Теперь твой час настал. — Молись

23.12.1908 г.

¨ ¨ ¨

Я вижу над Русью далече

Широкий и тихий пожар.

¨ ¨ ¨

Объятый тоскою могучей,

Я рыщу на белом коне...

Встречаются вольные тучи

Во мглистой ночной вышине.

Вздымаются светлые мысли,

В растерзанном сердце моем,

И падают светлые мысли

Сожженные темным огнем.

“ Явись, мое дивное диво!

 

Быть светлым меня научи!”

Вздымается конская грива...

За ветром вздымают мечи.

31.07.1908 г.

¨ ¨ ¨

Но испытавши судьбы перемены;

Столько блаженств и потерь!

Вновь ты родишься из розовой пены

Точно такой, как теперь.

 

Ф.К. Сологуб

Меняя разные личины,

Все принимая имена.

Всходя на горные вершины

И опускаяся в долины,

И проходя все времена,

На утомительных дорогах

И на покое у ручья,

В шатрах, в лачугах и в чертогах,

В лохмотьях нищенских и тогах

Я остаюсь все тот же Я.

В неутомимости стремлений

И в озарениях мечты,

Среди забот и наслаждений,

И радостей, и утомлений,

Всегда передо мною Ты!

В грозовом пламенном сверканьи

И в разгорании огней,

И в ярком солнечном пыланьи,

И в звездном благостном мерцаньи

Я вижу свет Твоих очей.

Шумят ли волны в бурном споре,

Поет ли соловей ночной,

Звучит ли песня на просторе, —

Мне в звуках радости и горя,

Повсюду внятен голос Твой.

Любимых уст Твоих дыханье

Всегда животворит меня,

И что мне горькое страданье,

И безнадежное скитанье,

И зной безрадостного дня!

Пройду я все пути дневные,

Храня заветное кольцо,

 

И там, где силы неземные

Соединили нас впервые,

Увижу милое лицо.

18.07.1922 г.

¨ ¨ ¨

Преодолев тяжелое косненье

И долгий путь причин,

Я сам — творец и сам — свое творенье,

Бесстрастен и один.

Ко мне струилось пламенное слово.

Блистая, дивный меч,

Архангелом направленный сурово,

Меня грозился сжечь.

Так, светлые владыку не узнали

В скитальце и рабе.

Но я разбил старинные скрижали

В томительной борьбе.

О, грозное и древнее сверканье

Небесного Меча!

Убей раба за дерзкое исканье

Эдемского Ключа.

Исполнил раб завещанное дело:

В пыли земных дорог

Донес меня до вечного предела,

Где я — творец и бог.

11.06.1901 г.

¨ ¨ ¨

Летит душа освобожденная

В живой эфир

И там находит, удивленная,

За миром мир.

¨ ¨ ¨

Душа, отторгнувшись от тела,

Как будешь ты в веках жива?

Как ты припомнишь до предела

Все наши формы и слова?

Но ты жива, я знаю это,

И ты пройдешь сквозь дым веков

Во исполнение завета,

Еще живее без оков.

Здесь каждый шаг в цепях причины,

И к светлой цели нет пути,

Не остановишь миг единый

 

И воля бьется в заперти.

Здесь, в этом нашем бренном теле,

Законом мировой игры

Скрестились и отяготели

Все беспредельные миры.

Но даже этих подчинений

Всемирно неизбежный гнет

Во мне надежду восхождений

К безмерной жизни создает.

14.02.1923 г.

¨ ¨ ¨

Очарования времен

Расторгнуть все еще не можем.

Наш дух в темницу заключен,

И медленно мы силы множим...

Необратимы времена

Еще коснеющему телу,

И нам свобода не дана

К иному их стремить пределу.

Наш темный зал печально слеп,

И только плоскость нам знакома.

Наш мир широкий — только склеп

В подвале творческого дома.

Но мы предчувствием живем.

Не лгут позывы и усилья,

Настанет срок — и обретем

Несущие к свободе крылья.

19.02.1923 г.

¨ ¨ ¨

Сквозь туман этой жизни смятенной

Уже виден мне светоч священный,

Только где он, еще не пойму,

И, как прежде, бессильно тоскуя,

То ищу, то стремительно жду я

Победившего вечную тьму.

Но когда же себя приневолю

Приподнять эту тяжкую долю

И расторгнуть обманы времен?

Приподнять бы ее хоть немного,-

Вот, близка предо мною дорога,

Только миг — и расторгнется сон.

5.02.1923 г.

 

¨ ¨ ¨

Сквозь вещий сумрак настроений

Ко мне всегда приходишь ты,

И неизбежность повторений

Слагает те же все черты.

Одно и то же любим вечно,

Одна и та же все мечта,

Одним стремленьем бесконечно

Душа живая занята,

И радость светлых вдохновений,

С земной сплетается мечтой,

Вливает яды настроений

Все в тот же кубок золотой.

3.08.1920 г.

¨ ¨ ¨

В иных веках, в иной отчизне,

О, если б столько людям я

Дал чародейного питья!

В иных веках, в иной отчизне

Моей трудолюбивой жизни

Дивился б строгий судия.

В иных веках, в иной отчизне

Как нежно славим был бы я!

¨ ¨ ¨

Звезда Маир сияет надо мною

Звезда Маир.

И озарен прекрасною звездою

Далекий мир.

Земля Ойле плывет в волнах эфира,

Земля Ойле,

И ясен свет блистающий Маира

На той Земле.

Река Лигой в стране любви и мира,

Река Лигой.

Колеблет тихо ясный лик Маира

Своей волной.

Бряцанье лир, цветов благоуханье,

Бряцанье лир

И песня жен слилась в одно дыханье

Хвала Маир.

15.09.1898.

 

А.А. Блок

И нашим ли умам поверить, что когда-то

За чей-то грех на нас наложен гнет?

И сам покой тосклив, и нас к земле гнетет.

Бессильный труд, безвестная утрата?

Здесь — в свете дня, во тьме ночной

Душа боролась, погибала,

Опять воспрянув, свой покой

Вернуть не в силах, упадала.

В тревоги жизни городской

И, дна достигнув, поднимала

Свой нежный цвет над черной мглой -

Так — без конца; так — без начала...

¨ ¨ ¨

Иль в муке и тревоге тайной

И в сочетаньях строгих чисел

Таился тот — необычайный,

Тот радостный, великий смысл?

Да, да, Моей исконной мукой,

Клянусь, пожар иной любви

Горел, горит в моей крови!

Моя тоска — тому порукой!

Не сожалей! Твоим страстям

Готов любовью я ответить,

Но я нашел чистейший храм,

Какого в жизни мне не встретить.

Не призывай! Мирская власть

Не в силах дух сковать поэта.

Во мне — неведомая страсть

Живым огнем небес согрета.

Тебя покину. Скоро вновь

Вернусь к тебе еще блаженней

И обновлю мою любовь

Любовью ярче и нетленней.

¨ ¨ ¨

На небе зарево. Глухая ночь мертва.

Толпится вкруг меня лесных дерев громада.

Но явственно доносится молва

Далекого, неведомого града...

¨ ¨ ¨

В те дни, когда душа трепещет

Избытком жизненных тревог,

В каких-то дальних сферах блещет

Мне твой, далекая,чертог.

И я стремлюсь душой тревожной

От бури жизни отдохнуть,

Но это счастье невозможно,

К твоим чертогам труден путь.

Оттуда светит луч холодный,

Сияет купол золотой,

Доступный лишь душе свободной,

Не омраченной суетой.

Ты только ослепишь сверканьем

Отвыкший от видений взгляд,

И уязвленная страданием

Душа воротится назад.

И будет жить, и будет видеть

Тебя сквозящую вдали,

Чтоб только злее ненавидеть

Пути постылые Земли.

И мне, как всем, все тот же жребий

Мерещится в грядущей мгле:

Опять — любить Ее на небе

И изменить ей на Земле.

¨ ¨ ¨

Мы рождены, вдыхаем жадно

Природы мощные дары;

Нам мнится- дышет беспощадно

Жизнь, занесенная в миры.

Что наша жизнь? Порыв нежданный?

Случайный плод ее творца?

Дитя миров благоуханных,

Обломок высшего венца?

О, нет! Горещей жизни меру

Не нам познать и разгадать.

Она достойна лучшей веры,

На нас — Творца ее печать.

Уходят годы в бесконечность,-

Дарует новые Творец.

Всегда, везде- живая вечность,-

Одно начало и конец.

 

 

Джон Донн, Уитс

Пусть величавым бредом ты объят

Преступное блаженство мстит жестко

Средь пышности со страхом видит око:

В лилее — аспид, в каждой розе — гад.

Ты мнишь: твой дом — Юпитера дворец

(Хоть злато звездами считать — предерзость)

Но гибнешь в нем, не зная свой конец.

Да, славен ты, и льстит тебе известность,

Но для того, кто видит суть сердец,

Ты не богач, а только грязь и мерзость.

 

Марина Цветаева

Кто создан из камня, кто создан из глины,-

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело — измена, мне имя — Марина

Я — бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти -

Тем гроб и надгробные плиты.

В купели морской крещена — и в полете

Своем — непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробъется мое своеволье.

Меня — видишь кудри беспутные эти?

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной — воскресаю!

Да здравствует пена — веселая пена -

Высокая пена морская!

¨ ¨ ¨

Бог согнулся от заботы и затих.

Вот и улыбнулся, вот и

Много ангелов святых

С лучезарными телами

Сотворил.

Есть с огромными крылами,

А бывают и без крыл.

Оттого и плачут много,

Оттого-

Что возлюбил больше Бога

Милых ангелов Его.

 

¨ ¨ ¨

Заповедей не блюла, не ходила к причастью.

Видно, пока надо мной не пропоют литию,

Буду грешить — как грешу — как грешила: со страстью!

Господом данными мне чувствами — всеми пятью!

Други! Сообщники! Вы, чьи наущения жгучи!

Вы, сопреступники! — Вы, нежные учителя!

Юноши, девы, деревья, созвездья, тучи

Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!

¨ ¨ ¨

Я Вас люблю всю жизнь и каждый день,

Вы надо мною как большая тень,

Как древний дым полярных деревень.

Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.

Но мне не надо Ваших губ и глаз

Все началось и кончилось без Вас,

Я что-то помню: звонкая дуга

Огромный ворот, чистые снега,

Унизанные звездами рога...

И от рогов — в полнебосвода тень,

И древний дым полярных деревень

Я поняла: Вы северный олень.

 

Послание из мира ушедших

А это послание пришло от Марины Цветаевой уже из мира ушедших. Его принимала духовный лидер космической школы в г. Киеве, Людмила в 1991г., точнее — это послание от ее души, находящейся в загробном мире, души, которая перед этим жила в теле Марины Цветаевой.

Я жизнь успела полюбить,

Но жить пришлось не так,

Как мне хотелось.

Я вроде бы в нее вгляделась,

Но рассмотреть до края не смогла!

А как хотелось!

Пиши, прошу тебя, пиши!

Твоя рука уже устала,

Прошу от всей души,

Ведь бесконечно ей кричать и не пристало.

Просить могу — ты запиши!

Иду по новым я дорогам,

Иду туда, куда ведут,

Тот новый путь тревожнее немного,

 

Земных путей,

НО много тут друзей встречаю.

Теперь я знаю, что есть мир!

Душа смогла познать здесь пир

От радостей, которых знала мало.

Пойду я дальше!

Я ведь не устала,

Могу идти всегда,

Но только иногда я вспоминаю

Лесные дали, пенье птиц,

Синицу в клетке и весну!

Нет в новой жизни не усну

Так просто, как в былой!

Я жизнь заставлю петь со мной!

Пиши, коль можешь ты еще!

Пиши, освободив меня от ноши!

Я петь хочу, меня послушай,

Ведь песнь моя о Родине моей!

О, милая Россия — горемыка!

Твоя слеза — моя слеза,

Я без тебя — безлика,

Стремлюсь к тебе,

Но мне пока нельзя,

Ни свидеться с тобой и ни проститься

Мне нужно торопиться

На новый путь взойти.

Тоска остслась по тебе,

Душа болит.

Как будто бы срослись

Две белые березы у дороги,

Но путник не глядит

На них.Листва с обеих опадает

И только Бог Один

О них все знает,

Что будет с ними по весне.

Россия, милая! Ты снишься мне.

03.10.91.

¨ ¨ ¨

Я помню дом, березы и гамак,

Жакет на мне, с карманами большими,

И стук машинки швейной

В соседском доме, на прудах.

Сижу я в гамаке,

Качается в глазах

Весь мир и даже облака

 

В лазурной высоте.

Качаюсь вверх, то вниз.

Опять сначала

То вверх душа летит,

То ноет от печали.

Кружится голова,

Кружится все вокруг.

Какой же странный

Жизни круг!

Кружится мир в моих глазах

И хочет повалить меня,

Но ниже пасть уже нельзя;

Землей покрыта голова!

Еще пиши!

Спешу, пока еще могу спешить:

Вовек себя не угомонить

И не сломить себя!

Пиши о том,

Что я хочу сказать,

Что каждый должен думать о судьбе,

Которую ему создать придется по весне.

А к осени она должна готова быть,

Иначе будешь ты без сна

Там, демону служить!

Трудись сегодня, если хочешь спать,

Душою отдыхать не в пламени огней души.

Пожар духовный на земле туши,

Ведь за пожары нужно отвечать.

04.10.91

¨ ¨ ¨

Хотела бы сказать я слово

О храмах и церквах,

И слово то готово,

Но вот готова ли душа твоя

Стихи о том писать?

Монастыри святой России!

О, сколько гордости в себе носили,

Как светел образ был у вас

И этот образ до сих пор не згас,

Монастыри России!

Колоколами огласили

Событья все, что над Россией пронеслись.

Не мало их в истории страны,

Которая врагов нещадно била,

Как брата родного, ты друга, полюбила.

Златые купола монастырей

И стены мощные, бойницы-окна

Безропотно стоят и ждут гостей,

Идущих По Дорогам к Богу!

14.10.91

 

К.Бальмонт (4.06.1867 — 24.12.1942 гг.)

О да, я Избранный, я Мудрый, Посвященный,

Сын Солнца, я — поэт, сын разума, я — царь.

Но — предки за спиной, и дух мой искаженный-

Татуированный своим отцом дикарь.

Узоры пестрые прорезаны глубоко.

Хочу их смыть — нельзя. Ум шепчет: перестань,

И с диким бешенством я в омуты порока

Бросаюсь радостно, как хищный зверь на лань.

Но, рынку дань отдав, его божбе и давкам,

Я снова чувствую всю близость к божеству,

Кого-то раздробив тяжелым томагавком,

Я, мной убитого, с отчаяньем зову.

Мировая тюрьма

Когда я думаю, как много есть Вселенных,

Как много было их и будет вновь и вновь,-

Мне небо кажется тюрьмой несчастных пленных,

Где свет закатности есть жертвенная кровь.

Опять разрушатся все спайки, клейки, скрепы,

Все связи рушатся и снова будет тьма,

Пляс жадных атомов, чудовищно-свирепый,

Циклон незримостей, стихийная чума.

И вновь сомкнет, скует водоворот спиральный

Звено упорное сложившихся планет,

И странной музыкой, безгласной и печальной,

В эфирных пропастях польется звездный свет.

И как в былые дни, чтоб прочным было зданье,

Под основание бывал живой зарыт,-

В блестящих звездностях есть бешенство страданья,

Лучист дворец небес, но он из тяжких плит.

 

Леонардо да Винчи

Художник с гибким телом леопарда,

А в мудрости — лукавая змея.

 

Во всех его созданьях есть струя -

Дух беладонны, ладана и нарда.

В нем зодчий снов любил певучесть барда,

И маг- о каждой тайне бытия

Шептал, ее качая:” Ты моя”.

Не тщетно он зовется Леонардо.

Крылатый был он человеколев.

Еще немного — и, глазами рыси

Полеты птиц небесных подсмотрев,

Он должен был парить и ведать выси,

Среди людских, текущих к бездне рек

Им предугадан был сверхчеловек.

 

Вл. Ходасевич. Элегия

Деревья Кронверкского Сада

Под ветром буйно шелестят.

Душа взыграла. Ей не надо

Ни утешений, ни услад.

Глядит бесстрашными очами

В Тысячелетия свои,

Летит широкими крылами

В огнекрылатые рои.

Там все огромно и певуче,

И арфа в каждой есть руке,

И с духом дух, как туча с тучей,

Гремят на чудном языке.

Моя изгнанница вступает

В родное древнее жилье

И страшным братьям заявляет

Равенство гордое свое.

И навсегда уж ей не надо

Того, кто под косым дождем

В аллеях Кронверкского сада

Бредет в ничтожестве своем.

И не понять мне бренным слухом,

И косным не постичь умом,

Каким она там будет духом,

В каком раю, в аду каком.

1921 г.

¨ ¨ ¨

Друзья, друзья! Быть может, скоро -

И не во сне, а наяву-

Я нить пустого разговора

Для всех нежданно оборву.

 

И, повинуясь только звуку

Души, запевшей, как смычок,

Вдруг подниму на воздух руку,

И затрепещет в ней цветок.

И я увижу и открою

Цветочный мир, цветочный путь;

О, если бы и вы со мною

Могли туда перешагнуть.

Покрова Майи потаенной

Не приподнять моей руке,

Но чуден мир, отображенный

В твоем расширенном зрачке.

Там в неподвижном сочетаньи

Любовь и улица даны:

Огня эфирного пыланье

И просто — таянье весны.

Там светлый космос возникает

Под зыбким пологом ресниц

Он кружится и расцветает

Звездой велосипедных спиц.

1922 г.

 

Жив Бог! Умен, а не заумен,

Хожу среди своих стихов,

Как непоблажливый игумен

Среди смиренных чернецов.

Пасу послушливое стадо

Я процветающим жезлом.

Ключи таинственного сада

Звенят на поясе моем.

Я — чающий и говорящий.

Заумно, может быть, поэт

Лишь ангел, Богу предстоящий,-

Да Бога не узревший скот

Мычит заумно и ревет.

А я — не ангел осиянный,

Не лютый змий, не глупый бык.

Люблю из рода в род мне данный

Мой человеческий язык:

Его суровую свободу,

Его извилистый закон...

О, если б мой предсмертный стон

Облечь в отчетливую оду!

1923 г.

2.4. Русь святая
М. Волощин

На дне преисподней

1922 г. пам. А.Блока и Н.Гумилева

С каждым днем все диче и все глуше

Мертвенная цепенеет ночь.

Смрадный ветер, как свечи, жизни тушит:

Ни позвать, ни крикнуть, ни помочь.

Темен жребий русского поэта:

Неисповедимый рок ведет

Пушкина под дуло пистолета,

Достоевского на эшафот.

Может быть, такой же жребий выну,

Горькая детоубийца, Русь!

И на дне твоих подвалов сгину

Иль в кровавой луже поскользнусь,-

Но твоей Голгофы не покину,

От твоих могил не отрекусь.

Доконает голод или злоба,

Но судьбы не изберу иной:

Умирать, так умирать с тобой

И с тобой, как Лазарь, встать из гроба!

 

Готовность.

Я не сам ли выбрал час рожденья,

Век и царство, область и народ,

Чтоб пройти сквозь муки и крещенье

Совести, огня и вод?

Апокалиптическому зверю

Вверженный в зияющую пасть,

Павший глубже, чем возможно пасть,

В скрежете и в смраде верю!

Верю в правоту верховных сил,

Расковавших древние стихии,

И из недр обугленной России

Говорю: “ Ты прав, что так судил!

Надо до алмазного закала

Прокалить всю толщу бытия,

Если ж дров в плавильной печи мало,

Господи! Вот плоть моя!”...

Ты взыскана судьбою до конца:...

Ты — лучшая! Пощады лучшим — нет!

В едином горне за единый раз

Жгут пласт угля, чтоб выплавить алмаз.

А из тебя, сожженный мой народ,

Я ныне новый выплавляю род...

Мы- зараженные совестью — в каждом

Стеньке — святой Серафим,

Отданный тем же похмельям и жаждам,

Тою же волею томим.

Мы погибаем, не умирая.

Дух обнажаем до дна.

Дивное диво! — горит, не сгорая,

Неопалимая Купина.

 

Святая Русь.

Суздаль и Москва не для тебя ли

По уделам землю собирали,

Да тугую золотом суму?

В сундуках приданное копили,

И тебя невестою растили

В расписном да тесном терему?

Не тебе ли на речных истоках

Плотник- Царь построил дом широко-

Окнами на пять земных морей?

Из невест красой да силой бранной

Не была ль ты самого желанной

Для заморских княжьих сыновей?

Но тебе с из детства были любы-

По лесам глубоких скитов срубы,

По полям- кочевья без дорог,

Вольные раздолья да вериги,

Самозванцы, воры да расстриги,

Соловьиный посвист да острог.

Быть Царевой ты не захотела;

Уж такое подвернулось дело,

Враг шептал:” Развей да растопчи...

Ты отдай казну свою богатым,

Власть- холопам, силу- супостатам,

Смердам- честь, изменникам- ключи”.

Поддалась лихому подговору,

Отдалась разбойнику и вору,

Подожгла посады и хлеба,

Разорила древние жилища

 

И пошла поруганной, и нищей,

И рабой последнего раба.

Я ль в тебя посмею бросить камень?

Осужу ль страстной и буйный пламень?

В грязь лицом тебе ль не поклонюсь;

След босой ноги благословляя,-

Ты- бездомная, гулящая, хмельная,

Во Христе юродивая Русь.

2.5. Заметки из Мира Высшего.
Написаны О.Я. (Харьков 1993 г.)