Поскольку отдельные коллективы наших далеких предков были еще слабо связаны между собой, закрепление в их языке определенного содержания за определенным экспонентом не было одинаковым даже в пределах сравнительно небольших территорий. Поэтому формировавшиеся родовые языки были изначально хотя и довольно сходными, но все же разными. Однако в меру расширения брачных и иных контактов между родами, а затем и хозяйственных связей между племенами начинается взаимодействие между их языками. В последующем развитии языков прослеживаются процессы двух противоположных типов: процессы дивергенции, распадения единого языка на два или несколько различающихся между собою, хотя и родственных языков, и процессы конвергенции, сближения разных языков и даже замены двух или нескольких языков одним.
Схема дивергентного развития: единый язык распадается сперва на диалекты, которые затем превращаются в самостоятельные языки. При этом в каждом из них сохраняются какие-то черты их общего предка, в чем и проявляется языковое родство. Исконно разные языки либо, сохраняясь как разные, сближаются друг с другом в той или иной степени, либо же происходит «поглощение» одного языка другим, т. е. какой-то языковой коллектив вместо своего первоначального языка начинает общаться на другом языке. Обычно при этом язык, оказавшийся «победителем», впитывает в большей или меньшей мере отдельные черты поглощенного языка. В этом случае мы имеем дело с развитием на базе субстрата либо в контакте с суперстратом.
Особые случаи представляет: образование койне — 1)общего языка, возникающего на базе смешения родственных диалектов (из которых какой-то один оказывается ведущим) и 2) превращение одного из контактирующих языков в так называемую лингва франка — более или менее регулярное средство межэтнического общения, не вытесняющее из обихода каких-либо других языков, а сосуществующее с ними на одной территории и подвергающееся их воздействию.
В реальной истории языков процессы дивергенции и конвергенции постоянно сочетаются и переплетаются друг с другом.
Развитие языков всегда было тесно связано с судьбами их носителей и, в частности, с развитием устойчивых социальных форм объединения людей. В эпоху разложения первобытнообщинного строя, с возникновением частнособственнических отношений и появлением классов на смену племенам приходят народности. Соответственно, складываются языки народностей. Взамен племенной организации формируется чисто территориальная. Поэтому диалектное членение языка народности обычно бывает лишь отчасти связано со старыми различиями племенных языков или диалектов; в большей степени оно отражает складывающиеся территориальные объединения и их границы. Иногда язык формирующейся или уже сформировавшейся народности дополнительно получает функции лингва франка, становясь языком межэтнического общения для ряда родственных и неродственных сопредельных племен, даже и не объединяющихся в народность. Примерами могут служить языки чинук у индейских племен Тихоокеанского побережья Америки, хауса в Западной Африке, суахйли в Восточной Африке южнее экватора, малайский язык на островах Юго-Восточной Азии.
С возникновением и распространением письма начинается формирование письменных языков. В условиях массовой неграмотности такой язык — достояние крайне узкого слоя, владение этим языком достигается лишь в результате специальной профессиональной выучки. Кроме того, письменный язык консервативен, он придерживается авторитетных образцов, нередко рассматриваемых как священные. Разговорный же язык народа развивается по своим законам. Постепенно разрыв между письменным и разговорным языком становится все больше. Примером может служить разрыв между классической латынью, представленной памятниками литературы, и «вульгарной (т. е. народной) латынью», как она восстанавливается по данным развившихся из нее романских языков и по свидетельствам римских грамматистов о «неправильной» латинской речи.
Свой письменный язык вырабатывается далеко не у всех народностей. В силу тех или иных причин у многих народностей функции языка литературы и деловой переписки выполняет в течение определенного времени чужой язык — язык завоевателей, авторитетной чужой культуры, религии, получившей международное распространение и т. д. Так, в большинстве стран средневековой Европы языком науки, религии и в значительной мере языком деловой переписки и литературы была «средневековая латынь» — язык, по-своему продолжавший традиции классической латыни. Он отчасти использовался и в устном общении внутри узкого слоя образованных, но не являлся родным ни для одного из народов, населявших эти страны. На Ближнем Востоке такие же функции длительное время выполнял арабский язык. Иногда в одной стране существовало даже несколько письменных языков. Так, в средневековой Монголии языком деловой переписки был маньчжурский, а языком религии и культовой литературы — тибетский.
Однако с течением времени повсюду возникает письменность и на родном языке. Во-первых, у всех народов существовало устное народное творчество, произведения которого со временем стали записывать и обрабатывать. Во-вторых, и в деловой письменности, а в определенных случаях и при действиях, связанных с религиозным культом, начали прибегать к языку народа, поскольку было важно обеспечить общепонятность того или иного документа или распоряжения властей, понятность проповеди и т. д. Так, рядом с латинскими рукописями возникают рукописи на древнеанглийском, старофранцузском, древневерхненемецком, старочешском, древнепольском языках, рядом с арабскими рукописями — рукописи тюркские и т. д.
Своеобразно сложились языковые отношения в Древней Руси. Языком церкви и церковной литературы был церковнославянский, продолжавший традиции старославянского (в основе древнеболгарского) языка, первого литературного языка славян. В силу большой близости славянских языков друг другу церковнославянский язык не был совершенно непонятным, он мог восприниматься как некая разновидность «своего» языка, что обеспечивало возможность неограниченного взаимодействия между ним и языком народным. Церковнославянский текст произносился на русский лад, затем уже и писался иначе, чем первоначально, возникал своеобразный русский «извод» (вариант) церковнославянского языка (подобным же образом в Сербии складывался его «сербский извод» и даже в болгарских землях так называемый «сред-неболгарский извод»).
Вместе с тем, однако, и русский язык испытывал глубокое влияние церковнославянского. Возникали литературные тексты, соединявшие в себе черты народного русского и церковнославянского языков. Древнерусский литературный язык — язык «Слова о полку Игореве», язык летописей — формировался как своеобразный синтез этих двух начал. Ближе к народному языку стоял язык деловой письменности (грамот, юридических текстов и т. д.), но и он вобрал в себя немалое количество церковнославянских элементов. В результате древнерусская письменность представляла гамму постепенных переходов между такими полюсами, как, с одной стороны, Остромирово евангелие, а с другой — новгородские грамоты на бересте.
С развитием капитализма и ликвидацией феодальной раздробленности народности развиваются в нации. Соответственно языки народностей перерастают в национальные языки. Но это процесс не механический, не прямолинейный. В некоторых случаях язык народности не становится национальным, а низводится на положение диалекта того или иного национального языка. В других случаях, напротив, из языка одной народности формируется два-три разных, хотя и близкородственных, национальных языка.
Национальный язык обслуживает нацию не только в сфере устного общения, как это часто бывает с языком народности, а обязательно и в сфере письменного общения в качестве ее литературного языка. С повышением народной грамотности письмо и письменный язык становятся орудием общения широких масс. Там, где литературный язык был чужим, совершается постепенный переход письменности на язык народный. Вслед за художественной литературой на народный язык переходит наука, нередко и церковь. В тех странах, где литературный язык был хотя и не совсем чужим, но все же довольно далеким от народного, наблюдается его сближение с народным языком, укрепление его народной основы. В эту эпоху встает вопрос о единой норме литературного языка в его письменном, а затем и в устном употреблении — вопрос, который ранее либо не возникал (допускалось сосуществование нескольких региональных норм), либо не имел той остроты, какую он приобретает в период формирования нации. Ведь устно-разговорный народный язык характеризуется значительной диалектной раздробленностью. Поэтому приближение литературного языка к народному чревато утратой единства литературного языка. Между потребностью в единстве языка и стремлением сблизить литературный язык с народным возникает противоречие. Во многих случаях оно разрешается таким образом, что в основу единой нормы ложится один из диалектов — тот, который ходом исторического развития выдвигается на первое место.
Так, в основу норм французского литературного языка лег диалект области Иль-де- Франс, т. е. Парижа и его окрестностей, в основу английского — диалект Лондона и прилегающей территории, в основу испанского — диалект Кастилии, т. е. Толедо и Мадрида. Укрепление народной основы русского литературного языка протекало как его сближение в первую очередь с говором Москвы и прилегающей территории. Именно поэтому нормой литературного произношения стало аканье (общее у Москвы с южнорусскими говорами) и взрывное [g] (общее у Москвы с говорами севернорусскими).
Конечно, вырабатывающиеся нормы литературного языка не были простой копией закономерностей и особенностей диалекта столицы и ее окружения. Во-первых, кое-что вносили и другие диалекты, во-вторых, видную роль играли традиции предшествующего периода развития литературного языка, часто не связанные с данной областью страны. В частности, для русского литературного языка исключительную роль играло церковнославянское наследие, традиции того синтеза двух языковых стихий— церковнославянской и народной русской,— который был успешно осуществлен уже в развитии литературного языка предшествующего периода. Церковнославянскими по происхождению являются не только огромные пласты лексики современного русского литературного языка (вся «неполногласная» лексика, т. е. слова типа власть, время, плен, храбрый; слова с жд и щ вместо ж и ч типа рождать, освещать, мощь и т. д.), но также целые словообразовательные разряды (типы существительных на -тель, -ствие, -ство, -ание. -ение, -изна, -ыня, прилагательных на -ейший, -айший, глаголов с префиксами воз-, низ-, пред-) и даже отчасти форморбразование (причастия на -ищи, -ший, -вший, -мый). У некоторых народов формирование национальных языков протекало в условиях отсутствия объединяющего центра, в обстановке конкуренции или последовательной смены нескольких центров и длительного сохранения феодальной раздробленности. Так было в Европе у немцев, у итальянцев.Наконец, многие народности развиваются в нации, вообще не имея своего государства, в условиях более или менее сильного национального угнетения. Это, разумеется, накладывает отпечаток на развитие соответствующих языков, затрудняет формирование их литературной нормы. Так, в Норвегии, длительное время (1397— 1814) бывшей под властью Дании, возникли два конкурирующих литературных языка — стихийно норвегизованный датский и второй, искусственно составленный в XIX в. на базе норвежских диалектов (теперь происходит сознательно поощряемое сближение этих двух языков).
Для периода колониальных захватов характерно появление так называемых пиджинов и креольских языков. Пиджин — это своего рода лингва франка (см. §217), вспомогательный «торговый» язык, ни для кого не являющийся родным и используемый как ограниченное средство общения европейских колонизаторов с туземцами, а затем и разноязычных туземцев между собой 1. Пиджин всегда сильно редуцированный язык с упрощенной грамматикой и бедным словарем, содержащий наряду с искаженными элементами какого-нибудь европейского языка значительное количество местных элементов.
Креольский язык в отличие от пиджина используется как «первый» (т. е. родной) язык хотя бы одной этнической группой в колониальной или зависимой стране. Креольские языки возникают в результате массового, но неполного усвоения языка метрополии местным населением, вносящим в усваиваемый язык свои местные особенности. Нередко также язык, образовавшийся как пиджин, становится благодаря смешанным бракам (главным образом между разноязычными туземцами) первым языком для нового поколения. Оказавшись основным средством общения, такой язык обогащается лексически и развивается грамматически. К наиболее старым из креольских языков принадлежат те, которые возникли на португальской основе в эпоху великих географических открытий начиная с XVI в. Позже к ним присоединились другие, в частности, креольские языки на французской или на английской основе. §221. Принципиально новый этап в развитии национальных языков связан с мощным подъемом национально-освободительных движений во всем мире. Более сорока народов бывших отсталых окраин царской России получили после Октябрьской революции возможность для разработки научно обоснованной письменности и имеют теперь свои литературные языки. Наряду с этими языками русский язык широко используется как средство межнационального общения, как средство взаимного обмена опытом и овладения мировой культурой.
В современном мире с крушением колониальных империй, в особенности после второй мировой войны, на историческую арену вышли многие десятки новых наций со своими национальными языками.
Вместе с тем в ряде молодых государств, сбросивших цепи колониального рабства, сложились своеобразные языковые ситуации: большая дробность местных народных, а порой даже племенных языков делает иногда очень трудным обоснованный выбор какого-то из них в качестве базы для создания литературного языка. В этих условиях на роль официального языка нового государства иногда выдвигается лингва франка, получившая значительное распространение на соответствующей территории, хотя и являющаяся родным языком лишь для меньшинства населения (так, например, обстояло дело в Индонезии, в Малайзии).
Иногда государственным языком провозглашается язык, используемый официальной религией (например, урду в Пакистане — родной только для 7% населения); иногда же тот европейский язык (английский, французский или португальский), который был в этой стране официальным в колониальный период и потому в той или иной мере знаком хотя бы части населения. В ряде случаев новые государства имеют по два официальных языка, пока признаваемых равноправными (например, в Индии — хинди и английский, в Танзании — суахйли и английский, в Мавритании — арабский и французский). Для молодых наций Африки широкое использование европейских языков облегчает на первых порах усвоение достижений мировой культуры и науки, обеспечивает быстрейшие темпы наверстывания того, что было упущено за длительный период колониального рабства. В общем, все же если для докапиталистических формаций, с их узким распространением грамотности, было характерно в ряде случаев сосуществование в одной стране параллельных «функциональных», т. е. специализированных, языков (разговорный язык, язык церкви, язык деловой переписки), то для нового времени более типично единство национального языка у каждого народа, причем язык этот выступает в многообразии функциональных стилей (см. § 24).
Характерной чертой нового времени наряду с развитием наций и национальных языков является также неуклонный рост международных связей, всесторонних и все более массовых контактов между народами, в том числе контактов языковых. Большое распространение получают в современном мире двуязычие и многоязычие больших групп населения. Велика и все больше возрастает роль языков межнационального общения и международных организаций — английского, французского, испанского, русского, китайского, арабского (эти шесть языков являются официальными и рабочими языками Организации Объединенных Наций), далее португальского, в отдельных сферах науки и культуры немецкого, итальянского, японского, в отдельных регионах — хинди, индонезийского, суахили. Кроме того, некоторое применение Получили в ряде стран искусственные между-: народные языки, особенно эсперанто'.
Во всех языках мира наблюдается непрерывный рост общих элементов — интернационализмов
Литературный язык
Литературный язык - форма исторического существования национального языка, принимаемая его носителями за образцовую; исторически сложившаяся система общеупотребительных языковых элементов, речевых средств, прошедших длительную культурную обработку в текстах (письменных и устных) авторитетных мастеров слова, в устном общении образованных носителей национального языка. Функциональное назначение и внутренняя организация Л. я. обусловлены задачами обеспечения речевой коммуникации в основных сферах деятельности всего исторически сложившегося коллектива людей, говорящих на данном национальном языке. Языковые средства Л. я. призваны наиболее точно, ясно и дифференцированно выражать диалектически сложный мир идей, представлений, чувств его носителей, всё многообразие предметов, понятий явлений действительности в их взаимообусловленности и соотнесённости с человеком. В Л. я. сконцентрирована наиболее выразительная и общеупотребительная национальная идиоматика. Л. я. противопоставляется народно-разг. речи: территориальным и социальным диалектам (см. Диалект), к-рыми пользуются ограниченные группы людей, живущих в определённой местности или объединённых в сравнительно небольшие социальные коллективы, просторечию (см.) - наддиалектной некодифициро-ванной устной речи ограниченной тематики. Между Л. я. и этими формами существования национального языка наблюдается взаимосвязь. Л. я. постоянно пополняется и обновляется за счёт народно-разг. речи. Такое взаимодействие с народно-разг. речью характерно и для рус. Л. я.
Развитие Л. я. непосредственно связано с развитием культуры соответствующего народа, прежде всего его художественной лит-ры. Язык художественной литературы (см.) воплощает лучшие достижения национальной речевой культуры, основные достоинства Л. я. данного народа, национального языка в целом.
Л. я. присущи след. признаки, выделяющие его среди других форм существования национального языка. 1. Традиционность и письменная фиксация (практически все развитые Л. я.- письменные). Язык вообще, в т.ч. и Л. я., по природе своей традиционен. Каждое новое поколение совершенствует л.я., оеря из речи старших поколении т< средства выражения, развивая те стилевые тенденции, к-рые наиболее соответствуют новым социально-культурным задачам и условиям речевое коммуникации. Этому в максимальной степей способствует фиксация интеллектуального, идейно-эстетического, эмоционально-экспрессивногс содержания в лит. (преим. письменных, отчаста устных) текстах. Именно в композиционно-речевой структуре текстов складываются принципы внутренней организации языковых элементов и приёмы их использования в связи с задачами данного текста, в зависимости от функционального назначения стиля, к-рому принадлежит текст. Традиционность, присущая Л. я., способствует формированию и культивированию известных (созданных ранее) типов текстов, известных способов организации речевых средств данного Л. я. или отдельных его разновидностей в соответствии ее сложившейся в них жанровой дифференциацией типичных для них текстов, как, напр., в языке художественной лит-ры (ср. стиль романа, басни и т.д.).
2. Общеобязательность норм и их кодификация. «Быть общепринятым, а потому и общепонятным» - основное свойство Л. я., к-рое «в сущности только и делает его литературным» (Л. В. Щер-ба). В рамках Л. я. все его единицы и все функциональные сферы, т. е. и книжная и разг. речь, подчиняются системе норм (см. Норма).
3. Функционирование в пределах Л.я. разговорной речи (см.) наряду с книжной речью (см.). Взаимодействие и взаимная соотнесённость этих двух основных функционально-стилевых сфер Л.я. (при их противопоставленности друг другу) обеспечивают его социально-культурное назначение - быть средством общения носителей Л.я., основным средством выражения национальной культуры. Для рус. Л. я. характерно тесное взаимодействие разг. и книжной речи, сложившееся в силу их длительного совместного функционирования соответственно в книжных стилях и разг. речи послепушкинского периода. При серьёзных изменениях в условиях социального существования Л. я., определяемых глубокими преобразованиями в социальной, политической, культурной, экономической жизни общества, взаимопроницаемость книжной и разг. речи в Л. я. интенсифицируется. Сближение этих функционально-стилевых сфер наблюдается во многих совр. Л.я.
4. Разветвлённая полифункциональная система стилей и углублённая стилистическая дифференциация средств выражения в сфере лексики, фразеологии, словообразования, грамматической вариантности (см.).
Функционально-стилевое расслоение Л.я. обусловлено общественной потребностью специализировать языковые средства, организовать их особым образом для того, чтобы обеспечить речевую коммуникацию носителей Л. я. в каждой из основных сфер человеческой деятельности. Этим же целям служит дифференциация стилистических средств выражения. Функциональные разновидности Л. я. реализуются в письменной и/или устной форме (см. Стилистика). В совр. Л. я. возрос удельный вес устной речи в связи с развитием радио, кино, телевидения и соответственно с формированием и всё более интенсивным функционированием в рамках книжной речи языка радио, языка кино, телевизионной речи как самостоятельных разновидностей Л. я.
5. Л. я. присуща категория вариантности; это находит своё выражение в синтагматических и парадигматических рядах языковых единиц и их вариантов, имеющих стилистические (экспрессив-но-стили стич ески е, фу нкци он ал ьно-сти ли стиче-ские) и смысловые, семантические оттенки.
6. Для Л. я. характерна тенденция к функциональному размежеванию языковых единиц, к пре-одшцуию дублетности. С этим связывают, с одной стогны, присущую Л я. постоянно реализуемую вариантность средств выражения, с другой - такие типичные для Ля. черты, как богатство и разнообразие лексико-фразеологической и грамматической синонимии (как отличительный признак Л. я,), разветвлённая и стилистически развитая система словообразования, лексико-семантическая дифференцированность однокоренных слов (см. Паронимы), семантическая расчленённость омонимии (см.), предметно-логическая соотнесённость антонимов (см.) и конверсивов (см. Конверсия), глубокая стилистическая дифференциация лит. лексики. «Достоинство литературного языка определяется.. богатством готовых возможностей выражать разнообразные оттенки» (Щерба). Диалек-тичность Л. я., гибкость его стилистической структуры проявляются во взаимодействии готовых средств выражения и постоянно возобновляемых, творчески создаваемых выразительных возможностей для передачи новых понятий и идей.
7. При всех эволюционных изменениях, переживаемых Л. я. как всяким живым социально-культурным образованием, ему присуща гибкая стабильность (В. Матезиус). Без неё невозможен обмен культурными ценностями между поколениями носителей данного Л. я. Стабильность Ля. обеспечивается, с одной стороны, поддержанием стилевых традиций благодаря письменным текстам, с другой стороны, действием общеобязательных кодифицированных норм, к-рые служат надёжным регулятором синхронного существования и развития Л. я. Стабильности рус. Л. я. способствуют также его единство, целостность, отсутствие местных вариантов.
Для характеристики конкретного Л. я., для понимания его национальной специфики принципиальную значимость имеют социальные условия его существования, или языковая ситуация, в к-рой складывается, функционирует и развивается Л. я. Важность языковой ситуации как социолингвистаческой категории определяется тем, что она оказывает кардинальное разноаспектное воздействие на Л. я.- на формирование и реализацию в речевой коммуникации функциональной системы стилей, на функционирование и удельный вес отдельных стилей, на их взаимодействие с другими разновидностями Л. я., на состояние системы норм, на взаимодействие Л. я. с народно-разг. речью, на актуализацию (или отодвигание на второй план) тех или иных лексико-фразеологических разрядов, грамматических вариантов и синонимов, на активизацию определённых эволюционных процессов прежде всего в сфере словаря, лексической семантики, фразеологии, словообразования, орфоэпии, в меньшей степени в синтаксисе Л. я., на систему изобразительных средств художественной речи, на национальную идиоматику, на типологию лит. текстов, их композиционно-речевую организацию.
Языковая норма открывает путь новым^^^ен-циям, идущим на смену отживающим фор^^Иит. языка, отбирает из народно-разг. речи те я^^Кые элементы, к-рые имеют или могут приобр^^В общенациональную значимость. <j;
В национальном Л. я. нормы книжной и'|Шзг. речи, составляя единую систему лит. норм,",*)от-носительны друг с другом. Нормы разг. лит^ечи менее «строги» по сравнению с нормами кни&сной речи. Основным признаком совр. Л. я. (т. еДраз-витого Л. я. нации), в отличие от Л. я. донацио-нального периода его развития (т.е. от Л.я$ народности), является существование единых н'ррм, общих для всех членов национальной общности и охватывающих как книжную, так и разг. речь;, т. е. все сферы речевой коммуникации. Л. я. нации отличается от Л. я. народности также и тем, что он формируется на народной основе, на базе народно-разг. речи. В Л. я. донациональной эпохи (в отличие от национального Л. я.) представлена только книжная речь, поскольку его функций распространяются на сферу официального общения. С этим связано то, что Л. я. народности может быть и «чужим» языком (напр., в средние века лауынь у романских народов, араб, и перс, языки у многих народов Востока), в отличие от национального Л. я., в основе к-рого лежит родной язык данного народа. Л. я. народности может быть и «своим», как, напр., в Моск. Руси (см. История русского литературного языка, История русского языка).
Проблематика Л. я. донациональной эпохи служит предметом дискуссий в лингвистической лит-ре.
