Но предположим, что историческая наука породила объективный учебник истории, из которого можно узнать то, что действительно было в прошлом. Но тогда неизбежно встаёт множество вопросов, аналогичных тем, которые в обществе обсуждаются ныне и в отношении которых разные люди и разные социальные группы придерживаются разных, подчас взаимоисключающих, мнений.
Так, одни полагают, что это хорошо, что победила Великая октябрьская социалистическая революция. Другие стоят на том, что по своему воздействию на дальнейшую историю России октябрьский переворот 1917 г. аналогичен Батыеву нашествию, которое в 1238 г. пресекло самобытное развитие древней Руси (согласно культовым на протяжении последних нескольких веков воззрениям на историю) [138].
Далеко не все расценивают деятельность Гитлера исключительно как поток злодейства. Есть те, кто считает, что всё, что он сделал для Германии и всего мира до 1 сентября 1939 г., — благо, а злодейство с его стороны началось только с 1 сентября 1939 г. Но есть и те, кто считает, что после 1 сентября 1939 г. с объявлением войны Германии Великобританией и Францией началось злодейство в отношении Германии, и сожалеет о том, что во второй мировой войне ХХ века фашистская Германия под руководством Гитлера потерпела сокрушительное поражение и перестала существовать, вследствие чего человечество якобы не смогло выйти из тупика, в котором оказалось к началу ХХ века.
Хотя объективный курс истории снимет многие из такого рода вопросов, просто пролив свет на то, что происходило и о чём раньше умалчивали и причинно-следственные связи чего с другими событиями в историческом процессе показывали извращённо, но всё же многие вопросы останутся, поскольку они связаны с другими вопросами, лежащими вне истории и вне компетенции исторической науки. Дело в том, что в зависимости от того, каковы индивиды, составляющие общество, — такова и структура общественно-политической организации жизни общества как системной целостности и таковы взаимоотношения людей в нём. Во все эпохи это выражается в текущей политике, а когда текущая политика имеет своими истоками прошлое, то адекватные представления именно о прошлом должна дать объективная историческая наука. А когда представления об этом ею даны, то человеку открывается возможность судить о том, что в прошлом есть объективное Добро, а что объективно является злом, устремлённым в будущее; о том, как дóлжно вести себя так, чтобы уже в настоящем начало исчезать объективное Зло, а будущее стало бы воплощением исключительно Добра.
По существу это вопросы о сути человека как личности, о том, как люди, в зависимости от сложившейся в обществе статистики их личностных свойств, порождают общество как систему личностных и групповых взаимоотношений разного рода.
И нахождение жизненно состоятельных ответов на такого рода вопросы обусловлено факторами, познание которых относится к компетенции не истории, а других наук.
Дело в том, что в более или менее здоровой природной среде всякий комар с того момента, как он вылупился из личинки, — полноценный представитель своего вида. И в жизни комариной особи в этом смысле нет места каким-либо вариантам.
В отличие от комара, взятого в качестве примера, человек для того, чтобы стать членом общества, должен быть воспитан. Воспитывающими факторами являются как культура общества в целом, так и непосредственное общение с другими людьми в процессе взросления личности. Кроме того, обретя некоторые качества в личностном развитии в процессе воспитания, человек обретает способность к дальнейшему самовоспитанию и самообразованию, которое может продолжаться на протяжении всей его жизни, будь она короткой либо продолжительной. И вариантов того, какие личностные качества может обрести личность к началу взрослой жизни и, тем более к завершению своего земного пути, — множество. И далеко не все варианты равнозначны в отношении того, какое воздействие они оказывают на жизнь общества как системы личностных и групповых взаимоотношений.
Если исходить из того, что в нормальном человеческом обществе в глобальных масштабах не должно быть внутренних конфликтов, что человечество в целом и все люди должны жить в ладу с биосферой Земли и Космосом, то это предположение:
· во-первых, приводит к выводу о том, что ни одно из нынешних национальных обществ, ни человечество в целом не является нормальным в указанном смысле человеческим обществом;
· во-вторых, это должно ставить людей[139] перед вопросами:
Ø о политическом курсе в области воспитания и образования;
Ø об организации управления глобальным историческим процессом и региональными историческими процессами в соответствии с выявленными представлениями об объективности Добра и Зла, которые должны быть подтверждаемы жизнью человечества в преемственности поколений в ладу с биосферой Земли и Космосом при отсутствии в нём внутренних конфликтов.
И соответственно из ответов на эти вопросы проистекают и ответы на вопросы о том, что в историческом прошлом является неизбывной основой для будущего; что «мусором», от которого следует избавиться, если он присутствует и в настоящем; а что в прошлом и настоящем является строительными лесами, которые пока необходимо поддерживать для того, чтобы они, исполнив свою роль, в будущем исчезли. Ответы на эти вопросы должно давать человеко-общество-ведение.
В сказанном нет ничего нового. Так английский этнограф XIX века Э.Б.Тайлор — современник К.Маркса и Ф.Энгельса — высказался о «философии истории в обширном смысле, как об объяснении прошедших и предсказании будущих явлений в мировой жизни человека на основании общих законов» [140]. Известно и ещё более раннее аналогичное по смыслу высказывание Наполеона Бонапарта: «Предвидеть — значит управлять». Предвидеть же означает — видеть в настоящем матрицу многовариантных возможностей дальнейшего течения событий, а также и последствия выбора и осуществления каждого из видимых вариантов.
При этом неизбежно представление о том, что всякое осуществляемое людьми управление носит ограниченный характер и протекает в тех или иных объемлющих процессах, которые могут быть интерпретированы как объемлющий процесс прямого и опосредованного управления по отношению к любому ограниченному процессу управления, осуществляемого людьми. По существу такая интерпретация всякого управления, как процесса протекающего в русле объемлющего управления приводит к вопросу о характере иерархически наивысшего всеобъемлющего управления, т.е. к вопросу о бытии Бога — Творца и Вседержителя.
А если посмотреть в обратном направлении (т.е. от человеко-общество-ведения в прошлое), то представления о прошлом исторической науки, культивируемые в обществе, обусловлены во многом именно ответами на такого рода вопросы, данными либо прямо, либо в умолчаниях.
Сказанное о взаимосвязях истории и человеко-общество-ведения означает, что история — наука социально значимая, и учебник истории должен быть полным и объективным. Но ещё более социально значимой научной дисциплиной является человеко-общество-ведение: в советском прошлом — «обществоведение»; «обществознание» — в нынешней России; философия истории — в терминологии науки досоветского периода.
Однако, поскольку человеческого общества нет без истории, то человеко-общество-знание без взаимодействия с исторической наукой существовать и развиваться не может; а его необходимость и значимость для личности и общества можно показать только исходя из анализа истории как таковой, и как научной дисциплины. Поэтому прежде, чем приступить к анализу школьного курса обществознания, одну главу потребовалось посвятить исторической науке и её проблематике.
10 — 19 февраля 2004 г.
Уточнения и добавления: 23 февраля 2004 г.;
29 марта — 12 мая 2005 г.
Учебник “Введение в обществознание” как выражение профанации педагогами своего долга перед учениками и обществом
