Элизабет Клер Профет – Утерянные годы Иисуса

"... Ваш Иисус был здесь"

Евангелия хранят упоминание о двенадцатилетнем Иисусе и о его посещении храма. Далее он в возрасте около тридцати лет появляется на реке Иордан. Таким образом, пропущено приблизительно семнадцать лет его жизни.

В течение этих - так называемых утерянных - лет он "преуспевал в премудрости и в возрасте", как написано у Луки. Но происходило ли это в доме плотника в Назарете?

Согласно тибетским манускриптам Иисус тайно ушел из дома Иосифа и Марии в тринадцатилетнем возрасте. Юный "Исса" присоединился к торговому каравану. Цель путешествия - Индия и Гималаи.

В Джаггернауте "белые жрецы Брахмы оказали ему радушный прием. Они научили его читать и толковать Веды, исцелять молитвами, проповедовать, разъяснять народу священные писания и изгонять злых духов из тел человеков, возвращая им здравый ум".

• Буддийские ученые написали документально обоснованную "Жизнь Святого Иссы" две тысячи лет назад.

• Николай Нотович обнаружил давно утерянные летописи в 1887 году в монастыре Химис в Ладаке.

• Свами Абхедананда в 1929 году опубликовал переводы манускриптов Химиса на бенгали.

• Николай Рерих цитировал те же самые притчи в 1929 году в путевом дневнике своей азиатской экспедиции.

• И в 1939 лама в Химисе показал стопку пергамен-тов Элизабет Каспари со словами:

"Эти книги говорят, что ваш Иисус был здесь!"

Теперь вы можете прочесть захватывающие рассказы этих путешественников вместе с подлинными буддийскими летописями важнейших событий, которые подвели итог жизни и деяний нашего Спасителя Иисуса Христа.

Исторический прорыв, который потрясет основы современного мира.

Незадолго до отъезда паломников библиотекарь, неся древние манускрипты, подошел к миссис Гаски и мадам Каспари, сидящим на крыше, со словами: "Эти книги говорят, что ваш Иисус был здесь!"   Документальное подтверждение 17-летнего странствия Иисуса по Востоку.   УТЕРЯННЫЕ ГОДЫ ИИСУСА   Элизабет Клэр Профет   об открытиях Нотовича, Абхедананды, Рериха и Каспари, документально подтверждающих семнадцатилетнее странствие Иисуса по Востоку.

Посвящается ученикам Великого Учителя, идущим по его стопам

 

Лех - замечательное место. Здесь легенды соединили пути Будды и Христа. Будда прошел через Лех на север. Исса общался здесь с людьми по пути из Тибета. Тайно и осторожно хранятся легенды. Их трудно услышать, поскольку ламы, лучше всех других, знают, как хранить молчание. Лишь с помощью простой речи - и не просто языка, но также и внутреннего понимания - можно приблизиться к их тайнам.

Николай Рерих.

 

Глава Первая

 

Анализ свидетельств путешественников, посетивших Химис.

 

Многое и другое сотворил Иисус;

но, если писать о том подробно,

то, думаю, и самому миру

не вместить бы написанных книг...

Иоанн (21:25)

 

Дело Иссы...

 

Вообразите себя детективом. Необычное дело ложится на ваш стол. Вы открываете пожелтевшую папку. Это - не то чтобы дело об ошибочном опознании или пропавшем человеке. Это - пропавшее место и время действия, несколько утерянных лет. Точные сведения скудны.

Дата рождения неизвестна. Точный год рождения также неизвестен: что-то между 8-м и 4-м гг. до н.э.

Место рождения спорно. Предположительно - Вифлеем.' Отец, Иосиф, - плотник. Вышел из благородного и прославленного древнего рода, берущего начало от Авраама, продолженного Исааком и Иаковом, ведущего к царю Давиду, а затем через Соломона - к Иакову, отцу Иосифа, мужа Марии.

Человеческое происхождение, таким образом, установлено по отцовской линии, хотя отцовство его родителя горячо отвергалось в защиту доктрины непорочного зачатия. Один источник гласит, что он "был, предположительно, сыном Иосифа", но прослеживает его царственное происхождение через генеалогию Марии, его матери.²

Детство, полное приключений. Бежал с родителями в Египет после того, как отцу во сне пришло откровение. Вернулся в Назарет или его окрестности спустя неопределенное количество лет.

К этому времени вы осознаете, в какое дело вы можете быть втянуты. Но ясно пока не все. Почему "дело" об Иисусе? Вы читаете дальше.

В возрасте примерно тридцати лет начал свою миссию. Был крещен двоюродным братом Иоанном. Путешествовал по многим местам с группой из двенадцати учеников в течение трех лет. Проповедовал, исцелял больных, оживлял мертвых. Был ложно обвинен еврейским первосвященником Каиафой и Синедрионом. Приговорен римским прокуратором Понтием Пилатом к смерти вопреки возможности более легкого наказания. Распят четырьмя римскими солдатами. Снят с креста и положен в гробницу Иосифом из Аримафеи и Никодимом.

Ортодоксальная позиция: воскрес из мертвых на третий день.³ Наставлял своих учеников сорок дней. Затем скрылся в "облаке". Вознесся на небеса и сел по правую руку от Господа.

Традицией второго века отвергалось мнение, будто он провел на Земле много лет после воскресения.⁴ Отец церкви Ириней утверждал, что он жил, по крайней мере, 10-20 лет после распятия:

"По завершении своего тридцатилетия он принял страдание, будучи фактически еще молодым человеком, который, несомненно, достиг затем преклонных лет. Итак, каждый согласится с тем, что первая стадия Его жизни охватывает тридцать лет и далее продолжается до сорока; но с сорока и пятидесяти лет человек начинает приближаться к преклонному возрасту, в котором и пребывал наш Господь, все еще исполняя миссию Учителя, и даже Евангелия и все старые люди свидетельствуют об этом; те, кто встречался и беседовал в Азии с Иоанном, учеником Господа, [подтверждают,] что Иоанн передал им эти сведения".[" Против Ереси", 180]⁵

Такое мнение поддерживает и гностический текст третьего века "Пистис София":

"И случилось так, что, восстав из мертвых, Иисус провел одиннадцать лет, проповедуя своим ученикам и наставляя их..."⁶

Примерам влияния его жизни и учений несть числа. Стремился изменить [мир], очищая людские сердца. Был назван величайшим революционером.

История передана в разных формах в "Новом Завете" и апокрифических писаниях. Последователи, теперь их 1,4 миллиарда, зовутся христианами.⁷ Это самая распространенная из всех религий.

Сегодня христианские нации лидируют в культурной и политической областях. Вся история человечества разделена его рождением: до Рождества Христова, после Рождества Христова. Его приход считается поворотным пунктом в истории.

Вы делаете глубокий вдох и медленно выдыхаете. Случай не из легких. Исследование прошлого одного из наиболее влиятельных людей в истории человечества. Вы поднимаете взгляд от стола, смотрите на пишущую машинку и календарь на стене. Это очень, очень старое дело. Вы возвращаетесь к папке. Она полна нерешенных загадок.

Ни одной записи о его существовании не было сделано при жизни. А если и были сделаны, то не уцелели. Ничего из, возможно, написанного им самим также не сохранилось.

Ни одной записи о его внешности: рост, вес, цвет волос и глаз. Никаких особых примет.⁸

Некоторые подробности о его детстве. Немного сведений о его семье и жизни дома. Возможно, переехал со своей семьей в Мемфис в Египте вскоре после рождения и жил там три года.⁹ Легенды Британских островов говорят, что его двоюродный дед Иосиф Аримафейский увез его юношей в Гластонбери. Возможно, там он и учился.¹⁰

Самое загадочное: кроме гластонберийских преданий и апокрифических писаний," нет никакого рода записей о том, где он был или чем он занимался с двенадцати до тридцати лет - период, называемый "утерянными годами Иисуса". Принято считать, что в то время он был в Палестине, в Назарете или его окрестностях, занимаясь плотницким ремеслом. Факты, подтверждающие эту гипотезу? Ни одного.

Вы поднимаетесь из-за стола, подходите к окну и смотрите на улицу. Вы думаете: "Как такие дела находят меня? Никаких свидетелей. Наверное, никаких веских улик. Надежды на помощь в работе и гонорар - ничтожны".

Ночь. Город спит. Вы испытываете искушение закрыть дело и отослать его обратно. Но вы заинтригованы: Где же был Иисус все эти утерянные годы? Вы идете к столу, берете папку с делом и выходите в темноту в поисках ключа к нему.

 

Разумеется, подобного дела не существует. И никакой детектив, похожий на Богарта, не рыщет по огромному городу в поисках улик. А если бы такой и нашелся, весьма спорно, чтобы ему удалось их обнаружить. Наше содержательное, хотя и воображаемое, дело наводит на мысль, что мы попросту почти ничего не знаем об Иисусе, хотя его жизнь была объектом самых детальных, кропотливых, исчерпывающих исторических исследований из всех, которые когда-либо предпринимались.

Поиски исторического Иисуса начались в конце восемнадцатого столетия, когда ученые и теологи принялись критически изучать основные источники сведений о жизни Иисуса - Евангелия. Интеллектуальная закваска эпохи Просвещения в сочетании с развитием историографии и исторического сознания (иными словами, признание того, что и желательно и возможно выяснить, что же в действительности произошло в определенный период времени) подстегнули "поиски исторического Иисуса" - поиски, всецело поглотившие критическую теологию девятнадцатого и большей части двадцатого веков.¹²

Ученые обсуждали, был ли Иисус человеком или мифом, или тем и другим одновременно; пришел ли он основать новую религию или был эсхатологической фигурой - вестником конца мира. Они спорили, существует ли рациональное объяснение чудесам; был ли необходим Иисус для развития христианства; явились ли синоптические Евангелия с исторической точки зрения более точными, чем Евангелие от Иоанна; и даже, стоит ли эта проблема дальнейшего изучения. Исследовательская работа велась столь интенсивно, и труды, написанные на эту тему, были столь изобильны, что об историческом Иисусе можно было собрать целые библиотеки.¹³

Сейчас ученые в сущности соглашаются с тем, что Иисус действительно существовал, но из-за недостаточности исторических сведений никакой биографии его жизни, в современном понимании этого слова, написано быть не может.

Самые ранние записи об Иисусе делятся на две категории: христианские и нехристианские. Нехристианские свидетельства, написанные Иосифом Флавием, Плинием Младшим, Тацитом и Светонием через 60-90 лет после распятия, были так кратки, что мало помогли установлению его историчности.'⁴

Евангелия, написанные, вероятно, между 60 и 100 гг. н.э., являются основным источником информации об Иисусе. Ученые заявляют, что, несмотря на огромную историческую ценность, эти источники никогда не были биографичны, - это мнение должно быть пересмотрено в свете того обстоятельства, что мы, возможно, не располагаем первоисточником от евангелистов и апостолов в его начальном, неисправленном виде.

За исключением нескольких фрагментов папируса второго века, самые ранние известные нам рукописи Евангелия относятся к четвертому веку. Более того, Евангелия пребывали в неустойчивом состоянии - подвергались изменениям при переписке по теологическим и другим соображениям - до середины четвертого столетия, когда они приобрели известную ныне форму. В результате невозможно сказать, дошли ли до нас Евангелия в их первоначальном виде или до какой степени они были отредактированы, дополнены, искажены переписчиками, либо как-то иначе изменены в угоду ортодоксальности, когда Церковь боролась за пресечение так называемых ересей, таких как гностицизм.¹⁵

Открытие гностической библиотеки в Наг-Хаммади в Египте, найденной арабским крестьянином Мухаммедом Али аль-Самманом в 1945 году, и фрагмента "Тайного Евангелия" Марка, обнаруженного в 1958 году в Иудейской пустыне близ Мар-Сабы Мортоном Смитом, - определенно подтверждают, что раннее христианство обладало значительно более обширным собранием рукописей и преданий, связанных с жизнью и учением Иисуса, чем теперь представлено в дошедшем до нас Новом Завете.¹⁶

В то время как современники пишут биографии знаменитостей, изобилующие интимными подробностями -мы можем узнать, сколько сигар выкуривал ежедневно Уинстон Черчилль и что съедал Махатма Ганди на завтрак, обед и ужин, - Евангелия умалчивают о том, как выглядел Иисус, сообщая лишь очень приблизительные географические и хронологические данные, и просто обходят молчанием вопрос о его роде занятий.¹⁷

Ученые полагают, что Иисус был плотником. Иосиф был плотником, а в то время для мальчиков было принято продолжать отцовское дело. Речь плотников, рыбаков и прочих простых людей вплетается в слова Иисуса, как записано в Евангелиях.'⁸ Но нет никаких определенных доказательств того, что Иисус был плотником. Например, Ориген отрицал саму эту идею на том основании, что "сам Иисус ни в одном Евангелии, принятом церковью, не был описан как плотник".¹⁹

В апокрифических писаниях говорится, что, когда еще Иисус рос в Египте и Палестине, он явил миру много исцелений и других чудес. Однажды, например, он велел змее, ужалившей юношу Симона Ханаанита, "высосать весь яд, который та влила в этого мальчика". Змея повиновалась, после чего Иисус проклял ее и она "тут же разорвалась на части и погибла". Тогда Иисус прикоснулся к Симону и вернул ему здоровье. В других отрывках описывается, как Иисус исцелил ногу мальчику, носил воду в своем плаще, сделал короткое бревно длинным, чтобы помочь Иосифу в его работе, слепил из глины двенадцать воробьев и оживил их, хлопнув в ладони.²⁰

Эти свидетельства кое-что добавляют к ранним традиционным христианским преданиям, касающимся детства Иисуса, в то время как лишь четыре из восьмидесяти девяти глав Евангелий, по две из Матфея и Луки, описывают жизнь Иисуса до его пастырской деятельности. Известные как рассказы о его детстве, они подробно описывают генеалогию Иисуса, его зачатие и рождение, ряд таких известных событий, как Благовещение, появление мудрецов с Востока, приход пастухов к яслям младенца Иисуса, обряд обрезания и представления в Иерусалимском Храме, бегство в Египет, где семья оставалась до смерти Ирода в 4 году до н.э. и возвращение в Назарет.²'

Жизнь Иисуса после этих необыкновенных событий вплоть до начала его миссии недостаточно освещена. В самом деле, лишь еще два момента отмечены в Евангелии от Луки - его физический и духовный рост, а также визит в Иерусалимский Храм по случаю Пасхи в двенадцатилетнем возрасте.

В краткой, но энергичной форме Лука пишет, что на обратном пути в Назарет после празднования Пасхи Иосиф и Мария вдруг заметили, что Иисуса с ними нет, вернулись в город и "нашли его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их. Все слушавшие его дивились разуму и ответам его". Когда Мария укорила его, Иисус ответил вопросом:

"...Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?".²²

Затем Иисус вернулся в Назарет с родителями "и был в повиновении у них".²³ И вновь опускается завеса, скрывая все дела Иисуса в период следующих семнадцати лет, или около того, до его крещения Иоанном в реке Иордан примерно в возрасте тридцати лет.

В Евангелии от Луки есть лишь один стих, относящийся к переходному периоду: "Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков",²⁴ Как отмечает исследователь христианства Кеннет С. Ла-тур: "Достоверные описания его жизни и учения настолько кратки, что легко могли бы поместиться в одной единственной статье какой-либо из наших объемистых ежедневных газет, тогда как ее значительная часть была бы посвящена нескольким последним дням его жизни".²⁵

Почему никто не сделал более полной летописи жизни Иисуса? Ученые основательно размышляли над этим вопросом. Доктор Джон К. Тревер, директор проекта "Манускрипты Мертвого Моря" Института теологии в Клермонте, штат Калифорния, полагает, что недостаток информации - это ирония истории, естественное социологическое следствие не научной и не исторической, а религиозной ориентации народа.²⁶

Вследствие нашего образования и культуры мы, естественно, склонны рассматривать вещи с исторической точки зрения. Мы хотим знать, "что произошло". Но, как указано в "Словаре исторических идей": "Раннее христианство придавало мало значения мирской истории: в этом смысле оно было слишком не от мира сего, слишком настроено на духовную жизнь"²⁷.

Как и многие другие ученые, доктор Тревер предполагает, что ранние христиане, ожидая скорого пришествия Иисуса, а вместе с ним и конца истории, возможно, Г считали необязательным записывать что-либо. Исследователь Нового Завета Джеймс М. Робинсон, автор книги "Новые поиски исторического Иисуса", считает, что последователи Иисуса первого поколения наверняка знали и как он выглядел, и массу других вещей о его личности, но не написали об этом, так как были заинтересованы его учением, а не внешним видом.

 

В продолжение поисков исследователи уделяли огромное внимание духовному пастырству и совершенно игнорировали "утерянные годы". И не из-за отсутствия интереса, а из-за отсутствия сведений. "Если бы мы имели хоть немного информации [об утерянных годах], нам было бы за что ухватиться, - говорит профессор Робинсон. - Но в данном случае мы беспомощны". Используя штамп, бытующий среди ученых, можно сказать, что это тот случай, когда "нет текстов - нет истории".²⁸

Традиционное мнение, принятое христианскими теологами и учеными, заключается в том, что Иисус в период утерянных лет находился в Назарете и никакой летописи о нем не велось, поскольку он не делал ничего достойного упоминания.

В 1894 году Николай Нотович, русский журналист, издал книгу "Ьа У1е тсоппие с1е.1е$и$-СЬп51" -"Неизвестная жизнь Иисуса Христа", - которая бросила вызов этому мнению. Нотович утверждал, что во время путешествия в Ладак [Малый Тибет] в конце 1887 года, он нашел копию древнего буддийского манускрипта, в котором определенно говорится, где был Иисус в те утерянные годы, а именно: в Индии.

Нотович - довольно загадочная личность. Как указано в "Объединенном Национальном Каталоге" он написал 11 книг. Тем не менее, мы практически не располагаем данными его биографии. По-видимому, о нем нам известно даже меньше, чем об Иисусе! Хотя нам удалось выяснить, что он родился в Крыму, в 1858 году,²⁹ мы все же не смогли найти данные о его смерти. Он, возможно, был как журналистом, так и военным корреспондентом - и, весьма вероятно, его ошибочно принимали за врача во время путешествия по Востоку.³⁰

/"ЕпсуйораесНа.КЮаюа"/

/Осип (1849 - 1914) был также журналистом. В 1876 году основал "Новости", небольшой ежедневник, который затем превратил в важную политическую газету. В 1905 газета была конфискована за то, что он опубликовал революционное обращение к рабочим союзам. Впоследствии Осип бежал из России и умер за границей/

 

Нотович подтверждал свою принадлежность к русской православной религии, но мог и перейти в другую веру, так как краткая запись в "Иудейской Энциклопедии"* отмечает, что его брат Осип Нотович³¹ в юности был обращен греко-православной церковью.

Николай в основном писал на французском языке и имел дело с Русским департаментом международных отношений при выполнении многих своих работ, среди которых можно упомянуть "Миротворчество в Европе и Николай Второй", "Россия и Английский альянс: исторические и политические исследования", "Царь, его армия и флот".

Книга "Неизвестная жизнь Иисуса Христа" была его первой и, насколько нам известно, единственной книгой на религиозную тему. Она содержит копию текста, найденного Нотовичем, но является в большей степени кратким резюме о путешествии и находке. Все это, если верить его отчетам, произошло благодаря целому ряду совпадений.

Коротко эпопея Нотовича выглядит так. Вскоре после русско-турецкой войны 1877-78 г.г. наш искатель приключений предпринял серию путешествий по Востоку. Его интересовали археология и народ Индии. Странствуя наугад, он, по пути в Афганистан, добрался до Индии. 14 октября 1887 года направился из Лахора в Равалпинди, проделал путь до Кашмира, и затем до Ладака. Оттуда он рассчитывал вернуться в Россию через Каракорум и Китайский Туркестан.

По дороге он посетил буддийскую гомпу, или монастырь в Мульбеке. Гомпа, дословно, "уединенное место", таковой и является - это убежище от мирских искушений. Некоторые гомпы пребывают в уединении, находясь на приличном расстоянии от поселений. Другие построены на вершине горы, как этот монастырь близ Мульбека, или выбиты в скале.³²

Мульбек - это врата в мир тибетского буддизма. Нотович был принят ламой, который рассказал ему, что в архивах Лхасы, столицы Тибета, а в то время и обители Далай-ламы, хранятся несколько тысяч древних манускриптов о жизни пророка Иссы, как на Востоке звали Иисуса. Хотя в Мульбеке не было подобных документов, лама сказал, что в некоторых главных монастырях имеются их копии.

Нотович был полон решимости найти летописи о жизни Иссы, даже если бы пришлось отправиться в Лхасу. Покинув Мульбек, он посетил несколько монастырей, где монахи слышали об этих документах, но не располагали копиями. Вскоре он добрался до великого монастыря Химис, расположенного примерно в двадцати пяти милях от Леха, столицы Ладака.

Химис, названный его основателем "Sangue chi ku thug chi ten" ("Оплот существа заповедей Будды"),³³ -самый большой и прославленный монастырь в Ладаке;

это также и место проведения популярного ежегодного религиозного празднества в честь святого Падмы Самб-хавы. Оно изображает победу Будды над силами зла, бегство злых духов и окончательное торжество добра над злом.

Монастырь скрыт в укромной долине в Гималаях на высоте 11 000 футов над уровнем моря. Некоторые из посетивших его говорят, что он наводит на мысль о Шангри-Ла. Благодаря своему расположению, это одна из немногих гомп, избежавших разрушения при вторжении армий азиатских завоевателей. Вследствие этого, как пишет Л. Остин Уэдделл, "в Химисе найдено больше интересных и редких предметов, книг, одежд, масок и прочего, чем в любом другом монастыре Ладака".³⁴

Побывав в Химисе в 1974-75 г.г., ученые-тибетологи Давид Снеллгроув и Тадеуш Скорупски выяснили, что "другие монастыри, пользуясь скрытым местоположением Химиса, в прошлом часто отсылали да на хранение свои ценности; и, несомненно, здесь есть внушительная коллекция, запертая в тайнике под названием "Темная Сокровищница".., которую принято открывать, когда хранитель сокровищ передает преемнику свой пост".³⁵

В Химисе Нотович был свидетелем одной из многочисленных мистерий, разыгрываемых ламами. После он спросил настоятеля, слышал ли тот когда-нибудь об Иссе. Лама ответил, что буддисты глубоко почитают Иссу, но никто почти ничего не знает о нем, кроме настоятелей, читавших летописи о его жизни.

В ходе беседы лама упомянул, что среди множества манускриптов Химиса "должны найтись летописи жизни и деяний Будды Иссы, который проповедовал Святое Учение в Индии и среди детей Израилевых". По словам ламы, документы, доставленные из Индии в Непал, а затем в Тибет, были изначально написаны на пали, религиозном языке буддистов. Копии в Химисе были переведены на тибетский.

Нотович спросил: "Не совершите ли вы грех, если прочтете эти копии чужеземцу?". Хотя лама был готов доверить ему летописи - "что принадлежит Богу, то принадлежит и человеку", - он не мог точно вспомнить, где они, и сказал, что если Нотович когда-нибудь вновь посетит монастырь, он с радостью покажет ему летописи.

Не желая упустить возможность увидеть летописи, показавшись слишком заинтересованным ими, Нотович покинул Химис и стал искать предлог, позволявший ему вернуться в монастырь, намереваясь найти записи еще до возвращения в Россию. Несколько дней спустя он послал ламе подарки - будильник, наручные часы и термометр - с запиской, подтверждающей его желание вновь посетить Химис.

Нотович собирался сначала отправиться в Кашмир, а затем в Химис, но "судьба распорядилась иначе". Близ гомпы в Пинтаке Нотович упал с лошади, сломал ногу и воспользовался своим увечьем как предлогом для возвращения в Химис, до которого было всего полдня пути.

И пока русский поправлялся, настоятель внял его "горячим мольбам", достал "два огромных переплетенных фолианта с пожелтевшими от времени страницами" и вслух прочел отрывки, касающиеся Иссы. Переводчик Нотовича перевел текст, который русский журналист аккуратно записал в свой дневник.

Биография Иссы по описанию Нотовича была составлена из отдельных стихов, которые не имели заглавия и были беспорядочно разбросаны по всему тексту. Русский журналист собрал и упорядочил их, а затем, спустя несколько лет, опубликовал эти документы вместе с отчетом о своей находке.

Текст назван "Жизнь Святого Иссы: Лучшего из Сынов Человеческих", по-видимому, Нотович придумал название сам. Это небольшая работа - 244 стиха, разделенные на 14 глав, самая большая из которых состоит из 27 стихов.

Некоторые из них покажутся знакомыми всякому, кто читал Ветхий и Новый Завет: египетский плен, освобождение израильтян Моисеем, вероотступничество израильтян, преследуемых чужеземными захватчиками, порабощение Римом, и, наконец, воплощение божественного младенца у бедных, но набожных родителей. Бог говорит устами младенца, и люди приходят отовсюду, дабы услышать его.

Повествование быстро подходит к тринадцатому году жизни Иссы, первому из "утерянных лет", и, согласно тексту, ко времени, "когда израильтянин должен взять себе жену". Дом его родителей, несмотря на бедность, стал местом собраний богачей и знати, которые хотели видеть своим зятем юного Иссу, "уже знаменитого своими поучительными проповедями во имя Всевышнего".

Исса имел другие виды на жизнь. Согласно летописи, опубликованной Нотовичем, он тайно покинул дом отца и отправился из Иерусалима на Восток с караваном торговцев, дабы совершенствоваться в "Слове Божьем" и изучать законы великих Будд.

Говорят, что Иссе было четырнадцать лет, когда он пересек Синд, район нынешнего юго-восточного Пакистана в низовьях долины реки Инд, и жил некоторое время среди "ариев" - несомненно, относящихся к арийцам, переселившимся в долину Инда в начале второго тысячелетия до н.э. Слава юноши росла и джайны просили его остаться с ними. Но он отправился в Джаггернаут, где был радостно принят браминами, которые научили его читать и толковать Веды, а также исцелять и наставлять людей и изгонять злых духов.

Исса провел шесть лет, учась сам и обучая других в Джаггернауте, Раджагрихе, Бенаресе и других святых местах. Он вступил в конфликт с браминами и кшатриями (жреческая и воинская касты) из-за того, что обучал священным писаниям низшие касты - вайшьев (земледельцев и торговцев) и шудр (крестьян и ремесленников). Брамины говорили, что вайшьям предписано слушать Веды лишь в праздник, а шудрам не положено и этого. Им не позволено даже смотреть на Веды.

Вместо того чтобы придерживаться их указаний, Исса продолжил проповедовать вайшьям и шудрам, выступая против браминов и кшатриев. Узнав о его публичных обвинениях, жрецы и военные замыслили предать Иссу смерти.

Предупрежденный шудрами, Исса ночью покинул Джаггернаут и вышел к подножию Гималаев в Южном Непале, месту, где пятью веками ранее родился великий Будда Шакьямуни (Гаутама), принц рода Шакья - буквально, мудрец (муни) рода Шакья.

По окончании шести лет обучения Исса "стал великолепным толкователем священных текстов". Затем он покинул Гималаи и отправился на запад, по дороге проповедуя против идолопоклонства, и, в конце концов, вернулся в Палестину в возрасте двадцати девяти лет.

"Жизнь Святого Иссы" можно разделить на три части. Первая часть, начиная с первой и до середины четвертой главы, описывает обстоятельства, приведшие к его воплощению, рождение и детство. Вторая часть, с конца четвертой главы и по восьмую, включает подробности "утерянных лет" - с тринадцати до двадцатидевятилетнего возраста, когда Исса обучался в Индии и Гималаях. И последняя часть, с девятой главы по четырнадцатую, охватывает события, связанные с его миссией в Палестине.

Описания того, что произошло в Палестине после возвращения Иссы, хотя и схожи с Евангелиями, все же имеют значительные расхождения с ними. Иоанн-Креститель не появляется в "Жизни Святого Иссы". Воскресение пропущено, если и не отрицается полностью. И, наконец, поразительно противоположная общепринятой версия (возможно, изменения связаны с тем, что история передавалась из уст в уста на большие расстояния, переводилась и переписывалась): Пилат, который представлен явным противником Иссы, пытается с помощью целого ряда интриг схватить его и, в конце концов, приговаривает его к смерти, в то время как еврейские священники и старейшины не находят за ним никакой вины.

Пилата страшит популярность Иссы и сама возможность того, что его могут избрать царем. Исса проповедовал уже три года, когда Пилат нанял провокатора, чтобы сфабриковать обвинения против него. Исса схвачен, и римские солдаты истязают его, тщетно пытаясь выжать признание в государственной измене.

Услышав о его страданиях, первосвященники и старейшины умоляют Пилата освободить Иссу по случаю большого праздника. Когда Пилат прямо отклоняет их мольбу, они просят разрешить Иссе предстать перед судом старейшин, чтобы те вынесли ему оправдательный или обвинительный приговор до начала праздника. Пилат соглашается.

Иссу судят вместе с двумя ворами. В ходе суда Пилат допрашивает Иссу и выставляет против него лжесвидетелей. Исса прощает лжесвидетелей и упрекает Пилата, который, придя в ярость, милует воров и приговаривает Иссу к смерти. Судьи говорят Пилату: "Мы не можем взять на себя великий грех осудить невиновного и простить воров". - И, умывая руки в священном сосуде, добавляют: "Мы невиновны в смерти этого честного человека".

Тогда Пилат приказывает распять Иссу и двух воров на кресте. На закате Исса теряет сознание, и душа его покидает тело, "чтобы быть поглощенной Божественным".

Опасаясь народного гнева, Пилат отдает тело Иссы его родителям, которые хоронят его неподалеку от места казни. Толпы людей приходят молиться на могилу Иссы. Три дня спустя Пилат, боясь мятежа, посылает своих солдат извлечь тело из гробницы и похоронить его где-нибудь в другом месте.

На следующий день люди нашли гробницу Иссы открытой и пустой, что немедленно явилось причиной слухов, будто "Верховный Судия послал своих ангелов забрать останки святого, в ком обитала на Земле частица Божественного Духа". Тексты оканчиваются описанием преследований учеников Иссы, продолжавших проповедовать, и обращений в святую веру язычников, их царей и воителей.

Эта история была якобы записана через три-четыре года после распятия на основе рассказов, привезенных в Индию торговцами - свидетелями этого события.³⁶

Книга "Неизвестная жизнь Иисуса Христа" сразу же приобрела успех. Она выдержала по меньшей мере восемь изданий во Франции в 1894 г., и три английских перевода независимо друг от друга появились в Соединенных Штатах. На следующий год еще один английский перевод был опубликован в Лондоне. Книга также была переведена на немецкий, испанский, шведский и итальянский языки.³⁷

Книга была весьма полемична, если не сказать больше. Обозреватель "Нью-Йорк Тайме" 19 мая 1894 года отметил, что детали рассказа Нотовича "весьма вероятны".³⁸ Однако, признав это, он заявил: "Если бы скептики сочли сие тибетское или индусское повествование о Христе заслуживающим доверия, они оказались бы весьма легковерны".

Этот обозреватель настаивал на том, что находка Нотовича не более значительна, чем "уверения теософов, будто Христос был хорошо знаком с буддийской теологией". Также он предупреждал, что осуществление Английской ученой комиссией проверки подлинности оригиналов этих документов окажется лишь "пустой тратой времени и научных знаний", независимо от того, подлинны они или нет.

Отметив появление еще оного перевода этой книги, газета "Тайме" (4 июня 1894 г.) вновь признала, что документы могут быть подлинными, однако поставила вопрос о том, представляют ли буддийские летописи большую ценность, нежели христианские. "Не следует забывать, что у нас есть лишь достоверные документы, но нет подлинных летописей. Христиане знают, что доктрины Шакья Муни породили бесплодную цивилизацию. Если атеисты полагают, что буддийские летописи достойны большей веры, чем христианские, то они весьма наивны. Тем не менее, открытие Нотовича заслуживает того внимания, которое оно привлекло, и тех дискуссий, предметом которых является."³⁹

Другие критики, - отвергающие не только подлинность этих документов, но и само путешествие Нотовича в Ладак, - были не столь снисходительны. На страницах "Северо-Американского Обозревателя" за май 1894 года Эдвард Эверетт Хейл, видный унитарианский священник и литератор, даже поставил под сомнение само существование "какого-то мифического монастыря" в Химисе, "который мы не можем найти в нашем списке буддийских религиозных учреждений в окрестностях Леха, столицы Ладака."⁴⁰

Хейл сомневался, что Нотович, ранее написавший биографию Александра III, мог быть автором "Жизни Святого Иссы". Среди прочего, Хейл находил маловероятным, чтобы при этом путешественнике какой-то лама "упомянул бы факт, - который, как ни странно, никогда не упоминался при других путешественниках, - что в Лхасе находятся древние летописи о жизни Иисуса -Христа".

Хейл не желал поверить рассказу русского о том, как настоятель монастыря в Химисе решился показать ему документы. Излагая свою версию события, Хейл писал:

"Он был вынужден вновь воспользоваться гостеприимством монастыря в Химисе и, пока сломанные кости срастались, умело подводил беседу к старым манускриптам".

Несмотря на тот факт, что "умелое ведение беседы" несколько отличается от "искренней мольбы" Нотовича, Хейл резюмировал: "Это вроде того, как если бы буддийский делегат в Парламенте Религий был ранен, наблюдая Принстонский футбольный матч, и доктор Мак-Кош (президент Колледжа в Нью-Джерси, переименованного в Принстонский университет) гостеприимно принял бы его у себя. Что более естественного мог сделать доктор Мак-Кош, чем дать своему гостю Новый Завет?"

В октябре 1894 года Ф. Макс Мюллер, профессор кафедры современных европейских языков и сравнительного языкознания Оксфордского университета, принял участие в этом состязании. Мюллер, редактор "Риг Веды" и "Священных Книг Востока", был знаменитым ученым и видным востоковедом. Он опубликовал "Мнимое пребывание Христа в Индии" - статью, критикующую "Неизвестную Жизнь Иисуса Христа", - в научном периодическом журнале "Девятнадцатый век".⁴¹ Мюллер был убежден, что "Жизнь Святого Иссы" была подделкой, возможно, созданной ламами Химиса, но скорее сфабрикованной русским журналистом. В сущности, он не был уверен, что русский журналист когда-либо побывал в Химисе.

Профессор из Оксфорда заявил, что после наведения некоторых справок миссионеры Ордена моравских братьев и английские офицеры доложили, что никакой русский по фамилии Нотович через Лех не проезжал и никто со сломанной ногой не был госпитализирован в Химисе. "Господин Нотович мог путешествовать под другим именем", - размышлял он. Но затем сам с собой спорил, допуская, что "господин Нотович - джентльмен, а не лжец", и что он, в самом деле, был в Химисе, но оказался слишком легкой добычей для буддийских монахов, "которые любят мистифицировать любознательных путешественников", - и что он был не первым, кто получил разыскиваемые им манускрипты "за вознаграждение".

Мюллер отметил некоторое правдоподобие отдельных частей легенды Нотовича. Пали был языком буддистов, а буддизм пришел в Тибет через Непал. Но были две части в рассказе Нотовича, которые Мюллер счел "невозможными или почти невозможными". Первая - о том, что иудеи, пришедшие в Индию из Палестины в 35 г. нашей эры, могли встретить тех самых людей, которые знали Иссу во время его ученичества в Бенаресе.

Согласно утверждениям Оксфордского ученого мужа, русскому путешественнику следовало "проявить больше скепсиса, когда ему рассказывали, будто еврейские торговцы, прибывшие в Индию сразу после распятия, знали не только что случилось с Христом в Палестине, но и то, что происходило с Иисусом, или Иссой, в тот пятнадцатилетний период его жизни, который он провел в Индии среди браминов и буддистов, изучая санскрит и пали, Веды и Трипитаку. Со всей их ученостью буддийские монахи затруднились бы ответить на вопрос: как эти еврейские торговцы встретили тех самых людей, которые знали Иссу, некоторое время изучавшего санскрит и пали в Индии? Все-таки Индия - страна большая. Но более того, как те, кто знал Иссу простым учеником в Индии, сразу поняли, что он и есть тот самый человек, казненный по указанию Понтия Пилата?

Другим фактором, как полагал Мюллер, дискредитирующим летопись "Жизнь Святого Иссы", было то обстоятельство, что она не была занесена ни в "Канджур", ни в "Танджур" - выдержавшие проверку временем каталоги переведенных буддийских священных книг и комментариев.

В конце концов, Мюллер оспорил комментарии, которые русский автор сделал в своем предисловии. Нотович говорил, что никогда не сомневался в подлинности источников и намеревался опубликовать их по возвращении в Европу. Но перед тем, как сделать это, он обратился, по собственному его заявлению, к нескольким известным священнослужителям, в том числе и к преподобному Платону Киевскому, который иносказательно пытался убедить его не печатать рукописи. Он также заявил, что показывал их кардиналу, имени которого не назвал, бывшему в хороших отношениях с Папой, а также всемирно известному историку и критику Эрнесту Ренану и кардиналу Ротелли в Париже⁴².

Безымянный кардинал якобы сказал Нотовичу, что тот лишь приобретет массу врагов, опубликовав этот манускрипт, и добавил: "Если вас волнует денежный вопрос, я мог бы испросить вознаграждение за ваши записи, которое возместит вам затраченные средства и потерянное время".

Кардинал Ротелли был решительно против публикации работ Нотовича на том основании, что они привлекут врагов "церковной доктрины".

По словам Нотовича Ренан, автор популярной, но исключительно противоречивой "Жизни Иисуса", попросил доверить ему манускрипты, дабы он смог сделать доклад в Академии. Нотович ответил, что отклоняет это предложение, так как, сколь бы лестным это ни представлялось, "я предвидел, что если соглашусь, то приобрету лишь славу первооткрывателя летописей, в то время как прославленный автор "Vie de Jesus"* /"Жизнь Иисуса", франц./ заберет себе все почести, комментируя летописи и представляя их широкой публике. Поэтому, полагая, что я сам совершенно готов опубликовать перевод летописи и снабдить его своими комментариями, я отклонил сделанное мне таким образом любезное предложение. Однако, дабы никоим образом не задеть чувствительность великого мастера, который пользовался моим глубоким уважением, я намеревался дождаться его кончины, печальное приближение которой, как я предвидел, - судя по его ослабленному состоянию - не заставило себя ждать".

 

Эти объяснения губительно сказались на той малой толике доверия, которым Нотович пользовался у Мюллера. Профессор из Оксфорда писал: "Когда римский кардинал отговаривал его публиковать книгу и также любезно предлагал ему свою помощь, Нотович намекнул, что это был подкуп и что кардинал желал запретить книгу. С какой стати?" - Это казалось Мюллеру бессмысленным: "Если бы история Иссы была исторически правдивой, она устранила бы массу трудностей. Она бы показала раз и навсегда, что Иисус являлся реальной исторической фигурой".

Более того, Мюллер счел стратегию ожидания смерти Ренана, - чтобы обеспечить себе большую часть славы от открытия - немилосердной, чтобы не сказать больше. В заключении, однако, Мюллер отметил, что предпочитает считать русского жертвой обмана, потому что "приятнее считать буддийских монахов шутниками, чем господина Нотовича жуликом".

 

Мюллер заканчивает статью постскриптумом, в котором безымянная английская леди в письме из Леха, Ладак, датированном 29 июня [1894 года] пишет: "Вы слышали о русском, который не мог получить разрешение посетить монастырь, но, в конце концов, сломал ногу и был-таки принят? Его целью было переписать буддийские Жития Христа, которые там хранились. Он говорил, будто получил их, и впоследствии они были опубликованы во Франции. Во всей этой истории нет ни слова правды! Здесь не было никакого русского. Никого со сломанной ногой не принимали в семинарии в течение последних пятидесяти лет! И вообще здесь нет никакого Жития Христа!"⁴³

Нотович квалифицировал критику Мюллера как "попытку сломить" его, но не уклонился от полемики. Наоборот, он решительно защищался от клеветников. В одном из своих английских изданий в статье "К издателям", которая приводится здесь, он признал, что "умело организованная критика" настроила публику против его книги, и коротко ответил на большую часть критических замечаний.

В первую очередь он попытался объяснить, почему лама в Химисе отказался позже подтвердить существование манускриптов, когда его об этом попросили. Люди Востока, заявил он, привыкли считать европейцевграбителями, и могли принять интерес к манускриптам за желание отнять их. Его собственный успех в этом деле был результатом "восточной дипломатии", - обходных маневров, скрывших его истинный интерес и успокоивших страхи лам.

В ответ на заявление, будто он никогда не был в Химисе, Нотович представил имена разных людей, кто мог бы подтвердить его присутствие в этом месте, включая доктора Карла Маркса (да, это его настоящее имя), врача из Европы на британской правительственной службе, лечившего Нотовича в Ладаке.

Тем, кто приписывал ему авторство "Жизни Святого Иссы", он возразил: "Мое воображение не столь плодовито".

Поскольку Макс Мюллер был признанным авторитетом в научном мире, Нотович потратил, едва ли не более всего времени, отвечая на его критику. Русский журналист признал, что летописи, найденные им, не были указаны ни в "Танджуре", ни в "Канджуре", и если бы они значились там, то "я не открыл бы ничего любопытного или редкого". Любой востоковед тогда смог бы отправиться в Тибет и, согласно каталогам, нашел бы нужные ему фрагменты.

В свою защиту Нотович предложил две причины, по которым манускрипты не значились в этих каталогах. Первая - каталоги были неполными. Нотович сказал, что в монастыре Лхасы хранится более ста тысяч свитков, в то время как "согласно собственному утверждению господина Макса Мюллера, списки содержат лишь около двух тысяч томов". (Опровержение Нотовича не вполне отразило доводы Мюллера по этому вопросу, но по существу он был прав - списки "Танджура" и "Канджура" охватывали только малую часть буддийской литературы). Нотович также отметил, что притчи, которые он опубликовал в своей книге, не могли быть найдены ни в одном каталоге, так как они были "рассеяны более чем в одной книге и никак не озаглавлены".

В ответ на нападки Мюллера по поводу того, что еврейским торговцам было сложно найти тех самых людей, которые знали Иссу в Индии как ученика, Нотович ответил, что это были не еврейские, а индийские торговцы, которым случилось оказаться свидетелями распятия перед возвращением домой из Палестины.

Несмотря на то, что Нотович не упомянул об этом, он мог отметить, что есть еще одна причина, по которой связь торговцев, вернувшихся из Палестины, с теми, кто знал Иисуса в Индии, была не так уж трудна или неправдоподобна: Индия имеет весьма действенную сеть обмена информацией между людьми. Если Иисус наделал так много шума в Индии, как сообщает об этом летопись, весьма вероятно, что люди по всей стране должны были знать о нем. Далее, нет причины предполагать, что Иисус во время своего пятнадцатилетнего, или около того, пребывания в Индии приобрел меньшее влияние, чем в последние три года в Палестине. В конце концов, благодаря лишь этим трем годам жизни его имя и слава о нем распространились во всех странах по всему миру.

Продолжая отстаивать свои позиции, Нотович сказал, что притчи, переданные ему ламой в Химисе, -"вполне могли быть рассказаны святым Фомой, а исторические записи сделаны его собственной рукой или под его руководством". Он не привел никаких доказательств этому утверждению и не дал указаний по поводу того, как это связано с заявлением, что тексты были составлены по рассказам свидетелей - индийских торговцев. Он просто заметил, что святой Фома, святой Варфоломей и святой Матфий проповедовали евангелие в Тибете, Индии и Китае, и риторически задал вопрос: неужели они ничего не написали?

О святом Фоме мало что известно наверняка. Но согласно общепризнанной традиции, христианство впервые было принесено в Индию Фомой в 52 г. н.э. Сирийские христиане Малабара в Индии утверждают, что святой Фома был основателем их церкви. И в своем исследовании "Индийские христиане святого Фомы: рассказ о древней сирийской церкви в Малабаре" Лесли Браун указывает, что "в северо-западной Индии в первом веке существовала обширная еврейская колония, которая могла привлечь внимание первых христианских миссионеров",⁴⁴

Писал ли что-либо святой Фома или нет, но в "Католической Энциклопедии" отмечается, что "его имя явилось отправной точкой в создании значительного количества апокрифических текстов, и существуют определенные исторические сведения, которые подтверждают, что некоторые из этих апокрифов содержат зерно истины".⁴⁵

 

"Асtа Thomae" - "Деяния Фомы" - древний манускрипт (до 220 года н.э.), носящий следы гностического происхождения, является основным посвященным ему документом. История, содержащаяся в нем, согласно "Католической Энциклопедии", во многих деталях "крайне нелепа".⁴⁶

Если передать содержание манускрипта вкратце, то "Деяния Фомы" рассказывают, как апостолы, находясь в Иерусалиме, бросили жребий, куда идти каждому из них с проповедью Евангелия. Идти в Индию выпало Фоме, который заявил, что не может туда отправиться:

"Как я, будучи евреем, пойду к индусам провозглашать истину?"

Иисус явился Фоме и сказал: "Не бойся, Фома, ступай в Индию и объяви Слово Божье, благословение мое будет с тобой". Фома все же отказывался идти туда. И случилось так, что индийский царь Гундафорос послал купца Аббанеса купить и привезти в Индию раба-плотника. Иисус увидел Аббанеса на базаре, подошел к нему и, как гласит легенда, продал Фому в рабство к Гундафоросу, дабы его возлюбленный ученик вступил на путь священной миссии. Затем они с Аббанесом приплыли в Индию, где царь вручил Фоме деньги на постройку дворца. Вместо этого тот истратил деньги на бедных и проповедовал во имя Христа.

Услышав об этом, Гундафорос заключил Фому в темницу. Позже царь узнал, что ученик Иисуса в сущности выстроил ему храм на небесах, после чего царь обратился в истинную веру и освободил Фому.⁴⁷ Затем Фома путешествовал по всей Индии, проповедуя и переживая необыкновенные приключения, и в конце концов, был приговорен к смерти и пронзен копьями четырех солдат.⁴⁸

Вопреки, казалось бы, совершенно фантастическому характеру этого повествования "Католическая Энциклопедия" отмечает:

Итак, примечателен тот факт, что царя, правившего до 46 г. н.э. в районе Азии к югу от Гималаев, где ныне находится Афганистан, Белуджи-стан, Пенджаб и Синд, звали Гондофернесом или Гудуфарой. Об этом мы узнаем из найденных старинных монет, частью парфянских с греческими надписями, частью индийских с надписями на индийском диалекте литерами кхароштхи. Несмотря на различные незначительные вариации, идентичность этого имени с Гундафоросом из "Ас1а Thomae" несомненна и бесспорна. Далее, у нас есть свидетельство надписей Такхт-и-Бахи, которые датированы и приняты лучшими специалистами как подтверждение, что царь Гудуфара, вероятно, начал свое правление в 20 г. н.э. и продолжал царствовать в 46-ом.⁴⁹

Но приходил ли святой Фома в Индию, дабы проповедовать Евангелие, и помог ли он записать текст, обнаруженный Нотовичем; была ли эта история записана по свидетельствам очевидцев из Индии на пали; оказался или нет этот текст в каталогах "Танджур" и "Канджур";

и в самом ли деле Нотович сломал ногу - все это в действительности не имеет значения. Вопрос, как заявил Нотович в статье "К издателям", заключается в следующем: " Хранились ли в монастыре Химиса эти летописи, и верно ли я отразил их суть?"

"Нью-Йорк Тайме" от 19 апреля 1896 года отметила "смелую и энергичную защиту" Нотовича, которая "если не убедила его критиков, то более или менее утихомирила их".⁵⁰ Ладак, как известно, был далек и труднодоступен.

Целью статьи "Тайме" было вовсе не хвалить, а окончательно похоронить Нотовича. В ней упоминается история некоего Дж. Арчибальда Дугласа, который принял вызов русского журналиста, отправился в Химис и затем опубликовал в "Девятнадцатом Веке" отчет о своем путешествии, который, по словам "Тайме", оказался "полным опровержением всех утверждений сделанных русским путешественником, кроме того, что он действительно совершил поездку по Малому Тибету".

В то же время профессор Агрского Правительственного колледжа в Индии, Дуглас, ознакомился с опровержением и прочел обзорную статью Мюллера раньше, чем получил возможность прочесть "Неизвестную Жизнь Христа" Нотовича. Это, позвольте заметить, почти все, что мы знаем о мистере Дугласе.

Как известно любому детективу, большинство преступников имеет определенный метод "работы", повторяющийся стереотип поведения, который обычно подсказывает направление их последующих действий. Похоже, что и эта загадка имеет свой собственный "почерк" - и довольно иронический, что заключается в следующем: все главные действующие лица драмы не оставляют никаких биографических следов. После долгого и тщательного поиска мы узнали о Дугласе лишь то, что он написал статью для "Девятнадцатого Века", переписывался с Максом Мюллером и заявлял, будто путешествовал в Химис. Точка.

В довершение всего Дуглас полагал, что Мюллер так резко обошелся с Нотовичем, объявив работу литературной подделкой, из-за неубедительности представленных свидетельств. Вдохновленный упорной самообороной русского, Дуглас в 1895 году отправился в Химис, "будучи совершенно готов удостовериться в правдивости рассказа Нотовича, чтобы затем поздравить его с замечательным открытием".

В своем обозрении "Настоятель Химиса о мнимой "Неизвестной Жизни Христа",⁵¹ написанном в июне 1895 года и опубликованном в апреле 1896 года, Дуглас заявил, что был принят настоятелем и, благодаря помощи квалифицированного переводчика, прочел ему отрывки из книги Нотовича. Затем он задал ламе ряд вопросов по этим выдержкам.

Дуглас утверждал, что он "абсолютно уверен в честности и правдивости старого и уважаемого ламы-настоятеля" и что лама понял смысл отрывков из книги Нотовича, которые были переведены медленно, а также что вопросы и ответы обсуждались во время двух продолжительных бесед, прежде чем документ в законченном виде "был готов к подписанию".

Дуглас затем опубликовал текст своих вопросов и ответов ламы. Как гласит история профессора, его радушный хозяин в Химисе сказал, что является настоятелем монастыря уже пятнадцать лет - период времени, который охватил бы и визит Нотовича. Лама сказал, что за это время ни один европеец со сломанной ногой не искал прибежища в Химисе, хотя он отчетливо помнил, как несколько господ из Европы посещали монастырь. Более того, он не показывал книгу о жизни святого Иссы ни одному "сахибу".

"В монастыре нет подобной книги, и за время моей службы ни одному сахибу не было позволено переписывать или переводить рукописи, хранящиеся в монастыре", - сказал лама, по свидетельству Дугласа.

На вопрос, знает ли он какую-либо книгу из буддийских монастырей Тибета, которая хранит свидетельства о жизни Иссы, он ответил:

"Я являюсь ламой в течение сорока двух лет, хорошо знаком со всеми известными буддийскими книгами и рукописями, но никогда не слышал ни об одной, в которой было упомянуто имя Иссы, и твердо и искренне убежден, что такой не существует. Я наводил справки, но и настоятели других монастырей Тибета не знакомы с книгой или рукописью, где упоминается Исса".

Лама, если верить истории Дугласа, также заверил его, что никогда и ни от кого не получал в подарок наручных часов, будильника или термометра (он не знал, что такое термометр и был убежден, что никогда не имел его), не говорил по-английски или на урду, как утверждал Нотович, не знал о буддийских писаниях на языке пали (в Химисе были писания, переведенные с санскрита и хинди на тибетский) и сказал, что буддисты "ничего не знают даже о его (Иссы) имени, никто из лам никогда не слышал его, разве что от миссионеров или европейцев".

Как следует из статьи, 3 июня 1895 года настоятель Химиса подписал документ, в котором содержались эти вопросы и ответы, и заверил своей печатью в присутствии Дугласа и его переводчика Шомвелла Джолдана, бывшего почтмейстера из Ладака.

По этому поводу Дуглас утверждал, что принял те критерии, которые Нотович сам установил для критики своей работы: "Хранились ли в монастыре Химиса эти летописи, и верно ли я отразил их суть?".

Дуглас писал:

"Я посетил Химис и приложил старания путем спокойных и беспристрастных расспросов выяснить истину относительно замечательной истории Николая Нотовича, в результате чего я не только не нашел ни одного факта в поддержку его заявлений, но все свидетельства без тени сомнения опровергают их. Очевидно, что в монастыре Химиса нет тех летописей, которые якобы переводил Нотович, следовательно, он не мог и "верно отразить их суть".

Хотя Дуглас пришел к заключению, что "Жизнь Святого Иссы" была "литературной подделкой", он удостоверился в том, что Нотович в самом деле посещал Лех и, возможно, Химис. Настоятель рассказал Дугласу, что ни один русский не был в Химисе в 1887 и 1888 г.г., но по ходу расследования профессор обнаружил, что лама не мог отличить русского от европейца или американца. Дуглас сообщил, будто лама, увидев фотографию Нотовича, признал, что "мог перепутать его с "английским сахибом".

"Тщательно наводя справки", Дуглас установил, что русский по фамилии Нотович лечился у "доктора Карла Маркса", офицера медицинской службы в госпитале Леха, "страдая не от перелома ноги, а от менее романтического, хотя и не менее болезненного недуга - зубной боли". Дуглас даже допускал, что Нотович мог сломать ногу после того, как покинул Лех, но настаивал, что "вся история со сломанной ногой, если относить ее к монастырю в Химисе, не более чем фикция".

В послесловии к статье Дугласа Мюллер сказал, что с самого начала был убежден, что "Неизвестная Жизнь Иисуса Христа" Нотовича была чистой выдумкой. Но, добавлял Мюллер, во время написания своей статьи он чувствовал необходимость "поделиться с русским своими сомнениями и предположить, что тот, возможно, был введен в заблуждение буддийскими священниками, у которых почерпнул сведения об Иссе, т.е. об Иисусе".⁵²

Мюллер писал, что в то время он не думал своими замечаниями задеть священнослужителей Химиса. Но, прочитав статью Дугласа, осознал необходимость "принести свои извинения замечательным ламам этого монастыря за мысль о том, что они способны на такой легкомысленный поступок", и заявил, что Дуглас явился не с опровержением, а с "уничтожением" легенды Нотовича.

Доверие к "Неизвестной Жизни Иисуса Христа" серьезно пошатнулось, и книгу стало труднее найти. Нотович вернулся к сочинению менее спорных трудов, таких, как "Миротворчество в Европе и Николай Второй" и "Россия и Английский Альянс". На этом история могла бы закончиться.

Но этого не произошло. Словно бы в угоду поклонникам хороших детективов сюжет начал усложняться.

Естественно, кому-то это показалось началом и концом литературной подделки: в гостиной русский, вооруженный ручкой, Дуглас берет его "с поличным" - добывает показания у старого почтенного, высокоуважаемого ламы в присутствии отставного почтмейстера из Ладака, выступившего в роли толмача.

В ходе расследования, когда Дуглас читал выдержки из книги Нотовича, лама, как было отмечено, непроизвольно воскликнул "Sun, sun, sun, manna mi dug!", что значит "Ложь, ложь, ложь, ничего кроме лжи!" В другой раз, как свидетельствует Дуглас, лама спросил: будет ли кто-нибудь наказан за публикацию таких откровенно ложных сведений?

На основе этих и других заявлений было бы сложно сделать иное заключение, чем то, что Нотович виновен по предъявленному ему обвинению. Но любой детектив, стоящий своего лондонского тумана, знает, что все не так просто, как кажется. Сыщик, естественно, начал бы задавать себе вопросы: "Действительно ли "Жизнь Святого Иссы" - литературная подделка? Правда ли, что Нотович искусно лгал и мистифицировал? А если так, то каковы его мотивы?⁵³ Слава? Деньги? Имел ли он сообщников? Не был ли он агентом русского царя, как предполагал Хейл?⁵⁴ А если был, имеет ли это какое-либо отношение к делу? И если Нотович совершил подделку, думал ли он, что это сойдет ему с рук?"

Ладак - это лежащая на большой высоте, холодная, далекая, бесплодная земля. Около тысячи лет он был независимым королевством. В 1834 году Ладак подчинялся правителям Джамму, а в 1947 стал районом индийского штата Джамму и Кашмир, граничащим с Пакистаном, Тибетом и Китайским Туркестаном.

Гималайские пики вздымаются над его величественными плоскогорьями. Это экзотическое место, прибежище культуры тибетского буддизма - несомненно, романтический фон для рассказа. Но оно вполне досягаемо. Нотович должен был знать, что рано или поздно кто-нибудь поедет в Химис и проверит историю, он и предлагал сделать это своим оппонентам. Стал бы русский испытывать судьбу при такой, как отмечал сам Мюллер, вероятной возможности разоблачения? Даже Мюллер находил это неправдоподобным.⁵⁵

Тем не менее, именно так все и выглядело. В действительности же существовали противоположные свидетельства: слова русского журналиста и опровержение британского(?) профессора. Тот факт, что Дугласу не удалось увидеть копию манускрипта, был не более убедительным доказательством его отсутствия, чем заявление Нотовича о его существовании. Как бы то ни было, либо Нотович, либо Дуглас говорил правду - лишь один из них. Но если бы вес публично выраженного мнения мог служить безошибочным показателем честности, то Дуглас оказался бы прав.

Внешность может быть обманчива, разумеется. Что здесь еще можно предположить? Мог ли лама обмануть Нотовича, как вначале полагал Мюллер? Достоверно ли Нотович записал все, что ему было зачитано и переведено, сгруппировал стихи и издал их, как он утверждал? Или, могло ли так случиться, что настоятель Химиса был не совсем откровенен с профессором Дугласом?

Если предположить на минуту, что по существу отчеты Нотовича достоверны (то есть, допуская всевозможные драматические события в этой истории, считать летописи действительно существовавшими и воспроизведенными Нотовичем) и что Дуглас, как все полагали, также написал достоверный отчет, то как мы можем объяснить такие противоречия? Возможно, ответ кроется в области "восточной дипломатии".

Нотович утверждал, будто вопросы европейца о каких-либо ценностях ламы принимали за намерение похитить их. По словам русского, именно по этой причине он был так осмотрителен, изыскивая доступ к документам, и он был убежден, что именно осторожность способствовала его успеху в этом деле. Из статьи профессора Дугласа видно, что он действовал решительно и прямолинейно. Если утверждения Нотовича верны, то такое поведение могло привести к прямому отказу.

Мы никогда не узнаем, что в точности произошло между Дугласом и ламой в Химисе, или между Нотовичем и ламой - если подобная встреча действительно имела место. Однако проведя большую часть зимы 1974-75 гг. в Ладаке, тибетологи Снеллгроув и Скорупски сделали ряд замечаний по поводу Химиса, которые заставляют с доверием относиться к теории "восточной дипломатии". В статье "Культурное наследие Ладака" они писали:

 

"Химис - монастырь, о котором не так-то легко что-либо узнать. Похоже, он привлекает больше посетителей, чем любой другой монастырь в Ладаке, но очень немногие понимают, что они видят перед собой. Это вызывает у части монахов презрение и даже открытое неуважение; они. видимо, убеждены, что все иностранцы воруют, если есть возможность. В последние годы действительно имели место серьезные кражи, и в то время, когда мы находились там, следствие все еще велось старшим инспектором полиции. В действительности же иностранцам не приходилось нести за это ответственности".⁵⁶ [Курсив добавлен.]

 

Что бы там ни произошло, дело в целом приобретало привкус необычной трагедии с любопытными героями: профессор неизвестно из какой страны, русский писатель, лама из Ладака, знаменитый филолог, и массовка из ученых, газетчиков, моравских братьев, английских офицеров, терапевта с подозрительным именем, путешественников и, возможно, пропавших документов, существование которых все еще не было установлено.

Нотович не привез их копии, или хотя бы фотографии страниц летописи в доказательство ее существования, а Дугласу сказали, что подобной летописи не существует вовсе.

Что это было - дело о несуществующих документах или о ламе, отказавшемся от своих показаний? Фальшивка, сфабрикованная Нотовичем? Наивность Дугласа? Или что-то еще? За недостаточностью улик точно сказать невозможно. На самом деле, на тот момент существовало столь мало убедительных доказательств, что даже великий детектив оказался бы в тупике. Что же послужило развитию сюжета? Элементарно, мой дорогой Ватсон: новые улики.

Они появились в виде докладов очевидцев, посетивших Химис, и первый из этих докладов был более чем иронией судьбы. Это было свидетельство Свами Абхе-дананды - хорошего знакомого, если не близкого дру