Картина пятая. Элен и Билл

Билл. Бутылочку вина из одуванчиков 1928 года.

Дети приносят бутылку.

О, эта бутылка особенная. Видно, что в ней отразилась чья-то большая любовь.

Дети:

- Любовь?

- Какая любовь?

- Мы не знаем ни про какую любовь!

Билл. Ну, тогда принесите мне еще лимонного мороженого с ванилью!

Дети выносят мороженое.

Элен. Как, вы тоже любите это мороженое? Это странно. Я уже сто лет не удивлялась.

Билл. Билл Форестер. А вы – Элен Лумис. Я был влюблен в вас.

Элен. Недурно для начала. Жаль, что мы не встретились, когда мне был двадцать один год. Хотя, нет, не жаль…

Билл. Девушки в этом возрасте хорошенькие, но ужасно глупые.

Элен. Вы думаете, я была хорошенькой?

Билл. Уверен.

Элен. Но можно ли судить о птице по нескольким перышкам, которые прилипли к пасти дракона? Перед вами дракон, весь в складках и морщинах, который сожрал бедную лебедушку. Но… она, эта самая двадцатилетняя лебедушка все-таки жива. Там, внутри. Вот сейчас, она полетит через луга в лес или поплывет по озеру, или станет танцевать всю ночь напролет, до самой зари! Но… он стиснул ее, этот проклятый дракон.

Вот какой приступ жалости к самой себе. Давайте лучше поговорим о вас. Вы не женаты?

Билл. Видите ли, такие женщины, как вы – большая редкость.

Элен. Понятно, я артефакт. Но забудем про археологию. О чем вы мечтаете? Ну же! Признайтесь.

Билл. Я хотел бы увидеть Стамбул, Порт-Саид, Найроби. Написать книгу. Упасть со скалы. Но зацепиться за дерево. Хочу, чтобы в Марокко в меня стреляли. Хочу любить прекрасную женщину.

Элен. Я не во всем помогу вам, но если сегодня вечером вы пробежите по лужайке перед моим домом, я выстрелю в вас из мушкета времен Гражданской войны.

Билл. Это было бы здорово!

Элен. Вы сказали, что у вас была… ну, скажем, симпатия ко мне.

Билл. Однажды я увидел в газете фотографию. На ней вам лет двадцать.

Элен. Смешно…

Билл. Но я не знал, что снимок старый. В заметке говорилось, что Элен Лумис открывает бал в ратуше. Я вырезал фотографию. И… решил пойти на бал. Но мне сказали, что не стоит идти искать вас там по этой фотографии…

Пауза.

Элен. Спасибо.

Билл. За что?

Элен. За то, что вы хотели пойти на бал искать меня. А теперь моя очередь. Один молодой человек ухаживал за мной семьдесят лет тому назад. Он давно умер. А тогда… он ходил так стремительно, что казалось, его вот-вот разорвет на части. Но я была еще сумасбродней. И не вышла за него замуж. Так все и кончилось. Если бы я не увидела его сейчас снова… живым… Шепни я сейчас «Роберт!» – не откликнется ли Уильям Форестер?

Билл. Не знаю.

Элен. И я.

Пауза. Музыка. Она отходит, обходит сзади. Снимает косынку. Перевязывает ему глаза. Она пишет записку. Он идет, как в жмурках. Она хлопает в ладоши, переходит на новые места. Он находит ее. Снимает с глаз косынку. Стирает ею грим с ее лица. Берутся за веревки и кружатся, сплетаясь и расплетаясь…

Вот письмо. Это вам. Распечатайте его, когда меня уже не будет в живых.

Билл. Что вы такое говорите!

Элен. Я скоро умру. И больше не увижу вас. Я прожила 95 лет, но эти минуты были лучшими в моей жизни…

Билл. И в моей тоже.

Элен. Найдите себе девушку, женитесь и будьте счастливы. Но вы должны кое-что обещать.

Билл. Все, что угодно.

Элен. Обещайте не дожить до старости, Уильям. Постарайтесь умереть раньше. Ведь кто знает, когда еще появится на свет вторая Элен Лумис. Вы только представьте: вот вы уже дряхлый старик, плететесь по улице и вдруг видите меня, а мне только двадцать один… Так что устройте себе лет через двадцать воспаление легких. А я буду ждать, Уильям. И если все пойдет как надо, знаете, что может случиться?

Билл. Что?

Элен. Молодой человек по имени Том Смит или, скажем, Джон Грин, зайдет в кафе и закажет мороженое. А по соседству окажется молодая девушка, и, когда она услышит его слова, что-то обязательно произойдет…

Билл. Я постараюсь.

Элен. Я тоже. А теперь мне пора. Не смотрите.

Билл. Но я…

Элен. До свидания, Уильям.

Билл. До свидания, Элен.

Музыка. Элен уходит. Билл держится за веревку. Дети поднимают для нее задник. Потом опускают. Дети подбегают. Говорят (открывая рот, их не слышно) Биллу, что она умерла, трясут его. Он стоит, как завороженный. Держит в руках письмо. Распечатывает его. Улыбается. Отдает детям, они читают, удивляются. Музыка уходит.

(Кричит). Лимонное мороженое с ванилью!

Дети. Лимонное мороженое с ванилью! (Повторно кричат, как бы читают в записке, потом подбрасывают одуванчики, раскачивают веревки).

Картина шестая

Лето. Тихо! Время, слышите, время пришло уходить. Но это не страшно. Эй, не печальтесь! Все нормально. Зима потеплела, ожила и совсем растаяла, а Лето умылось грустью и повзрослело.

И вот оно – чудо из всех чудес, не подвластное времени – Вино из одуванчиков 1928 года! Ароматное, свежее, бодрящее – точно лето на языке. Поднесите его к губам – и по жилам вашим вместо лютой зимы побежит жаркое лето!

Включается музыка. Лето подбадривает детей, а они сначала вяловато, а потом радостно собирают одуванчики. Отдают мешок Лету. Но он оставляет его им. А сам уходит. Прощание. Остаются одни дети.

Дети: (перестраиваются по одному)

- Лето ушло.

- Лету конец!

- Но осталось…

- Что осталось?

- А что осталось?

- Душа осталась!

- Вся-вся осталась!

- Душа осталась!

- В вине из одуванчиков!

Вместе. В вине из одуванчиков!!

Стоп-кадр.