Использование в журналистском произведении дневниковых записей, переписки, личных документов героев

Из множества событий, происходящих вокруг, журналист придает огласке только те, которые способны по его мнению, привлечь общественное внимание. Этим же критерием он пользуется при подборе материала. Ссылка на общественный интересс может быть неоспоримым основанием при огласке тех или иных сведений. Однако существует разница между общественным интересом и общественным любопытством. При этом информация о частной жизни человека не модет быть использована без его согласия.

Распространенной формой вмешательства прессы в личную жизнь граждан является использование личных документов без разрешения их владельцев. Речь идет не о тех письмах, авторы которых сами обратились в редакцию с расчетом на публикацию (хотя и при использовании таких документов необходим такт). Порою журналисты выставляют на всеобщее обозрение содержание личных писем и дневников, которые попадают им в руки без согласия владельцев.

При этом автор, как правило, осознает, что поступает некрасиво, и, чтобы оправдаться перед читателем, обычно ссылается на заботу о поддержании общественной нравстсвенности или попранной справедливости. Дескать, вынужден нарушить закон, чтобы на убедительном примере научить других. Дневник листал не из праздного любопытстсва, а руководствуясь общественной пользой. В беседах с коллегами используется один аргумент: письма сами ложились в текст. Без них материал не получился бы.

Судя по откликам, поступающим в редакции, читатели в большинстве своем не приемлют подобные доводы. Ответ на вопрос “Возможна ли публикация или разглашение личных документов?” однозначет: даже заботясь о нравственности целого поколения, не следует пренебрегать самочувством отдельного человека.

Но возникет вопос, что делать, если публикация личны документов становится единственным способом восстановить справедливость? Правильно ли в таких случаях не посчитаться с доводами профессиональной морали? В этом случае нужно соразмерить друг с другом пользу вред, которые способна принести публикация. Например, журналист газеты “ Октябрьский нефтянник” опубликовала личные письма. Ей их передал адресат, заброшенный, больной старик. Письма тринадцатилетней давности от детей старика, когда те учились и просили передать деньги, продукты и т.п. А теперь о нем забыли и не захотели за ним ухаживать, хотя жили не так далеко. Журналист (предугадывая реакцию детей) решила познакомить “критикуемых” с письмами, но они не пришли в редакцию. После публикации возмутились: как могли напечатать их письма. Вопорос спорный, т.к. не известно, кто является владельцем письма: получатель или автор. В описанном случае (по мнению Авраамова) журналистка поступила правильно. В защите нуждался одинокий старик, для которого публиккция переиски была средством воззвать к совести детей.

Кроме того, иногда сам того не понимая, журналист может изменить значение присланного письма. Например, в газеты прислали письмо рабочие о том, как они напились в бане и их едва спасли. Писалось все с искренним раскаяньем и благодарностью к врачам, а в после обработки журналистом получилось публичное самобичевание.

Часто в газетах печатают смешные вырезки из читательских писем. Например, “вот уже 2 года, как я питаюсь мясом городских сизых голубей. Скажите, не вредно ли это?” (АиФ 1993) Смешно? А между тем за каждым таким письмом стоит реальная человеческая проблема, которая побудила читателя взяться за перо. Поэтому использую письма и дневниковые записи необходимо быть предльно корректным и взвешивать каждое слово.

33. Моральные ограничения при использовании методов “организованного эксперимента”, “скрытой камеры”.

Скрытая запись допускается, если это не нарушает конст. права и свободу человека и гражданина; если это необходимо для защиты общ. интересов и принят. меры против возможной идентификации посторонних лиц; если демонстрация записи происходит по решению суда.

Журналист обязан ставить граждан в известность о проведении аудио- видеозаписи, кино и фотосъёмки. При распространении сведений о личной жизни человека (фотографии, записи разговоров и видеозаписи) журналист должен заручиться согласием либо самого человека, либо его законных представителей. Правда есть здесь и оговорка: такого согласия не нужно, если публикация необходима для защиты общественных интересов. Скрытая камера предоставляет запечатлеть на плёнке жизнь так, как она есть. Однако незащищённость объектов съёмки и возможность произвольного использования такого рода видео - и фотоинформации ставит фоторепортера телерепортёра перед нравственной диллемой: с одной стороны он ответственнее перед зрителем за показ реальной жизни, с другой стороны, - перед героем.

«Метод маски» - способ добывания информации, когда репортёр не информирует - собеседников о своей профессиональной принадлежности и выступает пред ними в облике, который тех не настораживает. Репортёр может идти всюду, как простой гражданин, не демонстрируя редакционного удостоверения и поэтому, испытывая то, что выпадает на долю обычного человека. Однако бывают ситуации, когда метод маски неприемлем. Например, в условиях военного противостояния. Журналист там рискует собственной жизнью, его могут принять за шпиона.

Метод смены профессии - оправдан лишь при условии, что журналист способен выполнить работу, за которую он берётся. Закон ограничивает сферу применения этого метода. Журналист не может быть милиционером, юристом, лицом, занимающим выборные должности и облеченных властными полномочиями, использовать как прикрытие при сборе информации профессию врача. Вообще умалчивать о своей профессиональной принадлежности журналист вправе лишь до тех пор, пока его об этом не спросили.

Кроме того, журналист, не может менять нравственные принципы, значит обман, провокации, приобщение к грязным делишкам, не могут быть оправданы. Ради чего журналист делает это, оправдано ли?

Скрытая камера

Если с вами попросту не хотят разговаривать и уж тем более откровенничать, то это - только ваши проблемы, уважаемые коллеги. Можно, конечно, пожаловаться начальству на нежелающего давать интересующую вас информацию человека, потребовать у него информацию, потрясая текстом закона о СМИ, но при этом полноценного, взаимно приносящего удовольствие общения уже не получится.
Недопустимо для получения информации использовать методы шантажа, пользоваться прослушивающими устройствами, тайно вести запись на диктофон или скрытую фото- или видеокамеру.
Конечно же, все мы прекрасно понимаем, что в бою все средства бывают хороши. Каждому из нас не раз и не два приходилось рисковать и блефовать, но… Одно дело, когда ты тайно записываешь речь умницы-ученого (ну невозможно будет потом все это воспроизвести дословно!), в силу какого-то своего чудачества просто не терпящего включенного диктофона, совсем другое - дать честное благородное слово, что речь человека будет использована анонимно и тут же нарушить обещание и пустить прямую речь в эфир или на страницы газеты. Одно дело - невинно сказать отказывающемуся от своих же слов чиновнику, что, мол, в первый раз велась диктофонная запись, даже если таковой нет, совсем другое - такие же методы применять по отношению к рядовому гражданину.

На этапе общения с источниками и сбора необходимой для расследования информации журналисты зачастую сталкиваются с такой проблемой, как нежелание или отказ участников событий идти на контакт и фиксировать сведения и лицо, их предоставляющее, на диктофон/видеопленку. Причины такого отрицательного отношения к аудио- или видеозаписи могут быть как объективные, оправданные и вполне понятные, так и субъективные, обусловленные особенностями характера и мировосприятия личности. Например, вполне объясним отказ журналисту в интервью со стороны матери, у которой арестовали сына за убийство. Или паническое бегство от телекамеры известного политика, подозреваемого в связях с криминальными структурами. Труднее справиться с нежеланием интервьюера говорить перед включенным микрофоном, если он ссылается на личную скромность и боязнь популярности. В этом случае журналистам приходится уповать на собственный дар убеждения, а такие варианты, как «агрессивное» интервью или интервью врасплох (см. далее - особенности съемки), в данном случае будут неэффективными. Есть и другие ситуации, когда для подтверждения, например, ТВ-версии расследования необходим определенный видеоряд, но обычными способами его отснять не удается. В этом случае некоторые журналисты используют метод съемки скрытой камерой. Чем он оправдан и когда он допустим - весьма спорные вопросы.

Когда скрытая аудио/видеозапись может быть оправдана и необходима?

Когда речь идет не о частной жизни или собственности, а о нарушении законодательства. Например, если журналист расследует незаконные факты продажи спиртных напитков или сигарет несовершеннолетним, в большинстве случаев продавцы отказываются давать интервью и уходят от объяснений. В таких случаях журналист может использовать скрытую съемку с полным правом и уверенностью, так как речь идет не о частной жизни или собственности, а о нарушении законодательства. Съемка скрытой камерой может быть оправдана и в том случае, если фиксируется факт получения взятки должностным лицом. Съемка эффективна и для документального подтверждения незаконных поборов со стороны сотрудников ГАИ на дорогах; при погрузке или разгрузке поддельных лекарственных препаратов, предметов парфюмерии, напитков, товаров первой необходимости и т. д. Во всех перечисленных случаях речь идет либо о должностных преступлениях, либо о нарушении законодательства, и действия журналистов не противоречат правовым нормам, даже если при этом лица, которых снимают, могут открыто выражать недовольство и требовать прекращения съемки. Скрытая съемка допустима и тогда, когда журналисты находятся на частной территории подозреваемого в правонарушениях лица, если при этом журналист задает вопросы о профессиональной деятельности интервьюируемого и расследуемых фактах. Еще пример: журналист из Баткен-ТВ применил скрытую съемку на территории военного комиссариата города Кара-кола, когда военком отказался перед телекамерой прокомментировать некоторые записи в Книге памяти погибших воинов, свидетельствующие о халатности руководителя, заявив, что для этого ему требуется особое разрешение главного управления СНБ. При этом он пригрозил, что записи в Книге памяти будут вообще уничтожены. Действия венного комиссара были абсолютно неправомерны, и скрытая съемка помогла наглядно подтвердить и продемонстрировать это. В другом случае журналистка из Керемет-ТВ записывала ответы врача одного из родильных домов в городе Оше. Родственники пациентки обвиняли ее в получении взятки, в закадровом тексте она была названа преступницей. Однако на тот момент правоохранительные органы всего лишь проводили проверку, и врач не была арестована, против нее не было выдвинуто никакого обвинения. Журналистка в этом случае допустила грубейшую ошибку, распространив непроверенную информацию до официального следствия и суда. Выходит, съемки скрытой камерой здесь были совершенно неоправданными и продемонстрировали лишь непрофессионализм автора материала, погнавшегося за сенсацией.
Таким образом, скрытая аудио- и видеозапись, а также ее последующая трансляция для широкой общественности могут быть использованы только в том случае, если они не являются противозаконными. Следует подчеркнуть, что само по себе использование скрытой съемки еще не означает проведения журналистского расследования. Использование скрытой камеры допустимо лишь в случае, если другие метода сбора информации безрезультативны и неэффективны.