговорщиков Хозу Сулейманова. От кровавой расправы его спас Гелаев. Злые языки, правда, говорят, что Хозу сдал… все тот же Гелаев.

Дудаев оценил политическую дальнозоркость рецидивиста Руслана и закрепил за ним одну из самых «шоколадных» точек Чечни — товарно-производственную контору (ТПК) «Грознефтьоргсинтез» — своеобразную нефтекладовую республики. Отсюда каждый день, невзирая на непримиримое в глазах российской общественности противостояние Москвы и Грозного, уходили мимо отечественного казенного кошелька железнодорожные эшелоны с «левым» чеченским бензином и соляркой. Уходили за границу через контролируемые чеченскими мафиози Туапсинский и Новороссийский нефтяные терминалы. Уходили, судя по некоторым данным, даже через дальневосточные порты — прямо под носом у зевающих транспортной милиции, МПС, таможни, пограничников.

А возле золотого краника, у истоков «левых» бензиновых рек из Чечни, не спал, крутился за троих Руслан Гелаев. Можно только догадываться, носителем какой взрывоопасной информации он является. Лично я не удивлюсь, если его «замочат» свои же. Хотя, что значит «свои»?..

«Хозяйство Гелаева» исправно работало целых полтора месяца уже даже после начала боевых действий. В начале января 1995-го шли упорные бои, гибли сотни людей с обеих сторон, а автомобильные бензиновые караваны как ни в чем не бывало проезжали мимо российских блокпостов и уплывали на север и восток. Охраняли во внешнем кольце гелаевский ТПК Грознефтьоргсинтез крутые ребята со знаками различий МВД России!

Закрыли «лавочку» Гелаева лишь тогда, когда внешнее кольцо охраны не сговорилось с внутренним кольцом из боевиков о новой таксе за транзит нефтепродуктов. В общем, взорвали ТПК. По российской версии — от несправедливости, по чеченской — сдуру. Закончилось веселье у Гелаева, начались суровые «трудовые будни».

В ту первую войну его банда расположилась в селениях Комсомольское, Алхазурово и Гойское. Воевать она не торопилась. Многие боевики потихоньку пристрастились к водке, наркотикам. Дисциплина в отряде не просто хромала, а припадала на обе ноги. И Гелаеву временами приходилось драконовскими мерами приводить своих подчиненных в чувство. После «душещипательных» бесед с командиром на физиономиях нарушителей порядка появлялись «фонари».

Восточнее гелаевцев, на левом берегу Аргуна, у села Дуба-Юрт, летом 1995 года расположились десантники из Новороссийска. Их старший начальник подполковник Егоров на одной из встреч вызвал боевиков на соревнование — в полной выкладке совершить по горам марш-бросок на несколько километров. Гелаев вызов принял. Потом очень жалел. «Голубые береты» не оставили боевикам никаких шансов, переиграв тех по всем статьям. Поэтому воевать с десантниками Гелаеву не особо хотелось, и под разными предлогами он увиливал от ведения боевых действий.

С Егоровым у Гелаева был заключен «тайный» мир. На день ВДВ так называемый командующий западным фронтом Ичкерии даже угостил «десантуру» водкой. Но те отказались. Пришлось водку пить только со своими.

Узнав об особых отношениях Руслана и русских десантников, Дудаев был взбешен и снял Гелаева с должности с уничижительной для чеченцев формулировкой — за трусость.

Очнулся от спячки Гелаев весной 1996 года. За оборону Бамута даже заслужил высшие ичкерийские награды. Но война отметила его не только медалями. Огнестрельное ранение оставило свою отметку на правой щеке и горле, оказались поврежденными голосовые связки. Именно из-за этого увечья Гелаев никогда не выступал перед журналистами.

После первой военной кампании Гелаев изменился. Бросил пить, отрастил черную бороду с редкой проседью. Поменял имя Руслан на более мусульманское — Хамзат. Уголовник, веривший всегда только в себя и в черта, стал ваххабитом.

Ребята из ИРИ (пакистанской военной разведки) долго присматривались к Гелаеву. Уж больно он крут, неуживчив, властолюбив, зато такой замечательный для политика букет качеств — лицемерие, цинизм, вероломство. Словом, хороший контракт Гелаев с пакистанцами подписал.

И вскоре в трех подконтрольных селениях Гелаев ввел новую религиозную моду — ваххабизм. В каждом дворе появилась набранная в махачкалинском издательстве «Бадр» и отпечатанная в московском издательстве «Полигран» ваххабитская «Книга единобожия» богослова Фавзана, запрещающая зикры (чеченские ритуальные танцы), культы святых, шейхов.

Для Гелаева как бы перестали существовать вековые чеченские обычаи (адаты), авторитет старейшин, тейповое родство. Он повиновался только своему изменчивому настроению, своим причудам. Кто был с ним не согласен, тут же объявлялся врагом ислама.

На пакистанские деньги он организовал и возглавил ваххабитское движение «Таблихи», стал имамом.

Вот как описывает происходившее тогда доцент Чеченского университета Ирисханов: "Хотя в конституции ЧРИ записано «светская демократическая республика», в СМИ чаще говорят, что у нас исламское государство или «мы строим исламское государство», и никогда не услышишь, что оно у нас демократическое. Кому выгодно столь свободное обращение со статусом, при котором создается образ исламского государства в виде того, что из себя представляет Ичкерия сегодня. Только врагам ислама. Они имеют возможность сказать: «Вот смотрите, что творится в исламском государстве. Беспредел, который и не снился».

Но интеллигент Ирисханов не знал, что этот беспредел как раз и нужен таким имамам-неучам, как уголовник Гелаев. Ведь в беспределе, когда кулак заменяет законы ислама, легче скрыть свое невежество, спрятать нравственную распущенность: ведь зло становится нормой.

Гелаев всегда чувствовал, когда надо «сматывать удочки». Он один из немногих полевых командиров невредимым проскользнул сквозь открытую щелочку ловушки из Грозного в феврале 2000 года. Выскользнул из Комсомольского…

Тяжело ранен Басаев, убиты Мовсаев, Гелисханов, Исрапилов, Хайхароев, Цагараев, Бараев, на нарах в Лефортово «отдыхает» террорист Радуев. Попрятались по «неотложным» делам по заграничным щелям бойцы исламского идеологического подполья Удугов и Яндарбиев. И только «ангел смерти», как именует себя Гелаев, символично кружит еще по горным селениям. Впрочем, уже не кружит, а забился в щель.

 

 

НАЕМНИКИ

 

Иорданец Халид аль-Хаяд в своей стране имел дело. Небольшая фирма по продаже офисной аппаратуры и парикмахерская давали хорошую прибыль. К тому же связи, приобретенные во время учебы в Киевском политехническом институте, помогли открыть филиал на Украине. Там же, в Киеве, он познакомился с оборотистыми ребятами из Чечни. Они помогли наладить тесные коммерческие отношения с родственниками Руслана Гелаева. В то время Халиду казалось, что русские угнетают маленький несчастный народ, попирают древние обычаи и уничтожают мусульманскую веру. Без особых колебаний он принял предложение отправиться в Чечню, тем более что поездка сулила не только моральное удовлетворение за оказанную посильную помощь и духовную поддержку многострадальным чеченцам, но и должна была обернуться, по мнению иорданца, немалой прибылью — боевики остро нуждались в спутниковой связи.

Халид аль-Хаяд несколько месяцев находился среди чеченских бандитов. Вместе с ними воевал, страдал от голода и терпел лишения в горах, выходил из Грозного по минным полям. Рьяный исламист, он был уверен, что бороться с Россией должен каждый правоверный мусульманин. Однако после разгрома банды Гелаева в селении Комсомольское Халид принял решение сдаться российским войскам. Добровольно. После всего увиденного в Чечне его убеждения в корне изменились.

Наемники, конечно, бывают разными. Для большинства деньги являются главным мерилом жизни. Но есть и убежденные враги России, русских, христиан. Тут мотивация политическая. Таковы, например, косовские албанцы, которые не могут простить России сочувствия к сербам. Большинство из них приехали в Чечню еще до начала войны, летом 1999 года. Хаттаб наладил связи, и ребята из армии освобождения Косово поперли на Северный Кавказ — кто через Азербайджан, кто через Грузию, — чтобы резать русских. Большинство албанцев уже убиты. Таковы и талибы. Те воюют здесь вроде бы за веру, то есть убивают христиан. Но как они объясняют для себя агрессию против Дагестана (почти сплошь мусульманского), неизвестно. Есть ненавистники всего русского из числа прибалтов и украинцев. По некоторым данным, в декабре 1999 года в Грозном под ружьем бандитов находилось около 300 наемников с Украины. Часть из них воевали еще в первую чеченскую войну. Прежде всего это представители крайне националистической организации УНА-УНСО, активно поставляющей живой товар на «чеченский фронт».

«Сало в окопах», — так называют российские солдаты в Чечне украинских наемников. И пощады от «федералов» наши ближайшие соседи и братья по крови не ждут. Потому и сражаются отчаянно. В плен, как правило, не сдаются. Во-первых, юридически они не подпадают под амнистию (как граждане другой страны). Во-вторых, всякий наемник, по идее, лишен моральных принципов, поскольку воюет только за деньги. Романтика и жажда приключений здесь не в счет. Хлопцы с Украины, в отличие от чеченцев, не могут сказать, что защищают свою землю и свои семьи, суверенитет своей республики и честь горцев (при всей сомнительности данных аргументов). Не могут они, христиане, отстаивать исламские ценности перед «агрессией православия», что является идеологической базой ваххабитов.

Именно это предательство братьев по вере и по крови больше всего раздражает российских военных. Тем более что в рядах федеральной армии немало украинцев — и солдат, и офицеров, и генералов. И служат они геройски. Впрочем, и на бандитской стороне украинцы дерутся до последнего патрона. Например, отчаянно действовали девушки-снайперы из Полтавы и Николаева: не одного российского бойца уложили из своих винтовок. Их долго выслеживали, за ними охотились и в конце концов убили.

Особняком стоят русские, воюющие в Чечне против «федералов». В основном это уголовники, скрывающиеся на неподконтрольной российским властям территории. Волею судьбы они вынуждены были браться за оружие и оказались в одном окопе с местными «отморозками». Есть среди русских и наркоманы, сидящие на чеченской игле. Есть среди них и бывшие российские военнослужащие, по тем или иным причинам принявшие ислам и воевавшие на стороне боевиков. Двоих таких, бывших военнослужащих внутренних войск из Софринской бригады, недавно военный суд приговорил к длительным срокам лишения свободы.

Однако удивительнее всего то, что попадаются среди наемников и романтики. О них написал в книге своих воспоминаний А. Корчинский — бывший лидер УНА-УНСО, ныне рассорившийся с соратниками. В свое время уна-унсовцы воевали в Приднестровье, в Абхазии, в первой чеченской войне, воюют и сейчас в горах Чечни. Многие из них, подписывая контракт, руководствовались скорее жаждой приключений, чем желанием заработать. Бывший лидер УНА-УНСО вспоминает случай, когда его отряд, собираясь воевать на стороне абхазцев, попал на грузинскую сторону. Там и остались. Стреляли в абхазцев и их союзников исключительно по воле нелепых обстоятельств. По большому счету, им было все равно, на чьей стороне воевать.

Перед второй чеченской войной республика превратилась, по сути, в международный бандитский анклав. Там можно было встретить наемников со всего мира. Правда, в ходе контртеррористической операции наемников из стран дальнего зарубежья заметно поубавилось. Во-первых, из-за активных и успешных действий федеральных сил. Все меньше желающих из арабских стран, Турции, Афганистана, Косово ехать в Чечню на убой. К тому же внешность арабов и талибов отличается от внешности чеченцев. И если последние имеют возможность замаскироваться под местного мирного жителя, то арабу, талибу или косовскому албанцу с характерной «мордой лица», да еще без знания чеченского и русского языка, никакой грим не поможет. У них нет отходных путей. В рядах боевиков осталось совсем мало арабов, в основном это русские, украинцы, литовцы, латыши.

Во-вторых, материальный стимул — главный мотив действий наемника — явно дискредитирован Басаевым и Хаттабом и такими, как они, «кидалами». Наемникам частенько платили фальшивыми долларами, напечатанными в Урус-Мартане.

К тому же в большинстве контрактов отдельно оговаривалось, что боевик получает деньги только в том случае, если докажет убийство российского солдата или офицера. Отдельная плата за подбитый танк или БТР. В общем, система оплаты довольно жесткая. Радиоперехваты переговоров боевиков свидетельствуют о полном разочаровании наемников.

— Мы так не договаривались, — упрекают иностранцы чеченских полевых командиров, — вы обещали, что будет боевая техника, а ее нет, вы говорили, что не будет долбить авиация, а она передыху нам не дает.

Что отвечали командиры боевиков? Говорили, что русские их сами обманули — слишком грамотно воюют. А вот пересмотреть контракт не в их власти.

В общем, кроме естественной убыли наемников от ударов «федералов» был и отток их из окопов по финансовым причинам.

Наемники стали изгоями и среди местного населения, то есть среди самих чеченцев, поскольку занимались грабежами, забирая все подряд: и одежду, и продукты питания. Некоторые квартиры и дома в Грозном «шмонили» по два-три раза. Даже полевые командиры пытались остановить воровство: разрешали брать только продукты питания, запрещали входить в закрытые на замок двери. Наемники же эти приказы понимали по-своему: если не могли войти в двери, лезли в окна.

Среди них, повторюсь, было немало наркоманов. После того как федеральные войска взяли Грозный в плотное кольцо, зелье стало большим дефицитом, а цены на него возросли баснословно. Наемники даже под обстрелом авиации и артиллерии готовы были целый день таскать на рынок мешки с награбленным, чтобы к вечеру, продав все вещи, получить шприц с дозой и расслабиться.

Как бы ни прятались наемники в пещерах горной Чечни, их ждет ужасный финал. Это не только мой вывод. Так считает и упомянутый мной иорданец Халид, заявивший на пресс-конференции: «Тех мусульман, кто собирается ехать в Чечню воевать, ожидает только смерть. Та же участь постигнет и славянских наемников. Если таких добровольцев не убьют чеченские боевики, то они неминуемо попадут под огонь российской авиации и артиллерии. Лучше уж сидеть у себя дома и жить нормальной жизнью. Те, кто еще держит оружие, на самом деле воевать уже не хотят. Я просто не советую никому сюда ехать. В Чечне много людей погибает зря. Человек тут, как товар. Здесь воруют людей и торгуют ими».

Это сказал не я, российский генерал, а бывший ваххабит, антирусски настроенный мусульманин, недавний соратник басаевых и хаттабов.

 

ГЛАВА 10. КАВКАЗСКИЙ УЗЕЛ

 

ВИЗИТ ВЕРХОВНОГО

 

Утро в тот мартовский день выдалось пасмурным. Хотя событие предстояло, образно говоря, светлое — проводы десантного полка полковника Майорова. Часть достойно выполнила все поставленные задачи и возвращалась в пункт постоянной дислокации — в Кострому. Глядя на хмурое, грозящее небо, я даже засомневался — прилетит ли в Чечню исполняющий обязанности Верховного главнокомандующего В. Путин. А вдруг метеорологи объявят нелетную погоду… Однако сомнения мои развеял начальник Генерального штаба А. Квашнин:

— Не волнуйся, Путин прилетит обязательно.

Спустя несколько часов мы были в Грозном, в аэропорту «Северный». Вместе с группой генералов, встречавших и.о. Президента страны, были и журналисты основных центральных телекампаний. Они, конечно, ничего не знали о предстоящем сюрпризе и томились в «дежурном» ожидании. Для них это был обычный прилет важного государственного лица, подобных прилетов и отлетов они успели насмотреться. Никто и не помышлял о сенсации. Насторожились лишь после того, как к ним подошел генерал А.Квашнин и сказал:

— Как только вон там, — и показал рукой в сторону Терского хребта, — покажется пара штурмовиков — сразу начинайте снимать.

— Штурмовиков? — недоуменно спросил кто-то из корреспондентов.

— Да, именно штурмовиков, — подтвердил начальник Генштаба.

Больше вопросов не последовало, началась обычная журналистская суета вокруг телекамер…

Я, естественно, знал, в чем изюминка нынешнего визита главы государства, и представлял, какое удивление появится на их лицах.

У телевизионщиков действительно вытянулись физиономии и округлились глаза, когда «сушка» приземлилась, а под откинутым «фонарем» штурманской кабины показался Владимир Путин. Он был в коричневой кожаной куртке и шлемофоне летчика.

В считанные секунды к самолету приставили трап, и Владимир Владимирович спустился по нему на бетонку спокойно и уверенно, словно делал это множество раз.

Я наблюдал за ним, но краем глаза видел и журналистов. Они ни на миг не прекращали работу: еще бы — запечатлеть такой момент, когда глава государства прилетает в зону боевых действий на боевом штурмовике — такое дорогого стоит. Впоследствии эти кадры обошли весь мир…

Мы представились Верховному главнокомандующему и поздоровались. Сначала генерал А. Квашнин, а затем я как командующий Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе. Конечно, поинтересовались и самочувствием главы государства.

Он пожал нам руки и ответил, что все нормально, хотя был чуть бледноват. Впрочем, это вполне объяснимо: полет на сверхскоростном штурмовике — не прогулка. Однако уже через несколько минут полностью пришел в себя и выглядел прекрасно. Снял кожаную летную куртку и надел пиджак, который подал охранник. Тут же, в аэропорту, провел короткое совещание, на котором кроме нас, военных, присутствовали представители МЧС во главе с С. Шойгу. Они подъехали чуть позже, после приземления самолета Владимира Владимировича…

Это была не первая моя встреча с Путиным. Но каждый раз я изумлялся его умению экономить время — и свое, и окружающих. Никаких лишних разговоров, никакого «рассусоливания». Все быстро и четко: доклады ответственных лиц, предложения, варианты решения возникших проблем, принятие решения и все, точка. Так было и теперь. Вроде и людей в палатке (где проходило совещание) немало, и многие высказывались, но никаких лишних разговоров. Все заняло не больше получаса.

После совещания С. Шойгу настроился было сопровождать Путина в Ханкалу, но Владимир Владимирович сказал:

— Зачем мне большая свита. Занимайтесь своими делами.

Замечание было по существу. Действительно, сопровождали главу государства всего два охранника. Одного «альфовца» я знал, — он участвовал в аресте С. Радуева. Кроме этой немногочисленной охраны — только мы (небольшая группа военных) и пяток журналистов. Все поместились в один вертолет.

Я невольно сравнил это с приездом Б. Ельцина в первую войну. Тогда главу государства сопровождала огромная свита — не протолкнуться…

В Ханкале нас ждали десантники полковника Н. Майорова. Полк построился на импровизированном плацу вдоль железнодорожного состава. Перед ним — трибуна, рядом оркестр. Ветер колыхал российский флаг на флагштоке. К этому моменту уже распогодилось, тучи ушли, вовсю сияло весеннее солнце.

Полковник Майоров заметно волновался, когда докладывал Верховному главнокомандующему. Его лицо, огрубевшее от горных беспощадных ветров, раскраснелось и будто застыло. Однако благожелательность во взгляде Путина и рукопожатие сняли эту напряженность. Мероприятие пошло по намеченному плану.

Владимир Владимирович вручал солдатам и офицерам награды. Каждому из отличившихся он говорил добрые слова, благодарил за добросовестную службу. Командиру полка вручил орден Мужества, а затем объявил всем присутствующим, что полковник Майоров удостоен также высокого звания Героя России. Но «Золотая Звезда» по традиции будет вручена ему позже, в Кремле.

Затем Верховный главнокомандующий поднялся на трибуну. За ним и мы — военные, представители МВД, временной администрации Чечни, мэрии Грозного. Были здесь и Николай Кошман, и Беслан Гантамиров. Беспрерывно щелкали фотоаппараты журналистов, бликовали объективы телекамер…

Владимир Владимирович обратился к присутствующим, прежде всего к личному составу десантного полка, с короткой речью, в которой поблагодарил за честно выполненный воинский долг, попросил помнить о тех жертвах, которые мы понесли в борьбе с международным терроризмом, призвал всех быть мужественными и пойти до конца — окончательно разгромить бандитов и установить мир на многострадальной земле Чечни.

У меня даже от сердца отлегло. Потому что все последнее время тревожила мысль — не изменит ли руководство страны свою позицию, не уступит ли тем силам (и международным, и внутренним), которые без конца, образно говоря, держали нас за руки, понукали сесть за стол переговоров с бандитами. Тем более что я прекрасно помню, как выразился один из известных наших политиков, «проданную первую чеченскую войну». То перемирие, то переговоры, то просто откровенные уступки бандитам… «Шаг вперед, два назад», как в танце летка-енка — но там удовольствие, радость, а у наших солдат — злость и унижение…

Теперь все было по-другому. Но не оставляло в покое опасение — насколько четкая эта позиция. Не изменится ли? Ведь у нас на Руси ни от чего зарекаться нельзя. Не у меня одного, у всех воюющих в Чечне — от солдата до генерала — на сердце была тревога: как федеральный центр? Насколько тверда его позиция?

«Никаких переговоров с бандитами! — чеканил с трибуны Владимир Путин. — Никаких уступок террористам!.. Мы пойдем до конца!..»

Я слушал Верховного главнокомандующего, радовался, и душа наполнялась уверенностью: этот человек не может не победить на выборах Президента. Народ за ним пойдет, без сомнений. Ведь выборы предстояли буквально через несколько дней. В прессе (и мировой, и отечественной) только о выборах и говорили. Не счесть было прогнозов, слухов, домыслов и инсинуаций. Но для себя я уже давно все решил: только Путин! Хоть он на тот момент был лишь «и.о.», верилось, что этот чисто юридический нюанс скоро отпадет. Аббревиатура «и.о.» исчезнет после выборов, и Владимир Владимирович станет законным Президентом России и нашим Верховным главнокомандующим.

Эти мысли не покидали меня, даже когда мимо трибуны, чеканя шаг, шли роты и батальоны десантного, возвращающегося домой полка. Я испытывал гордость за этих ребят, чуть подрастерявших за время боев строевую выправку. Да и сапоги их, в отсутствие настоящего асфальтированного плаца, стучали по земле глухо, без привычного парадного грохота. Но и шаг десантников, и земля Чечни под их сапогами — все было надежным и основательным, как вечный марш «Прощание славянки». Шли победители! Их огрубевшие от войны руки крепко сжимали оружие, а глаза, полные задорного огня, прикованы были к Владимиру Путину, человеку, давшему им веру.

Так же, как эти солдаты, верил Путину и я. Когда позже, в тот же день, Владимир Владимирович подарил мне свой портрет с автографом, я был счастлив. До сих пор храню как дорогую реликвию.

 

 

НОВАЯ ТАКТИКА

 

С завершением операции в Шатойском районе наши войска приступили к перегруппировке частей для выполнения разведывательных и поисково-розыскных мероприятий. В базовых районах велась подготовка войсковых маневренных групп (ВМГ), состоявших, как правило, из мотострелкового батальона и подразделений усиления. Кроме них в базовых районах располагались: батальон внутренних войск, артиллерийский дивизион, отряд спецназа, подразделения ФСБ и Минюста, досмотровые группы, занимавшиеся выявлением, задержанием (уничтожением) бандгрупп на труднодоступных участках местности, а также проверкой паспортного режима.

Отрядам боевиков не удалось прорваться на равнину. Они по-прежнему находились на территории Ножай-Юртовского, Веденского и Шатойского районов. Но, несмотря на разгром основных сил сепаратистов в горных районах, руководство незаконных вооруженных формирований предпринимало попытки восстановить единую систему управления разрозненными отрядами.

Наиболее боеспособными оставались боевые группы Ш. Басаева и Э. Хаттаба, укрывающиеся на заранее подготовленных базах, в схронах и пещерах.

Участились обстрелы блокпостов. Из-за несогласованности и отсутствия необходимых навыков попал в засаду и понес потери отряд (40 человек) из Пермского ОМОНа. Колонна совершала марш без разведки маршрута и организации взаимодействия с подразделениями внутренних войск и артиллерии. Управление велось по открытым каналам связи. Эти упущения и привели к беде. И такие примеры, к сожалению, были не единичны.

В середине апреля наши войсковые маневренные группы приступили к спецоперации по поиску и уничтожению главарей и остатков бандформирований в юго-восточной части Чечни.

Уже к исходу 18 апреля силами двух таких групп были блокированы Верхотой, Верхнее и Нижнее Ца-Ведено, Первомайское. А в районе между населенными пунктами Центорой, Беной и Белгатой — окружены несколько разрозненных бандгрупп. Высадка тактических воздушных десантов в район Харачоя позволила перекрыть пути отхода (прорыва) боевиков.

Однако бандиты предприняли отчаянные попытки выйти из кольца и под видом мирных жителей рассредоточиться по равнинным районам. Они организовали несколько засад, обстреляли наши блокпосты и военные комендатуры, тем самым пытаясь продемонстрировать свою дееспособность. Так, 23 апреля на южной окраине Сержень-Юрта боевики устроили засаду на колонну 51-го парашютно-десантного полка. И хотя в составе колонны было боевое охранение, артиллерийский корректировщик и авианаводчик, десантники понесли потери.

Обстрел начался в тот момент, когда голова колонны достигла блокпоста внутренних войск, а ее хвост еще находился в населенном пункте. Несколько групп боевиков одновременно открыли огонь по машинам с двух сторон, практически по всей длине колонны, поражая в первую очередь водителей и расчет зенитной установки (ЗУ-23-2). Нападавшие находились всего в 50 метрах от десантников, поэтому огонь артиллерии (которым управлял арткорректировщик) не имел высокой эффективности. Но самое главное — личный состав оказался не готов к внезапному нападению.

Тем не менее в ходе разведывательно-поисковых мероприятий обнаруживались и уничтожались бандитские базы, склады, схроны, изымалось большое количество оружия и боеприпасов. Вот характерные выдержки из донесений, которые буквально каждый день поступали в штаб Объединенной группировки войск:

— в Шатойском районе обнаружена хорошо замаскированная база экстремистов. В ней хранилось большое количество переносных зенитно-ракетных комплексов «Стрела»;

— авиация федеральных сил бомбовыми ударами уничтожила в Аргунском ущелье два опорных пункта и узел связи бандитов;

— в ходе спецоперации в районе н.п. Коби Шелковского района убит М. Яхьяев — полевой командир, известный своей жестокостью и массовым похищением людей;

— в результате боестолкновения с бандгруппами в районе Сержень-Юрта уничтожены и захвачены в плен больше двадцати боевиков, большое количество оружия и боеприпасов. Среди убитых — известный полевой командир А. Мовсаев.

А всего, почти за четырнадцать месяцев контртеррористической операции (по состоянию на 31 декабря 2000 года), потери противника, по нашим данным, составили:

— в живой силе — свыше 10 800 человек;

— танков — 10 единиц;

— БТР (БМП, БРДМ) — 35;

— реактивных установок — 6;

— самодельных пусковых установок — 12;

— орудий и минометов — 97;

— зенитных установок — 90;

— командных пунктов (штабов) — свыше 30;

— баз боевиков — более 500;

— складов оружия и боеприпасов (схронов, тайников) — свыше 430;

— объектов связи и радиолокационного наблюдения — до 270;

— мини-заводов по переработке нефти — около 3,5 тысячи;

— автомобильной техники — свыше 1000 единиц…

Повторяю, это показатели на конец 2000 года. Без учета статистических данных по итогам контртеррористической операции в 2001 году.

Фактически к началу лета 2000 года, после разгрома банды Гелаева в Комсомольском, федеральные войска уже не вели широкомасштабных боевых действий. Экстремисты стали использовать партизанские методы ведения войны: обстрелы «из-за угла», диверсии, подрывы, засады, минирование дорог. Поэтому на первую линию борьбы с бандитами в Чечне вышли правоохранительные органы, подразделения МВД, ФСБ, спецподразделения.

В мае 2000 года в Чечне была сформирована 42-я гвардейская мотострелковая дивизия, которой предстояло дислоцироваться в республике на постоянной основе. Однако боевой работы у нас уже было не так много. Постепенно налаживалась мирная жизнь. Причем активное участие в этом процессе принимали прежде всего «силовики». Взять, к примеру, воинов-железнодорожников. С августа 1999 по март 2000 года они восстановили движение поездов на участках: Моздок Червленная-узловая (116 км), Червленная — Кизляр (82 км), Червленная — Гудермес (16 км), Гудермес — Ханкала (29 км).

За тот же период восстановлено 6 мостов, разминировано 671 км железнодорожного пути, обезврежено около 1000 взрывоопасных предметов. Военные железнодорожники создали все условия для транспортировки грузов на базу МЧС в Грозном для восстановления экономики Чечни.

В городах и селах возобновились занятия в школах, на полях все чаще можно встретить трактор, комбайн, сенокосилку.

Заработали и институты власти. Главой администрации Чечни Указом Президента РФ был назначен Ахмат Кадыров. С ним я познакомился осенью 1999 года, когда войска восточной группировки освобождали Гудермес.