Известная пианистка Ванда Ландовска во время своего недавнего
артистического турне по России была в Ясной Поляне у Л. Н. Толстого.
Вернувшись в Берлин, артистка рассказала о своих впечатлениях, вынесенных из
этого посещения. Внутренняя, домашняя жизнь великого русского писателя
описана всеми бывавшими у него достаточно подробно. Нового, конечно, рассказ
ничего не вносит, но в нем интересною представляется характерная,
малоизвестная подробность: какую роль играет музыка в домашней, интимной
жизни Л. Н. Толстого. Ванда Ландовска, концертируя в прошлом декабре в
Москве и встретившись в одном из концертов с графиней Толстой, супругой
писателя, получила приглашение приехать на рождественские праздники в Ясную
Поляну.
- В канун сочельника, - рассказывает пианистка, - мы приехали на станцию
Щекино. Сани, присланные за нами, уже ожидали нас. До усадьбы надо было
проехать десяток верст. Погода была ужасная, настоящая русская - зимняя:
морозная вьюга и снежная метель во всей своей прелести. На одни сани был
поставлен мой клавесин, на другие - сели мы. Нас закутали в присланные
любезно графом и графиней шубы; но, невзирая на это, мы, благодаря
30-градусному морозу, прибыли в усадьбу достаточно промерзшими. Когда мы
тронулись в путь со станции, вьюга закрутила такая, что санями правил не
кучер, а лошади, хорошо знавшие дорогу. Проплутав несколько часов, они
привезли нас в конце концов к дому великого писателя. Жажда узреть великого
человека была так могуча, а обаятельный прием, который нас встретил, был так
пленительно очарователен, что впечатления от опасного путешествия быстро
рассеялись.
За неделю до нашего приезда с графом произошел несчастный случай: он упал
с лошади и довольно сильно расшибся. Ушибы, однако, зажили скоро, и в дни
нашего пребывания о них не было и помину. Граф чувствовал себя превосходно,
предпринимая ежедневно свои обычные прогулки, поездки и занимаясь обширной
корреспонденцией.
В 12 час. утром мы собирались все к завтраку. Часа полтора я играла, а
после того Толстой уходил в кабинет работать. После обеда я принималась
снова за игру - часов в 7 вечера и продолжала играть до 11 1/2 часов. Так
проходил каждый день.
Толстой необычайно музыкален и играет сам зачастую с своею дочерью в
четыре руки. Толстой особенно любит музыку классическую: Гайдн и Моцарт -
самые его излюбленные музыканты. Из сочинений Бетховена пользуются его
симпатиями не все. Из композиторов послебетховенского периода наибольший
любимец его - Шопен. Классики Бах, Гендель, Рамо, Скарлатти вызывают в
Толстом безграничное восхищение своим вдохновением.
- С трудом верится, - говорил Толстой, - что такие драгоценности покоятся
в библиотеках и остаются мало знакомыми публике. Музыка этих композиторов
уносит меня в другой мир... Я закрываю глаза, и мне кажется, что я живу в
давно протекших столетиях, далеко ушедших от меня, хотя я уже перешагнул за
восьмой десяток.
Толстой очень любит старинные французские танцы. Я каждый день должна была
играть их ему. Сердцу Толстого ближе всего народные музыкальные темы. Одно
время он занимался собиранием народных мотивов и часть их послал Чайковскому
с просьбой обработать в гайденовском и моцартовском духе и стиле, но отнюдь
не во вкусе Шумана или Берлиоза (*1*).
Мне приходилось играть Толстому по 5 часов, не переставая. И когда я
высказывала опасение, что музыка может повлиять на его нервы, Толстой
возражал мне, что, напротив, классики действуют успокоительно, далеко не
так, как большинство новейших произведений. Когда из игранного мною что-либо
не нравилось ему, он деликатно, но вполне откровенно это высказывал мне.
Все, что я ни играла, он анализировал с глубочайшим пониманием, как
настоящий музыкант.
Множество музыкальных замечаний, высказанных Толстым, Ландовска записала
как крайне меткие музыкально-критические замечания.
В Ясной Поляне, по ее словам, культ музыки стоит очень высоко. Графиня и
все ее дети очень музыкальны. Старший сын, Сергей, композиторствует, младшая
дочь, Александра, прелестно исполняет русские песни, сама аккомпанируя себе
на балалайке, в то время как слушающие хлопают в ладоши, а девица Маклакова
(*2*), сестра известного депутата Государственной Думы, приплясывает при
этом.
Таков рассказ пианистки Ландовска о тех нескольких днях, которые она
провела в доме великого человека и про которые она говорит, что они
останутся навсегда незабвенными днями в ее жизни.
Комментарии
Музыка в Ясной Поляне. - Раннее утро, 1908, 29 февраля, No 85.
Первоначально интервью с В. Ландовской напечатано в берлинском журнале
"Welt-Spiegel".
Ванда Ландовска (1877-1959), польская пианистка и клавесинистка, была в
Ясной Поляне 23-26 декабря 1907 г. Ландовска приехала со своим клавесином и
играла для Толстого Баха, Моцарта, Шопена, а также старинные французские,
английские, польские и другие народные песни. "Все и Лев Николаевич в
восторге", - отметила в дневнике 24 декабря 1907 г. С. А. Толстая (Дневники,
т. 2, с. 276). Д. П. Маковицкий записал 5 января 1908 г. следующее суждение
Толстого: "Ванда Ландовска мне была приятна тем, что играла вещи, записанные
тогда, когда композиторы еще не находились под суеверием искусства"
(Яснополянские записки, кн. 2, с. 598). Н. Н. Гусев отметил слова, с
которыми Толстой обратился к В. Ландовской: "Я вас благодарю не только за
удовольствие, которое мне доставила ваша музыка, но и за подтверждение моих
взглядов на искусство" (Два года с Л. Н. Толстым, с. 69).
1* В декабре 1876 г. Толстой послал П. И. Чайковскому сборник русских
народных песен, предлагая обработать их "Моцарто-Гайденовском роде" (т. 62,
с. 297).
2* Мария Алексеевна Маклакова (1877-?), подруга Т. Л. Сухотиной, сестра
адвоката и думского деятеля В. А. Маклакова.
