Поход Руси на Константинополь в 907 г. и новый этап русской дипломатии

Поход Олега на Византию. После бурных событий 60-х гг. IX в. Русь на некоторое время отступает в тень. Не слышно ее голоса на международной арене. Молчит ее дипломатия. Но Русь не замирает; идут бурные социально-экономические процессы, развивается древнерусская государственность. Именно после 860 г. объединяются в политическое целое север и юг страны — новгородская и киевская земля. Создается политическое ядро восточнославянских земель, к которому одно за другим присоединяются племенные союзы иных восточных славян.

Эти события были связаны с походом Олега на юг. Двигаясь из Новгорода во главе большого войска, состоявшего из варягов, новгородских словен, кривичей и неславянских воинов — мери, веси, чуди, он захватил Смоленск, Любеч и появился под Киевом. Княжившие там Аскольд и Дир были убиты, и Олег остался в Киеве, сделав его центром своего государства. «Се буди мати градомъ русьскимъ», — будто бы заявил он. Об этом сообщает «Повесть временных лет». В дальнейшем Олег присоединил к себе земли древлян, северян, радимичей и, таким образом, объединил под властью Киева все основные русские племенные союзы. Он освободил северян и радимичей от платы дани хазарам. Лишь вятичи, не вошедшие в состав Руси, продолжали находиться в зависимости от Хазарского каганата.

Таким образом, не только решались внутриполитические задачи объединения восточнославянских племенных союзов в единое Русское государство, но и шел процесс освобождения русских земель от иноземного ига, креп государственный суверенитет Руси.

В это же время для дальнейшей стабилизации международных позиций Руси молодому единому государству пришлось заключить два дипломатических соглашения: одно — с варягами, другое — с венграми.

Варяги — жители южных берегов Балтийского моря, возможно, славянского происхождения, как доказывают некоторые отечественные, в том числе и советские, историки, ближайшие соседи новгородских славян, чуди, веси и других северных племен — издавна нападали на новгородские земли и даже возложили дань на новгородских славян. Однако затем варяжское засилье было сброшено, дань ликвидирована. Но, согласно летописи, в славянских землях начались междоусобицы, что привело к тому, что новгородцы послали к соседям гонцов с просьбой прислать им князя, так как в их земле нет «наряда», идет смута. В так называемой Иоакимовской летописи, сведения которой отразились в труде историка XVIII в. В. Н. Татищева, указывалось, что призвание новгородцами князя со стороны объяснялось династическим кризисом, отсутствием наследника у умершего новгородского князя и обращением новгородцев к его родственникам из прибалтийских славян. Не вдаваясь в смысл легенды о «призвании» варягов, заметим, что и позднее приглашение князя со стороны оставалось новгородской традицией. Князь командовал войском, охранял земли Новгородского княжества. Нет никакого сомнения в том, что государство зародилось здесь задолго до призвания варягов. Вспомним, что Новгородцы во главе с Бравлином ходили на Херсонес и Сурож еще в IX в.

Рюрик, а затем Олег, видимо, содействовали стабилизации власти в новгородских землях. В 882 г Олег объединил Новгород и Киев.

Но варяги не отказались от набегов на северо-западные русские земли, и тогда, чтобы превратит! опасных соседей в союзников, Олег заключил с нимк договор. В «Повести временных лет» сообщается что Олег «устави», т. е. наказал, Новгороду дават! варягам ежегодную дань в 300 гривен «мира деля» Русь предоставляла им эту дань вплоть до смерт! Ярослава Мудрого, т. е. до 1054 г. Без малого 150 ле г откупалась Русь от воинственных соседей.

Такого рода «мир» был вполне в духе времени. И вовсе не обязательно, чтобы слабейший платил сильнейшему. Порой и Византия, и Арабский халифат, и Персия — эти могущественные государства раннего средневековья — выплачивали регулярные дани своим соседям, чтобы обезопасить свои границы от их набегов. Вспомним, что еще в VI в. византийский император Юстиниан I выплачивал славянам большие суммы денег за покой на своих северных границах.

Но не только мир покупался таким образом, но и союзная помощь. И в данном случае есть основание думать, что варяги с этих пор стали постоянными союзниками Руси в ее военных предприятиях. Они ходили на Константинополь с Олегом и Игорем. Их постоянно призывали русские князья в минуты опасности.

Ставя перед собой масштабные государственные задачи, борясь за объединение русских земель, готовясь к продолжению и развитию международной деятельности, русские правители обеспечивали себе спокойный тыл, что тоже было определенной дипломатической мерой.

Вынужденный договор. На исходе IX в. князь Олег заключил еще один дипломатический договор.

В 898 г. под Киевом появились кочевые орды венгров, или угров, как называет их русская летопись. Венгры подошли к Днепру и стали «вежами», т. е. раскинули здесь свой укрепленный лагерь. Иных сведений о событиях под Киевом летописец не приводит: он их либо не знает, либо не хочет о них сообщать. Но в сохранившихся венгерских источниках приоткрывается эта таинственная завеса и становится ясной причина молчания русской летописи, отражавшей, как правило, версию событий со своей точки зрения.

Неизвестный венгерский автор XI в. рассказывает, как, двигаясь на запад, кочевья венгров дошли до киевских земель и «захотели подчинить себе королевство Русов». Русский князь (а княжил в это время в Киеве Олег) решил дать им бой, выступил навстречу врагу, но был разбит войсками венгерского вождя Альмоша. Воины Альмоша преследовали руссов вплоть до стен Киева, где и заперся Олег. Этим сведениям мы можем доверять, потому что и русская летопись говорит о появлении врага под стенами Киева. Трудно себе представить, чтобы венгров подпустили так близко, не вступив с ними в сражение. Далее хронист сообщает, что венгры «подчинили себе землю Русов», хотя из самого текста ясно лишь, что речь идет о типичных действиях завоевателей в чужой стране, а не о долговременном владении краем: венгры разграбили близлежащие земли, забрали много добычи, а затем пошли на приступ киевских стен. Руссы запросили мира, и их посольство явилось в лагерь Альмоша.

Венгры потребовали заложников, уплаты ежегодной дани в 10 тыс. марок, предоставления им продовольствия, одежды и других необходимых вещей. Руссы же выставили свое условие: венгры должны покинуть русские земли. На этом стороны и сошлись. Венгры ушли на запад, а Русь, видимо, продолжала выплачивать им дань. Это предположение основывается на том, что в последующие десятилетия Русь и Венгрия неизменно оказывались союзниками и вместе нападали на Византийскую империю.

Обезопасив свои границы на северо-западе, замирив кочевников-венгров, договорившись о военном союзе и с варягами, и с венграми, объединив русские земли, Олег приступил к осуществлению вожделенной цели русских князей последних десятилетий — утверждению международного авторитета Русского государства, повышению его международного престижа, отстаиванию интересов нарождающегося класса феодалов и богатого купечества во внешней политике страны.

И вновь взоры русского князя обращаются к Константинополю. В 907 г. «Повесть временных лет» сообщает, что Олег предпринял новый грандиозный поход на византийскую столицу. Он вел с собой варягов, словен, кривичей, древлян, радимичей, полян, северян, хорватов, дулебов, тиверцев, вятичей, а также иноязычные народы — чудь и мерю. Рать шла «на конех и на кораблех», т. е. и морем, и сушей. Что касается моря, то здесь все ясно: корабли Олега плыли вниз по Днепру, затем выходили в Черное море и двигались вдоль его западного побережья в сторону Босфора. Это был обычный путь русских ратей и купеческих караванов. Что касается конницы, то она могла пройти к стенам византийской столицы лишь по территории Болгарии, где правил в эти годы могущественный владыка — царь Симеон Великий. Как же могло случиться, что руссы нарушили суверенитет Болгарии? Думается, что все здесь было гораздо сложнее: Олег шел на Византию, уже заручившись поддержкой Болгарии, договорившись с Симеоном о беспрепятственном пропуске русского войска.

В ту пору Болгария вела с Византией долгую и изнурительную борьбу. Едва вступив на престол в 893 г., Симеон начал против империи военные действия, добиваясь приращения своих территорий за счет византийских земель на Балканах, стремясь утвердить привилегированное положение болгарского купечества на византийских рынках. В 904 г. обе стороны заключили мир, который не был прочным. Болгария готовилась к продолжению борьбы, а Византия с трудом отбивалась от наседавших со всех сторон арабов. В 907 г., в год нападения руссов, основные войска империи ушли на борьбу с арабами. Столица была практически беззащитна. В ней зрел заговор против существующего правительства. Вот этот-то благоприятный момент и выбрал Олег для нападения. Ученые считают, что Болгария тайно помогала Руси, пропустила по своей территории ее войска, предоставила руссам необходимую информацию. А это значит, что между Болгарией и Русью в это время был заключен тайный союзный договор.

Каковы были причины нападения руссов на Константинополь? Чего добивались они своим походом? Это лучше всего будет видно из последующего русско-византийского договора 907 г., но уже сейчас можно сказать, что триумф 860 г. стал забываться. На русском престоле появились другие лица; сошли с политической арены Византия и те, кто заключал с Русью невыгодный для империи мир, по которому руссы оказались, по существу, победителями. Возможно, что византийцы стали нарушать его условия, особенно в части привилегий русским купцам. Возможно, что новым победоносным походом Олег хотел возвысить свою власть, международный престиж Русского государства. Не последнее место в этих расчетах занимала и добыча.

Поход проходил успешно. Ослабленный отсутствием войск, Константинополь не сумел оказать должного отпора руссам. Греки лишь успели замкнуть гавань цепью и преградить русским ладьям подход к самим стенам города. Сначала русская рать опустошила пригороды столицы, забрала огромные богатства, пленных, а затем, согласно летописи, ладьи были поставлены на колеса и направлены к городу, т. е. суда двигались на катках и могли прикрывать от стрел наступающих русских воинов. Греки не выдержали натиска руссов и запросили мира.

Поход Олега на Константинополь

Подробно и красочно описал русский летописей ход переговоров, выработку условий нового русско-византийского договора. Вначале Олег потребовал баснословную сумму контрибуции — по 12 гривен на человека. А всего в русской флотилии было 2000 кораблей и в каждом по 40 воинов. Итого требовалось уплатить 960 000 гривен серебра. Лишь в этом случае Олег шел на перемирие. Греки согласились. Хотя, как считают ученые, во всей империи, наверное, не нашлось бы такого количества драгоценного металла. Тогда русский князь приказал своим воинам остановиться и начал «миръ творити» с греческими императорами — Львом VI и его братом и соправителем Александром, т. е. пошел на переговоры о мире.

Поход руссов в ладьях «на колесах»

В Константинополь отправились, как сообщает летопись, пять русских послов — Карл, Фарлоф, Вельмуд, Рулав и Стемид. Впервые после погибшего антского посла Мезамира славянские послы упомянуты по именам. Некоторые из этих имен нерусского происхождения. Но этот факт относится все к той же категории явлений, когда бывалые иноземцы привлекались на службу молодым государством, где, по существу, не было опытных кадров, особенно в области международных контактов. Здесь требовалось знание чужеземных языков, навыков вести переговоры, умение оформлять дипломатические документы. И варяги, бывшие в окружении Олега, вполне годились для этих целей. Итак, Карл был первым известным нам главой русской посольской миссии: по обычаю тех лет руководитель посольства упоминался в начале списка.

Морской поход русского войска

Основным требованием русского посольства в Константинополе стало требование об уплате Византией дани Руси: Олег наказал послам сказать грекам: «Имите ми ся по дань». Будучи в безвыходном положении, греки согласились и с этим требованием. Но переговоры продолжались. Греки, дав вначале общие обещания, приступили к торговле, спросили русского князя через послов: «Чего хоще-ши, дамы», т. е. дадим, сколько ты запросишь, хотя первоначальная сумма была уже названа.

И тут в ходе переговоров было окончательно сформулировано условие о выплате Руси византийцами денежных платежей. Конечно, уже не было и речи о сумме в 1 млн. гривен серебра. Разговор пошел о вещах вполне реальных. «И заповеда Олег, — говорится в «Повести временных лет», — дати воем на 2000 корабль по 12 гривен на ключь (на уключину. — А. С.) к потом даяти уклады на рускыа грады: первое на Киевъ, та же на Чернигов, на Переаславль, на Полтескъ (Полоцк. — А. С), на Ростов, на Любечь и на прочаа городы; по тем бо городомъ седяху (сидят. — А. С.) велиции князи под Олгом суще (подчиняющиеся Олегу. — А. С.)». На этом стороны и согласились.

Бой руссов с византийцами

Таким образом, вместо первого требования непомерной дани-контрибуции Олег выдвинул другое, которое, видимо, удовлетворяло и руссов, и греков. Условие выплаты контрибуции оставалось, но сумма была значительно снижена — вместо 12 гривен на каждого воина уплачивалось по 12 гривен на уключину, на весло, за которым сидело по нескольку человек. Зато русские послы добились права на уплату Византией Руси ежегодных денежных «укладов» — дани.

Наконец-то Русь получила от Византии ту же высокую привилегию, которой пользовались и другие соседи и союзники империи. Константинополь платил ежегодные денежные дани в свое время Аварскому каганату, Хазарии, затем стал платить Болгарии, некоторым другим странам. Разными причинами объяснялись эти выплаты. Болгария в конце VII в. вырвала это условие силой, и с тех пор Византия, правда с перерывами, которые вызывали новые военные конфликты, уплачивала дань болгарам. У Аварского каганата таким путем покупалось в свое время спокойствие на византийских границах, у Хазарии — союзная помощь. И не только Византия строила свои отношения с соседями на условиях выплаты ежегодных денежных даней. Подобного рода договоры заключали между собой и другие государства. Так, германский король Генрих I в середине X в. выплачивал Венгрии ежегодную денежную дань за условие не нарушать мира на германских границах. И едва Германия отказалась выплачивать дань, как венгры организовали нападение на земли Генриха I.

Эту традицию взаимоотношений между странами уже освоила и Русь: она сама ежегодно выплачивала дань варягам за мир на своих северо-западных границах, откупилась такой же данью от нашествия венгров в конце IX в.

Теперь же настало время Руси диктовать свои условия Византии, и в основе их лежал победоносный поход русского войска на Константинополь. Русь отныне не только была признана Византией, но и поднялась на совершенно новый уровень отношений. Условия нового договора как бы ставили ее в один ряд с крупными державами второй половины I тысячелетия н. э. Теперь уже Византия уплачивала Руси дань.

Забегая вперед, скажем, что все последующие конфликты Руси с Византией, войны между ними во многом происходили оттого, что империя, пользуясь тем или иным поводом, отказывалась платить дань, а Русь стремилась заставить ее выполнять прежние обязательства.

Византийский хрисовул. Послы Олега в Константинополе в ходе напряженных переговоров договорились о возобновлении между странами мирных отношений, добились выплаты империей контрибуции и дани. Но это еще не все. Наряду с традиционными для отношений между различными странами условиями мира Русь выговорила у Византии и другие пункты нового договора, причем они были оформлены в виде жалованной грамоты императоров Византии Руси — таков уж был порядок заключения Византией договоров с другими странами, договоров, даже невыгодных империи. Они все равно облекались в форму пожалования — империя никак не могла отказаться от своего первенствующего политического положения в окружающем ее «варварском» мире. А для «варваров» важна была суть дела. Не пришло еще время для того, чтобы они дали бой византийским дипломатам и по части формы дипломатических документов.

В жалованной грамоте, которая в Византии называлась хрисовулом, говорилось о том, что русские послы, приходя в Константинополь, имеют право требовать посольское содержание «елико хотячи», т. е. столько времени, сколько им потребуется. Что касается самого содержания, то оно было точно определено византийским дипломатическим ведомством в соответствии с принятыми правилами. Заметим, что в Византии с момента пересечения ее границы иностранные посольства брались на содержание империи вплоть до отбытия в свою страну. Обычно определялись и сроки пребывания послов в Византии. Иногда в договорах между различными странами подчеркивалось, что сроки пребывания посольств должны быть короткими, строго необходимыми для завершения дела. Руссы же добились для себя бессрочного содержания, что, возможно, было связано с трудностями длительного пути, а также невозможностью за одну навигацию уладить все необходимые дела. Им приходилось задерживаться в Византии и на зиму, а возвращаться лишь следующей весной.

Русским купцам было позволено брать месячину, т. е. помесячное содержание в виде хлеба, вина, мяса, рыбы, фруктов в течение шести месяцев, т. е. на период одной навигации, в весенне-летне-осенний период. Если первый торговый караван мог появиться на Руси в конце апреля — начале мая, то в октябре — не позже — купцы должны были отбывать из пределов Византийской империи. Зато и им, и послам предоставлялось право вволю пользоваться византийскими банями («И да творят им мовь, елико хотят»). Греки пошли навстречу руссам в их пристрастии к баням, о котором уже в те времена сообщали византийские и восточные авторы. Кроме того, русским караванам предоставлялись на обратную дорогу по необходимости корабельные снасти, еда.

Дипломатические и торговые отношения между Русью и Византией прочно входили в русло международных традиций; договор отражал и насущные интересы русского купечества.

Свои требования выставили руссам и греки. Если руссы приходили в Византию «бес купли», т. е. не для торговли, то им купеческое содержание — месячина не предоставлялась. Придя в город, все пришельцы из Руси должны были селиться на русском подворье, около монастыря святого Маманта. По приезде их должны были переписать императорские чиновники, выяснить, кто с какими целями прибыл и кому полагается купеческая месячина, а кому нет. В Константинополь руссы должны были входить лишь через одни ворота, без оружия, в сопровождении императорского чиновника: греки боялись, как бы русские вооруженные отряды хитростью не захватили город; тем более что такие факты случались: франки, болгары, турецкие пираты при помощи разных хитростей в IX — X вв. не раз небольшими силами овладевали крупными городами.

И еще одно условие выставили греки: «да запретить князь словомъ своим приходящимъ Руси зде, да не творять пакости в селех в стране нашей». Это последнее ограничение ясно показывает, в какую сторону были направлены заботы греков: они стремились поставить руссов в Византии в определенные рамки законности, предотвратить их бесчинства на пути к Константинополю, ведь русские караваны были многочисленны и хорошо вооружены.

В конце жалованной грамоты руссам предоставлялось право беспошлинной торговли в Византии: «да творять куплю, яко же имъ надобе, не платяче мыта (пошлин. — А. С.) ни в чем».

Этот пункт договора был исключительно важен для русского купечества. Беспошлинная торговля была мечтой всех купцов мира во все времена. С неохотой предоставляли это право страны друг другу, и то либо под военным давлением, либо в силу каких-то особых причин. Так, Иван Грозный, стремясь укрепить торговые контакты с западными странами через порты Белого моря, предоставил беспошлинную торговлю в России английским купцам, первым появившимся в XVI в. на русском Севере.

В 907 г. это право было добыто победоносным походом русской рати под Константинополь.

В соответствии с тогдашними международными традициями переговоры завершились встречей Олега с византийскими императорами Львом VI и Александром. Императоры «миръ сотвориста со Олгом, имше по дань и роте заходивше межы собою, целовавше сами крестъ», т. е. договорившись о мире и согласившись выплачивать руссам дань, дали клятву (роту) и целовали по христианскому обычаю крест в знак верности заключенному соглашению.

Олег, согласно русскому обычаю, также дал клятву на верность договору: и он и его мужи «по Рускому закону кляшася оружьем своим, и Перуном богомъ своим, и Волосомъ, скотьемъ богомъ».

В заключение церемонии Олег повесил свой щит на воротах Константинополя в знак мира. Эта традиция была весьма распространенной у народов Восточной Европы. Наш летописец почему-то посчитал, что свой щит Олег водрузил на константинопольских воротах в знак победы. Простим древнему автору это небольшое увлечение, вызванное глубоко патриотическими намерениями.

Договор 907 г. открыл новый этап в истории древнерусской дипломатии. Русь впервые перешагнула рубеж, отделявший, пусть и сильную, «варварскую» державу от «цивилизованной» империи. В прошлом остались полевые миры, клятвенные устные соглашения IX в. На сей раз Русь не только встала вровень с другими крупными державами того времени в своих отношениях с Византией, но и превзошла их тем, что подробно, в виде письменного документа детализировала суть этих отношений — политическую и экономическую.

Договор 907 г. на долгие годы (обычно такие миры, называвшиеся глубокими, государства заключали на 30 лет) заложил фундамент отношений между двумя странами. Но характеристика договора будет неполной, если мы не обратим внимание на последующие союзные действия Руси и Византии на Востоке.

Еще применительно к 60-м гг. IX в. была замечена связь между русско-византийским договором «мира и любви» и действиями русской рати в Закавказье, ударившей по вассалам Арабского халифата. Теперь это повторилось. В 909 — 910 гг. состоялся новый поход русской рати на Восток, направленный против Юсуфа ибн-Абу с-Саджа, наместника багдадского халифа в Южном и Юго-Западном Прикаспии, а также против Саманидов — владетелей Мавераннахра, Хорасана и Табаристана, бывших вассалами халифа. Вполне вероятно, что дань, которую выплачивали византийцы Руси, шла и в уплату союзнических действий руссов на Востоке. Но пока это предположение. Последующие факты поставят его на прочную документальную основу.

Новое соглашение. Прошло четыре года, и древнерусская дипломатия обогатилась еще одним выдающимся дипломатическим памятником, на сей раз письменным русско-византийским договором.

За это время между Русью и Византией не произошло никакого военного конфликта; русская летопись вообще молчит о каких-либо событиях в 908 — 912 гг., а потом вдруг под 912 г. летописец записал: «Посла мужи свои Олегъ построити мира и положити ряд межю Русью и Грекы...» А далее изложил новый письменный договор, имеющий точную дату — 2 сентября 911 г.

Причину нового соглашения, которое говорит о большой дипломатической активности Руси в это время, мы находим в самом летописном тексте. Олег собирался «построить» мир, т. е. усовершенствовать его, и «положити» ряд между двумя странами. А ниже в самом договоре расшифровываются эти понятия: посольство было послано в Константинополь «на удержание и на извещение от многих лет межи хрестьяны (греками. — А. С.) и Русью бывшюю любовь»; было решено укрепить эту «любовь» «не точью просто словесемъ, и писанием и клятвою твердою», т. е. стороны посчитали необходимым договор о «мире и любви», заключенный в 907 г. устно, теперь положить на пергамен, сделать его письменным документом. Что касается «ряда», то договор вполне проясняет причину его выработки. После закрепления в письменном виде идей мира и дружбы между двумя странами договор продолжается перечислением конкретных пунктов, в которых отражено дальнейшее совершенствование отношений между подданными обеих стран. Об этих пунктах там сказано: «А о главах, аже ся ключит проказа, урядимъ ся сице», т. е. стороны урядились, выработали «ряд» по всем возникающим спорным вопросам, различного рода злодеяниям. Видимо, за истекшие четыре года бурно развивались торговые отношения между странами: немало руссов побывало в Византии, немало греков посетило Русь — и выявилось, что эти поездки таят в себе массу возможных казусов, противоречий и даже уголовных преступлений. Новый «ряд» указывал путь для решения основных возникающих спорных вопросов.

Конечно, такие соглашения не заключаются без предварительной договоренности. Так и здесь: прежде чем русские послы появились в Константинополе, между русскими и византийскими дипломатами состоялась предварительная встреча, о чем говорят начальные слова: «Равно другаго свещания, бывшаго при тех же царьхъ Лва и Александра», т. е. текст договора представлен в соответствии с другим совещанием, которое состоялось при императорах Льве VI и Александре, правивших на византийском престоле вдвоем до июня 911 г., когда к ним присоединился также объявленный императором малолетний сын Льва VI — Константин. Кстати, в самом тексте договора, который был заключен в сентябре 911 г., упоминаются уже все три византийских императора. Такого рода предварительные встречи для выработки проекта нового договора практиковались уже во второй половине I тысячелетия. Кроме русско-византийских письменных договоров известен еще один письменный развернутый договор, заключенный Византией с другой державой, — это договор с Персией 562 г. Проект его тоже вырабатывался во время предварительных встреч представителей двух государств, и лишь затем состоялась специальная посольская конференция, на которой и был составлен окончательный текст договора.

Итак, русские послы в который раз двинулись в Константинополь для выработки нового «Мира — ряда». В начале договора приводятся полностью их имена — пятнадцать человек, и среди них наши старые знакомые Карл, Фарлоф, Вельмуд, Рулав и Стемид. Причем Карл снова идет первым, а это означает, что он и на этот раз был главным, первым послом, а Стемид замыкает список, как и в 907 г. Там он упоминался последним, пятым, и здесь также стоит последним, пятнадцатым. Эти детали указывают, что уже в это время на Руси, как и в других странах, появились, как бы мы сегодня сказали, кадровые дипломаты. Карл уже не в первый раз встает во главе русского посольства. Не исключено, что он участвовал и в предварительных переговорах относительно «мира—ряда». А Стемид, вероятно, был либо писцом, либо переводчиком, во всяком случае занимал в составе посольства самое низкое положение.

Послы гордо заявили в Константинополе (и это нашло отражение в первых словах договора), что они представляют всю Русскую землю: «Мы от рода рускаго... иже посланы от Олга, великого князя рускаго, и от всех, иже суть под рукою его светлых и великих князь, и его великихъ бояръ...» Если раньше в применении к прежним временам можно было спорить, что это за Русь представляли неведомые послы, то теперь все сомнения исчезают: посольство направлено сильным и известным государством. Этот факт проливает свет и на прежние посольства. Несомненно, между ними протянута единая непрерываемая нить — с каждым десятилетием о государстве Русь появляется все больше сведений, все громче звучит его голос на международной арене. Вся Русь имеется в виду в этих словах, потому что вассалы Олега сидели и в Чернигове, и в Переяславле, и в Ростове, и в Полоцке, и в других городах. Но Русь княжеско-боярская. Перед нами впервые звучит полноправное представительство единого Русского государства, объединившего почти все основные восточнославянские племенные конфедерации—княжества.

Громко и торжественно, впервые в письменном виде провозглашают два государства свою приверженность «миру» и «любви»: «по первому убо слову да умиримся с вами, грекы, да любим друг друга от всеа души и изволениа...» А далее следует текст, который говорит, что обе стороны клянутся соблюдать «любовь непревратну и непостыжну», «непре-хожну всегда и во вся лета». Затем идет «ряд»—серия статей, регулирующих последующие отношения между руссами и греками. Они охватывают самые разнообразные стороны жизни подданных обеих стран. Статьи говорят о способах рассмотрения различных злодеяний и мерах наказания за них; об ответственности за убийства, за умышленные побои, воровство, грабеж, за неуплату долга. Особо оговаривается порядок помощи купцам обеих стран, потерпевшим кораблекрушение. Подробно определена практика выкупа пленников друг у друга. Утраченная и не восстановленная статья посвящена порядку русской торговли в Византии. Сохранилось лишь ее название «О взимающих куплю Руси». По-видимому, она включала те пункты, регламентирующие русскую торговлю в империи, которые были записаны еще в договоре 907 г. Во всяком случае в последующем русско-византийском договоре 944 г., который объединил в единое целое «мир» 907 г. и «мир — ряд» 911 г., эти торговые пункты договора 907 г. воспроизводятся почти полностью.

В одной из статей четко видны классовые интересы двух раннефеодальных государств. Речь идет о статье, посвященной порядку возвращения бежавшей или похищенной русской челяди, рабов, феодально-зависимых людей. Строго приказывается возвращать челядь владельцам по их искам. Специальная статья говорит о союзной помощи грекам со стороны Руси и о порядке службы руссов в императорской армии. Если после выполнения союзной помощи русские воины захотят остаться уже «своею волею» в императорской армии, это им разрешается — «да будуть». Статья эта ясно указывает на то, что само условие о союзе двух государств и помощи Византии со стороны Руси было сформулировано ранее, по всей вероятности, в 907 г., а в 911 г. на этот счет появилось просто дополнительное разъяснение.

Мы видели, как после 907 г. Русь, выполняя союзнические обязательства, нанесла удар на Востоке по противникам Византии. Сразу же после 911 г. она снова активно выполняет свои союзнические обязательства: в 912—913 гг. следует новый русский поход в Закавказье; в это же время 700 русских воинов в составе византийской армии полководца Имерия отправляются на войну против критских арабов.

Характерной чертой этого нового соглашения является то, что оно уже не носит формы императорского пожалования. Руссы настояли на полном равноправии при оформлении нового договора. Это была большая дипломатическая победа. Она еще более возвышала политический престиж молодого Русского государства.

Действительно, основная часть статей договора носит двусторонний характер: хранить «мир и любовь» должны обе стороны, нести ответственность за преступление обязаны одинаково и руссы, и греки, и даже оказывать помощь ладье, «выверженой» на берег, и проводить ее «поздорову» в «бестрашное место» вменяется обеим сторонам.

Более того, договор был составлен в двух абсолютно одинаковых экземплярах на греческом и русском языках. Только в русском тексте к грекам шло обращение от имени русского великого князя, его князей и бояр, а в греческом — от лица византийских императоров и «всех греков». Стороны обменялись этими грамотами: руссы получили греческий текст, а греки — русский. Но каждая сторона оставила себе копию со своего текста, который был отдан другой стороне. Вот эта-то копия с русского текста и попала, видимо, в руки Нестора — автора «Повести временных лет». Несомненно, что в великокняжеской канцелярии находился и оригинал договора на греческом языке. Этот порядок вполне был в духе времени — так же оформлялись и другие договоры раннего средневековья, в частности уже упомянутый греко-персидский договор 562 г. Русь тем самым продолжала осваивать международную практику заключения равноправных межгосударственных соглашений.

Впоследствии все эти документы — греческий оригинал и русская копия — погибли, и данный договор, и другие аналогичные документы сохранились в единственном виде в составе «Повести временных лет».

И все-таки Руси еще не удалось добиться полного равноправия с империей при заключении договора 911 г. Это видно из того, что вновь и вновь русские послы вынуждены были отправляться в Византию. Именно там решались судьбы отношений между двумя государствами. Олег — великий киевский князь — именовался в договоре просто «светлым князем», «светлостью», что, конечно же, принижало русского владыку перед иными крупными властелинами — хазарским каганом, болгарским царем, франкским императором, персидским шахом. Да и в отношении союза с Византией Русь находилась в невыгодном положении: союзные обязательства несла только русская сторона, только руссы должны были являться на помощь империи, принимать участие в ее походах.

Устранение этого неравноправного положения было еще делом будущего...

Закончились переговоры в Константинополе, был выработан и подписан русско-византийский договор. И теперь русским послам предстояло собираться в дорогу — уже близилась осень, плавание судов по Черному морю и Днепру заканчивалось.

Киевская серебряная гривна XI в. и златник князя Владимира Святославича X в.

Перед отъездом на родину русское посольство было принято императором Львом VI, и на этом приеме послам были преподнесены дорогие подарки: золото, шелковые ткани, драгоценные сосуды. В данном случае русская дипломатическая миссия получила принятую в международной практике прощальную аудиенцию, или «отпуск», как ее именовали на Руси, у главы принимающего государства; подарки тоже были частью этого «отпуска».

А потом к послам назначили сопровождающее лицо — императорского «мужа», который ознакомил их с достопримечательностями Константинополя. Послы ходили по византийской столице, поражались на «церковную красоту», «полаты златыа» и всякое «сущая богатество». Особенно старались греки продемонстрировать руссам богатства и мощь византийской церкви, приобщить их к православным святыням. Летописец даже сообщает, что греки «учаще я (их. — А. С.) к вере своей и показующе им истиную веру». Так была продолжена линия, начатая еще в Суроже и поддержанная русским крещением в 60-е гг. IX в.: Византия настойчиво старалась крестить Русь и привязать ее к своей церковной и политической колеснице, а Русь, неторопливо идя навстречу Византии, примеривала христианство к собственным классовым и государственным интересам. Как видим, крещение Руси в 988 г. Владимиром имеет свою долгую и противоречивую историю.

Но и на этом еще не закончилась история русского посольства в Византию в 911 г. Прибыв на родину, оно было в торжественной обстановке принято князем Олегом. Послы доложили ему о ходе переговоров, о содержании нового договора, о том, «како сотвориша миръ, и урядъ положиша межю Грецкою землею и Рускою...».

Такой официальный прием посольства главой государства по возвращении послов на родину стал уже традиционным для международной дипломатии, и Русь приняла эту традицию, подчеркнув важность своей миссии в империю и значительность порученного ей дела.