Европейский Суд по правам человека
(Первая Секция)
Дело "Маслова и Налбандов (Maslova and Nalbandov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 839/02)
Постановление Суда
Страсбург, 24 января 2008 г.
Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:
Л. Лукаидеса, Председателя Палаты,
Н. Ваич,
А. Ковлера,
Э. Штейнер,
Х. Гаджиева,
Д. Шпильманна,
С.Э. Йебенса, судей,
а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 3 января 2008 г.,
вынес в тот же день следующее Постановление:
Процедура
1. Дело инициировано жалобой N 839/02, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Ольгой Юрьевной Масловой (далее - первая заявительница) и Федором Вартановичем Налбандовым (далее - второй заявитель), - 10 июля 2001 г. Интересы заявителей в Европейском Суде были представлены Ю. Кирсановой и О. Шепелевой - юристами, работающими в г. Нижнем Новгороде.
2. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, а впоследствии Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.
3. Заявители утверждали, в частности, что они подверглись ненадлежащему обращению со стороны представителей органов государственной власти 25 ноября 1999 г. и что по факту данных событий не было проведено эффективного расследования в нарушение статей 3, 6 и 13 Конвенции.
4. Решением от 12 декабря 2006 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой.
5. Заявители и власти Российской Федерации представили дополнительные письменные замечания (пункт 1 правила 59 Регламента Европейского Суда).
Факты
I. Обстоятельства дела
6. Заявители, 1980 и 1982 года рождения соответственно, проживают в г. Нижнем Новгороде.
А. Развитие событий
7. В период с 4 по 24 ноября 1999 г. первая заявительница являлась свидетелем по уголовному делу об убийстве, расследование которого велось совместно органами внутренних дел и следственными органами прокуратуры.
8. По-видимому, указанные органы неоднократно направляли ей повестку о вызове на допрос в Нижегородское районное управление внутренних дел.
9. Представляется также, что на определенном этапе расследования подозреваемый В. утверждал, что первая заявительница укрывала похищенное имущество убитого лица.
10. Согласно утверждениям первой заявительницы следователь прокуратуры Ж. вызвал ее для дачи показаний 25 ноября 1999 г. в 12.30. Власти утверждали, что первая заявительница была вызвана для дачи показаний сотрудником органов внутренних дел К., а не следователем прокуратуры Ж.
В. События 25 ноября 1999 г.
11. Заявители представили следующую версию событий. Власти Российской Федерации не представили особых комментариев на их версию.
1. Допрос, проведенный сотрудниками органов внутренних дел Х. и К.
12. Первая заявительница приехала в отделение милиции в назначенное время и была допрошена. Сначала допрос проводился сотрудниками органов внутренних дел Х. и К. в кабинете N 63 Нижегородского районного управления внутренних дел.
13. Сотрудники органов внутренних дел потребовали от первой заявительницы признать тот факт, что она укрывала похищенное имущество убитого лица. Когда первая заявительница отказалась сделать признание, сотрудники органов внутренних дел стали кричать и угрожать возбуждением в отношении нее уголовного дела. Они взяли ее футбольный шарф и нанесли ей несколько ударов шарфом по лицу.
14. После этого К. покинул кабинет, и Х. остался в кабинете наедине с первой заявительницей. Он запер дверь изнутри и продолжил оказывать как физическое, так и психологическое давление на нее. Х. сцепил руки первой заявительницы пальцевыми наручниками и нанес ей удары по голове и по щекам. Он изнасиловал ее, использовав презерватив, а затем принудил ее к оральному сексу с ним.
15. Действия Х. прервал шум в коридоре и стук в дверь. Первой заявительнице было разрешено пойти в туалет и привести себя в порядок.
2. Очная ставка с подозреваемым В. и события, произошедшие в течение следующих трех часов
16. Около 14.00 была проведена очная ставка между первой заявительницей и подозреваемым В. Она вновь даже в его присутствии отрицала свое соучастие в убийстве.
17. После этого Х. и К. связали первой заявительнице руки и нанесли ей несколько ударов в живот. Они надели ей на лицо противогаз и заставили ее задыхаться, перекрывая доступ воздуха. Х. и К. также проводили электричество через провода, присоединенные к серьгам первой заявительницы. Указанные выше действия сопровождались попытками получить признание.
18. По-видимому, в результате первая заявительница признала факт получения ею указанного имущества и согласилась изложить свое признание в письменной форме. Поскольку первая заявительница была в возбужденном состоянии и не была способна нормально писать, ей пришлось делать это дважды. Признание было адресовано районному прокурору.
19. Х. и К. затем предложили, чтобы мать первой заявительницы принесла ноутбук, в котором содержались телефонные номера и адреса друзей и знакомых заявительницы.
20. Первая заявительница позвонила своей матери, и в 16.40 ее мать и второй заявитель пришли в отделение милиции и принесли требуемый ноутбук. Мать первой заявительницы и второй заявитель остались в коридоре рядом с кабинетом N 63.
21. В 17.00 С., следователь районной прокуратуры, зашел в кабинет N 63. Он узнал у первой заявительницы, что она была болельщицей московского футбольного клуба ЦСКА, после чего начал оскорблять ее и наносить удары по голове шарфом второго заявителя, требуя от нее обругать этот футбольный клуб.
3. Допрос первой заявительницы следователем прокуратуры Ж.
22. Некоторое время спустя Х. доставил первую заявительницу в кабинет N 3 прокуратуры Нижегородского района г. Нижнего Новгорода, которая находилась в одном здании с районным управлением внутренних дел.
23. Ж., следователь прокуратуры Нижегородского района г. Нижнего Новгорода, допросил первую заявительницу в связи с ее признанием.
24. Для оказания еще большего давления на заявительницу следователи арестовали и поместили под стражу ее мать. По-видимому, мать первой заявительницы находилась под стражей два часа.
4. События, произошедшие в период с 18.30 до 19.00
25. Согласно утверждениям второго заявителя около 18.30 следователь прокуратуры С. находился в коридоре и увидел второго заявителя. С. в грубой форме потребовал, чтобы второй заявитель вышел из здания, ударил его ногой в бок, толкнул к выходу, после чего догнал его и силой завел в кабинет N 54, в котором находились двое сотрудников органов внутренних дел, личность которых не установлена.
26. После этого С. запер дверь изнутри, ударил второго заявителя несколько раз в торс и нанес ему несколько ударов по голове и по телу его собственным шарфом болельщика футбольного клуба ЦСКА.
27. С. отвел второго заявителя в кабинет N 7 и в присутствии Х. и следователя М. продолжил избивать его, требуя от него обругать футбольный клуб ЦСКА - Москва. Когда второй заявитель отказался это сделать, С. обвязал шарф вокруг его шеи и начал душить заявителя, одновременно нанося ему удары в торс. В итоге второй заявитель согласился.
28. После этого М., Ж. и Х. отправили второго заявителя в находящийся поблизости магазин купить алкоголь, сигареты и еду и после его возвращения выгнали его из здания.
5. События, произошедшие в период с 19.00 до 22.30
29. Около 19.00 С. и М. пришли в кабинет N 3, где следователь Ж. заканчивал допрос первой заявительницы. Они не отпустили первую заявительницу по окончании допроса и начали пить алкогольные напитки. По утверждениям первой заявительницы, ей отказали в ее просьбах уйти.
30. По ее просьбе ей разрешили пойти в туалет на третьем этаже здания, где она безуспешно пыталась перерезать себе вены на левом запястье.
31. Она вернулась в кабинет N 3, и в течение следующих двух часов ее насиловали Ж., С. и М. По-видимому, они использовали презервативы и после изнасилования вытерли помещение салфетками. Предположительно, Х. покинул кабинет после возвращения первой заявительницы из туалета и не принимал участие в изнасиловании.
32. В 21.00 С. покинул кабинет, и в течение следующего часа Ж. и М. продолжали насиловать первую заявительницу. Около 22.00 они отпустили ее.
6. События, произошедшие после 22.30
33. В 22.30 первая заявительница пришла домой к своей знакомой РБ. Через некоторое время к ним присоединились ИА и ЕА. После разговора ЕА позвонил родителям первой заявительницы и сказал им, что РБ и ИА проводят первую заявительницу до больницы.
34. В 1.20 следующего дня они приехали в больницу N 21, и первая заявительница сказала медсестре, что ее изнасиловали в отделении милиции. Медсестра и доктор не осмотрели заявительницу и посоветовали ей обратиться в бюро судебно-медицинской экспертизы. Заявительница отказалась, поскольку это бюро находилось практически рядом с отделением милиции. Затем ей посоветовали обратиться в бюро судебно-медицинской экспертизы другого района. По-видимому, первая заявительница этого не сделала.
С. Уголовное дело
35. По-видимому, 26 ноября 1999 г. первая заявительница обратилась в прокуратуру, утверждая, что она подверглась пыткам и изнасилованию. Прокуратура г. Нижнего Новгорода возбудила по данному факту уголовное дело и провела предварительное расследование. Второй заявитель был признан потерпевшим по данному делу.
36. 25 апреля 2000 г. Х., Ж., С. и М. было предъявлено обвинение в совершении преступлений, ответственность за которые установлена статьями 131, 132 и 286 Уголовного кодекса Российской Федерации.
37. 5 июля 2000 г. обвинительное заключение было подписано и материалы уголовного дела в отношении Х., Ж., С. и М. были переданы для рассмотрения в Нижегородский районный суд г. Нижнего Новгорода.
38. В обвинительном заключении отмечалось, что Х. обвинялся в применении пыток и изнасиловании первой заявительницы, в ненадлежащем обращении со вторым заявителем, злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий (см. события, описанные в §§12-15, 16-21, 25-28 и 29-32 настоящего Постановления). Ж. были предъявлены обвинения в изнасиловании и совершении насильственных действий сексуального характера в отношении первой заявительницы, злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий (см. §§22-24 и 29-32 настоящего Постановления). Что касается С., то он обвинялся в истязании обоих заявителей, злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий (см. §§16-21 и 25-28 настоящего Постановления), в изнасиловании и совершении насильственных действий сексуального характера в отношении первой заявительницы, злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий (см. §§29-32 настоящего Постановления). М. были предъявлены обвинения в изнасиловании первой заявительницы и совершении в отношении нее насильственных действий сексуального характера, злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий (см. §§29-32 настоящего Постановления). Указанные лица обвинялись в совершении преступлений, предусмотренных частью первой, пунктом "б" части второй статьи 131, частью первой, пунктом "б" части второй статьи 132 и пунктами "а" и "б" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации.
39. По-видимому, обвиняемые отрицали свою причастность к совершению указанных преступлений, хранили молчание и отказывались сдать мочу или сперму для проведения экспертизы.
40. Выводы, изложенные в обвинительном заключении, были главным образом основаны на показаниях, представленных первым и вторым заявителями, которые опознали предполагаемых виновных лиц и представили очень подробное описание событий.
41. В обвинительном заключении также содержалась ссылка на показания свидетеля Б., который слышал крики Х. и стоны первой заявительницы, а затем видел, что лицо первой заявительницы было заплакано, а она сама находилась в состоянии истерики. Б. также процитировал утверждение Х., который, предположительно, сказал, что первая заявительница "ширнулась" и все признала.
42. Имелись также свидетельские показания РБ, ЕА и ИА, медсестры и доктора, родителей первой заявительницы, матери второго заявителя и работника магазина, который продал еду и алкогольные напитки второму заявителю (см. выше, §28 Постановления).
43. Среди других доказательств имелись также предметы, полученные в результате проведенных обысков в зданиях управления внутренних дел и прокуратуры, написанные собственноручно первой заявительницей признательные показания, которые, по утверждениям экспертов, были написаны "трясущейся рукой" (см. §18 настоящего Постановления), медицинское подтверждение наличия следов попытки первой заявительницы перерезать себе вены (см. §30 настоящего Постановления), заключение судебно-медицинской экспертизы и другие доказательства. По-видимому, несколько других лиц, в отношении которых осуществлялось уголовное преследование и чьи уголовные дела находились в производстве обвиняемых, дали показания, подтверждающие тот факт, что обвиняемые использовали орудия пыток, такие как противогаз, электрические провода и приспособления для связывания рук.
44. В соответствии с заключением судебно-медицинской экспертизы от 31 декабря 1999 г. N 650 на одежде, в которой был Х. 25 ноября 1999 г., были обнаружены следы клеток вагинальных тканей той же антигенной группы, что и у первой заявительницы. Экспертизой также было установлено, что у Х. и его супруги были другие антигенные группы.
45. Во время обыска, проведенного на соответствующих территориях 27 ноября 1999 г., представители следственных органов обнаружили два использованных презерватива, один во дворе районного управления внутренних дел, а другой на карнизе под окном кабинета N 3 здания прокуратуры.
46. Представляется, что лишь один из найденных презервативов был пригоден для проведения судебно-медицинской экспертизы. Геномная экспертиза выявила наличие клеток вагинальных тканей, принадлежащих с вероятностью 99,9999 процентов первой заявительнице, а также сперматозоиды и клетки мужской мочи.
47. В результате того же обыска во дворе районного управления внутренних дел были обнаружены две салфетки со следами спермы.
48. Кроме того, в результате проведения судебно-медицинской экспертизы было установлено, что на одежде первой заявительницы, которая предположительно была надета на ней в тот день, были следы спермы.
D. Производство в суде первой инстанции
49. В ходе предварительного слушания дела 16 августа 2000 г. адвокат обвиняемых отметил различные процессуальные нарушения, допущенные в ходе расследования, и заявил ходатайство о направлении дела для производства дополнительного расследования.
50. В тот же день Нижегородский районный суд г. Нижнего Новгорода удовлетворил ходатайство и направил дело для производства дополнительного расследования.
51. Суд постановил, что следственными органами были допущены грубые нарушения процессуального законодательства в ходе расследования, что привело к нарушению прав обвиняемых по делу и недопустимости большей части доказательств по делу.
52. В частности в постановлении указывалось на многочисленные неточности и недостатки, допущенные при производстве по делу, в том числе несоблюдение специальной процедуры возбуждения уголовного дела в отношении следователей прокуратуры, а также на то обстоятельство, что Х., Ж., С. и М. не были признаны обвиняемыми по делу до 24 апреля 2000 г., что означало, что практически все следственные действия (обыски, допросы, очные ставки, экспертизы и так далее) до этой даты были проведены с нарушением их права на защиту и привели к недопустимости соответствующих доказательств.
E. Производство в суде кассационной инстанции и пересмотр дела в порядке надзора
53. Постановление Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода от 16 августа 2000 г. в результате рассмотрения представления прокурора было оставлено без изменения Нижегородским областным судом 13 октября 2000 г.
54. Неустановленного числа в сентябре 2001 г. адвокат первой заявительницы подал надзорную жалобу на судебные постановления от 16 августа и 13 октября 2000 г. в президиум Нижегородского областного суда с требованием об их пересмотре.
55. 1 октября 2001 г. адвокат обратился с аналогичной жалобой в Верховный Суд Российской Федерации.
56. После рассмотрения дела 6 июня 2002 г. президиум Нижегородского областного суда оставил требование заявителей о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора без удовлетворения.
57. По-видимому, такое же решение было принято Верховным Судом Российской Федерации 21 июня 2002 г.
F. Прекращение уголовного дела
58. 12 января 2001 г. Нижегородская областная прокуратура изучила дело, установила, что обвинения в существенной мере основывались на непоследовательных и неубедительных показаниях первой заявительницы и что доказательства по делу в целом являлись противоречивыми, и пришла к выводу, что в ходе предварительного расследования не было собрано никаких веских доказательств против обвиняемых.
59. Нижегородская областная прокуратура также рассмотрела выводы, приведенные в судебных постановлениях от 16 августа и 13 октября 2000 г., и отметила, что "неоднократные нарушения законодательства и, в частности, несоблюдение процессуальных требований и норм, регулирующих возбуждение уголовных дел в отношении определенной категории лиц - следователей прокуратуры - не создало оснований для рассмотрения дела в судебном порядке, поскольку отсутствовала возможность устранения нарушений, допущенных при проведении расследования". По этой причине было принято постановление о прекращении уголовного дела. Постановление содержало требование об уведомлении первой заявительницы и обвиняемых по делу о его принятии, а также разъяснение их права обжаловать постановление вышестоящему прокурору.
60. Письмом от 19 июня 2001 г. (N 15/1-1018-99) Нижегородская областная прокуратура ответила на жалобу первой заявительницы на постановление от 12 января 2001 г., полностью согласившись с мотивировкой и выводами, приведенными в нем. В письме не указывалось на возможность обжалования постановления в суд.
61. По утверждению властей Российской Федерации, предварительное расследование по данному делу неоднократно прекращалось и возобновлялось.
62. 30 августа 2002 г. Нижегородская областная прокуратура отменила свое постановление от 12 января 2001 г. о прекращении производства по делу и направила дело для производства дополнительного расследования. Нижегородская областная прокуратура указала на отсутствие правовой характеристики действий, совершенных в отношении второго заявителя, как на основание для отмены данного постановления.
63. Постановлением от 16 октября 2002 г. Нижегородская районная прокуратура г. Нижнего Новгорода прекратила расследование по уголовному делу, ссылаясь на отсутствие признаков состава преступления и недоказанность факта причастности сотрудников органов внутренних дел и прокурорских работников.
64. По-видимому, данное постановление было впоследствии отменено, но 24 февраля 2002 г. Нижегородская районная прокуратура г. Нижнего Новгорода вновь прекратила производство по делу в связи с отсутствием состава преступления.
65. 19 сентября 2004 г. адвокат первой заявительницы обжаловал постановление от 24 февраля 2002 г. в Нижегородский районный суд г. Нижнего Новгорода. Постановлением от 28 сентября 2004 г. Нижегородский районный суд г. Нижнего Новгорода оставил постановление без изменения, полностью согласившись с доводами, приведенными в нем. 29 октября 2004 г. Нижегородский областной суд оставил решение районного суда без изменения в результате рассмотрения его в кассационном порядке.
66. 29 апреля 2005 г. Нижегородской областной прокуратурой было вновь возобновлено производство по уголовному делу.
67. По утверждению заявительницы, 28 июня 2005 г. производство по делу было снова прекращено.
68. Власти Российской Федерации утверждали, что постановлением от 22 августа 2005 г. производство по делу было возобновлено. Обвиняемые обжаловали данное постановление. Постановлением от 22 ноября 2005 г. Нижегородский районный суд г. Нижнего Новгорода отменил постановление о возобновлении производства по делу в связи с его незаконностью. Постановлением от 30 декабря 2005 г. Нижегородский областной суд оставил постановление Нижегородского районного суда г. Нижнего Новгорода без изменения. Впоследствии заместитель Генерального прокурора Российской Федерации принес надзорное представление на судебные постановления от 22 ноября и 30 декабря 2005 г.
69. 1 февраля 2007 г. Нижегородский областной суд, действуя в качестве суда надзорной инстанции, рассмотрел и отклонил представление прокурора, но отметил, что постановление от 30 декабря 2005 г. было вынесено незаконным составом суда, и направил дело на новое рассмотрение в суд кассационной инстанции.
70. Результат данного судебного разбирательства неизвестен, однако, по-видимому, никаких дальнейших мер по уголовному делу, возбужденному в отношении сотрудников милиции и следователей прокуратуры, принято не было.
II. Применимое национальное законодательство
А. Рассматриваемые преступления
71. В соответствии с частью первой и пунктом "б" части второй статьи 131 Уголовного кодекса Российской Федерации изнасилование, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, наказывается лишением свободы на срок до 15 лет.
72. В соответствии с частью первой и пунктом "б" части второй статьи 132 Уголовного кодекса Российской Федерации насильственные действия сексуального характера, совершенные группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, наказываются лишением свободы на срок до 15 лет.
73. Пункты "а" и "б" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривают ответственность в виде лишения свободы на срок до трех лет за совершение должностным лицом действий, выходящих за пределы его полномочий, с применением насилия или угрозой его применения, с применением оружия или специальных средств.
B. Допрос свидетелей (Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР в редакции, действовавший в рассматриваемый период)
Статья 155
"Свидетель вызывается к следователю повесткой, которая вручается под расписку свидетелю, а в случае его временного отсутствия - кому-либо из взрослых членов семьи...
В повестке должно быть указано: кто вызывается в качестве свидетеля, куда и к кому, день и час явки, а также последствия неявки. Свидетель может быть вызван также телефонограммой или телеграммой".
Статья 157
"Свидетель допрашивается в месте производства следствия. Следователь вправе, если признает это необходимым, произвести допрос в месте нахождения свидетеля".
С. Официальное расследование дела
74. В соответствии со статьями 108 и 125 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР уголовное дело могло быть возбуждено следователем по заявлению гражданина или в результате непосредственного обнаружения следственным органом признаков преступления. В соответствии со статьей 53 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР лицо, которому преступлением был причинен вред, признавалось потерпевшим и имело право на участие в уголовном судопроизводстве в качестве гражданского истца. В рамках расследования потерпевший имел право представлять доказательства и заявлять ходатайства, а с момента окончания предварительного расследования потерпевший имел право знакомиться со всеми материалами дела.
75. В соответствии со статьями 210 и 211 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР прокурор осуществлял надзор за ходом расследования. В частности, прокурор мог дать указание о производстве отдельных следственных действий, о передаче уголовного дела от одного следователя другому или о возобновлении производства по делу.
76. В соответствии со статьей 209 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР следователь, в чьем производстве находилось уголовное дело, мог вынести постановление о прекращении дела при отсутствии в деянии состава преступления. Такое постановление могло быть обжаловано вышестоящим прокурорам или в суд. Суд мог вынести постановление о возобновлении уголовного дела, если считал, что расследование было неполным.
77. В соответствии со статьей 210 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР производство по делу могло быть возобновлено прокурором "при наличии к тому оснований". Единственным исключением из этого правила были случаи истечения сроков давности.
78. В соответствии со статьей 161 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР по общему правилу данные, полученные в ходе предварительного расследования, не могли предаваться гласности* (*Очевидно, Европейский Суд, ссылаясь на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, подразумевал положения, содержащиеся в статье 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (прим. переводчика).). Такие сведения могли разглашаться следственными органами лишь в случаях, когда такое раскрытие не препятствовало надлежащему ходу расследования и не нарушало законных прав и интересов участников процесса. Сведения, касающиеся частной жизни участников процесса, не могли разглашаться без их согласия.
79. Статья 42 Федерального закона от 17 января 1992 N 2202-I "О прокуратуре Российской Федерации" и приказ Генерального прокурора Российской Федерации от 26 июня 1998 г. N 44 предусматривают особый порядок производства по административным и уголовным делам, возбужденным в отношении прокурорских работников. В частности, перечень лиц, имеющих право возбуждать такие дела, является исчерпывающим.
D. Гражданско-правовые средства защиты против незаконных действий должностных лиц
80. Гражданский кодекс Российской Федерации, который был введен в действие с 1 марта 1996 г., предусматривает возмещение вреда, причиненного незаконными действиями или бездействием со стороны Российской Федерации (статья 1069). Статьи 151 и 1099 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривают компенсацию морального вреда. В частности, в статье 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.
Право
I. Предварительные возражения властей
81. Власти проинформировали Европейский Суд о том, что производство по уголовному делу в отношении лиц, предположительно виновных в применении пыток, все еще продолжается на внутригосударственном уровне и воздержались от комментариев относительно уголовного дела.
82. В части, в которой данное заявление могло бы рассматриваться в качестве возражения относительно исчерпания заявителями внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что государство-ответчик не оспаривало тот факт, что внутригосударственные средства, выбранные и использованные заявителями для передачи своих жалоб органам власти, оказались неэффективными или, по крайней мере, ненадлежащими.
83. Далее Европейский Суд отмечает, что первая заявительница первоначально обратилась с жалобой в связи с событиями 25 ноября 1999 г. на следующий день, 26 ноября 1999 г. Впоследствии производство по уголовному делу неоднократно прекращалось и возобновлялось. 22 августа 2005 г., то есть спустя пять лет и почти девять месяцев после первого обращения с жалобой, производство по уголовному делу было вновь возобновлено, и 14 февраля 2007 г., в день, когда власти Российской Федерации представили свои дополнительные замечания, дело все еще находилось на стадии предварительного расследования. В отсутствие доказательств об обратном Европейский Суд считает, что власти располагали достаточным временем для рассмотрения жалоб заявителей посредством проведения расследования на национальном уровне. Кроме того, заявители надлежащим образом участвовали в расследовании уголовного дела, и из материалов дела не следует, что они не воспользовались всеми доступными им внутригосударственными средствами правовой защиты для обжалования принятых по делу решений, нарушающих их интересы.
84. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд полагает, что заявители выполнили требование об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, и отклоняет возражения властей.
II. Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции в отношении первой заявительницы
85. Ссылаясь на положения статьи 3 Конвенции, первая заявительница жаловалась на то, что она неоднократно подверглась изнасилованию и ненадлежащему обращению со стороны сотрудников милиции и следователей прокуратуры 25 ноября 1999 г. Первая заявительница также жаловалась на то, что власти Российской Федерации не провели надлежащего расследования этих событий. Статья 3 Конвенции предусматривает следующее:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".
А. Доводы сторон
86. Власти Российской Федерации не согласились с жалобами и утверждениями первой заявительницы, утверждая, что 29 апреля 2005 г. Нижегородская областная прокуратура возобновила производство по уголовному делу, возбужденному по факту событий 25 ноября 1999 г. Они полагали, что на тот момент было невозможно представить дополнительные комментарии относительно их утверждений. В своих дополнительных замечаниях власти также воздержались от комментариев относительно существа жалобы заявительницы.
87. Первая заявительница подтвердила свою жалобу. В частности, она утверждала, что материалы дела содержали достаточные доказательства имевших место ненадлежащего обращения и пыток, которым она подверглась, и что последующее расследование не соответствовало требованиям процессуальной составляющей статьи 3 Конвенции.
В. Мнение Европейского Суда
88. Европейский Суд считает необходимым начать с рассмотрения доводов первой заявительницы в части, затрагивающей процессуальный аспект статьи 3 Конвенции, а затем перейти к рассмотрению вопросов применения данного положения Конвенции в его материальном аспекте.
1. Предполагаемая неадекватность расследования
(а) Наличие спорного утверждения о ненадлежащем обращении
89. Во-первых, Европейский Суд отмечает, что первая заявительница обратилась с жалобой на следующий день после событий 25 ноября 1999 г. Следственные органы произвели осмотр места происшествия, в результате которого были обнаружены два использованных презерватива и две салфетки со следами спермы. 25 апреля 2000 г. четверым, предположительно причастным к преступлению, должностным лица, было официально предъявлено обвинение, а 5 июля 2000 г. было подписано обвинительное заключение и дело было направлено в суд для рассмотрения по существу.
90. Принимая во внимание совокупность доказательств, собранных следственными органами на начальной стадии предварительного расследования, и тот факт, что органы национальные власти посчитали данные доказательства достаточно серьезными для обоснования обвинения в совершении преступления в отношении предположительно причастных должностных лиц и передачи дела в суд, Европейский Суд считает, что первая заявительница имеет право утверждать о том, что в отношении нее имело место ненадлежащее обращение со стороны представителей органов государственной власти.
(b) Общие принципы, связанные с эффективностью расследования
91. Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда лицо подает оспоримую жалобу на грубое ненадлежащее обращение с ним или нею со стороны сотрудников милиции, нарушающее положения статьи 3 Конвенции, данная статья, рассматриваемая в совокупности с общим обязательством Высокой Договаривающейся Стороны, предусмотренным статьей 1 Конвенции, "обеспечить каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции", подразумевает проведение эффективного официального расследования. Далее Европейский Суд делает вывод о том, что изнасилование является для его жертвы преступлением, очевидно унижающим его достоинство, и таким образом оно лишь усиливает акцент на возникающем у государства процессуальном обязательстве в связи с этим (см. Постановление Европейского Суда по делу "С.В. против Соединенного Королевства" (S.W. v. United Kingdom) от 22 ноября 1995 г., Series A, N 335-B; Постановление Европейского Суда по делу "С.Р. против Соединенного Королевства" (C.R. v. United Kingdom) от 22 ноября 1995 г., Series A, N 335-C; и Постановление Европейского Суда по делу "М.С. против Болгарии" (M.C. v Bulgaria), жалоба N 39272/98, §153, ECHR 2003-XII). Эффективное официальное расследование должно вести к установлению и привлечению к ответственности виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Турции" (Assenov and others v. Turkey) от 28 октября 1998 г., Reports, 1998-VIII, p. 3290, §102, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §131, ECHR 2000-IV). Минимальные стандарты эффективности, определяемые прецедентным правом Европейского Суда, также включают требования о том, что расследование должно быть независимым, беспристрастным и доступным для внимания общественности и о том, что компетентные органы власти должны действовать с примерной степенью усердия и оперативности (см., например, Постановление по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы N 57947/00, NN 57948/00 и 57949/00, §§208-213* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.).
(с) Применение общих принципов
92. Следовательно, возникает вопрос о том, исполнили ли власти Российской Федерации свое обязательство по проведению эффективного расследования дела.
93. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что расследование по заявлению первой заявительницы было инициировано сразу после того, как она обратилась с ним в компетентные органы власти, и что, по крайней мере на первый взгляд, органы власти действовали с надлежащим усердием и оперативностью. Так, следственные органы произвели осмотр места происшествия, в результате которого были найдены два использованных презерватива и две салфетки со следами спермы (см. §§45 и 47 настоящего Постановления). Следственные органы также допросили возможных свидетелей и назначили судебно-медицинскую экспертизу собранных вещественных доказательств (см. §§41, 42, 43 и 46 настоящего Постановления). 25 апреля 2000 г., через пять месяцев после произошедшего, четверым предположительно виновным в совершении преступления должностным лицам было официально предъявлено обвинение, и уже 5 июля 2000 г. обвинительное заключение было утверждено, а дело передано в суд для рассмотрения по существу (см. §37 настоящего Постановления).
94. Однако Европейский Суд отмечает, что в результате предварительного рассмотрения дела 16 августа 2000 г. суд установил несколько серьезных нарушений процессуального законодательства Российской Федерации, ущемляющих права обвиняемых, включая несоблюдение особого порядка возбуждения уголовного дела в отношении следователей прокуратуры и тот факт, что лица, предположительно виновные в совершении преступления, не были привлечены к делу в качестве обвиняемых до 25 апреля 2000 г., что повлекло недопустимость всех собранных доказательств (см. §52 настоящего Постановления). Дело было передано для проведения повторного расследования и позднее прекращено следственными органами, в том числе в связи с признанием невозможности устранить нарушения процессуального законодательства Российской Федерации, допущенных следователями в течение первых пяти месяцев предварительного расследования (см. §§58 и 59 настоящего Постановления). В силу природы доказательств, признанных судом недопустимыми, по всей видимости, они не могли быть повторно использованы после направления дела для проведения повторного расследования, и при этих обстоятельствах не является удивительным то, что производство по уголовному делу было окончательно прекращено за отсутствием состава преступления.
95. Изучив обстоятельства дела, Европейский Суд полагает, что действительно можно признать, что власти Российской Федерации приняли надлежащие меры для установления и привлечения к ответственности лиц, виновных в совершении преступления, и, если бы органами власти не были нарушены требования уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации в течение первых пяти месяцев после возбуждения уголовного дела, в результате чего основная масса доказательств по делу была признана судами Российской Федерации недопустимой (см. §§49, 51-52 и 58-59 настоящего Постановления), возможно, производство по делу могло соответствовать требованиям статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте. Тем не менее факты свидетельствуют о том, что соответствующими органами власти были допущены процессуальные нарушения неустранимого характера, которые привели к окончательной безвыходности в производстве по уголовному делу, возбужденному в отношении должностных лиц, предположительно причастных к совершению преступления.
96. В отсутствие каких-либо иных убедительных объяснений данных нарушений, допущенных властями Российской Федерации, Европейский Суд считает, что основная причина данных нарушений заключается в очевидной некомпетентности следственных органов, в чьем производстве находилось уголовное дело в период с 26 ноября 1999 г. по 5 июля 2000 г.
97. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с отсутствием эффективного расследования по жалобам первой заявительницы на ненадлежащее обращение.
2. Предполагаемое ненадлежащее обращение со стороны должностных лиц
98. Далее Европейский Суд приступит к рассмотрению вопроса о том, подверглась ли первая заявительница ненадлежащему обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.
(а) Основные принципы
99. Европейский Суд отмечал в большом количестве случаев, что статья 3 Конвенции представляет собой одну из основополагающих ценностей демократических обществ и в качестве таковой устанавливает абсолютный запрет пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (см, например, Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., Reports, 1996-VI, р. 2278, §81). Далее Европейский Суд отмечает, что, как он уже устанавливал в большом количестве случаев, власти государства обязаны охранять неприкосновенность лиц, находящихся под стражей, и что при оценке доказательств Европейский Суд обычно применял стандарт доказывания "вне разумных сомнений" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 25, pp. 64-65, §161). Такое доказывание может следовать только из совокупности достаточно веских, явных и согласованных выводов или неопровержимых презумпций факта. Когда рассматриваемые события полностью или в значительной мере находятся в компетенции властей, как в случае лиц, находящихся под их контролем в местах заключения под стражу, возникают серьезные презумпции факта в отношении телесных повреждений, причиненных в период такого задержания.
100. Действительно, бремя доказывания, связанное с предоставлением удовлетворительного и убедительного объяснения, может рассматриваться как лежащее на государственных органах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, §34, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey) от 4 декабря 1995 г., жалоба N 21986/93, §100, ECHR 2000-VII). Далее Европейский Суд напоминает, что, относясь с особой щепетильностью к своей субсидиарной роли и являясь осторожным в принятии на себя роли суда первой инстанции при установлении вопросов факта, он тем не менее не связан выводами национальных судов и может не учитывать их, когда это является неизбежным в силу обстоятельств конкретного дела (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Матиар против Турции" (Matyar v. Turkey) от 21 февраля 2002 г., жалоба N 23423/94, §108; см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Эдвардс против Соединенного Королевства" (Edwards v. United Kingdom) от 16 декабря 1992 г., Series A, N 247-B, p. 12, §34, и Постановление Европейского Суда по делу "Видал против Бельгии" (Vidal v. Belgium) от 22 апреля 1992 г., Series A, N 235-B, pp. 32-33, §§33-34).
(b) Оценка доказательств
101. В данном деле предварительное расследование событий 25 ноября 1999 г. привело к обнаружению доказательств, таких как использованные презервативы, один из которых с очень высокой степенью вероятности в 99,9999 процента имел следы клеток вагинальных тканей первой заявительницы (см. §46 настоящего Постановления), и две салфетки со следами спермы (см. §47 настоящего Постановления), а также одежда со следами спермы, в которую предположительно была одета первая заявительница в рассматриваемый период времени (см. §48 настоящего Постановления), одежда, предположительно принадлежавшая сотруднику милиции Х., со следами вагинального эпителия той же антигенной группы, что и у первой заявительницы (см. §44 настоящего Постановления), медицинская справка, подтверждающая попытку первой заявительницы перерезать себе вены, и письменное заявление первой заявительницы, дающее основания для выдвижения против нее обвинения (см. §43 настоящего Постановления). Все доказательства однозначно подтверждали версию событий, представленную первой заявительницей, которая касалась как предполагаемых многократных изнасилований, так и принудительных действий и ненадлежащего обращения со стороны должностных лиц. В действительности с учетом того факта, что обвинительное заключение от 5 июля 2000 г. было составлено, в том числе и на основе вышеперечисленных вещественных доказательств, а также принимая во внимание количество постановлений о возобновлении и прекращении уголовного дела (см. §§58-70 настоящего Постановления), можно сказать, что власти Российской Федерации признали правдоподобность утверждений первой заявительницы.
102. Далее Европейский Суд обращает внимание на сделанные им выводы в отношении процедурного аспекта статьи 3 Конвенции (см. §§92-97 настоящего Постановления) и на тот факт, что национальные суды признали вышеуказанные доказательства недопустимыми исключительно в связи с допущенными процессуальными нарушениями (см. §§51 и 52 настоящего Постановления), а также на то, что ни власти Российской Федерации, ни уполномоченные органы государственной власти никогда не оспаривали эти решения как незаконные.
103. Европейский Суд повторяет, что в соответствии с его прецедентной практикой возникают серьезные презумпции факта в отношении доказанных телесных повреждений, причиненных в период пребывания лица под стражей, и бремя доказывания может считаться перешедшим на органы власти для представления удовлетворительного и убедительного объяснения о рассматриваемых причиненных повреждениях (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делу "Рибитш против Австрии" и по делу "Салман против Турции"). Европейский Суд считает, что таким же образом в ситуациях, подобных рассматриваемому делу, когда следствие собрало настолько значительный объем доказательств, который явно и недвусмысленно обосновывает версию событий, представленную первой заявительницей, именно государство-ответчик обязано нести бремя доказывания и представить удовлетворительное и убедительное объяснение относительно источников происхождения таких доказательств, опасаясь признания утверждений заявительницы о ненадлежащем обращении правдивыми и верными.
104. Европейский Суд отмечает, что ни на внутригосударственном уровне, ни при рассмотрении дела Судом никаких подобных объяснений представлено не было. Таким образом, не затрагивая вопрос о персональной уголовной ответственности лиц, предположительно виновных в совершении рассматриваемых уголовно наказуемых деяний, Европейский Суд делает вывод о том, что власти Российской Федерации не выполнили своего обязательства по доказыванию и что не было установлено с достаточной степенью убедительности, что версия событий, представленная первой заявительницей, не соответствовала действительности или иным образом представлялась ошибочной.
105. Соответственно, Европейский Суд принимает версию событий 25 ноября 1999 г., представленную первой заявительницей.
(с) Оценка степени тяжести ненадлежащего обращения
106. Европейский Суд отмечает, что он принял версию обстоятельств, изложенную первой заявительницей, а именно, что она была задержана представителями органов власти и, находясь под стражей, подверглась многократному изнасилованию и иным формам ненадлежащего обращения, таким как избиение, удушение и пытки электричеством (см. выше, §105 настоящего Постановления и §§12-34 в разделе "Факты").
107. Европейский Суд обращает внимание, что в соответствии с его устоявшимся прецедентным правом изнасилование задержанной должностным лицом должно рассматриваться как особо тяжкая и вызывающая отвращение форма ненадлежащего обращения, учитывая легкость, с которой преступник может воспользоваться уязвимым состоянием и слабостью сопротивления жертвы. Более того, изнасилование оставляет у жертвы глубокие психологические травмы, избавление от которых требует больше времени, чем избавление от травм, полученные в результате других форм физического и психического насилия. Жертва также испытывает острую физическую боль от принудительной пенетрации, которая оставила ее в физически и эмоционально нестабильном и измученном состоянии (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Айдын против Турции", §83).
108. Учитывая изложенное, Европейский Суд приходит к убеждению в том, что совокупность актов физического насилия в отношении первой заявительницы (см. §§13, 14, 17, 21 и 31-32) и совершенное с особой жестокостью многократное изнасилование, которому она подверглась (см. §§14 и 31-32 настоящего Постановления), представляют собой пытки, применение которых нарушает статью 3 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение статей 6 и 13 Конвенции в отношении первой заявительницы
109. Первая заявительница также жаловалась на непроведение властями Российской Федерации надлежащего расследования в связи с событиями 25 ноября 1999 г., ссылаясь на статьи 6 и 13 Конвенции.
110. Учитывая свои выводы относительно нарушения статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в связи с непроведением эффективного расследования событий 25 ноября 1999 г. (см. §97 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах настоящего дела нет необходимости отдельно рассматривать вопросы нарушения статей 6 и 13 Конвенции.
IV. Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции в отношении второго заявителя
111. Второй заявитель также жаловался на ненадлежащее обращение со стороны должностных лиц 25 ноября 1999 г. и на предполагаемое непроведение эффективного расследования в связи с этим. Он ссылался на статью 3 Конвенции.
А. Доводы сторон
112. Власти Российской Федерации не согласились с утверждениями второго заявителя. Их замечания, по сути, были те же, что и в отношении доводов первой заявительницы (см. §§86 и 87 настоящего Постановления).
113. Второй заявитель подтвердил свои жалобы.
1. Предполагаемая неадекватность расследования
114. Европейский Суд отмечает, что второй заявитель был признан потерпевшим по делу, возбужденному по заявлению первой заявительницы 26 ноября 1999 г. (см. §35 настоящего Постановления). Более того, следственные органы сочли доказательства по делу достаточными не только для предъявления Х. и С. обвинений в превышении должностных полномочий и ненадлежащем обращении в отношении второго заявителя, но и для подготовки в связи с этим обвинительного заключения и направления дела в суд (см. §37 настоящего Постановления).
115. С учетом данных факторов Европейский Суд полагает, что второй заявитель имеет оспоримую жалобу на ненадлежащее обращение со стороны должностных лиц.
116. Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда физическое лицо подает оспоримую жалобу на грубое ненадлежащее обращение с ним или нею со стороны сотрудников милиции в нарушение статьи 3 Конвенции, данное положение, рассматриваемое в совокупности с общим обязательством властей государства-ответчика, предусмотренным статьей 1 Конвенции, "обеспечить каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции", подразумевает проведение эффективного официального расследования (см. ранее приведенные цитаты в §91 настоящего Постановления). Таким образом, возникает спор о том, выполнили ли власти Российской Федерации свое обязательство по проведению эффективного официального расследования дела.
117. Европейский Суд отмечает, что он сделал вывод об имевших место нарушениях статьи 3 Конвенции относительно различных нарушений и ошибок, допущенных следственными органами при расследовании того же уголовного дела в части, касающейся первой заявительницы (см. §§92-97 настоящего Постановления). С учетом этих выводов, а также принимая во внимание то, что основания, приведенные в §95 настоящего Постановления, распространяются также и на ситуацию второго заявителя, Европейский Суд считает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции также в связи с непроведением эффективного расследования по жалобе второго заявителя на ненадлежащее обращение.
2. Предполагаемое ненадлежащее обращение со стороны должностных лиц
(а) Оценка доказательств
118. Европейский Суд вновь напоминает, что в соответствии с его устоявшейся прецедентной практикой национальные власти обязаны обеспечивать физическую неприкосновенность лиц, находящихся под стражей, и что при оценке доказательств он по общему правилу применяет стандарт доказывания "вне разумных сомнений". Такой стандарт доказывания может быть обеспечен единовременным наличием достаточно веских, однозначных и согласованных выводов или неопровержимых презумпций факта (см. более ранние упоминания в §§99-100 настоящего Постановления).
119. Возвращаясь к обстоятельствам рассматриваемого дела, Европейский Суд отмечает, что второй заявитель жаловался на факт его избиения и попытки удушения, совершенные сотрудниками милиции в период с 18.30 до 19.00 25 ноября 1999 г. (см. §§25-28 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что любое ненадлежащее обращение, совершенное в форме, подобной указанной вторым заявителем, оставило бы следы на его теле, которые были бы заметны и могли быть засвидетельствованы доктором. Далее Европейский Суд отмечает, что материалы дела, имеющиеся в его распоряжении, не содержат каких-либо подобных доказательств и не позволяют ему получить подтверждение "вне разумных сомнений" версии второго заявителя в этой связи.
120. Тем не менее Европейский Суд отмечает, что 12 декабря 2006 г. он направил властям Российской Федерации запрос о представлении копий всех материалов уголовного дела, возбужденного по факту событий 25 ноября 1999 г., поскольку он считал доказательства, содержащиеся в данных материалах, решающими для установления фактов по данному делу, в особенности в части, касающейся упомянутых утверждений второго заявителя. В ответ на запрос власти Российской Федерации представили лишь копии постановлений, которыми производство по делу приостанавливалось и возобновлялось, и отказались представить какие-либо иные документы.
121. Учитывая, что власти Российской Федерации не представили каких-либо убедительных объяснений такому отказу (см. ниже, §§128-131 настоящего Постановления), а также принимая во внимание принципы, изложенные выше, Европейский Суд полагает, что он может делать выводы из поведения властей Российской Федерации в связи с этим.
122. Европейский Суд считает, что в ходе разбирательства по делу на национальном уровне второй заявитель представил последовательную и убедительную версию событий 25 ноября 1999 г., которая в дальнейшем обосновывалась доказательствами, собранными следственными органами. Материалы уголовного дела, собранные следственными органами, были признаны достаточными для обоснования обвинений в превышении должностных полномочий и ненадлежащем обращении в отношении второго заявителя, предъявленных Х. и С., и для передачи в суд уголовного дела, возбужденного в связи с этим (см. §§38-48 настоящего Постановления). Европейский Суд также отмечает, что среди изученных им материалов дела он не усмотрел тех, которые вызывали бы сомнения в достоверности утверждений второго заявителя или сведений, представленных им. Более того, никакой альтернативной версии событий не было представлено по данному делу ни национальными органами власти, ни властями Российской Федерации.
123. С учетом изложенного и принимая во внимание свои более ранние выводы, касающиеся недостатков предварительного расследования, а также решение согласиться с версией событий, имевших место 25 ноября 1999 г., представленной первой заявительницей (см. §§102-105 настоящего Постановления), Европейский Суд соглашается с версией событий 25 ноября 1999 г., представленной вторым заявителем.
(b) Оценка степени тяжести ненадлежащего обращения
124. Европейский Суд отмечает, что он принял к рассмотрению изложение фактических обстоятельств дела, представленное вторым заявителем, а именно то, что последний был задержан должностными лицами, и в период содержания его под стражей он избивался кулаками, ногами, а также подвергался удушению (см. §§25-27 настоящего Постановления).
125. Принимая во внимание совокупность обстоятельств данного дела, таких как длительность ненадлежащего обращения и физические и психические последствия такого обращения, Европейский Суд, рассматривая ненадлежащее обращение в целом и учитывая его цели и степень тяжести, приходит к выводу, что подобное обращение приравнивается к бесчеловечному и унижающему достоинство в нарушение статьи 3 Конвенции.
V. Предполагаемое нарушение статей 6 и 13 Конвенции в отношении второго заявителя
126. Второй заявитель также жаловался на отсутствие надлежащего расследования, ссылаясь на положения статей 6 и 13 Конвенции.
127. С учетом своего приведенного выше вывода о нарушении процессуального аспекта статьи 3 Конвенции в связи с непроведением эффективного расследования событий 25 ноября 1999 г. (см. §117 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что нет необходимости отдельно рассматривать вопрос о нарушении статей 6 и 13 Конвенции в связи с этим.
VI. Соблюдение положений подпункта "а" пункта 1 Статьи 38 Конвенции
128. Европейский Суд напоминает, что исключительно важным для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб, установленной статьей 34 Конвенции, является обязательство Договаривающихся Сторон обеспечить все необходимые условия для того, чтобы сделать возможным надлежащее и эффективное рассмотрение жалоб (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrykulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, §70, ECHR 1999-IV). Данное обязательство предполагает то, что Высокие Договаривающиеся Стороны должны обеспечить Европейскому Суду все необходимые условия вне зависимости от того, проводит ли Суд расследование с целью установления фактов по делу или выполняет свои основные обязанности, связанные с рассмотрением жалоб. Непредоставление властями информации, имеющейся в их распоряжении, без удовлетворительного объяснения, может не только послужить причиной для выводов относительно обоснованности утверждений заявителя, но и негативно отразиться на степени соблюдения государством-ответчиком своих обязательств в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 3531/94, §66, ECHR 2000-VI). В случаях, когда жалоба затрагивает вопросы эффективности расследования, материалы уголовного дела имеют первостепенное значение для установления фактических обстоятельств дела, и их отсутствие может нанести ущерб надлежащему рассмотрению жалобы Европейским Судом как на стадии принятия решения о ее приемлемости, так и на стадии рассмотрения жалобы по существу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции", §70).
129. Европейский Суд отмечает, что 12 декабря 2006 г. он направил властям Российской Федерации запрос о предоставлении материалов предварительного расследования по делу, возбужденному в связи с событиями 25 ноября 1999 г. Европейский Суд счел доказательства, содержавшиеся в этих материалах, решающими для установления фактов по настоящему делу. В ответ на запрос власти Российской Федерации представили лишь копии процессуальных постановлений о приостановлении и возобновлении производства по уголовному делу. Они отказались представить какие-либо иные документы.
130. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили никаких объяснений, оправдывающих удержание ключевой информации, запрашиваемой Европейским Судом.
131. Учитывая важность сотрудничества властей государства-ответчика при производстве по делу в соответствии с Конвенцией, а также трудности, связанные с установлением фактов по делам, подобным рассматриваемому делу, Европейский Суд объявляет, что власти Российской Федерации не выполнили свои обязательства, предусмотренные подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции, по причине непредоставления ими запрашиваемых копий документов, касающихся событий 25 ноября 1999 г.
VII. Применение Статьи 41 Конвенции
132. Статья 41 Конвенции предусматривает:
"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
А. Ущерб
133. Первая заявительница требовала 70 000 евро, а второй заявитель - 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
134. Власти Российской Федерации утверждали, что сам факт признания нарушения будет составлять достаточную компенсацию любого вреда.
135. Европейский Суд отмечает, что выше он сделал вывод о том, что представители органов власти подвергли первую заявительницу многократному изнасилованию и ненадлежащему обращению в нарушение статьи 3 Конвенции. Руководствуясь положениями этой статьи, Европейский Суд также установил, что не было проведено эффективное расследование событий 25 ноября 1999 г. в отношении первой заявительницы. Принимая во внимание серьезность нарушения положений Конвенции, а также учитывая ее устоявшуюся прецедентную практику (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Айдын против Турции", §§126-131, Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01, §163, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Фран
