Калуженин - прозвище Донского атамана Осипа Петрова, очевидно, полученное им по той причине, что он был выходцем из служилых полковых Казаков Г. Калуги (СМ. Петров Осип). 4 страница

В 1848 г. ген. К. был назначен Наказным атаманом Кавказкого Линейного Войска.и оставался им четыре года. Как боевой командир и мудрый атаман, К. пользовался общим уважением и симпатиями Линейцев, а его имя - в казачьем произношении Круковской - попало в некоторые казачьи песни.

КРУГ СПАСЕНИЯ ДОНА - собрался 11 мая н. ст. 1918 г. в Новочеркасске и состоял из представителей станиц уже освобожденных от красной гвардии. За пять-шесть недель соввласти на Дону, отдохнувшие после фронта Мировой войны. Казаки близко ознакомились с идеалами и действиями ее представителей. Признав теорию и практику большевизма для себя неприемлемой, они дружно принялись очищать от пришельцев свои города, станицы и хутора. Первые столкновения начались в станицах Луганской (8 марта), Хомутовской (9 марта). 18 марта восстали Суворовцы, поддержанные станицами Нижне-Чирской, Есауловской, Потемкинской, Верхней к Нижней Курмоярскими, Нагавской, Баклановской и Филоновской. Они призвали из степей донских партизан с Походным атаманом П. X. Поповым, после чего поднялся почти весь Дон, освобождаясь с успехом от власти чужаков. Станицы Кривянская, Заплавская, Бесергеневская, Мелеховская, Раздорская и Богаевская, под командой войскового старшины М. А. Фетисова, заняли Новочеркасск и образовали Временное Донское правительство с председателем есаулом Г. П. Яновым. 4-го апреля им пришлось уйти из столицы Дона под давлением подошедших красных подкреплений, но 25 апреля Новочеркасск снова и надолго перешел в руки Донцов, Тогда то представители освобожденных станиц собрались на К.С.Д. Уже 3/16 мая Народное Собрание избрало на пост Донского атамана генерала П. Н. Краснова и одобрило проект Основных Законов, первый пункт которых подтверждал независимость Донской республики Всевеликого Войска Донского. До полного освобождения Дона и съезда Большого Войскового Круга атаман получил всю полноту власти по управлению краем и по организации вооруженных сил. Постановления Круга С. Д. Были утверждены Большим Войсковым Кругом в сентябре того же 1918 г.

КРУТЬКИ - рыбаки-браконьеры, ловившие рыбу в запретное время или в «заповедных» водах Нижнего Дона.

КРУШИТЬСЯ (дон.) - печалиться, тосковать.

КРЫГА - льдина, плывущая по реке.

КРЫЛЕС (некр.) - балкон, галлерея вокруг дома.

КРЫЛЬЦА - верхняя часть спины, лопатки.

КРЫМСКАЯ СТОРОНА - старинное название степи вдоль правого берега Донца и Нижнего Дона.

КРЮКОВ Дмитрий Иванович (дон.) - род. ок. 1815 г., ст. Глазуновской; вахмистр действительней службы. Его отец войсковой старшина в отставке Иван Гордеевич К. оставил сыну в наследство «офицерскяй участок», на котором К. вел хозяйство и благодаря которому имел возможность дать образование своим детям. Из них Николай умер в молодости, Федор стал известным казачьим писателем и журналистом, Александр был полезен Дону в качестве ученого лесовода, но в 1920 г. замучен в Чека слободы Михайловской, Евдокия и Мария умерли от голода в тридцатых годах. К. неоднократно избирался атаманом своей станицы и умер выполняя четвертый срок этой должности.

КРЮКОВ Петр Федорович (дон.) - рожд. 1904 г., ст. Глазуновской; внук предыдущего, талантливый народный поэт. В 1920 г. вывезен из Крыма заграницу и обучался в Донском кадетском корпусе; потом поселился во Франции и занимался сельским хозяйством. Горячий казачий патриот К. принадлежал к Вольно-казачьему Движению с первых дней его организованного существования в эмиграции. Печатался в журналах «Вольное Казачество», «Казакия», «Казачье Единство». В последние годы жизни издавал и редактировал «Казачий Литературный Сборник». Умер 8 апреля 1963 г. в госпитале г. Сан Африк (Франция).

КРЮКОВ Федор Дмитриевич (дон.) - род. 7 февраля 1870 г., ст. Глазуновской; отец предыдущего; писатель и общественный деятель, член Русской Государственной Думы первого созыва. Учился в Устьмедведицкой гимназии и закончил курс Историко-филологического факультете в Московском университете. Вначале служил преподавателем истории и географии в Орловском кадетском корпусе, а потом назначен инспектором Нижегородского реального училища. В 1906 г. избран представителем донского населения в Русскую Государственную Думу и после ее Принудительного роспуска, бил одним из подписавших Выборгское воззвание. В связи с этим провел несколько месяцев в камере петербургской пересыльной тюрьмы, по обвинению в деятельности направленной к ниспровержению существующего строя. Судом был оправдан, но в административном порядке лишен права пребывания в родной станице и долгие годы оставался под полицейским надзором. Это не помешало К-ву сотрудничать в журнале «.Русское Богатство» в качестве редактора отдела беллетристаки, при главном редакторе В. Г. Короленко. С началом Первой Мировой войны - журнал, вместе с газетой «Русские Ведомости», командировал К-ва военным корреспондентомна фронт. В 1916 г. ему поручено заведывание Краснокрестовским отрядом Государственной Думы.

После революции, летом 1917 г. К. возвратился на Дон и бессменно избирался представителем своей станицы на Донские Круги всех созывов; пришлось ему принимать участие и в вооружейной борьбе за Казачий Присуд. Неизменный секретарь Круга, он в 1920 г. эвакуировался из Новочеркасска вместе с Донским правительством и отходил на Кубань. Умерот гнойного плеврита 20 февраля 1920 г. в ст. Ново-Корсуньской, где и погребен.

По тематике литературного творчества К. заслуженно считается казачьим национальном писателем. Первая его повесть «Казачка» напечатана еще в студенческие годы автора; его стихотворение в прозе «Родимый Край» известно широким кругам грамотных Казаков. В ноябре 1920 г. ст. Усть-Медведицкая чествовала своегопитомцапо поводу 25-тилетнего юбилея его литературной деятельности.

КРЮЧКОВ Кузьма Фирсович (дон.) - род. в 1890 г. на хуторе Нижне-Калмыковском, Усть-Хоперской станицы; популярный народный герой. Окончил станичную школу; на военную службу призван в 3-й Доя. каз. Ермака Тимофеевича полк. В начале Первой Мировой войны слава онем прогремела на всю Россию, как о воине, совершившем беспримерный подвиг, упорного сопротивления Германцам. Это была одна из первых боевых встреч. Сторожевой дозор из четырех рядовых во главе с приказным К-вым неожиданно наткнулся на разъезд в 30 человек противника. Окруженный ими, К. отбивался винтовкой и шашкой, а после, вырвав из рук немецкого улана пику, заставив ею разорвать кольцо окружения и сумел уйти из рук неприятеля, оставив на поле боя 14 трупов противника; из них на долю К-ва приходилось 12.Сам он получил 16 колотых ран. Конь, раненный одиннадцать раз, вынес своего потерявшего сознание и склонявшегося к его шее, всадника. За этот подвигК. первым из всех рядовых Русской армия в 1914 г. награжден Георгиевским крестом. К концу войны он заслужил 2 Георгиевских креста и 2 медали. После развала Русской армии возвратился с полком на Дон в звании подхорунжего. В чин хорунжего произведен за боевые отличия во время восстания против большевиков; сражался с ними в рядах 15-го Дон. каз. атамана Назарова полка и пал в бою под деревней Лопуховка Саратовской губ, 18 августа 1919 г. Погребен на кладбище родного хутора.

КУБАНСКИЕ КАЗАКИ - коренные жители правого берега р. Кубань и Приазовья. Под своимименем К. К. появляются в исторических источниках только перед концом XVII ст., но истории известны Казаки проживавшие в тех же местах, и раньше. Наше имя встречается в разных начертаниях высеченным на камнях в текстах греческих и римских инскрипций Меотиды и Танаиды уже в античную эпоху н. эры. Там. оно писалось, как Касакос, Гасакое, Касагос (В. В. Латышев, Вс. Миллер Язык Осетин). Персидская география Х в. (Гудуд ал Алэм) знала там же в Приазовье Землю Касак. Выходцев из этой земли русские летописи называют Козарами, Черными Клобуками и Черкассами. В 1282 г. оттуда же выселились Пятигорские Черкассы, основавшие г. Черкассы на Днепре (И. Болдин). Этот род Черкасов считался на Руси христианским со славянской речью. Со слов Pyсских, такими их описал Матвей из Мехова и германский посол в Москву Сигизмунд Герберштейн, жившие на переломе пятнадцатого и шестнадцатого столетий. Русские икрымские акты того времени называют их также Казаками Азовскими. Прозвище К. К. появляется в актах только через двести лет после этого. Так именовались, обосновавшиеся за турецкой границей на Кубани, сторонники Степана Разина. Кроме старой веры, они унесли ссобой разинский дух вражды к Москве и ее донским сторонникам.

В эпоху Разина влиятельные круги донского населенияне проявляли особенного интереса к русским церковным распрям, не принимали близко к сердцу и реформы патриарха Никона. Они не разделяли той ненависти к московским порядкам, с которыми приходили на Дои служилые Казаки, запоздавшие с возвращение на родную реку. Сторонники Разина представлялись старожилым Донцам только смутьянами, из-за которых осложнялись отношения с царем и в результате выступления которых пришлось пожертвовать частью политической независимости.

Между тем, антимосковские выступления продолжались на севере Дона и после гибели Разина. Теперь они влились в формы сопротивления «никонианским» новшествам. При этом поборникам старого обряда приходилось выдерживать натиск и со стороны южан, покорных царским велениям и со стороны самих Русских, не стеснявшихся вторгаться в северные области казачьих владений. Крепким прибежищем старообрядцев на Дону несколько лет оставались городок и монастырь у речки Медведицы. Там собирались наиболее упорные противники Москвы и старожилые и новопришлые. Московиты разрушили этот оплот «древлего благочестия» в 1689 г. и тогда остатки, непримиримых ушли за турецкую границу на Сев. Кавказ. Сначала они обосновались на р. Аграхань, а в 1703 г., с разрешения султана, перешли на правый берег Нижней Кубани. Там от Лабы до Азовского моря они и основали несколько поселений и с этого времени стали именоваться Кубанскими Казаками.

В 1708 г. Донской атаман Булавин и его помощники направили к ним свою грамоту: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, аминь. От донских атаманов-молодцов, от Кондратия Афанасьевича Булавина и от всего Великого Войска, рабом Божиим и. искателям имени Господни, Кубанским Казакам, атаману Савелию Пахомовичу или кто протчии атаманы обретаютца и всем атамана-молодцам челобитье и поздравление. Милости у вас атаманов-молодцов слезно просим и Бога молим, и ведомо вам чиним, что послали мы Войском на Кубань в Ачюев к Хосяну-паше и к Сартлану-мирзе свое войсковые письма об мировом между вами и нами и крестном состоянии, как жили и наперед сего старые Казаки».

Описав дальше события победного булавинского восстания, они закончили. «И хотели было послать к вам, атаманы-молодцы, своего Казака, а твоего, Савелий Пахомович, племянника Антона Ерофеева с теми же торговыми людьми, с которыми письма посланы к Хосяну-паше и к Сартлану-мирзе. И мы о том ныне поопасались с сим письмом его, Антона, к вам послать потому, что от неправедных бывших наших старшин Кубанцы многие сиры и разорены. А ныне мы государи наши батюшки, Савелий Пахомович и все атаманы-молодцы, обещалися Богу, что стать нам за благочестие, за дом Пресвятыя Богородицы и за святые соборные и апостольские Церкви, и за предание седми Вселенских Соборов, как они святые на седми Вселенских Соборах утвердили веру христианскую и во отеческих книгах положили, и мы в том друг другу души подавали и кресту святое Евангелие целовали, чтобы нам всем стоять в соединении и умирать друг за друга».

27 мая 1708 г. из Черкасска на Кубань пошло новое письмо. Начиналось оно поклонами знакомым и родственникам с просьбою прислать кого либо для связи: «А если у кого товары какие и вы возите к нам, Войску, для продажи неопасно. А у нас ныне войска со всех рек, с Дону, с Донца, с Хопра, с Бузулука, с Медведицы и со всех запольных речек на острову изо всякой станицы старших людей, кроме молодых, которые встречине (поверстанные из станичных гарнизонов, каждый третий. Составитель). И по сему письму будем вашу милость ожидать к себе и вам бы пожаловать приехать к нам в Черкасск не помешкав с тем вместе, как посланы будут из Ачюева от Хосяна-паши и от Сартлана-мурзы с письмами Татары. А ныне на реке у нас Казаков в едином согласии тысяч со сто и больше, а наперед что будет, про то Бог весть, потому что многие русские люди бегут к нам на Дон денно и нощно с женами и детьми от изгона царя нашего и от неправедных судей, потому что они веру христианскую от нас отнимают».

В конце письма просят ничего не рассказывать о своей переписке с Доном никаким русским людям, если бы они там оказались. Это значит, что среди К. Казаков обычно Русских не было, а их общины состояли из людей, которые знали, «как жили и наперед сего старые Казаки».

В сентябре месяце 1708 г., после того как Дон был занят русскими войсками, остатки армии Булавина вместе с семьями тоже ушли на Кубань. Количество их источники указывают по разному, от двух до сорока тысяч. Очевидно, самую правильную цифру дает А. И. Ригельман - 8.000 душ обоего пола. Повел их атаман Игнат Некрасов.

На Кубани Некрасовцы основали несколько новых поселений между прежними К. Казаками. Больше всего их разместилось на Таманском полуострове в трех городках со старыми донскими названиями: Блудиловский, Голубинский и Чирянский. Казаки объединились здесь в Великое Войско Кубанское, куда принимались все Казаки, уходившие от насилий. Приходили Донцы,несмирившиеся с новыми порядками на Дону, приходили Волгские Казаки, потерпевшие от Петра 1-го в 1709-10 гг. пришла и часть Запорожцев после поражения под Полтавой.

Первые десятилетияК.К. не прекращали борьбы начатой Разиным и Булавиным. Они совершили несколько походов вглубь России, доходили до Харьковской, Саратовской и Пензенской губерний. Посещали и Дон, где расправились с некоторыми противниками. По договору с султаном, они должны были признавать Крымского хана его наместником и сноситься с ним через Ачуевского пашу или через сераксира, проживавшего в Копылах (ст. Славенской}. Они не могли устанавливать непосредственные дипломатические связи с соседями, должны были охранять границу со стороны России и следить за поведением ближних кочевников. Как некогда в Золотой Орде, они сохраняли веру отцов, не платили налогов, жили по своим обычаям с выборными атаманами, могли заниматься добычей нефти, скотоводством и рыболовством. Благодаря непрочности пограничного положения, избегали хлебопашества. Годом смерти атамана Некрасова считается 1757, когда прекратились и выпады К. Казаков на русские рубежи.

Во время Русско-турецкой войны в гг. 1735-39, К. К. находились в рядах армии султана. Вскоре посленееначалосьих постепенное переселение на Дунай и в М. Азию. Россия должна быласмириться с их существованием: по договору с Сагиб Гиреем (1-го ноября 1772 г.), «все татарские и черкесские народы, томанцы и некрасовцы по прежнему имели быть во владении хана Крымского» (Н. А. Смирнов, Политика Россия на Кавказе, стр. 103).

Когда турки оставили Тамань, К. К. переселились на левый берег Кубани. Через шесть лет, в августе месяце 1783 г., после жестоких боев с полками Суворова, они всем Войском отошли к Анапе.Там собралась и их сильная морская флотилия. 18 сентября на думбасах и морских чайках отплыли н берегам М. Азии шесть с половиною тысяч душ К. Казаков. Среди горцев осталось не больше 200-300 семей, из которых часть смешалась с Адыгейцами, а другие послужили после первыми кадрами населения Некрасовской станицы в Майкопском отделе. Прожив два века на турецкой земле, К. К. до наших дней сохранили в памяти годы пребывания на Кубани. Еще и теперь Некрасовцы «кубанцы» отличают себя от «дунаков». которые, по словам Минорского, посетившегоих в Турции, «не имеют ничего общего с первоначальными К. Казаками. Большая часть - это просто южно-русские переселенцы и беглецы и лишь по недоразумению именуются Казаками» (В. Ф. Минорский. Урусских подданых султана.Живая Старина, 1902, июнь—июль).

Непримиримость первых К. Казаков питалась мотивами религиозными и потому нерушимо переходила от поколения к поколению больше двух веков. У населения Запорожского Низа, претерпевшего руину Сичевой республики в 1775 г., подобные религиозно-идеологические мотивы отсутствовали. Может быть, благодаря этому значительное большинство Днепровских Казаков легче примирилось с русскими виновниками своего несчастья. Наиболее стойкие, как и Некрасовцы, ушли в турецкие границы, другие остались на местах в надежде приспособиться к новым условиям политической жизни. К султану идти не хотели, потому что в памяти хранилась трехсотлетняя борьба сТурками. Пришлось смириться с неизбежностью и склонить головы перед Русской царицей. Уже в 1787 г. Казаки оставшиеся в пределах сичевых земель, бились на стороне России. Но и после этого Запорожцы не получили обратно свои старые днепровские земли, ставшие теперь Новороссией. Весь край перешел в чужие руки, а имя Запорожцев, 10 января 1790 г, было убрано с исторической сцены одним росчерком царского пера. Наихместо призваны к жизни Черноморские Казаки. Запорожские. Черкасы. оставшиеся еще на Днепре, объявлены «казачьим сословием». Через два года русские власти порешили переселить их на новые места и первым шагом к этому мероприятию послужило высочайшее пожалование Черноморским Казакам Тамани и Приазовья с правым берегом Кубани «от устья ее к Усть-Лабинскому редуту». В 1792 г. место, ушедшего отсюда недавно. Великого Войска Кубанского заняли бывшие Запорожские Казаки.

Кубань стала границей России с весны 1783 г. От этого времени русские укрепленные редуты и сторожевые «бекеты» Донских Казаков передвинулись на ее правый берег. Вместе с тем за спиной казачьих станиц вдоль Азовско-Моздокской линии основана полоса земледельческих поселений. К 1791 г. в них состояло 23.960 государственных крестьян и их семей. Новые К. К. должны были охранять их мирный труд. С переселением Черноморцев все Приазовье, древняя Земля Касак, покрылось десятками казачьих поселений с названиями прежних запорожских куреней. Для защиты от нападений с турецкой стороны эти сорок станиц-куреней выставили 10 конных и 10 пластунских полков. В 1794 г. к ним на помощь принудительно переселены с Дона Казаки, основавшие станицы Усть-Лабинскую. Кавказскую (рядом с Царицинским укреплением), Григореполисскую, Прочнокопскую, Темнолесскую и Воровсколесскую. Жители этих станиц выставили еще один полк.

Между 1794 г. и 1801-м Казаками с Дона и Днепра населены станицы: Ново-Ма-рьевскую, Рождественскую, Новотроицкую, Богоявленскую, Сенгилеевскую, Расше ватскую, Дмитриевскую, Ильинскую. Ких жителям добавили некоторое число однодворцев и государственных крестьян Курской, Орловской и Воронежской губерний, среди которых вероятно, находилось немало и расказаченных при Петре служилых Казаков.

В 1802-1804 гг. основаны станицы: Ладожская, Тифлисская, Казанская, Темижбекская. Воронежская. Они населены Казаками с Донца и из упраздненного Екатеринославского Казачего Войска (см.). Их жители дали кадры для нового Кавказского казачьего полка. Все переселенцы так же как и Черноморцы стали называться К. К-ми, причем, жившие на восток от станицы Воронежской, считались Линейцами. Среди них значительное большинство пришло с Дона, а меньшая часть с б. Гетманщины или московских окраин. К ним добавляли некоторое количество «разных выходцев», из которых большинство, несомненно, составляли недавние слижилые Казаки.

Очевидность такого предположения подтверждается указами, относящимися к переселению Казаков «малороссийских», в Полном Собрании законов Россииской империи том XXX, г. 1808, статья №22902о Казаках-пересенцах говорится: «Для Войска Черноморского люди сии будуттем полезнее, что, ведя уже некогда подобный образ жизни и отправляя прежде личную службу, скорей приобыкнут к перенесению службы каковую в Войске отправлять будут обязаны, а тем самым полезнее других для защиты границ, куда переселятся».

Там же пункт 20: «Для предупреждения злоупотребления при таковом переселении вкрастся могущего, Канцелярии Войска Черноморского предварительно и строжайше запретить принимать в виде сих Переселенцев таковых, кои не будут иметь надлежащих для того от Малороссийского генерал-губернатора свидетельств, и естьли бы они могли случиться, оных непременно должно возвращать через пересылку земской полицией Малороссийскому генерал-губернатору для обращения на прежнее жительство. Мера сия более всего приемлется на тот конец, чтобы под предлогом дозволенного переселения КАЗАКАМ,немогли воспользоватьсясим и помещичьи крестьяне, и наипаче беглые разного рода люди, а потому должное в сем-случае наблюдение по всей строгости остается на собственной ответственности Войсковой Канцелярии и особенно поручено быть должно главному тамошнему края начальству».

На два года раньше, в томе XXIX. ст. №2225 приказывается следить, чтобы «переселившимся на землю Черноморского Войска казенным крестьянам назначать удобные земли и далее, пяти лет ни под каким видом не оставаться на земле Черноморского Войска».

В 1820 г. статья № 28241 тома 37-го напоминает высочайше утвержденные правила для переселения Малороссийских Казаков и в пункте «Б» подчеркивает: «Переселение совершать добровольно и единственно из сословия Казаков».

Такие законодательные постановления устраняли всякую возможность для Русских и Украинцев переселяться в станицы на положении равном с Казаками. Правительству нужны были такие люди, которые уже «вели некогда подобный образ жизни», и каковых богатый запас сохранялся в бывших служилых Казаках с московских окраин или в покоренных недавно Запорожских Черкасах, Днепровских Казаках. Судя по актах Переяславского договора, в 1654 г. чистокровных Казаков на Днепре было не меньше, чем 300-350 тыс. душ обоего пола. Ко времени переселения их на Кавказ, числоих за полтора века должно было еще вырости. Не мало безработных станиц обреталось к началу XIX в. и по городам бывших окраин В. княжества Московского. Они не ушли на Дон в свое время и оставались на местах, довольствуясь положением городовых служилых людей. Когда империя расширилась во все стороны, они оказались глубоко в тылу, а в полевых войсках их место заняли стрельцы, копейщики, рейтары, гусары, драгуны, более удобные для правительства. По актам XVIII в. известны уже одни городовые Казаки, которых тоже начали зачислять в регулярные полки «нового строя». Многие из них и раньше оказались вне городовых станичных общин. Это были земледельцы, перешедшие на положение однодворцев, Казаков беломестных, Казаков помещиков. Последних числилось до 15 % всех служилых Казаков (А. В. Чернов. Вооруженные силы Русского государства в XV—XVII вв.}. И из актов видно, что сами московские власти, особенно после Смуты, постоянно старались сохранить племенную чистоту казачьих общин: «на убылое место опричь казачьего роду иных людей ставить не ведено» (Акты Московского государства, т. II, 15, 55).

Нет причин, по которым русское правительство руководилось бы иными правилами при основании линейских станиц на Сев. Кавказе. И если после I860 г. за Кубанью появляются станицы с названиями Ярославская. Тульская, Костромская, Нижегородская, Пензенская, Саратовская и т. п., то это значит только, что они переселялись на Кубань часто с прежними названиями. Ведь «размещенные по городам Казаки получали название того города, где были поселены» (А. В. Чернов. Вооруженные силы...). То же самое видим в Сичи, где курени-землячества назывались попополнявших их бойцами, а в дальнейшем эти названия вместе с Черноморцами тоже пришли на Кубань. Конечно, могло случиться, что некоторые станицы получили свое имя по указанию русского военного начальника. Но это совсем не значит, что население какой либо Курской, Тульской, Полтавской или Корсунской станицы составилось из Русских и Украинцев, обратившихся в Казаков. Приток приписных Казаков, еслион, вообще, был, составлял только незначительный процент общего населения станиц. По официальным данным, от 1860 года до 1892 в станицы вселено (без указания, в качестве ли воинов или иногородних земледельцев): отставных солдат - 1014 семей, государственных крестьян - 1338 семей, разных сословий - 939 семей или в среднем около 12-13 тыс. душ обоего пола (Л. Я. Апостолов. Краткий исторический очерк Кубанской области). Если их всех сделали Казаками, то при населении в 900 тыс. душ (там же, по данным 1890 г.) они составили бы не больше полутора процента К. Казаков. Такой инородный прирост не угрожает нарушением этнической чистоты никакому народу. Но нельзя упускать из виду, что одновременно со станицами за их спиной возникли земледельческие поселения государственных крестьян.

Между 1809 и 1825 гг. на Кубань переселено 89.616 душ Днепровских Казаков обоего пола. Они основали станицы: Новощербиновскую, Новокорсунскую, Новодеревянковскую, Новонижестеблиевскую, Новоджерелиевскую, Новомышастовскую, Новоминскую, Ново-титаровскую, Новолеушковскую, Нововеличковскую, Таманскую, Павловскую, Елизаветинскую, Марьинскую, Петровскую, Ахтанизовскую и Темрюкскую.

В гг. 1825-26 на Верхние Кубань и Куму переведениз под Ставрополя Хоперский каз. полк, основавший станицы: Невинномысскую, Беломечетскую, Суворовскую, Бекешевскую и Баталпашинскую (см. ХОПЕРСКИЙ ПОЛК).

В 1848 г. с Днепра снова переселено 14.317 душ Казаков об. пола в станицы Должанскую, Камышеватскую и в г. Ейск. Тогда же больше 25 тысяч Полтавских и Черниговских Казаков вселено в линейские станицы, что повело к смешению - в них казачьих диалектов донского и черноморского.

1860 г. все К. К., т. е. Войско Черноморское и станицы шести бригад Кавказского Линейного каз. Войска соединены в одно военно-административное общество - Кубанское Казачье Войско. Рескриптом от 24 июля 1861 г. император Александр I предоставил в пользование Войску закубанские склоны Кавказского хребта, откуда должны были выселиться местные Горцы. После этого в Закубанье образовалась 96 новых станиц. «Из новых поселенцев этих станиц были сформированы 7 конных полков и один (Шапсугский) батальон. Но потом произошло изменение: «в 1896 г. было изъято из состава Кубанской области Черноморское побережье. Казакам, поселившимся здесь, было предложено или перейти на крестьянское положение, или - при несогласии на это - выселиться в пределы Кубанской области», а «12 организованных там станиц были обращены в села, Шапсугский батальон был расформирован» (Д. Е. Скобцов. Три года революции и гражданской войны на Кубани).

До полного завоевания Кавказа К. К. выполняли по очереди кордонную службу, хотя посылали свои полки и на иные фронты русских внешних воен. В отношении административного управления край постепенно приравнивался к обычным губерниям и стал называться Кубанской областью. Областью управляли Наказные атаманы по назначению и с правами генерал-губернаторов. За одним исключением, все они, были не казачьего происхождения. Казакам разрешалось сохранять, привычные для них, особенности быта, военной службы и местного самоуправления.

После того, как кавказские границы отодвинулись далеко на юг, К. К. должны были принять на себя новый обременительный род службы. Их полки включены в Русскую армию в качестве иррегулярных частей и стали появляться на всех фронтах наступательных и оборонительных войн России.

1-го августа 1870 г. утверждено «Положение о воинской повинности и содержании строевых частей Кубанского и Терского казачьих Войск». Упразднено прежнее линейское территориальное управление полками и бригадами. Станицы К. Казаков распределены по отделам Баталпашинскому, Ейскому, Екатеринодарскому, Закубанскому, Кавказскому, Майкопскому и Таманскому. Они высылали свою молодежь на долгую полковую службу с собственным конем, седлом, одеждой я оружием. Таким образом семья не только теряла наиболее ценных работников, но должна была уделить из своего достояния крупную сумму денег на снаряжение служивых.

Несмотря на это, трудолюбивые семьи, умело использовали природные богатства края и станицы скоро зацвели хозяйственными и культурными достижениями. Закладывая новые поселения, Казаки в первую очередь строили храмы и школы. К началу нашего века сельское хозяйство Кубанской области заняло одно из первых мест в России по числу живого и мертвого инвентаря, лошадей, скота, земледельческих машин и орудий, по вывозу на экспорт зерновых продуктов. Крупную роль в хозяйственном развитии станиц приобрела кооперация. 306 станичных потребительских обществ объединялись частью в Кубанском Кооперативном банке, с годовым оборотом в 30 миллионов рублей, а частично в Южно-Кубанском кредитном и сберегательном кооперативе. Станицы и хутора образовали три акционерных общества, построивших жел. дор. ветки: Армавир-Туапсинскую, Кубано-Чер-номорскую и Ейскую. Станичные школы ликвидировали безграмотность почти целиком. 150 средне-учебных заведений, гимназий, реальных училищ, технических школ, выпускали в жизнь культурных деятелей, а сотня профессиональных низших школ подготавливала кадры хорошо обученных специалистов.

Весь этот культурный рост опирался почти исключительно на собственные силы К. Казаков, создававшую местную казачью интеллигенцию. Русские же власти прилагали усилия к укреплению психологических связей с империей, к национальной унификации с русским народом. Этим целям должно было служить воспитание и образование казачьей молодежи за границами Кубанской области в общерусских высших и военных школах. Напр., будущие офицеры не имели на Кубани своих подготовительных учебных заведений и должны были проходить курс кадетских корпусов и военных училищ вне казачьей среды, где они теряли сознание казачьей обособленности и исключительности. То же самое происходило с большинством Казаков окончившие русские высшие школы: они разъезжались во все концы империи и насыщались привязанностями к чужой культурной жизни. Офицеры же, возвратившись в свои полки из русских военных училищ, часто приносили в них, чуждый К. Казакам, дух «регулярщины», палочной, а иногда и «скулодробительской», дисциплины. Терялась духовная связь между рядовыми и их начальниками, нарождалась взаимная отчужденность и даже враждебность.