В Средние века литературно–критическая мысль полностью заглохла. Разве что какие–то ее отблески можно найти в краткий период так называемого каролингского Возрождения (конец VIII– нач. IX века). В стенах основанной Карлом Великим Академии ученые–литераторы (Алкуин, Павел Диакон и др.) реанимировали некоторые идеи Аристотеля и Горация.
Но только в XIII в. появился оригинальный и влиятельный мыслитель, определивший отношение доминировавшей в то время церковной идеологии к литературе, художественному творчеству. Это был Фома Аквинский, официально провозглашенный католической церковью в 1879 году величайшим мыслителем всех времен.
Эстетические и литературные взгляды Фомы Аквинского – это своеобразная христианская переработка идей Платона и Аристотеля.
Как и Аристотель, Фома связывает прекрасное с гармонией, соразмерностью и ясностью. Вслед за Платоном он видит источник красоты в Боге, а ее атрибутами называет объективность, неизменность, абсолютное совершенство. Произведения литературы и искусства, утверждает Фома, диктуются художнику свыше и есть, прежде всего, проявление божественного разума и воли. И вообще все земное может называться прекрасным, если оно пронизано божественным светом, высшей духовностью. И только божественное может быть абсолютно прекрасным. Добро и красота, по учению Фомы, едины, то есть доброе (понимаемое в христианском духе) всегда прекрасно и наоборот.
Учение Фомы Аквинского влияло и на более позднюю эстетическую и философскую мысль. В XX в. на Западе вспыхнул даже культ Фомы, выразившийся в широком распространении философии неотомизма. Идеи Фомы Аквинского используют представители религиозного течения в современном литературоведении. В частности, сохранило свое значение оригинальное учение Фомы о художественном образе. Последний, по определению Фомы, не является и не должен быть отражением видимой природы. Он должен выражать как раз то, что не воспринимается органами чувств, что лежит за пределами предметного, реального мира. Вполне очевидно, что в таком понимании художественный образ превращается в символ, главным в котором является второй, надреальный план. Подобное понимание образа и символа будет характерно для очень многих писателей и ученых, начиная от романтиков и кончая К. Юнгом в XX в.
В эпоху Возрождения «божественное» постепенно исчезало из всех сфер жизни, в том числе из литературы и литературно–критических трактатов. Женщина у Данте и Петрарки (XIV в.) может быть истинно прекрасной только тогда, когда она излучает божественную духовность, у Ронсара же (XVI в.) женская красота изображается в ее сугубо земном проявлении. Знаменитая строка одного из сонетов Ронсара – «зачем нужны нам боги» – знаменует собой победу новой идеологии.
Для литературно–теоретической мысли эпохи Возрождения наиболее важными представлялись два вопроса – проблема научного литературного языка и проблема возрождения античных жанров. Известно, что вся элитная литература создавалась на латинском языке. Но уже в начале XIV века одно из величайших произведений мировой литературы – «Божественная комедия» Данте – была написана на итальянском языке. Это было делом прямо–таки революционным, и Данте написал специальный трактат «О народной речи», в котором оправдывал использование национального языка «высокой» литературой.
Необходимость «защиты» и «прославления» родного языка во Франции возникла полтора столетия спустя. Свой родной язык и собственные заслуги в его литературном усовершенствовании прославлял Ронсар. Но если Ронсар писал об этом в стихах, то его соратник по знаменитому кружку «Плеяда» Дю Белле посвятил этой проблеме специальный трактат. Работа эта так и называлась: «Защита и прославление французского языка». Трактат был направлен против тех, кто «не имея никакого отношения ни к грекам, ни к латинянам, принижают и отвергают все, что написано по–французски». Дю Белле надеется, что творения отечественных поэтов затмят славу Гомера и Вергилия, и что французский язык «сравнится с языком самих греков и римлян».
47. Литературно-критическая мысль эпохи классицизма. Трактат Н.Буало «Поэтическое искусство».
Обращаясь к французским поэтам будущего, Дю Белле советовал им возродить исчезнувшие в Средние века античные жанры – трагедию, элегию, оду, эпиграмму и др. Он призывает создавать образцы высокой поэзии «далекой от всего низменного», настраивая свою лиру «в полный унисон с греческой и римской лирой».
Призывы фр. писателя Дю Белле, ровно, как и старания, более позднего французского литератора Ф. Малерба, способствовали зарождению французского классицизма, доминировавшего в литературе Франции вплоть до XIX столетия, и породившего выдающиеся художественные произведения Корнеля, Расина, Вольтера и других и влиятельные литературоведческие теории.
Если в эпоху Возрождения законодательницей литературной моды была Италия, то в XVIII веке центром европейской культуры постепенно становится Франция. Расцвет классицизма во Франции был логическим завершением ренессансной ориентации на античность. Провозвестниками классицизма были уже упомянутые Дю Белле и Малерб, однако крупнейшим его теоретиком стал Никола Буало (1636–1711). Его известный трактат «Поэтическое искусство», написанный в подражание «Поэтике» Горация стихами, является манифестом французского классицизма. Правда, он написан в то время (1674), когда классицизм пустил глубокие корни, и даже закат его был не за горами. Буало использовал произведения Корнеля, Расина, Мольера и труды Аристотеля, на которого он в основном и ориентируется. «Поэтическое искусство», как и «Поэтика» Аристотеля, – нормативное руководство по написанию произведений. Одно из главных требований – произведение должно создаваться разумом. Поэт – носитель интеллекта и мудрости, а не одержимости. Буало призывает поэтов:
Любите ж разум вы, пусть он в стихах живет,
Один и цену и красу дает.
Красота – создание разума, а не Бога (как считал Платон), и она не покоится в «куске мрамора». В отличие от Аристотеля Буало наделяет поэта большей инициативой. Поэт сам создает красоту, а не просто отыскивает ее в материале. Буало призывает «любить разум» и ставит последний выше чувства и воображения. Таким образом, уже у Буало можно увидеть истоки того культа разума, который характерен для просветителей XVIII века.
Другим важным требованием Буало является требование «подражать природе». При этом, правда, он, как и Дю Белле, предостерегает от подражания «низменной природе»:
Чуждайтесь низкого, оно всегда уродство,
В простейшем стиле все ж должно быть благородство.
Поэту не обязательно избегать низменного и отвратительного, но в произведении оно должно быть подано так, чтобы доставлять удовольствие и «развлекать». Именно изящество поэтического стиля и четкость теоретических положений обеспечили «Поэтическому искусству» Буало долгую жизнь в науке о литературе.
