Так или иначе все П.к. представляют собой целеориентированную жизнедеятельностную активность людей и являются осуществлением более или менее типовой последовательности процедур: осмысления людьми своих интересов и потребностей, возникающих в связи с какими-то обстоятельствами; разработки технологий (способов) удовлетворения этих интересов и потребностей (или модернизации уже имеющихся технологий под новые задачи); практич. применения этих технологий и получения какого-то результата (продукта); оценки эффективности примененных технологий и соответствия полученных рез-тов преследуемым целям; селекции наиболее утилитарно эффективных и социально приемлемых способов и рез-тов осуществления данной деятельности; передачи информации другим людям об этих способах и результатах; закреплении селектированных образцов деятельности в нормах, правилах, стандартах, ценностных ориентациях, традициях и пр. в форме “культурных текстов”, содержащих организационно-технол., нормативно-регулятивную, коммуникативно-оценочную и иную информацию о наиболее эффективных и приемлемых по социальным последствиям способах удовлетворения тех или иных интересов и потребностей людей (т.е. социальный опыт осуществления деятельности в таких формах, к-рые не имеют разрушит, последствий для уровня социальной интегрированности и консолидированности сообщества). Совокупность подобных “текстов” и есть культура данного сооб-ва.
Лит.: Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. М., 1989; Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991; Морфология культуры: структура и динамика. М., 1994; Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию.М., 1994.
А.Я. Флиер
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ — совокупность сложившихся в психоанализе учений, раскрывающих психол. обусловленность культурного творчества. При всем многообразии подходов для П.к. в целом характерна ориентация на усвоение и переосмысление психоаналитич. парадигмы Фрейда — установки на выявление решающей роли бессознательных импульсов в поведении людей.
П.к. исходит из идеи существования единого в смысловом содержании психич. пространства, протянувшегося от первичных психич. реакций древнейшего человека до совр. состояний духовной жизни каждого индивида. Основанием этой идеи является психоаналитич. принцип тождества онто- и филогенеза. Согласно П.к., данное тождество отчетливо проявляется в сходстве смыслов и образов древних мифов, сказок, содержания инфантильных фантазий, снов, невротич. бреда и плодов худож. воображения. В каждом неординарном фрагменте культурного мира человека П.к. видит следы бессознательного, особенно властно заявляющего о себе своими типичными превращенными формами — многозначными универсальными символами, загадочными образами сновидений, навязчивыми сюжетами, раскрывающими запретные для культуры темы.
Осн. психич. детерминанты, определяющие, согласно П.к., культурную жизнь индивида и человечества, были установлены Фрейдом в к. 90-х гг. 19 в., когда он, опираясь на наблюдения детской сексуальности и данные самоанализа, обнаружил инфантильные переживания, названные им отцовским комплексом. Ядро этих переживаний в свете его интерпретации оказалось содержательно близким духовному строю мифа об Эдипе (отсюда иное название отцовского комплекса — Эдипов комплекс) и потаенным смыслам многих других феноменов культуры, что позволило Фрейду возвести Эдипов комплекс в ранг универсальной культурно-психол. константы духовной жизни человечества. Значение Эдипова комплекса, по Фрейду, столь велико потому, что в нем впервые самым впечатляющим образом через влечение ребенка к матери и вражду к отцу как сексуальному сопернику проявляется могучая энергия либидо — полового инстинкта, детские формы к-рого, не получив из-за своей асоциальности прямого осуществления, вытесняются в бессознат. область психики и настойчиво будоражат взрослого человека своим инфантильным содержанием, выступающим, как правило, в символич. облачении. Средством плодотворного разрешения запретных, но неустранимых побуждений либидо и общепринятых норм становится сублимация — процесс подмены запретных целей сексуальной страсти целями более “высокими” и несексуальными, на достижение к-рых расходуется энергия либидо. Сублимация запретных импульсов либидо есть, по Фрейду, источник и тайна культурного творчества. Концепция Фрейда, редуцирующая содержание и мотивацию культурной активности к первичным структурам психики и их эволюции, является для П.к. основополагающей, и даже очень серьезные модификации не отменяют ее гл.
схемы. Тема взаимоотношений личности и культурной среды раскрывается П.к. в романтич. ключе противостояния индивида, обуреваемого могучими инстинктами, и культуры, накладывающей на проявление индивидуальных стихийных порывов груз запретов. Поэтому, согласно П.к., прогресс культуры не делает человека “счастливее”, но в возрастающей мере “невротизирует” личность.
Влияние П.к. распространяется не только на область совр. методологии гуманитарных наук, но и — через установление высокой ценности снов, грез, интуитивных актов, свободных ассоциаций — на сферу худож. творчества.
Лит.: Roheim G. The Origin and Function of Culture. N.Y., 1943; Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и совр. зап. философия. М., 1990; Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. М., 1991; Он же. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992; Он же. Либидо. М., 1996; Фромм Э. Душа человека. М., 1992; Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991; Мелетинский Е.М. О лит. архетипах. М., 1994.
А.П. Забияко
ПУТЬ — мифологема движения, пространственно-временной ориентации и цели; аспект смысла жизни и вектор истории; универсалия научного и худож. познания и культурного творчества. Своим универсализмом архаич. семантика П. обязана широким смысловым связям с топологией жизненного пространства, его ценностным иерархиям и всей системе социального символизма с его образами и индексами ориентации, маркировкой выбора, моделями поведения и ритуальной практикой. Значимое наполнение в аспекте П. получают слова-сигналы: “порог”, “граница”, “перекресток”, “центр”, “край”, “кайма”, “рамка”, “межа”, “указатель” (“придорожный камень”, “столб”, “крест”, “веха”), “поворот”, “мост”, “застава”, “круг”, “кольцо”, “спираль”, “синусоида”, “стрела”, “возврат”, “горизонт”, “горизонталь/вертикаль”, “тупик”, “обочина”, “поле”, “тропа”, “гора”, “серпантин” и т.п. В хронотопе П. обобщен весь список способов преодоления и обживания пространства: от бытовых форм путешествия, приключенчества, странствия и курьерства до маргинальных экстремумов ухода, отшельничества, изгойничества, бегства, изгнания, эмиграции и ссылки. Великие переселения народов, маршруты геогр. открытий и следы первопроходцев насыщают мифологему П. энергией пассионарного энтузиазма, тоской по свободному пространству и остротой историософского переживания Пути как провиденциально заданной и загаданной дороги в нац. или общечеловеч. будущее. На основе философско-истор. коннотаций П. рождается символич. телеология дороги и двоение ее образов в лит-ре (гоголевская бричка с Чичиковым катит по реальным ухабам рос. тракта, но влекущая ее “Русь-Тройка” одолевает иное — символическое — пространство своей истор. судьбы). Изучение тематики путеводительства (поводырь, проводник; ср. образ путеводной звезды в рождественской фабуле Евангелия) позволило открыть необычные ракурсы П. Так, анализ движения Данте и Вергилия по Загробью, предпринятый П. Флоренским, доказал наличие в картине мира Данте черт неэвклидовой геометрии. Теология П. (к Богу, к Истине, к Другому, к спасению, к Апокалипсису) в ее христ. изводе может быть выражена словом “Голгофа”, евангельский контекст которой предполагает мировую инициацию человечности. “Кеносис”, “вознесение”, “предстояние горне”, “теофания” несут память о Завете богообщения как бесконечном сближении твари и Творца; перекресток этой вечной Встречи — свободная воля и Божье Домостроительство, грех и искупление, страдание и Благодать. Геометрия прямого (праведного) пути подчеркнута кривизной бесовского вождения (кружения кривды, блуд блуждания) и демонической путаницы (ср.: “распутник”, “путанка”, “Распутин”, “распутица”,“бес попутал”). Язык бережно хранит особую “путевую” аксиологию поступка (“путное дело”, но: “запутанное дело”) и мысли (“метод” — от лат. “meta” (“поворотный пункт”, “цель”, “конец”, “предел”)). Если “П. всякой плоти” (по названию романа Батлера, опубл. в 1903) лежит через соблазны мира, то путь всякого духовного Я промыслительно корректируется властью Вышней Истины. Поэтому столь важной в речевом обиходе оказалась риторика напутствия, благословения на дорогу, убеждения в твердости выбранного маршрута, а в молитвенных формулах предстательства Богу — просьба направить “на пути Твоя” и испрашивание защиты. Дорожная магия (амулеты, обереги, обычай посидеть перед дорожкой, суеверный невозврат с полпути, путевые приметы во сне) слилась в православном сознании с тем убеждением, что “плавающих и путешествующих” опекает сам Русский Бог — Никола-угодник. Традиц. риторика П. эксплуатируется в жаргонных новоязах публицистики (от “Нового пути” символистов и бердяевского “Пути” до советских газет, вроде “Путь Ильича”). В аспектах Эроса и Танатоса П. находит выражение в изоморфной синтактике обрядов свадьбы и похорон: если первому предшествует ритуал ухаживания (ср. похищение, побег, тайное свидание) и сопутствует символика “нового П.” (движение в сакральном пространстве церкви, пересечение порога родного дома и переход в чужой), то “последний П.” маркируется в тех же индексах движения (участие в обоих обрядах зерна и денег, пиршества и плача, омовения и переодевания). Филос. словарь историософии эксплуатирует термины ритмич. движения в описании моделей эволюции (цикл, скачок, стрела времени, спираль, круг, волна, возврат-палингенез, “перекресток традиций”), проективных прогнозов будущего и типов метаистор. видения мирового горизонта экзистенции. И образы всемирного эсхатологич. финала, и философско-истор.
рецептура нац. судьбы опираются на П. как на исконную возможность осуществить предназначенное. Перефразируя Флоренского, можно сказать, что если человеку дана прерогатива осмысленного движения, значит — П. существует. Идея П. является регулятивной для религ. мессианизма и аргументом оправдании для пассионаристской логики агрессии (П. при этом мыслится неальтернативно). Пропедевтика и дидактика нашла в П. хронотоп наследуемого опыта (встреча ученика и учителя в П.; дорога к неочевидному знанию на лесной тропе: М. Хайдеггер. Разговор на проселочной дороге) и принцип органич. научения через подражание или вопросно-ответный диалог. Вост. философия П. (даосизм) культивирует идею неспешного продвижения к истине под руководством упреждающего наставника, это тропа внутр. самовозрастания и мужания, метод проб и ошибок. Дао — не только “П.”, по к-рому прошли многие, но и уникальная интроспекция “П. жизни” во внутр. опыте адепта. В “Размышлениях об истинном П.” Кафки сказано: “Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему”. Лит. типология характера и сюжета фиксирует путь то в качестве генерального жанрового признака (роман путешествия, авантюрный роман, роман воспитания), то как жизненную привычку с переменным этич. знаком (Батюшков. Странствователь и домосед).
Лит.: Флоренский П. А. Мнимости в геометрии. М., 1922; Максимов Д.Е. Идея пути в поэтическом сознании Ал. Блока // Блоковский сборник. II. Труды Вт. науч. конф., посвященной изучению жизни и творчества А.А. Блока. Тарту, 1972; Лотман Ю.М., Успенский Б.А. “Изгой” и “изгойничество” как социально-психол. позиции в рус. культуре преимущественно допетровского периода (“Свое” и “чужое” в истории рус. культурь1)//Труды по знаковым системам. Вып. XV. Тарту, 1982; Успенский Б.А. Культ Николы на Руси в историко-культурном освещении (Специфика восприятия и трансформация исходного образа) // Там же. Вып. X. Тарту, 1978; Айрапетян В. Герменевтические подступы к русскому слову. М., 1992.
К.Г. Исупов
Р
| РАДКЛИФФ-БРАУН (Radcliffe- Brown) Альфред Реджинальд (1881-1955) |
| РАЙХ (Reich) Вильгельм (1897-1957) |
| РАСОВО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА |
| РАТЦЕЛЬ (Ratzel) Фридрих (1844-1904) |
| РЕВОЛЮЦИОННОЕ СОЗНАНИЕ |
| РЕГУЛЯЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ |
| РЕДФИЛД (Redfield) Роберт (1897-1958) |
| РЕКОНСТРУКЦИЯ КУЛЬТУРЫ |
| РЕЛИГИЯ И КУЛЬТУРА |
| РЕРИХ (Рерих) Николай Константинович (1874-1947) |
| РЕФЛЕКСИЯ КУЛЬТУРНАЯ |
| РЖЕВСКИЙ (Суржевский) Леонид Денисович(1905-1986) |
| РИГЛЬ (Riegl) Aлоиз (1858-1905) |
| РИД (Read) Герберт (1893-1968) |
| РИКЁР (Ricoeur) Поль (р. 1913) |
| РИККЕРТ (Rickert) Генрих (1863-1936) |
| РИСМЕН (Riesman) Дэвид (p. 1909) |
| РИТУАЛ |
| РОЗАНОВ Василий Васильевич (1856-1919) |
| РОЗЕНЦВЕЙГ (Rosenzweig) Франц (1886-1929) |
| РОЗЕНШТОК-ХЮССИ (Rosenstock-Huessy) Ойген Мориц Фридрих (1888-1973) |
| РОК-КУЛЬТУРА |
| РОЛЬ |
| РУБИНШТЕЙН Сергей Леонидович (1889-1960) |
| РУССКАЯ ФОРМАЛЬНАЯ ШКОЛА |
РАДКЛИФФ-БРАУН (Radcliffe- Brown) Альфред Реджинальд (1881-1955) — англ. социальный антрополог, развивший структурно-функциональный подход в антропологии и внесший большой вклад в становление социальной антропологии как обобщающей теор. дисциплины. Получил образование в Кембридже (1901-06). Осуществил интенсивные полевые исследования на Андаманских о-вах (1906-08) и в Зап. Австралии (1910-12). Заведовал кафедрами социальной антропологии в Кейптауне (1920-25), Сиднее (1925-31), Чикаго (1931-37), Оксфорде (1937-46). Проф. социальных наук и директор Ин-та социальных исследований в Ун-те Фарука I в Александрии (1947-49). В 1951-54 сотрудничал в Ун-те Родса в Южн. Африке. Осн. работы: “Жители Андаманских о-вов” (1922), “Социальная организация австрал. племен” (1948), “Метод социальной антропологии” (1958), “Структура и функция в примитивном об-ве”(1961).
На формирование теор. взглядов Р.-Б. оказали влияние Конт, Спенсер, его кембриджские преподаватели А. Хэддон и У. Риверс, англ. философ науки У. Уэвелл, но прежде всего — Дюркгейм и франц. социол. школа. Приверженец естественнонаучных методов, поставивший целью создание “естеств. науки об об-ве”, Р.-Б. придавал большое значение сбору эмпирич. материала и видел задачу науки в обобщении фактов и экспликации понятий посредством прогрессивной индукции. Гл. целью антропол. исследований он считал нахождение общих черт, устойчивых форм единства в многообразии существующих об-в. По его мнению, антропология должна быть наукой, идущей от эмпиризма, классификации и ненаправленной индукции к постулированию общей теории. Чтобы стать подлинной наукой, она должна отказаться от “психол. и псевдоистор. спекуляций” и строго подчиняться требованию верифицируемости теории фактами. Об-во Р.-Б. представлял как динамич., основанную на взаимном доверии систему взаимозависимых элементов, функционально согласующихся друг с другом. “Естеств. наука об об-ве должна ответить на три комплекса вопросов: как об-ва структурированы, функционируют и развиваются, т.е. рассматривать об-ва в структурном, функциональном и эволюц. аспектах”. Отвергая возможность использования истор. материала для построения теории, Р.-Б. предложил в качестве альтернативы начать построение теории на основе сравнит, анализа существующих, доступных непосредств. наблюдению об-в (и примитивных, и совр.) и мыслил социальную антропологию как сравнит, социологию. Он сосредоточил свои усилия на сравнит, структурном анализе и разработке классификации типов и форм социальной структуры применительно к примитивным об-вам, изученным им и его коллегами в полевых исследованиях. Классич. образцом реализации такого подхода стала его книга “Социальная организация австрал. племен”. Большой вклад внес Р.-Б. в разработку понятий и терминов структурно-функционального подхода, дав определения понятий “социальная структура” (расстановка людей в социальной системе) и “социальная организация” (систематизация типов деятельности в социальной системе), а также развив для антропологии такие важные понятия, как “корпорация”, “консолидация”, “структурное противоречие”, “ритуальный статус”, “ритуальная ценность”, “кооптация” и т.д. Методол. своеобразие его подхода заключается в рассмотрении социальных феноменов как естеств. фактов (в духе Дюркгейма), однако Р.-Б. не принимал дюркгеймовской реификации социальных фактов, а также его методол. требования причинного объяснения одних социальных фактов другими; в качестве альтернативы Р.-Б. предложил искать общие структурные принципы, лежащие в основе разл. социальных фактов.
Р.-Б. оказал огромное влияние на целое поколение англ. социальных антропологов, а также сыграл важную роль в популяризации структурно-функциональных идей в Америке, где этот подход получил дальнейшее развитие (Уорнер, Р. Мертон, Парсонс и др.).
Соч.: The Social Organization of Australian Tribes. Melbourne; L., 1931; The Andaman Islanders. Glencoe, 1948; A Natural Science of Society. Glencoe, 1957; Method in Social Anthropology. Chi., 1958; Structure and Function in Primitive Society. L., 1968.
В. Г. Николаев
РАЙХ (Reich) Вильгельм (1897-1957) - австр. психолог и психиатр. Окончил мед. ф-т Вен. ун-та. Воззрения Р. на протяжении жизни значительно менялись, поэтому его творч. деятельность разделяется на четыре периода, соответственно его пребыванию в Австрии, Германии, Норвегии и США.
В 1920 еще студентом был принят в Вен. психоаналитич. об-во и стал практикующим психоаналитиком. В 1924-30 руководил психоаналитич. “техн. (методич.) семинаром” и разработал собств. психол. систему: теорию оргазма, ставшую ключом ко всем его дальнейшим построениям — от теории сексуальной революции до теории космич. энергии. В этот период была написана его основополагающая работа “Функция оргазма” (1927).
Получил широкую известность благодаря разработке на основе своих психоаналитич. представлений лево-радикальной социальной теории, претендующей на новое объяснение классовой борьбы и пролетарской революции. Принадлежал ко второму поколению критиков Фрейда в области психоанализа, выступившим вслед за Юнгом и Адлером, причем для Р. характерен отказ от “консервативности” классич. фрейдизма. Был близок к Фрейду, Фромму и Хорни, занимая как бы промежуточное положение между фрейдизмом и неофрейдизмом.
Р. разошелся с Фрейдом в трактовке сексуальности: отказался от его психол. подхода в пользу соматическо-натуралистического и тем самым возвратился к воззрениям предшествующего биологизаторского направления в сексологии. На основе ранних работ Фрейда Р. разработал собств. концепцию невроза, т.н. “генитальную теорию невроза”, согласно к-рой непосредственная причина невроза заключается в невозможности разрядить сексуальную энергию. В этот же венский период была создана его теория личности и были предложены “более активные и эффективные методы терапии”.
Изучение социальных причин неврозов побудило Р. заинтересоваться марксизмом. Он переезжает в Берлин, вступает в герм. коммунистич. партию. В 1930-33 Р. обращается к анализу нем. фашизма и создает свои гл. произведения социально-полит, направленности: “Анализ характера” (1933), “Социальная психология фашизма” (1933) и ряд работ, объединенных впоследствии под общим названием “Сексуальная революция” (1945). В них Р. утверждал, что “невротич. характер” —личность, формирующаяся в условиях подавления сексуальности, склонна к слепому подчинению, неспособна к бунту и благоприятствует установлению авторитарного строя. В фашизме Р. усматривал “диагноз коллективного невроза” (причем не только в нацистской Германии, но и в большевистской России). Для устранения об-ва “невротич. характеров” необходимо “раскрепощение” сексуальности. Ему Р. отводил центр, место в своих футурологич. проектах.
В этот период Р. выступил как один из первых и наиболее влият. представителей леворадикального фрейдизма (т.н. “фрейдо-марксизма”), развернул психоаналитич. аргументацию в защиту анархо-гедонистич. морали, доказывал необходимость сексуальной революции. Ее он противопоставил установкам основанной М. Хиршфельдом Всемирной лиги половой реформы, чья буржуазно-реформистская программа не предусматривала изменение классово-экон. основ капиталистич. строя. Со своей стороны Р. выдвинул леворадикальную программу “революц. действия”, к-рая десятилетия спустя свелась в молодежной контркультуре к организации неоанархистских коммун и экспериментам с антиавторитарным воспитанием детей. Согласно теории сексуальной революции Р., в основе классовой борьбы лежит стремление освободить половое влечение от социального подавления, и поэтому устранение “репрессивной сексуальности” является предпосылкой пролетарской революции. Решающее значение придается радикальному изменению традиц. половой морали и полового воспитания (прежде всего в детском возрасте), а главное — отказу от “бурж. семьи — самой важной идеол. фабрики капитала”. Эти положения, развитые им в работе “Половая зрелость, воздержание и брачная мораль. Критика бурж. половой реформы” (1930), отразили не столько необходимость раскрепощения личности от уз патриархального быта и доминирования интересов собственности в брачно-семейных отношениях, сколько деструктивные явления кризисной обществ, ситуации: катастрофич. ослабление уз брака и института семьи, пропаганду культа секса, распространение проституции и порнографии. Эти противоречивые тенденции помогают понять доводы Р. о “поражении сексуальной революции в СССР”, изложенные им в работе “Борьба за “новую жизнь” в Советском Союзе” (1935). То был переломный период в истории нашей страны, когда теория и практика “свободной любви” уступили место тенденции упрочения социально-экон. и морально-правовых основ брачно-семейных отношений. Разработанная Р. леворадикальная критика семьи была подхвачена в 60-е гг. представителями Франкфурт, социол. школой (Адорно и М. Хоркхаймер), экзистенциализма (С. Бовуар, автор книги “Другой пол”) и оказала значит, влияние на ряд направлений демократич. движения: “новых левых”, неофеминизм (К. Миллет, автор книги “Сексуальная политика”), негритянское движение в США (Э. Кливер, один из руководителей “Черных пантер”) и даже на творч. интеллигенцию (драматургию Жана Жане).
Полагая, что социально-полит, борьбу за переустройство “репрессивного” об-ва следует превратить в сексуальную революцию, Р. разработал доктрину “сексуальной политики” и попытался реализовать ее на практике. Первоначально он создал в Германии широкое “сексуально-полит.” движение молодежи, в к-рое вошли и молодые нацисты, и рабочие левой ориентации и студенты. Затем при компартии под руководством Р. был создан Герм. гос. союз пролетарской сексуальной политики. В 1931 на конгрессе “Секспола” в Дюссельдорфе было представлено 20 тыс. человек. Вскоре это привело к открытому конфликту как с психоаналитич., так и с рабочим движением. В 1933 произошел окончат, разрыв Р. с коммунистич. партией: из германской он был исключен за “троцкизм”, из датской
за “выступление против революционной политики”. В 1934 было официально прекращено его членство в Междунар. психоаналитич. ассоциации.
В следующий период Р. отходит от леворадикальной полит, деятельности. Он переезжает в Норвегию, и в Осло основывает новую школу психосоматич. терапии. В 1934-37 на основе своих сексологических представлений проводит эксперимент, исслед. биоэлектрич. потенциала половых органов. Полученные рез-ты Р. истолковывает как открытие им (в 1939) оргона — уникального вида энергии, свойственной не только сексуальности, но всем проявлениям жизни. Однако он не нашел понимания со стороны норв. ученых и из-за гонений в прессе был вынужден покинуть страну.
В 1939 он получил приглашение от Амер. психосоматич. мед. движения и при поддержке Малиновского переехал в США вместе со своей лабораторией оргонной энергии. В Нью-Йорке до 1941 он — проф. мед. психологии в Новой школе социал. исслед. В этот период он осмысливает понятие сексуальной энергии уже натурфилософски, как космич. “оргонную” энергию. В ряде работ — “Эфир, Бог и дьявол” (1949) и др. им была изложена натурфилос. концепция оргона, согласно к-рой эта универсальная, всепроникающая энергия является источником развития галактич. систем и в то же время тождественна биол. энергии живых существ. Эти воззрения, созвучные индуистско-буддийским представлениям о единстве брахмана и атмана, оказали влияние на доктрины совр. экологизма и космизма.
В 1940 Р. сконструировал аккумулятор витальной энергии космоса — оргона, обсуждал вызванные им эффекты с Эйнштейном и утверждал, что этот прибор пригоден для лечения различных телесных и психич. заболеваний, от истерии до рака. Р. умер в тюрьме Пенсильвании, проведя в заключении 8 месяцев из назначенного ему двухлетнего срока за игнорирование судебного запрета на использование аккумулятора энергии оргона.
Соч.: Die Funktion des Orgasmus. Zur Psychopathologie und zur Soziologie des Geschlechlslebens. Lpz., 1927; Charakteranalyse. W., 1933; Massenpsychologie des Faschismus. Kopenhagen, 1934; Selected Writings. An Introduction to Orgonomy. N.Y., 1968; Die sexuelle Revolution. Fr./M., 1971; Ather, Gott und Teufel. Fr./M., 1984; Rede an den kleinen Mann. Fr./M., 1994.
Лит.: Балагушкин Е.Г. Влияние неофрейдизма и теорий сексуальной революции на нравств. сознание молодежи Запада // Молодежь, НТР, капитализм. М., 1979; Robinson P. The Freudian Left: Wilhelm Reich, Geza Roheim, Herbert Marcuse. N.Y., 1969; BurianW. Psychoanalyse und Marxismus. Eine intellektuelle Biographie Wilhelm Reichs. Fr./M., 1972; Cohen I. Ideology and Unconsciousness: Reich, Freud and Marx. N.Y., 1982; Wilson C. The Quest for Wilhelm Reich. L, 1982; Boadella D. Wilhelm Reich. The Evolution of his Work. L., 1985.
Е.Г. Балагушкин
РАСОВО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА (или антропосоциология) — одна из влиятельных школ в социологии и антропологии вт.пол. 19 — н. 20 в.; осн. идея — решающее воздействие расового фактора на истор. и культурное развитие народов. Р.-а. ш. сформировалась в условиях роста популярности учения Дарвина о борьбе за существование и естеств. отборе, господства биол. подхода в социологии, широкого распространения всевозможных антропометрич. измерений и попыток биол. классификации рас. Р.-а. ш. ориентировалась на позитивистский идеал научности (построение социального знания по образцу естеств. наук), носила на себе отчетливый отпечаток механистичности и биологизма, была тесно связана с социал-дарвинизмом и, при отсутствии необходимой фактич. информации, часто прибегала к домыслам и спекуляциям, подменяя научные выводы наукообразными спекулятивными построениями.
Ж.-А. де Гобино (1816-82), франц. дипломат и литератор, один из первых систематически изложил идеи о роли расового фактора в истории. Его взгляды (“Опыт о неравенстве человеч. рас”, 1853-55) оказали большое влияние на развитие понятия “раса” в 19 в. и легли в основу почти всех последующих теор. построений антропосоциологии. Гобино важнейшим фактором истор. процесса считал расу. Он различал три “чистые” расы (белую, желтую и черную) и многочисл. “смешанные” типы, возникние в рез. их истор. контактов. Каждая раса сама по себе неизменна и обладает специфич. культурными способностями. Создаваемые разными расами цивилизации по своей природе некоммуникабельны, т.к. прирожденные расовые дарования у разных рас принципиально различны. Судьба каждой истор. цивилизации определяется ее расовым составом. При чистоте расы образ мысли всех ее представителей остается одинаковым в силу кровной общности, и нац. учрежедения соответствуют чаяниям и устремлениям всех. “Смешение крови” создает дисгармонию в воззрениях об-ва, ведет к моральному и социальному хаосу; чем более смешанные браки выхолащивают расовый характер цивилизации, тем более она утрачивает “жизненную силу” и “творч. дух”, неумолимо увлекаясь к деградации и гибели. В качестве примера цивилизаций, сохранившихся в силу расовой чистоты, Гобино называл Индию и Китай. Расы неравноценны. Белая (арийская) раса обладает большей культурной одаренностью и является единств, творч. культурной силой в истории, именно она создала все великие цивилизации (инд., кит., егип., семитскую, антич. и совр. европ.); европ. история началась с нашествия германцев. Элитой арийской расы Гобино считал германцев, под к-рыми понимал франц. аристократию. Низшие расы неспособны самостоятельно подняться до вершин цивилизации. Идеи Гобино не получили признания во Франции, но были восприняты в Германии (Р. Вагнер, Х.С. Чемберлен и др.).
Х.С. Чемберлен (1855-1927), полит, философ-гер-
манофил англ. происхождения, был наиболее известным последователем Гобино в Германии. Чемберлен, не давая определения расы, активно пользовался этим понятием. Различия между расами, с его т.зр., являются биол. и интеллектуальными. Высшее положение в расовой иерархии Чемберлена занимает “арийская” раса, или “нордический” тип: “высокие белокурые долихоцефалы”. Наиболее “чистыми” представителями арийской расы провозглашались германцы. Расцвет всех цивилизаций определялся влиянием герм. племен, а упадок — смешением их с другими расами. Чемберлен описал европ. культуру как рез-т совместного действия пяти факторов: 1) искусства, лит-ры и философии Др. Греции; 2) права, гос-ва и гражд. об-ваДр. Рима; 3) христ. откровения, возрожденного Реформацией; 4) организующего творч. духа германцев; 5) чужеродных и разрушит. влияний иудаизма и евреев. Первейшей задачей герм. народов он считал освобождение от “порабощающих чужих представлений”, а именно от “семитич. представлений о мире” и “моисеевой космогонии”; предлагал вернуться к исконному “арийскому миросозерцанию”, осн. принципом к-рого он считал “гармонич. слияние с природой”. Если Чемберлен в основном оперировал мифологемами, впоследствии нашедшими широкое употребление в идеологии нацизма, то Аммон и Ляпуж попытались доказать неравноценность рас и превосходство белой расы при помощи “научных” обоснований.
