Международные литературные связи. Перевод как форма взаимодействия литератур

История перевода насчитывает более двух тысячелетий, причем изначально перевод текста был связан с освоением новой культуры. С изобретением книгопечатания перевод художественных текстов по сути стал первым международным средством массовой коммуникации: ведь тиражи иноязычных изданий великих произведений литературы значительно превышают тираж оригинала.
Переводные произведения становятся частью национальной литературы, способствуют ее обогащению и развитию. В значительной степени благодаря переводам перенимаются и развиваются на новой национальной почве жанры, стили, приемы и т. п. Именно поэтому, несмотря на стремление национальных литератур к самоидентификации и сохранению своей самобытности, происходит их сближение, в известной мере предопределяющее унификацию литературного процесса в странах, культурные контакты между которыми имеют давнюю традицию.
Под каким бы углом зрения ни рассматривался художественный перевод, сегодня неизбежен вывод о его диалектичности как явления и как процесса. Диалектическое единство литературного произведения и его перевода предполагает взаимодействие, взаимовлияние двух (или трех, в случае перевода с языка-посредника) языковых картин мира, двух языковых и художественных систем, двух концепций действительности (авторов оригинала и перевода).
Процесс перевода представляет собой особый вид речевой коммуникации. Его возможности ограничены, с одной стороны, субъективным пониманием и оценкой переводчиком текста оригинала, а с другой - ориентацией на нового адресата - читателя, воспитанного в иной литературной традиции.
Со времени античности до наших дней переводческая мысль пытается разрешить диалектические противоречия, присущие переводу как особому виду человеческой деятельности:
во-первых, между двумя языковыми системами и культурно-историческими традициями, во-вторых, между автором оригинала и переводчиком, их идиолектами.
Возможность эквивалентного перевода текста парадоксально сосуществует с невозможностью перевода идеального, или “окончательного”.
Именно в России в 20-е годы ХХ в. процесс перевода приобрел статус творческой деятельности, стал рассматриваться как особый вид искусства - важный вклад в теорию и практику перевода. Первая серьезная работа в области теории перевода - книга К.И.Чуковского и В. А. Федорова “Искусство перевода” (1930).
Перевод - это творчество, но творчество вторичное: переводчик не создает, а воспроизводит уже существующую эстетическую ценность. Его задача - отразить отраженное в оригинале с возможной полнотой и без ощутимых потерь. Продукт его творчества может стать эстетической ценностью, но его новизна и оригинальность относительны.

Вопрос о сущности творческого процесса перевода и критерии оценки его результата.
В 1953 году А. В. Федоров во “Введении в теорию перевода” сказал: “Перевести - значит выразить точно и полно средствами одного языка то, что уже выражено средствами другого языка в неразрывном единстве содержания и формы”; в дальнейшем уточнил это определение: “Полноценность перевода означает исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника и полноценное функционально-стилистическое соответствие ему”. Это функциональный (лингвистический) подход к переводу. Он основывался прежде всего на концепции чешских лингвистов В. Матезиуса и О. Фишера; в нашей стране он получил дальнейшее развитие в работах А. В. Федорова, Я. И. Рецкера, В. С. Виноградова и других. Основой концепции стало понимание языка не как формы, воплощавшей некое содержание, а как функции, а самого перевода - как функционального подобия оригиналу. Определение “поэтического” перевода, предложенное Матезиусом, в качестве основного критерия оценки перевода выдвигало тождество художественного воздействия перевода и оригинала на читателей: “Поэтический перевод должен оказывать на читателя такое же воздействие, какое оказывает подлинник, пусть даже иными художественными средствами, чем в оригинале.”
С середины 60-х гг. перевод стал рассматриваться в свете теории коммуникации.
Немецкий лингвист Отто Каде определил перевод “как специфическую форму общения между людьми средствами языка, особенность которой заключается в использовании двух языков в рамках коммуникации...” Коммуникативный подход привлек внимание исследователей к взаимоотношениям между переводчиком и читателем, а главное, определил их функцию в художественной коммуникации. Суждение, важное для дальнейшего развития лингвистической и текстологической концепции перевода, высказал французский лингвист Ж. Мунен: “Перевод - это языковой контакт и одновременно явление билингвизма”.
В свете современных исследований, сочетающих психолингвистический, этнопсихолингвистический, коммуникативный, текстологический, прагматический и семиотический подходы, становится ясно, что известная односторонность или ограниченность взятой отдельно или другой дефиниции, концепции перевода объективно обусловлены многогранностью объекта, а также различием целеустановок исследователей.
Для уяснения диалектики взаимоотношений двух художественных миров - оригинала и перевода, как и взаимоотношений их создателей, необходимо различать понятия текст и художественное произведение (т. е. эстетическую ценность). Недифференцированный подход к этим понятиям, к сожалению, характерен для многих исследований в области художественного перевода и часто приводит к широко распространенному определению сути процесса перевода как “воссоздания оригинального произведения”. Но переводчик не “воссоздает” оригинал: во-первых, потому что воссоздать можно лишь утраченное, а не существующее произведение искусства. Кроме того, использование выражения “воссоздание оригинала” по отношению к художественному переводу отражает утопические представления утопические представления о возможности воссоздания любого произведения искусства в ином материале.
Художественное произведение - это уникальная эстетическая ценность, оно может быть воссоздано только его автором (в виде копии) и лишь воспроизведено другим субъектом, который воспроизводит свое собственное впечатление от произведения, или, по определению психолингвистов, проекцию оригинала. Воспроизведение художественного текста, следовательно, заключается в реконструкции его актуализированного содержания в новой языковой форме.
Перевод - это интерпретация оригинала.
Это важнейшее поэтическое качество перевода-интерпретации выявлять все новые смыслы, потенциально заложенные в оригинальном произведении и, возможно, даже не осознаваемые его автором, обуславливает существование “обратной связи” между переводом и оригиналом, значение которой подчеркивает английский исследователь Т. Сейвори: “Два перевода одного и того же произведения дают для понимания даже не вдвое, а вчетверо больше”.
Однако эстетическая ценность перевода не может быть равна ценности оригинала, да и функции их различны: перевод представляет собой сообщение, пересказанное другим субъектом другому адресату в другой ситуации, то есть новое сообщение.
Но ведь то, что непосредственно изображено в произведении, составляет лишь его часть. “Текст - печатный, написанный или устный - не равняется всему произведению в его целом (или “эстетическому объекту”). В произведение входит необходимый внетекстовый контекст его.”(Бахтин) Содержание великих произведений раскрывается постепенно, особенно - в свою эпоху.
Переводчик классических художественных произведений неизбежно сталкивается с противоречием: вне-временностью подлинного художественного произведения и со-временностью (ограниченностью определенным временем) перевода. Это обусловлено и тем, что даже в едином культурно-историческом контексте невозможны абсолютно идентичные интерпретации разными субъектами. Новая интерпретация читателем произведения в этом случае дает серийность и временность переводу. Исключения - шедевры перевода (например, “Из Гёте” Лермонтова) - являются самостоятельными художественными ценностями, которым свойственны вневременность и открытость.
На особенности перевода оказывает огромное влияние его адресат. Обычно изложение оригинала в интерпретации переводчика ориентировано на некий обобщенный образ “среднего” читателя, возможно, незнакомого не только с творчеством данного писателя, но и вообще с данной инокультурной традицией.Стараясь сделать сообщение доступным пониманию читателя, переводчик пытается предугадать его запросы.
Итак, переводчик предлагает читателю свою интерпретацию текста, по сути представляющую результат своих размышлений и переживаний, вызванных оригиналом.
В ходе этой вторичной коммуникации при неизменности автора исходного сообщения (текста оригинала) претерпевают изменения все остальные факторы коммуникации: его адресат (переводчик) становится автором - отправителем нового сообщения (текста перевода), обращенного к новому адресату, а почти неизбежное несовпадение еще одного фактора - культурно исторических контекстов восприятия - еще более усложняет коммуникативный акт.
При сравнении текстов оригинала и перевода, по-видимому, следует говорить прежде всего об объективной и субъективной модальности двух этих текстов. Модальность понимается “как комплексная и многоаспектная категория, активно взаимодействующая с целой системой других функционально-семантических категорий языка и тесно связанная с категориями прагматического уровня”.
Сама образность художественного произведения всегда заключает в себе момент оценки, а многоплановость образа, и вызываемые им ассоциативные связи обусловлены авторской концепцией действительности. Автор оригинала и переводчик - разные личности, поэтому созданные ими тексты обязательно заключают их личностные смыслы. Субъективная модальность определяется прежде всего коммуникативной установкой: автору оригинала важно высказать свое отношение к действительности и, познавая действительность, выразить себя; для писателя одинаково важно что и как сказать, однако его творческий поиск осуществляется зачастую интуитивно, подсознательно. В отличие от автора оригинала у переводчика иная цель и коммуникативная позиция: он должен осознать и передать то, что волновало писателя, и так, чтобы его поняли правильно, поэтому основным в работе переводчика становится ответ на вопрос, почему у автора описано именно это и именно как. При переводе несовременных текстов переводчик всегда оказывается в трудном положении “слуги двух господ”: конкретного автора прошлого века, замысел которого он пытается раскрыть, расшифровывая то, что осознанно и неосознанно воплощено в оригинале, и современного читателя, с самыми разными запросами и опытом.
По сути различия в установке, или коммуникативной позиции, авторов оригинала и перевода определяются разными адресатами. В многообразии авторских концепций адресата можно различать полюса адресата, соотнесенного с реальным читателем, хорошо известным писателю и идеального. М.М. Бахтин называл его “высшим нададресатом”, для художника им может быть Бог, абсолютная истина, суд совести или истории и т. п. Именно этот идеальный читатель помогает ему писать прекрасные произведения и не слишком доверять оценкам реальных читателей, которые могут ошибаться.
При переводе текста этот третий участник коммуникации - идеальный читатель-адресат - исчезает. Он не важен переводчику, от него не зависит успех перевода. Переводчик живет в настоящем и для настоящего, становясь участником реальной коммуникации, он адресует текст перевода реальному читателю - своему современнику.
Итак, цель художественного перевода - осуществление полноценной межъязыковой и межкультурной эстетической коммуникации путем интерпретации исходного текста, реализованной в новом тексте на другом языке.Важнейшими понятиями выступают интерпретация (“истолковывающее понимание”) и реализация (актуализация - воспроизведение и перевыражение) оригинала.