Необходимо отметить, что природа вещных прав остается предметом дискуссии. Более того, некоторые видные ученые[1] выступают против выделения категории вещных прав, ссылаясь на отсутствие у них специфических признаков, которые бы позволили противопоставить эти права обязательственным правам (вопрос о соотношении вещного и обязательственного правоотношения так же является дискуссионным).
Раскрытие сущности вещного права, на наш взгляд, возможно путем последовательного анализа признаков вещных прав, традиционно отмечаемых как в российской (современной и дореволюционной), так и зарубежной цивилистической доктрине и законодательной практике. Отмечая те или иные признаки (отличительные свойства), мы не только определим природу явления, его внутреннюю сущность, но и место данной категории в системе иных гражданских прав. Так как любое свойство есть сторона предмета, обуславливающая его различие или сходство с другими предметами и проявляющаяся во взаимодействии с ними[2].
Для удобства изложения признаков вещных прав мы условно поделим их на те, которые относятся к их объекту, содержанию (существу вещного правоотношения и характеру межэлементных связей в нем) и к способам его защиты. Тем более что сходная система изложения встречается и у некоторых известных исследователей данной проблематики[3].
Объект вещного права. Вещные и обязательственные права могут достаточно четко разграничиваться, если исходить из двух неоспоримо принадлежащих вещным правам признаков: вещные права являются абсолютными правами и имеют в качестве объектов индивидуально-определенные вещи, в отношении которых устанавливается соответствующий правовой режим. Иные признаки ограниченных вещных прав (право следования, абсолютная защита, замкнутость перечня) производны от данных признаков[4]. Так, А.Н. Латыев определяет вещное право как абсолютное и имеющее своим объектом материальную вещь субъективное гражданское право[5].
Итак, исходя из характеристики объекта, вещное право можно определить:
1. как имущественное право. Этот признак объединяет вещные права с обязательственными и, что, правда, не бесспорно, с исключительными правами. С другой стороны, этот признак противопоставляет вещные права личным неимущественным, объекты которых не имеют стоимостной оценки;
2. имеющее объектом физическую, телесную, осязаемую вещь. Данное обстоятельство сближает вещные права с обязательственными и отличает от исключительных, объектом которых выступают нематериальные, идеальные объекты (образы, решения, мысли) творческой деятельности. Отличие от обязательственных прав здесь в том, что последние могут иметь объектом и имущественные права.
3. не просто физическую, а индивидуально-определенную. В отличие от объектов обязательств, объекты вещных прав всегда индивидуализированы. Обязательственное правоотношение может сопровождаться индивидуализацией своего объекта, а может и нет.
4. наконец, как любое имущественное право (в отличие от прав исключительно личного неимущественного характера) они способны к передаче. Правда, в сравнении с обязательственными, передаче, очевидно, подлежат не все такие права.
Признаки, характеризующие содержание (характер межэлементных связей в вещном правоотношении).
Прежде чем непосредственно начать раскрывать признаки вещных прав, условно отнесенные к этой группе, необходимо сделать два замечания. Первое. Некоторые из признаков, здесь помещенных, прямо вытекают из характера вещного правоотношения, другие - так или иначе являются следствием его особенностей. Второе. В связи с ограниченностью объема работы, некоторые (ключевые, на наш взгляд) признаки будут разобраны подробнее, другие освещены менее подробно.
Центральное место среди признаков, характеризующих вещное право через содержание соответствующего правоотношения, занимают, по нашему мнению, следующие. Во-первых, вещное право реализуется в рамках абсолютного правоотношения, а во-вторых, между управомоченным лицом и вещью наличествует некая особая связь, имеющая непосредственный характер, закрепляющая его хозяйственное господство над ней (вещью) без посредства иных (третьих) лиц. Иными словами, речь идет о непосредственности, реальности или безусловности вещного права (разные авторы по-разному именуют этот признак). При этом важно подчеркнуть, что признаки эти носят самостоятельный характер и друг друга не исключают. Действительно, установление определенной тесной связи между лицом и вещью в соответствующем правоотношении никак не отрицает наличие неограниченного круга пассивно обязанных субъектов в том же правоотношении, указывающих на его абсолютный характер. Иная позиция (о взаимоисключаемости данных признаков) неизбежно ведет либо к отрицанию наличия тесной связи между лицом и вещью в правоотношении, либо к отрицанию возможности существования абсолютного правоотношения вообще. На наш взгляд, непосредственность вещного права свидетельствует о том, что свое право лицо способно реализовать без содействия третьих лиц (иных лиц) путем непосредственного хозяйствования с вещью, реализации своих активных полномочий. В обязательственных же (относительных) отношениях «касание» к вещи происходит при непосредственном участии (через действия) обязанных лиц, т.е. опосредованно. Непосредственность вещного права, таким образом, является следствием абсолютности отношения, в котором оно реализуется (пассивно обязанные субъекты (неограниченный круг) не вмешиваются, устраняются, не мешают собственнику господствовать над вещью). В относительных же отношениях (если они возникают по поводу конкретной вещи) контакт с этой вещью обуславливается активными действиями конкретных обязанных субъектов. Таким образом, некорректно ставить вопрос: вещное отношение – это определенное отношение человека к вещи или между людьми по поводу вещей, т.к. это не взаимоисключающие, а (как показано выше) взаимосвязанные обстоятельства.[6] Главное здесь правильно расставить акценты. Действительно, нельзя говорить о правовом отношении между лицом и вещью, где последняя становится чуть ли не его «субъектом».
Между тем, данное обстоятельство не исключает тесной связи лица и вещи в правоотношении. О возможности некой идеальной правовой связи между лицом и вещным материальным объектом, говорит в своей работе В.А.Лапач. Так, по его мнению, подобная связь, как правовое отношение невозможна, но это еще не означает, что никакая связь в действительности между ними невозможна и что она не имеет правового характера. Такая связь существует, она является связью юридической и представляет собой абсолютное субъективное право как предоставленную лицу возможность самостоятельно действовать активно и целенаправленно без посредства иных лиц.[7] Иной взгляд на связь лица и вещи в абсолютном правоотношении, когда связь «субъект – вещь» противопоставляется связи «субъект – субъект», невольно фетишизирует принципы непосредственности и приводит к критике самой возможности существования абсолютного правоотношения. Так, Л.В.Щенникова справедливо указывая на то, что суть вещного правоотношения состоит в непосредственной связи управомоченного лица с вещью, что нацеливает его (лицо) на эффективное, хозяйственное использование материальных благ, составляет его непосредственный интерес, неоправданно, однако, возводит данное отношение в «абсолют». Автор пишет, что содержание вещного права будет заключаться в определенных возможностях господства над вещью, а не в воздержании всех и каждого от всякого определенного воздействия на нее.[8]Автор негативно оценивает возможность наличия в вещном отношении неограниченного круга неопределенных пассивно обязанных субъектов.
Неудивительно, что Л.В.Щенникова, говоря о признаках вещных прав, упоминает лишь абсолютный характер их защиты, но не их существо в рамках абсолютного правоотношения: «…отвергая абсолютное правоотношение, не будем отвергать всеобщий характер защиты. Хотя всеобщей связи у собственника со всеми и каждым нет, тем не менее, его имущество охраняется гражданским правом от посягательств любого».[9]
Отдельная проблема в цивилистике связана с признанием абсолютного характера за ограниченными вещными правами. Если абсолютный характер права собственности по большей части признается, то об иных вещных правах этого не скажешь. Например, В.К.Райхер, утверждая, что все так называемые ограниченные вещные права есть права относительные, поставил под сомнение категорию вещных прав как таковую. Анализируя правовую природу залога и застройки по советскому праву, автор находит в них ярко выраженную фигуру собственника имущества, состоящую в прочной относительной связи с обладателем вещного права. В.К. Райхер делает вывод, что … допущение между ними таких особых и взаимных «прав» и «обязанностей» означало бы, несомненно, уничтожение «абсолютности» правоотношения, превращение абсолютного правоотношения в относительное, в отношение, существующее, по крайней мере – на первом плане, между двумя лицами.[10] Об этом же, но уже на примере прав хозяйственного ведения и оперативного управления по действующему ГК РФ, говорит В.А.Дозорцев: «Вещное право относится к абсолютным правам, оно должно быть самостоятельным и независимым от других прав, хотя бы тоже имеющих абсолютный характер. Если владелец одного права может своим односторонним действием прекратить другое право, последнее не может считаться абсолютным и вещным».[11] Автор приводит в качестве аргумента и случаи прекращения указанных вещных прав путем ликвидации организации.[12] Возразить В.А.Дозорцеву можно ссылкой на действующее законодательство. В соответствии с п.2 ст.296 ГК РФ изымаемое имущество должно быть излишним, неиспользуемым или используемым не по назначению. Из хозяйственного ведения собственник и вовсе не вправе изымать имущество. Носители прав хозяйственного ведения и оперативного управления могут защищать свои права не только против третьих лиц, но и собственника (ст.305 ГК РФ). Что касается ликвидации организации, то тогда, как замечает А.Н. Латыев, вещную природу нужно было бы отрицать, и в праве собственности любой коммерческой и подавляющего числа некоммерческих организаций, которые могут быть также ликвидированы по решению их учредителей (участников).[13]
Во многом исключить такие споры мог бы помочь принцип абстрактности вещного права, подробно разработанный германскими цивилистами, но не нашедший должного внимания в российской доктрине вещного права. Этот принцип означает отделение вещного правоотношения от его правового основания (основания возникновения или прекращения правоотношения). Независимо от того, возникает ли вещное отношение по воле собственника или нет, прекращается ли по его воле, само по себе оно является абсолютным с момента начала и до момента завершения. Что касается взаимоотношений собственника и носителя ограниченного вещного права в рамках абсолютного правоотношения, то наиболее наглядно они показаны в работе Е. Бариновой. Автор отмечает, что одно основание (закон, решение суда, договор и др.) порождает два различных правоотношения с разным субъектным составом. Одно – абсолютное – между управомоченным и всеми другими пассивно обязанными лицами, включая собственника, другое – относительное – между управомоченным и собственником. Эти отношения устанавливаются по поводу одной и той же вещи, а собственник (как обязанное лицо: в относительном либо в рядах прочих пассивных субъектов в абсолютном) и обладатель ограниченного вещного права (как управомоченный) участвуют в обоих этих отношениях. Е.Баринова пишет: «И в случае с ограниченным вещным правом происходит то же самое, что и с правом собственности, - вещное право у управомоченного появляется с прекращением одной из относительных связей, существующих в рамках правоотношения между управомоченным и собственником вещи (а именно с исполнением собственником обязанности по предоставлению вещи)».[14] С момента возникновения у управомоченного ограниченного вещного права этому праву противостоит только одна обязанность – всех и каждого (включая самого собственника) не нарушать этого права. Для его реализации больше никакой обязанности не нужно. При этом все остальные взаимные права и обязанности собственника и управомоченного продолжают существовать в рамках относительного правоотношения, а само вещное право (как результат «разрыва» одной из относительных связей) остается за его рамками в виде абсолютного отношения, где собственник уже обычное пассивно обязанное лицо. Такой «разрыв» здесь тоже можно рассматривать как действие принципа абстрактности.
Еще одним доводом против абсолютной природы ограниченных вещных прав, служит понимание абсолютности как полного, неограниченного господства над вещью. Здесь следует заметить неоправданность смешения абсолютности с полнотой права. Ограниченные вещные права, действительно, являются неполными по отношению к праву собственности, но не перестают от этого быть абсолютными. Таким образом, на наш взгляд, абсолютные права должны противопоставляться относительным, а право собственности, как полное право – правам ограниченным (иным вещным).
«Вещное право следует понимать как право собственности, ограниченное определенным в законе способом. Технически вещное право определяется как указание на те полномочия, которые остаются у собственника (остальные, соответственно, – у носителя вещного права). Этот весьма эффективный технический прием усиливает понимание вещного права как ослабленной, лишенной чего-то собственности». [15]
Исходя из принятой нами системы изложения признаков вещных прав, третьим признаком вещного права является всеобщий характер защиты. Иногда его называют абсолютным, имея в виду, что вещное право является правом абсолютным, т. е. закрепляющим связь обладателя со всяким и каждым, обязанным воздерживаться от нарушений этого права. Однако данный вопрос требует самостоятельного детального рассмотрения. Следующие признаки являются дополнительными и находятся за рамками предложенных нами оснований.
Признак бессрочности, безусловно признаваемый за правом собственности, вряд ли распространим и на все иные вещные права. Учитывая, что само право собственности не бесконечно (вряд ли можно найти вечно существующую вещь), но его бессрочность при этом не отрицается, следует бессрочность права … понимать не как его вечное существование, а лишь как принципиальную возможность бытия права в течение того же времени, что и существует сам его объект.[16] В силу абстрактности вещных прав, их возможное прекращение нельзя толковать как ограничение существования во времени. Правильнее говорить о том, что вещное право бессрочно в рамках существования во времени его объекта. Но и данное определение бессрочности не позволяет, по мнению ряда авторов, распространить этот признак на все вещные права. Так, А.Н. Латыев приводит в пример давностное владение. По истечению пяти или десяти лет оно неизбежно превращается в право собственности (при этом сам объект продолжает существовать). Кроме того, по мнению автора, к числу вещных прав принадлежит принципиально ограниченное во времени своего существования залоговое право.[17]
Признак - право следования закреплён законодательно (п.2 ст.216 ГК РФ). Смена собственника имущества никоим образом не влияет на существование и содержание ограниченных вещных прав на это имущество. Здесь необходимо, на наш взгляд, указать на несколько проблемных моментов.
Право следования заявляется как свойство вещных прав, однако его применимость к самому главному из них – праву собственности – весьма сомнительна.
По мнению ряда авторов, кроме права собственности право следования не действует и в ряде других вещных прав (связанных с возможностью распоряжения имуществом их носителем). Так, по мнению а. н. Латыева, отчуждение имущества субъектом права хозяйственного ведения или оперативного управления (в случаях, если оно допускается) ведет к прекращению этих прав и не обременяет приобретателя имущества. Точно так же прекращается права залога при продаже его предмета по требованию залогодержателя (пп.4, п.1, ст. 352 ГК РФ). Данные обстоятельства привели автора к мнению, что …под переходом права собственности, который является условием применения права следования, законодатель понимает лишь такой переход, который не зависит от воли носителя ограниченного вещного права.[18]
Прямой противоположностью права следования выступает одно из фундаментальных правил обязательственного права – «обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон» (абз. 1, п. 3, ст. 308 КГ РФ). При этом, например, аренда, жилищный найм, ссуда (как обязательственные по ГК РФ правоотношения) обладают вещно–правовым следованием (п.1 ст. 617; ст. 675; п. 1 ст. 700 ГК РФ).
В силу абсолютного характера вещных прав (они действуют в отношении всех третьих лиц и должны соблюдаться всеми третьими лицами) необходимо остановиться на таком их признаке как установление законом исчерпывающим образом по виду и содержанию (numerus clausus). Здесь нужно отметить две точки зрения, существующие в цивилистической доктрине. Согласно первой, сама формулировка ст. 216 ГК РФ («вещными правами являются в частности») и основополагающий принцип гражданского права (свобода договора) позволяют толковать законодательный перечень вещных прав расширительно по видам и содержанию. На наш взгляд, более обоснованной является иная позиция. В силу необходимости соблюдения вещных прав третьими лицами, эти самые лица должны быть ясно осведомлены о содержании и видах указанных прав. Кроме того, по мнению Е.А. Суханова,… это повышает ценность данных прав как самостоятельных объектов имущественного (гражданского) оборота, т.к. приобретатель заранее точно знает, что именно он приобретает. Да и российская цивилистическая наука всегда исходила из замкнутого, законодательно установленного перечня вещных прав. В немецком праве данный принцип получил название типизации прав (установление видов вещных прав) и фиксирование типизации (установление их содержания). Такой подход позволяет, во-первых не «плодить» неоправданных видов вещных прав, а во-вторых, проследить преломление принципа свободы договора (его ограничение) при переходе от обязательственных отношений к вещным. Договор может являться основанием возникновения вещных прав, но только таких по видам и содержанию, которые установлены законом (numerus clausus). При этом установленность законом не должна сводиться к перечню по ст. 216 ГК РФ. Вещным должно признаваться право, указанное в законе, пусть прямо вещным и не названное, но обладающее для этого необходимыми признаками. Отсюда же вытекает еще один признак вещных прав – их публичность (открытость). Он понимается как необходимость официальной фиксации вещных прав в специальном перечне (если объектом является недвижимое имущество). Так, в Германии этим целям служит поземельная книга. В России же с недавних пор ведется Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Применительно к движимым вещам этот принцип находит свое выражение в открытом владении вещью, из которого с определенной вероятностью можно сделать вывод о наличии у лица права собственности.
Характеризуя вещные права, авторы часто наделяют их свойствами исключительности, преимущества и старшинства.
Под правом преимущества понимается приоритет требований из вещных (абсолютных) прав перед требованиями из обязательственных (относительных) прав при их коллизии (столкновении). Дореволюционные цивилисты рассуждали так: «в случае конкуренции с личными кредиторами вещные права всегда имеют преимущество: они дают лицу право требовать выделения вещи из конкурсной массы или, по крайней мере, предпочтительного удовлетворения из ценности вещи»[19].
Право старшинства предполагает (при наличии коллизии двух различных вещных прав на один объект) приоритет более раннего по времени установления (например, случай последующего залога). Право старшинства, означающее большую силу того вещного права, которое первенствует во времени перед другими аналогичными правами. Этот признак также прослеживается в праве залога. Он позволяет кредитору, имеющему более раннее залоговое право, удовлетворить свои претензии к должнику преимущественно перед кредиторами, обеспечившими свое требование более поздним залогом (п. 1 ст. 342 ГК. РФ)[20].
Исключительность предполагает принципиальную невозможность коллизии (столкновения) равных по объему вещных прав. При установлении определенного вещного права в отношении данного предмета никакое иное право, аналогичное по содержанию первому, не может быть установлено. В дореволюционной теории вещного права имеется формула: «Когда я имею право на вещь, никому не может в то же время принадлежать подобное право на ту же самую вещь, а если по какому-нибудь случаю таковое право было предоставлено другому лицу, оно само по себе ничтожно, недействительно»[21]. Спорной здесь представляется опять же ситуация с залогом (последующий залог - п.2 ст. 342 ГК РФ).
Таким образом, мы выделяем признаки вещного права по следующим основаниям:
1. исходя из характеристики объекта, вещное право можно определить:
1) как имущественное право; 2) имеющее объектом физическую, телесную, осязаемую вещь; 3) не просто физическую, а индивидуально-определенную; 4) способно к передаче.
2. исходя из характеристики содержания (характер межэлементных связей в вещном правоотношении): 1) вещное право реализуется в рамках абсолютного правоотношения; 2) между управомоченным лицом и вещью наличествует некая особая связь, имеющая непосредственный характер, закрепляющая его хозяйственное господство над ней (вещью) без посредства иных (третьих) лиц.
3. исходя из особенностей применения гражданско-правовых способов защиты вещные права характеризуются абсолютным характером защиты.
Кроме указанных выше к основным признакам вещного права, на наш взгляд, можно отнести признак установление законом исчерпывающим образом по виду и содержанию (numerus clausus). Данный признак обусловлен необходимостью законодательного закрепления перечня вещных прав.
К дополнительным признакам вещных прав можно отнести: - бессрочность; - право следования; - публичность (открытость); - право преимущества; - право старшинства; - исключительность.
С учётом сказанного, мы считаем возможным предложить следующее развёрнутое определение вещного права:
Вещное право – предусмотренное нормами национальной системы имущественное абсолютное право, дающее правообладателю возможность непосредственного воздействия на вещь, в том числе, путём ограничения собственника или субъекта другого вещного права в осуществлении правомочий, объектом которого является индивидуально-определённая или индивидуализированная вещь, в отношении которой установлен соответствующий правовой режим, обладающее специфическими средствами защиты от всех и каждого с помощью особых вещно-правовых исков и выражающееся в удовлетворении носителями своего интереса непосредственно владея, пользуясь и распоряжаясь вещью, в полном объёме или частично.
[1] См.: Райхер В.К. Абсолютные и относительные права // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. Л., 1928. Вып. 1. С. 273-306. Ю.К. Толстой приходит к выводу, что «оба эти признака... свидетельствуют о шаткости позиции, занятой законодателем при вычленении вещных прав, поскольку оба они могут быть присущи и правам, которые лишь с большой натяжкой относятся к вещным, а то и вовсе не относятся к ним» (Гражданское право / Под ред. Ю.К. Толстого и А.П. Сергеева. Спб-, 1996. Ч. 1. С. 287).
[2] Философский словарь / Под ред. М. М. Розенталя, изд. 3-е. М., 1975. С. 359.
[3] См. например, Щенникова Л.В. Вещное право. Пермь, 2001. С.66-70; Латыев А.Н. Проблемы вещных прав. Екатеринбург, 2003. С. 85.
[4] Малиновский Д.А. Актуальные проблемы категории субъективного вещного права. Автор, дисс. на соиск. уч. степени канд. юр. наук М, 2002 г. С. 7-9.
[5] Латыев А.Н. Указ. соч. С. 81.
[6] Сходное мнение высказала М.В. Чередникова. См. Чередникова М.В. Указ. соч. С. 110.; См. также Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права, М., 1995, С.142.
[7] Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. СПб., 2002. С.102.
[8] Щенникова Л.В. Указ. соч. - С.66.
[9] Там же. - С.67.
[10] Райхер В.К. Абсолютные и относительные права (к проблеме деления хозяйственных прав) //Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. 1928. Выпуск 1. С.283.
[11] Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе /Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А.Хохлова /Отв. ред. А.Л.Маковский; Исследовательский центр частного права. – М.: Международный центр финансово-экономического развития. 1998. С. 240.
[12] Там же. С. 241.
[13] Латыев А.Н. Указ. соч. С.100-101.
[14] Баринова Е. Вещные права – самостоятельная категория? //Хозяйство и право. 2002. №8. С.31.
[15] Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 1999. С. 434.
[16] Латыев А.Н.Указ. соч. С. 75.
[17] Там же. С. 77.
[18] Латыев а.н. Указ. соч. С.83.
[19] В Японии первоначально закрепляется право преимущества как неотъемлемое свойство вещных прав, а затем данное правило последовательно развивается текущим законодательством, в частности, законодательством о банкротстве. Последним предусматривается, что при процедуре банкротства ипотека или иные вещные права в отношении данного имущества имеют приоритет. См. Щенникова Л.В. Вещное право в Гражданском кодексе: вопросы практикующего юриста законодателю // Законодательство, № 10, 2000. С. 14.
[20] А.В. Власова. Структура субъективного гражданского права. 2004. / http:// gosprav.ru/vlasova_pravo/13/2/
[21] Щенникова Л.В. Там же. С. 12-13. В Японии исключительность вещного права является базовым положением законодательства. При установлении определенного вещного права в отношении данного предмета никакое иное право, аналогичное по содержанию первому, не может быть установлено. Следовательно, «равные» вещные права столкнуться не могут в принципе.
