Фугу Японии — узаконенная наркомания

Любопытно, что если в Гаити яд ТТХ используется в магии вуду, то в Японии он стал национальным, что ли, развлечением.

Я не могу назвать фугу национальной кухней Японии, хотя так принято считать. Дело в том, что тогда и опиум и гашиш мы должны назвать национальной кухней Афганистана или Турции, а мухоморы — национальной кухней карелов и финнов.

Японцы используют фугу как наркотик, а не как некое вкусное блюдо, созданное в результате поварского искусства. Тут искусства никакого нет — рыба подаётся в сыром виде (при обжаривании или варке яд может не сохраниться в мясе рыбы). Рыбу просто потрошат, снимают кожу, вынимают внутренности, моют — и тонко режут на дольки, красиво выкладывая их на блюде. Потом наркоманы в ресторанах её едят палочками — и ловят кайф.

Лицензия, на «фугу». Надпись на вывеске японского ресторана сообщает, что «город Киото разрешает данному ресторану подавать фугу». Это блюдо, если его приготовить, не имея специальных знаний, может оказаться смертельно ядовитым.

Рыба сама не создаёт яд, он в ней присутствует из водорослей, где он первоначально содержится и которыми питается фугу. Поэтому никогда не ясно, каково содержание ТТХ в конкретной пойманной рыбе. Рыба могла съесть много ядовитых водорослей, и тогда не только её кожа, печень и кости, но и всё мясо содержит смертельную дозу яда. Но рыба могла и вовсе не есть эти водоросли — тогда японские гурманы (а вернее — наркоманы) будут обмануты, платя огромные деньги за порцию (около 300 долларов в ресторанах Токио).

В среднем же доза яда такова, что у едока во рту появляется характерное покалывание и ощущается наркотическая эйфория, ощущение того, что «куда-то улетаешь».

Каждый год около ста человек в Японии умирают от того, что мясо рыбы содержало слишком высокую концентрацию яда (от ТТХ нет противоядия, и единственная, но малоэффективная помощь несчастному наркоману — это вызвать у него рвоту). Однако даже эти смертельные отравления не заставляют правительство Японии пресечь эту «народную наркоманию». Единственное, что сделало правительство, — это ввело правила разделки рыбы, при которым должны тщательно удаляться ядовитые части: кожа, кости, печень, а повара сдают экзамен на знание рыб и должны иметь отличное зрение. Как говорит статистика, в ресторанах, где следуют этим правилам, случаи смертельных отравлений сократились, и в основном люди отравляются тогда, когда готовят фугу самостоятельно.

ЖЕРТВЫ ТЕТРОДОТОКСИНА

Как пишет в своей книге Эдвард Р. Ричиути «Убийцы морей» (Edward R. Ricciuti «Killers Of The Seas», 1975), европейцы заинтересовались токсичными рыбами в XVII веке, когда на Восток устремились полчища купцов и торговцев. Энгелберт Кэмпфер, врач голландского представительства в Японии, писал, что иглобрюхие рыбы умеют раздуваться, «обретая сферическую форму». По его сообщениям, несколько видов этих рыб представляют смертельную опасность для всякого, кто надумает их отведать, и тем не менее японцы их едят, выбрасывая лишь голову, внутренности и кости и тщательно промывая оставшееся мясо.

Ядовитая ёж-рыба, источник тетродотоксина

Согласно сообщениям голландского врача, воинам в Японии запрещалось есть эту рыбу; и если японский воин умирал от отравления иглобрюхой рыбой, его сын, который по кастовой системе, существовавшей в Японии того времени, должен был унаследовать привилегии отца, терял все права на отцовский титул. Первый известный нам случай отравления этой рыбой в Новом Свете произошёл в 1706 году, когда четыре испанских солдата поймали иглобрюхую рыбу в Калифорнийском заливе и съели её печень. Один умер через полчаса, другой скончался немногим позже; двое выжили, но и у них наблюдались признаки сильного отравления.

Люди, отравившиеся иглобрюхими рыбами, впадают в коматозное состояние; этот факт стал причиной многих трагических инцидентов. Один из них произошёл в конце XIX века: отравившийся впал в столь глубокую летаргию, что его сочли мёртвым. В ожидании похорон тело на неделю поместили в какое-то холодное помещение, где «покойный» и ожил — незадолго до погребения. По его словам, несмотря на паралич, он полностью сохранял способность слышать и понимать происходящее и с ужасом ожидал, что его похоронят заживо.

Сохранились и другие подобные истории о жертвах отравления, которые вдруг восставали из гроба на пути к кладбищу, чем, вероятно, вызывали немалое смятение среди присутствующих. Истории о похороненных заживо всегда вызывали ужас, особенно в прошлые века в Европе, во времена повальных обмороков и особой склонности людей к летаргии (что до сих пор не нашло своего научного объяснения). Со всей очевидностью можно считать, что десятки тысяч людей, отравившихся в Японии с древних времён и до наших дней ядом фугу, были похоронены заживо, в коме. А умерли только в гробу, от недостатка воздуха.

На Гаити случаи возвращения отравленных ядом рыбы-жабы от кажущейся смерти и стали, очевидно, основой для придумывания преступного метода «зомбирования». Кто первым из колдунов вуду додумался тут использовать особенности тетродотоксина, спекулируя на невежестве суеверного народа, — это, думаю, уже никогда нам не выяснить. Так сказать, «народное изобретение».