Важнейшим наследием эллинистического мира была культура, получившая широкое распространение на периферии эллинистического мира и оказавшая огромное влияние на развитие римской культуры (особенно восточных римских провинций), а также на культуру других народов древности и средневековья.
Эллинистическая культура не была единообразной, в каждой области она формировалась в результате взаимодействия местных устойчивых традиционных элементов культуры с культурой, принесенной завоевателями и переселенцами, греками и негреками. Сочетание этих элементов, формы синтеза определялись воздействием многих обстоятельств: численным соотношением различных этнических групп (местных и пришлых), уровнем их культуры, социальной организацией, условиями экономической жизни, политической обстановкой и так далее,—специфических для данной местности. Даже при сопоставлении крупных эллинистических городов — Александрии, Антиохии на Оронте, Пергама, Пеллы и др., где греко-македонское население играло ведущую роль, отчетливо заметны особые для каждого города черты культурной жизни; тем яснее проступают они во внутренних областях эллинистических государств. Однако эллинистическую культуру можно рассматривать как цельное явление: всем ее местным вариантам свойственны некоторые общие черты, обусловленные, с одной стороны, обязательным участием в синтезе элементов греческой культуры, с другой— сходными тенденциями социально-экономического и политического развития общества на всей территории эллинистического мира. Развитие городов, товарно-денежных отношений, торговых связей в Средиземноморье и Передней Азии во многом определяло формирование материальной и духовной культуры в период эллинизма. Образование эллинистических монархий в сочетании с полисной структурой способствовало возникновению новых правовых отношений, нового социально-психологического
облика человека, нового содержания его идеологии. В эллинистической культуре более выпукло, чем в классической греческой, выступают различия в содержании и характере культуры эллинизированных верхних слоев общества и городской и сельской бедноты, в среде которой устойчивее сохранялись местные культурные традиции. Одним из стимулов формирования эллинистической культуры стало
распространение эллинского образа жизни и эллинской системы образования. В полисах и в восточных городах, получавших статус полиса, возникали гимназии с палестрами, театры, стадионы и ипподромы; даже в небольших поселениях, не имевших полисного статуса, но заселенных клерухами, ремесленниками и прочими выходцами с Балканского п-ова и побережья Малой Азии, появлялись греческие учителя и гимназии.
Много внимания обучению молодежи, а следовательно, и сохранению основ эллинской культуры уделялось в исконно греческих городах. Система образования, как ее характеризуют авторы эллинистического времени, состояла из двух-трех ступеней в зависимости от экономического и культурного потенциала полиса. Мальчиков начиная с 7-летнего возраста обучали частные учителя или в общественных школах чтению, письму, счету, рисованию, гимнастике, знакомили их с мифами, поэмами Гомера и Гесиода: слушая и заучивая эти произведения, дети усваивали основы полисного этического и религиозного мировоззрения. Дальнейшее образование молодежи происходило в гимнасиях. С 12 лет подростки обязаны были посещать палестру (школу физической подготовки), чтобы овладеть искусством пентатлона (пятиборья, включавшего бег, прыжки, борьбу, метание диска и копья), и одновременно грамматическую школу, где они изучали сочинения поэтов, историков и логографов, геометрию, начала астрономии, обучались игре на музыкальных
инструментах; 15—17-летние юноши слушали лекции по риторике, этике, логике,
философии, математике, астрономии, географии, обучались верховой езде,
кулачному бою, началам военного дела. В гимнасии же продолжали свое
образование и физическую тренировку эфебы—юноши, достигшие совершеннолетия
и подлежавшие призыву на военную службу.
Важным фактором в распространении эллинистической культуры были
многочисленные празднества—традиционные и вновь возникавшие—в старых
религиозных центрах Греции и в новых полисах и столицах
эллинистических царств. Так, на Делосе помимо традиционных Аполлоний и
Дионисий устраивались специальные—в честь «благодетелей»—Антигонидов,
Птолемеев, этолийцев. Приобрели известность празднества в Феспиях (Беотия)
и Дельфах, на о-ве Кос, в Милете и Магнесии (Малая Азия). Праздновавшиеся в
Александрии Птолемей и по своему масштабу приравнивались к Олимпийским.
Непременными элементами этих празднеств кроме религиозных обрядов и
жертвоприношений были торжественные шествия, игры и состязания, театральные
представления и угощения. Источники сохранили описание грандиозного
празднества, устроенного в 165 г. до н. э. Антиохом IV в Дафне (возле
Антиохии), где находилась священная роща Аполлона и Артемиды: в
торжественном шествии, открывавшем праздник, участвовали пешие и конные
воины (около 50 тыс.), колесницы и слоны, 800 юношей в золотых венках и 580
женщин, сидевших в отделанных золотом и серебром носилках; везли
бесчисленное количество богато украшенных статуй богов и героев; многие
сотни рабов несли золотые и серебряные предметы, слоновую кость. В описании
упоминаются 300 жертвенных столов и тысяча откормленных быков. Торжества
длились 30 дней, в течение их шли гимнастические игры, единоборства,
театральные представления, устраивались охоты и пиры на тысячу и полторы
тысячи человек. На такие празднества стекались участники со всех концов
эллинистического мира.
Архитектура эллинистических полисов продолжала греческие традиции, но наряду с сооружением храмов большое внимание уделялось гражданскому строительству театров, гимнасиев, булевтериев, дворцов. Внутреннее и внешнее оформление зданий стало богаче и разнообразнее, широко использовались портики и колонны, колоннадой обрамляли отдельные сооружения, агору, а иногда и главные улицы (портики Антигона Гоната, Аттала на Делосе, на главных улицах Александрии). Цари
строили и восстанавливали множество храмов греческим и местным божествам.
Из-за большого объема работ и недостатка средств строительство растягивалось на десятки и сотни лет. Наиболее грандиозными и красивыми считались Сарапеум в Александрии, храм Аполлона в Дидиме, возле Милета, строительство которого началось продолжалось около 200 лет и не было закончено, храм Зевса в Афинах и храм Артемиды в Магнесии на Меандре архитектора Гермогена.
Крупнейшей библиотекой в древности считалась Александрийская, здесь
работали выдающиеся ученые и поэты—Евклид, Эратосфен, Феокрит и др., сюда
свозились книги из всех стран античного мира по преданию, насчитывала около 700 тыс. свитков. Описаний здания Александрийской библиотеки не сохранилось, по-видимому, она входила в комплекс Мусейона.
С упадком эллинистических государств происходят заметные изменения и в
эллинистической культуре. Рационалистические черты мировоззрения все более
отступают перед религией и мистицизмом, широко распространяются мистерии,
магия, астрология, и в то же время нарастают элементы социального
протеста—приобретают новую популярность социальные утопии и пророчества.
В эпоху эллинизма продолжали создаваться произведения на местных языках,
сохранявшие традиционные формы (религиозные гимны, заупокойные и магические
тексты, поучения, пророчества, хроники, сказки), но отражавшие в той или
иной мере черты эллинистического мировоззрения. С конца III в. до н. э. их
значение в эллинистической культуре возрастает.
Папирусы сохранили магические формулы, с помощью которых люди надеялись
заставить богов или демонов изменить их судьбу, излечить от болезней,
уничтожить врага и пр. Посвящение в мистерии рассматривалось как
непосредственное общение с богом и освобождение от власти судьбы. В
египетских сказках о мудреце Хаэмусете идет речь о его поисках магической
книги бога Тота, делающей ее обладателя не подвластным богам, о воплощении
в сыне Хаэму сета древнего могущественного мага и о чудесных деяниях
мальчика-мага. Хаэмусет путешествует в загробный мир, где мальчик-маг
показывает ему мытарства богача и блаженную жизнь праведных бедняков рядом
с богами.
Глубоким пессимизмом проникнута одна из библейских книг— «Экклезиаст»,
созданная в конце Ш в. до н. э.: богатство, мудрость, труд—все «суета
сует», утверждает автор. Социальная утопия получает свое воплощение в
деятельности возникших во II—I вв. до н. э. сект ессеев в Палестине и
терапевтов в Египте, в которых религиозная оппозиция иудейскому жречеству
соединялась с утверждением иных форм социально-экономического
существования. По описаниям древних авторов — Плиния Старшего, Филона
Александрийского, Иосифа Флавия, ессеи жили общинами, коллективно владели
имуществом и совместно трудились, производя только то, что было необходимо
для их потребления. Вступление в общину было добровольным, внутренняя
жизнь, управление общиной и религиозные обряды строго регламентировались,
соблюдалась субординация младших по отношению к старшим по возрасту и
времени вступления в общину, не- владение имуществом, отрицание богатства и
рабовладения, ограничение жизненных потребностей, аскетизм. Много общего
было в обрядах и организации общины.
Открытие кумранских текстов и археологические исследования дали бесспорные
свидетельства о существовании в Иудейской пустыне религиозных общин,
близких ессеям по своим религиозным, морально-этическим и социальным
принципам организации. Кумранская община существовала с середины II в. до
н. э. до 65 г. н. э. В ее «библиотеке» были обнаружены наряду с библейскими
текстами ряд апокрифических произведений и, что особенно важно, тексты,
созданные внутри общины,— уставы, гимны, комментарии к библейским
текстам, тексты апокалипсического и мессианского содержания, дающие
представления об идеологии кумранской общины и ее внутренней организации.
Имея много общего с ессеями, кумранская община более резко
противопоставляла себя окружающему миру, что нашло отражение в учении о
противоположности «царства света» и «царства тьмы», о борьбе «сынов света»
с «сынами тьмы», в проповеди «Нового союза» или «Нового завета» и в большой
роли «Учителя праведности», учредителя и наставника общины. Однако значение
кумранских рукописей не исчерпывается свидетельствами об ессействе как
общественно-религиозном течении в Палестине во II в. до н. э.
Сопоставление их с раннехристианскими и апокрифическими сочинениями
позволяет проследить сходство в идеологических представлениях и в принципах
организации кумранской и раннехристианских общин. Но в то же время между
ними было существенное различие: первая была замкнутой организацией,
сохранявшей свое учение в тайне в ожидании прихода мессии, христианские
которые общины предписывали воздержание от брака. Ессеи отвергали рабство,
для их морально-этических и религиозных взглядов характерны были
мессианско-эсхатологические идеи, противопоставление членов общины
окружающему «миру зла». Терапевтов можно рассматривать как египетскую
разновидность ессейства. Для них также было характерно общее же общины,
считавшие себя последователями мессии—Христа, были открыты для всех и
широко проповедовали свое учение. Ессеи-кумраниты были лишь
предшественниками нового идеологического течения—христианства, возникшего
уже в рамках Римской империи.
Процесс подчинения Римом эллинистических государств, сопровождавшийся
распространением на страны Восточного Средиземноморья римских форм
политических и социально-экономических отношений, имел и обратную сторону—
проникновение в Рим эллинистической культуры, идеологии и элементов
социально-политической структуры. Вывоз в качестве военной добычи предметов
искусства, библиотек (например, библиотеки царя Персея, вывезенной Эмилием
Павлом), образованных рабов и заложников оказал огромное влияние на
развитие римской литературы, искусства, философии. Переработка Плавтом и
Теренцием сюжетов Менандра и других авторов «новой комедии», расцвет на
римской почве учений стоиков, эпикурейцев и прочих философских школ,
проникновение в Рим восточных культов—это лишь отдельные, наиболее
очевидные следы влияния эллинистической культуры. Многие другие черты
эллинистического мира и его культуры также были унаследованы Римской
империей.
