Глава 2 На обочине дороги в Бирку

Глен Чарльз Кук Тени сгущаются

 

Серия: Черный отряд – 2

 

 

«Черный Отряд. Тени сгущаются»:

АСТ, АСТ Москва; Москва; 2008;

ISBN 978-5-17-052540-9, 978-5-9713-8035-1

Перевод: И. Васильева

Аннотация

 

Наемникам наплевать – на чьей стороне сражаться. Согласно меткой пословице, за золото они готовы идти хоть на всадников Апокалипсиса. Однако для лихих парней из Черного Отряда эта пословица неожиданно становится реальностью…

Их нанимают не короли, не графы – великие маги и чернокнижники. Они сражаются то на стороне Света, то на стороне Тьмы, и противники их – не только люди, но демоны, монстры и даже древние боги…

Смерть? Опасность? Наплевать. Наемники издавна торгуют собственной кровью. А страх перед высшими силами и вовсе неведом лучшим «солдатам удачи» мира!

 

Дэвиду Г. Хартуэллу, без которого не было бы ни «Меча», ни «Империи ужаса», ни «Звездных рыбаков».

 

Глава 1 Арча

 

Все мы рождаемся обреченными, как говорят мудрецы. Все мы сосем грудь Смерти.

Перед этой молчаливой монархиней склоняются все. Повелительница теней лишь пальцем шевельнет – и перышко, кружа, падет на землю. Нет никакой логики в ее песне. Достойные уходят молодыми. Негодяи процветают. Она королева властителей хаоса. Дыхание ее студит души.

Мы нашли город, основанный когда-то ради поклонения ей и такой уже старый, что он забыл о своем предназначении. Мрачное величие его богини поблекло, забытое всеми, кроме осененных ее тенью. Но теперь Арче грозила более непосредственная опасность: призрак прошлого пытался просочиться в настоящее сквозь стены замка, вознесшегося над городом. И потому Черный Отряд отправился туда, в тот странный город, лежащий за пределами границ империи Госпожи… Правда, началось все это гораздо раньше. Мы тогда были еще далеко. И только двое наших старых друзей да горстка людей, с которыми мы познакомимся позже, уже столкнулись с тенью нос к носу.

 

Глава 2 На обочине дороги в Бирку

 

Детские головенки, словно сурки, высунулись из травы. Дети глазели на приближающихся солдат.

– Их не меньше тыщи! – прошептал паренек.

Колонне, казалось, не будет конца. Пыль, поднятая ею, пеленою уходила вверх, застилая дальний холм. Скрип и лязг доспехов становились все громче.

День выдался жаркий, дети все взмокли. Мысли их невольно устремлялись к речушке с тихой заводью, что журчала неподалеку. Но ребятишек послали наблюдать за дорогой. Ходили слухи, что Госпожа решила подавить возрождающееся повстанческое движение в провинции Бирка.

И вот ее солдаты уже здесь. Все ближе и ближе. Суровые, грозные воины. Ветераны. Судя по их возрасту, они вполне могли участвовать шесть лет назад в кровавом разгроме восстания, унесшем четверть миллиона жизней, в том числе и жизнь отца наблюдавших за колонной детей.

– Это они! – выдохнул мальчуган. В голосе его звучал трепет, граничивший с восторгом. – Черный Отряд!

– Откуда ты знаешь? – Девочке внешний вид солдат явно ни о чем не говорил.

Паренек указал в сторону кряжистого, как медведь, всадника на мощном чалом коне. Голова у всадника отливала серебром. Осанка выдавала в нем человека, привыкшего повелевать.

– Его зовут Капитаном. Рядом с ним – мелкий такой, черный весь – это наверняка колдун по прозвищу Одноглазый. Видала, какая у него шляпа? Ее ни с чем не спутаешь. А те двое за ними, должно быть, Ильмо и Лейтенант.

– Ух ты! А кто-нибудь из Взятых тоже есть? – Девчушка приподнялась, чтобы было лучше видно. – Где эти знаменитые колдуны?

Девочка была младше. Мальчик в свои десять лет уже считал себя солдатом Белой Розы. Он дернул сестру за руку.

– Дурочка! Хочешь, чтобы они тебя заметили?

– А если и заметят – что тут такого?

Мальчуган усмехнулся. Глупая девчонка поверила утверждению дядюшки Чиста, будто противник не трогает детей. Мальчик презирал своего дядюшку. За трусость.

Все мятежники, присягнувшие на верность Белой Розе, просто жалкие трусы. Они только прикидываются, будто борются с Госпожой. Самое большее, на что они осмелились, это устроить засаду и схватить случайного курьера. Противнику по крайней мере не откажешь в мужестве.

Дети увидали все, что должны были увидеть. Мальчонка тронул сестру за руку:

– Пошли!

Они побежали, пригибаясь в траве, к деревьям, росшим вдоль берега речки. К ногам их легла густая тень. Ребятишки подняли глаза и обомлели. Глядя сверху вниз, их рассматривали трое всадников. Мимо них и мышь не проскочила бы незамеченной.

– Гоблин! – ахнул мальчик.

– К твоим услугам, мой юный друг! – ухмыльнулся средний из троицы, коротышка с лягушачьей физиономией.

Паренек оцепенел от ужаса, но соображения не потерял.

– Беги! – крикнул он.

Если хотя бы сестренке удастся удрать…

Гоблин махнул рукой, очертив в воздухе круг. Кончики пальцев его занялись бледно-розовым огнем. Он махнул еще раз, будто бросая что-то на землю. Мальчик упал, трепыхаясь в невидимой сети, как муха в паутине. Откуда-то издалека до него донесся плач сестренки.

– Возьмем их с собой, – сказал Гоблин своим спутникам. – Они нам расскажут много чего интересного!

 

Глава 3
Арча. «Железная лилия»

 

«Лилия» стоит в Цветочном переулке, в центре Котурна – самых злачных трущоб города Арчи. Привкус смерти здесь на языке у каждого, а жизнь человеческая ценится дешевле сытного обеда или возможности посидеть часок у теплого камелька. Фасад таверны накренился вправо: она будто пытается притулиться к соседнему дому, подражая собственным хмельным посетителям. Заднюю стену перекосило в противоположную сторону. Голые боковые стенки изъедены проказой гнилых серых пятен. Окна заколочены обломками досок, щели в них заткнуты тряпьем. На крыше гордо зияют прорехи, в которых воет кусачий ветер, когда он дует с Воландерских гор. Там даже среди лета серебряным узорам мерцают далекие ледники.

Ветер с моря тоже не лучше. Он приносит с собой волглую стужу, пронизывающую до костей, гонит вдоль пристани стаи плавучих льдин.

Поросшие лесом, косматые лапы Воландерских гор тянутся к самому побережью, охватывая Портовую реку с двух сторон и держа в ладонях город и пристань. Город тянется вдоль реки, карабкается вверх по обоим ее берегам.

Достаток в Арче тоже карабкается вверх – подальше от реки. Обитатели Котурна, когда им случается оторвать взгляд от своей нищеты, видят над собой дома богачей, надменно задравшие носы и глядящие друг на друга через речку.

Еще выше, венчая оба берега, стоят два замка. На южном берегу – Черепичный замок, родовой бастион герцогов Арчи. Черепичник запущен до безобразия, как, впрочем, почти все строения в городе.

Ниже по склону расположено священное средоточие Арчи – Выгородка, под которой лежат Катакомбы. Там, оберегаемые Хранителями мертвых, спят вечным сном полсотни поколений, ожидая Дня Перехода.

На северном берегу возвышается недостроенная крепость, называемая попросту «черным замком». Архитектура его чужда местным жителям. Неведомые чудища скалятся с его зубчатых башен. Змеи застывшим серпантином вьются по стенам. А сами стены без единого стыка изваяны из материала, похожего на обсидиан. И замок этот растет.

Жители Арчи игнорируют и рост, и самое существование замка. Они не желают знать, что там творится. Слишком редко позволяет им жестокая борьба за существование подымать глаза в такую высь.

 

Глава 4 Засада в Бирке

 

Я вытащил семерку, открыл ее, скинул тройку и уставился на своего одинокого туза.

– С ним все ясно, – пробурчал сидевший слева от меня Ростовщик. – Опять мы продули.

Я с любопытством посмотрел на него:

– С чего ты взял?

Он взял карту, выругался, сбросил:

– Рожа у тебя, Костоправ, когда тебе карта прет, становится как у жмурика. Даже глаза.

Леденец взял карту, выругался и сбросил пятерку.

– Он прав, Костоправ. Ты так непроницаем, что сразу все ясно. Давай, Масло.

Масло пристально воззрился на свои карты, потом на колоду – так, будто надеялся вырвать победу из когтей поражения. И взял карту.

– Тьфу ты! – Он скинул вытянутого короля.

Я продемонстрировал им своего туза и сгреб выигрыш.

Пока Масло собирал карты, Леденец наблюдал из-за моего плеча за залом. Взгляд у него был жесткий и холодный.

– Что там? – спросил я его.

– Наш хозяин явно пытается собраться с духом. Размышляет, как бы половчее улизнуть и предупредить их.

Я обернулся. Мои товарищи тоже. Трактирщик и его клиенты один за другим опустили глаза и съежились – все, кроме высокого смуглого человека, сидевшего в одиночестве в тени возле камина. Он подмигнул и поднял кружку, приветствуя нас. Я нахмурился. Он улыбнулся в ответ.

Масло раздал карты.

– Сто девяносто третья, – заявил я.

Леденец поморщился.

– А пошел бы ты, Костоправ, – сказал он беззлобно.

Я считал партии. Они не хуже ходиков отмеряли время нашей жизни в братстве Черного Отряда. После битвы при Чарах я сыграл больше десяти тысяч партий. И одни только боги знают, сколько я сыграл их до того, как начал подсчет.

– Думаешь, они учуяли опасность? – спросил Ростовщик. Ожидание действовало ему на нервы.

– Каким образом, интересно? – Леденец с особой тщательностью перекладывал карты, зажатые в руке. Верный признак – что-то у него наклевывалось. Я снова сосчитал свои очки. Двадцать один. Наверняка продую, но лучший способ остановить его… Я выложил карты на стол:

– Двадцать один.

Масло сплюнул:

– Сукин ты сын!

Он бросил на стол свою взятку – почти выигрышную, если бы не король, давший в сумме двадцать два очка. У Леденца оказалось три девятки, туз и тройка. Я усмехнулся и снова сгреб деньгу.

– Выиграешь еще раз – мы проверим твои рукава, – проворчал Ростовщик.

Я собрал карты и начал тасовать.

У заднего входа скрипнули дверные петли. Все замерли, уставившись на кухонную дверь. За ней двигались какие-то фигуры.

– Мадл! Где тебя черти носят?

Трактирщик бросил на Леденца взгляд, исполненный муки. Леденец погрозил ему пальцем.

– Я здесь, Чист! – откликнулся трактирщик.

– Продолжаем играть! – шепнул мне Леденец.

Я начал сдавать карты.

Из кухни вышел мужчина лет сорока, за ним – еще несколько человек. Все в пятнистой зеленой одежде, с луками через плечо.

– Они, должно быть, схватили ребятишек, – сказал Чист. – Не знаю как, но… – Он что-то уловил во взгляде Мадла. – В чем дело?

Однако Мадла мы запугали будь здоров. Он нас не выдал.

По-прежнему глядя в карты, я вытащил пружинную трубку. Мои товарищи тоже. Ростовщик взял карту и сбросил ее – двойку. Обычно мелкие он оставляет себе. Игра выдавала его взвинченное состояние.

Леденец подхватил сброшенную карту и выложил на стол туза, двойку и тройку, скинув восьмерку.

– Я же говорил тебе: не надо было посылать детей, – заныл один из приятелей Чиста. Похоже, это было продолжение давнего спора.

– Плевать мне на твои «я-же-говорил»! – рявкнул Чист. – Мадл, я созвал общий сбор. Нам нужно рассредоточить группы.

– Но мы же ничего не знаем наверняка, – заметил другой мужик в зеленом. – Дети есть дети, сам понимаешь.

– Не обманывай себя. Охотничья свора Госпожи идет по нашему следу.

– Я же говорил тебе: не надо было захватывать этих… – затянул было нытик и вдруг осекся, заметив наконец, хотя и слишком поздно, присутствие чужаков и бледный вид завсегдатаев.

Чист схватился за меч.

Их было девятеро, если считать вместе с Мадлом и несколькими посетителями, принявшими участие в драке. Леденец опрокинул карточный стол. Мы нажали на спускатели пружинных трубок. В воздухе просвистели четыре отравленных дротика. Мы вытащили мечи.

Схватка длилась считанные секунды.

– Никто не ранен? – спросил Леденец.

– Меня задело, – заявил Масло.

Я осмотрел его. Сущая ерунда, царапина.

– Назад за стойку, дружок! – приказал Мадлу Леденец, пощадивший трактирщика. – А все прочие – на расчистку помещения. Не спускай с них глаз, Ростовщик. Если кто-нибудь рыпнется – кончай его.

– А трупы куда девать?

– Скинь в колодец.

Я поставил стол на место, сел и развернул листок бумажки. На нем была изображена цепочка командного состава мятежников в Бирке. Я вычеркнул имя «Чист». Оно стояло в середине цепочки.

– Мадл! – позвал я. – Иди сюда.

Трактирщик подошел ко мне с такой же охотой, с какой собака стремится к плетке.

– Не дрейфь. Мы тебя не тронем – если ты нам поможешь. Скажи мне, кто были эти люди?

Он начал мяться и запинаться. Чего и следовало ожидать.

– Только имена, – сказал я. Он посмотрел на листок, нахмурился. Читать он, конечно же, не умел. – Мадл! Плавать в колодце, битком набитом трупами, небольшое удовольствие.

Он сглотнул, обвел глазами зал. Я глянул на человека, сидевшего у камина. Во время драки он не шелохнулся и даже теперь наблюдал за нами с видимым безразличием.

Мадл назвал имена.

Некоторые из них были в моем списке, других не было. Последних я счел мелкой сошкой, поскольку предварительная разведка в Бирке была проведена на совесть.

Из зала вытащили последний труп. Я протянул Мадлу мелкую золотую монету. Он вытаращил глаза. Завсегдатаи смотрели на него с нескрываемой неприязнью.

– За оказанные услуги, – усмехнулся я.

Мадл побелел, не сводя глаз с монеты. Она была для него поцелуем смерти. Его хозяева решат, что он помог устроить засаду.

– Эй! – шепнул я. – Хочешь выбраться из этой заварухи живым?

Трактирщик взглянул на меня со страхом и ненавистью.

– Кто вы такие, черт бы вас побрал? – спросил он хриплым шепотом.

– Черный Отряд, Мадл. Черный Отряд.

Не знаю, как ему удалось, но он побелел еще больше.

 

Глава 5 Арча. Каштан Шед

 

День был холодный, туманный и хмурый, безветренный, пасмурный и промозглый. Посетители «Железной лилии», сидевшие у тлеющего огня, угрюмо обменивались односложными репликами.

Потом заморосил мелкий дождь, задернув занавес над миром. По грязной мокрой улице бродили, съежившись, бесплотные серо-бурые тени. Это был один из тех дней, что рождаются вполне уже созрелыми из чрева отчаяния. Каштан Шед, протиравший в «Лилии» кружки, оторвался от своего занятия. «Смахнуть пыль» – так он это называл. Никто не пользовался его дешевыми глиняными кружками, потому что никто не покупал его дешевое кислое вино. Никто не мог себе позволить такой роскоши.

«Лилия» стояла на южной стороне Цветочного переулка. Между стойкой Шеда и дверью простирался погруженный в глубокий мрак общий зал длиною футов в двадцать. Скопище колченогих столиков, окруженных выводками рахитичных табуреток, превращало зал в опасный лабиринт для посетителей, заходивших сюда с освещенной солнцем улицы. Дополнительными препятствиями служили полдюжины грубо вытесанных опорных столбов. Потолочные балки нависали слишком низко для рослого человека. Скрипучий дощатый пол весь растрескался и покоробился, и любая пролитая жидкость благополучно стекала вниз по склону.

Стены украшали старые безделушки и разное барахло, оставленное прежними посетителями и никому уже не нужное. Каштану Шеду было лень стирать с них пыль или просто выбросить.

Зал буквой «Г» огибал стойку, заворачивая к камину, возле которого стояли самые лучшие столики. За камином, в ярде от кухонной двери, пряталась в густой тени лестница, ведущая в жилые комнаты.

В этот мрачный лабиринт вошел низенький юркий человечек с охапкой хвороста.

– Шед! Можно мне?

– Что за вопрос, Аза! Нам же лучше будет.

В камине дотлевали последние угольки, превращаясь в серый пепел. Аза юркнул к камельку. Компания, сгрудившаяся вокруг огня, нехотя раздвинулась. Аза пристроился возле матери Шеда. Старая Джун была слепа и не узнала его. Он положил хворост перед собой и начал помешивать угли.

– В доках опять ничего новенького? – спросил Шед.

– Ничего, – покачал головой Аза. – Никто не причалил и не отчалил. Требовалось всего пять человек – на разгрузку фургонов. Народ передрался за эту работу.

Шед кивнул. Аза был никудышным бойцом. А кроме того, его не прельщал честный заработок.

– Душечка, кружку для Азы! – Шед сопроводил свои слова парой жестов. Служанка взяла щербатую кружку и принесла к камину.

Шеду не нравился низенький человечек. Вор, тунеядец, обманщик и плут, он был из той породы людей, что готовы продать родную сестру за пару медных гершей. Вечно скулящий нытик и трус. Но Шед привечал его, извлекая маленькую пользу из собственной благотворительности. Аза был одним из тех бездомных, кого кабатчик пускал переночевать в зале на полу, если они приносили хворост для камина. Это не давало прибыли, зато обеспечивало тепло старым косточкам Джун.

Найти зимой бесплатные дрова в Арче еще труднее, чем работу. Шеда забавляла та решимость, с какой Аза избегал любого честного заработка.

Потрескивание горящих веток нарушило тишину. Шед скинул с плеч грязное тряпье и встал за спиной у матери, протянув руки к огню. Кончики пальцев начало пощипывать. Он и не замечал до сих пор, как сильно замерз.

Впереди была длинная суровая зима.

– Аза, у тебя источник дров постоянный?

Покупать топливо Шеду было не по карману. Дрова нынче сплавляли в баржах с самого верховья реки. Стоило это дорого. Не то что раньше, когда он был молодым…

– Нет. – Аза уставился на пламя.

В зале запахло сосновой смолой. Шеда беспокоило состояние дымохода. Придется, видно, всю зиму топить сосновыми сучьями, а дымоход он так и не прочистил. А если, не дай Бог, пожар? Тогда ему конец.

Хотя в любом случае долго так продолжаться не может. Он по уши увяз в долгах – дошел, как говорится, до ручки. Прямо хоть плачь.

– Шед!

Он обернулся к столикам, к своему единственному платежеспособному клиенту:

– Да, Ворон!

– Налей еще, будь любезен.

Шед поискал глазами Душечку, но та куда-то запропастилась. Он выругался про себя. Звать девчонку без толку: она глухая, с ней нужно общаться жестами. «Оно и к лучшему», – помнится, подумал Шед, когда Ворон предложил ему взять Душечку на работу. Каких только секретов не выбалтывали в «Лилии» под шумок! Если любители посплетничать будут уверены, что их не подслушают, глядишь, и клиентов у него прибавится.

Шед коротко кивнул и взял кружку. Ворона он не любил, отчасти потому, что тот, как и Аза, не жаловал честной игры – и преуспевал. Никаких видимых источников дохода у него не было, но деньги водились всегда. А еще Шеду не нравилось, что Ворон моложе, сильнее и круче остальных посетителей «Лилии». Аномалия, одним словом. «Лилия», расположенная в самом низу Котурна, почти на побережье, влекла к себе всех забулдыг, потасканных проституток, наркоманов, бродяг и прочее отребье, которое оседало в этой последней мутной заводи, прежде чем кануть во тьму навсегда. Шед временами даже пугался: неужели его драгоценная «Лилия» – всего лишь конечная остановка?

Ворон не вписывался в здешнюю обстановку. Он мог себе позволить что-нибудь получше. Шед не раз жалел, что не смеет вышвырнуть парня вон. От одного его вида у кабатчика мурашки ползли по спине: сидит себе в углу, пронзая подозрительным колючим взглядом каждого вошедшего в зал, бесконечно чистит ногти острым как бритва ножом да роняет порой холодным тоном пару слов, стоит только кому-нибудь из клиентов попытаться затащить Душечку наверх… Этого Шед уж и вовсе понять не мог. Никакой очевидной связи между ними не было, однако Ворон оберегал девчонку, словно свою непорочную дочь. Убудет ее, что ли? На кой вообще тогда нужна в таверне служанка?

Шед вздрогнул и отогнал от себя непрошенные мысли. Ворон ему необходим. Ему необходим каждый постоялец, способный платить. Святым духом сыт не будешь.

Он принес вино. Ворон уронил ему в ладонь три монеты. Одна из них была серебряная лева.

– Чего еще изволите?

– Купи нормальных дров, Шед. Если бы я хотел замерзнуть, то остался бы на улице.

– Сию минуту, сударь!

Шед подошел к двери, выглянул наружу. Дровяной сарай Латама находился всего в квартале от кабачка.

Дождь усилился и стал совсем холодным. Грязная мостовая подернулась ледяной коростой.

– К вечеру снег пойдет, – не обращаясь ни к кому в отдельности, проговорил Шед.

– Двигай давай! Туда или сюда, – рявкнул Ворон. – Последнее тепло выстудишь.

Шед выскользнул на улицу. Добежать бы до Латама, пока не грянул настоящий мороз!

Сквозь студеную хмарь проглянули две фигуры, одна из них просто гигантская. Обе сгорбленные, шеи укутаны тряпками, чтобы ледяные капли не падали за шиворот.

Шед метнулся обратно в «Лилию».

– Пойду через задний ход, – сказал он и добавил жестами, на языке глухонемых: – Душечка, я ушел. Ты не видела меня с утра.

– Крейг? – руками спросила девушка.

– Крейг, – подтвердил Шед.

Он юркнул на кухню, сорвал с крючка ветхое пальто, быстро влез в него. Потом нашарил дверную щеколду и со второй попытки открыл-таки дверь.

На дворе его встретила злобная ухмылка с тремя недостающими зубами. В ноздри ударило зловонное дыхание. Грязный палец ткнул кабатчика в грудь.

– Куда намылился, Шед?

– Привет, Рыжий. Да я только к Латаму сбегаю, за дровишками.

– Ни фига подобного. – Палец ткнул сильнее. Шед попятился – и пятился до тех пор, пока не очутился в зале.

– Кружку вина? – спросил он, покрывшись испариной.

– Вот это уже по-соседски, Шед. Три кружки.

– Три? – взвизгнул Шед.

– Только не заливай мне, будто ты не знаешь, что сюда идет Крейг.

– Я понятия не имел, – солгал Шед.

Рыжий снова осклабил щербатую пасть: он знал, что хозяин таверны врет.

 

Глава 6 Разборка в Бирке

 

Ты стараешься, лезешь из кожи вон, но что-то всегда идет наперекосяк. Такова жизнь. И если ты не дурак, то заранее имеешь это в виду.

Как-то кому-то все же удалось улизнуть из трактира Мадла – примерно в то самое время, когда в западню попался уже двадцать пятый по счету мятежник и мы почти уверились в том, что Чист оказал нам большую услугу, созвав местную верхушку на собрание. Оглядываясь назад, трудно сказать, кто из нас виноват. Все мы делали свое дело. Но длительное напряжение притупляет бдительность. Слинявший мужик, очевидно, несколько часов планировал свой побег, и мы далеко не сразу заметили его отсутствие.

Первым прочухался Леденец. Недоиграв партию, он вдруг бросил карты на стол:

– Одного не хватает, ребята. Одного из этих фермеров-свиноводов. Помните – коротышка такой, сам на кабанчика похож.

Я искоса глянул в сторону столика, где должен был сидеть свинячий фермер.

– Ты прав, – проворчал я. – Блин! Надо было считать поголовье после каждого похода к колодцу.

Ростовщик сидел к столику спиной и оборачиваться не стал. Он дождался, пока сдали карты, потом неторопливо прогулялся к стойке Мадла и купил кувшин пива. Его перемещения отвлекли внимание публики, а я тем временем быстро просигналил на языке глухонемых:

– Готовьтесь к нападению. Они знают, кто мы. Я проболтался.

Для повстанцев мы были желанной добычей. За Черным Отрядом закрепилась слава беспощадного ликвидатора очагов повстанческого движения, где бы ни вспыхивала эта зараза. И хотя мы вовсе не так страшны, как нас малюют, известие о нашем прибытии всегда вызывает панику. Там, где появляется Отряд, мятежники уходят в подполье и сворачивают все операции.

Но здесь нас было всего четверо, отрезанных от своих товарищей, которые даже не подозревали о том, какому риску мы подвергаемся. Так что мятежники наверняка постараются использовать шанс – вопрос лишь в том, как сильно они будут стараться…

Правда, в рукаве у нас были припрятаны кое-какие козыри. Мы не поклонники честной игры, если можно ее избежать. Девиз Отряда – максимальная эффективность при минимальном риске.

Рослый смуглый человек встал, вышел из своего темного угла и зашагал к лестнице, ведущей в спальни.

– Дуй за ним, Масло, – бросил Леденец.

Масло поспешил за смуглым. Тот был такой высоченный, что Масло у него в кильватере выглядел совсем козявкой. Завсегдатаи наблюдали за ними, теряясь в догадках.

– Что дальше? – жестами спросил Ростовщик.

– Будем ждать, – ответил вслух Леденец и, перейдя на язык жестов, добавил: – И делать то, за чем нас сюда послали.

– Не очень-то приятно быть живой приманкой, – вздохнул Ростовщик, нервно оглядывая лестницу. И вдруг предложил: – Давайте разыграем Масло, пока он там шатается!

Я посмотрел на Леденца. Тот кивнул:

– Почему бы и нет? Сдай ему очков семнадцать.

Масло всегда открывает карты на первом же ходу, когда у него меньше двадцати очков. Если я сдам ему семнадцать, в колоде еще хватит карт, чтобы сообразить нам троим выигрышный расклад.

– Давай сюда колоду, – сказал я и быстро склонился над столом, колдуя над комбинациями. В результате у каждого оказалось по пяти карт, но карты Масла были достоинством выше.

– Блеск! – ухмыльнулся Леденец.

Масло все не возвращался.

– Пойду проверю, – сказал Ростовщик.

– Давай, – согласился Леденец.

Сам он встал и пошел за пивом. Я обвел взглядом посетителей. В головах у них явно зрели какие-то идеи. Я уставился одному прямо в глаза и покачал головой.

Через минуту Ростовщик и Масло вернулись, следуя по пятам за высоким человеком, который опять уселся в углу. Масло и Рост, облегченно вздохнув, взялись за карты.

– Кто сдавал? – спросил Масло.

– Леденец, – ответил я. – Твой ход.

Масло тут же выложил карты на стол:

– Семнадцать!

– Хе-хе, – сказал я в ответ. – Ты продул. Пятнадцать!

– Оба вы продули, – заявил Ростовщик. – У меня четырнадцать.

– И у меня четырнадцать, – сказал Леденец. – Да, Масло, не везет тебе.

Масло онемел на несколько секунд. И тут до него дошло:

– Ах вы, жулье! Да вы же все подстроили! Не думайте, что я собираюсь платить за…

– Угомонись. Мы пошутили, сынок, – сказал Леденец. – Просто пошутили. И вообще, была твоя очередь сдавать.

Карты вновь пошли по кругу, а за окном сгустились сумерки. Ни один повстанец больше не появился. Завсегдатаи теряли терпение. Большинство из них думали о своих семьях, беспокоясь о том, что вернутся домой слишком поздно. Как и всех людей, бирканцев волнует исключительно их личная жизнь. Им до фени, кто победит – Госпожа или Белая Роза.

Сочувствующее повстанцам меньшинство с тревогой ожидало возможного нападения. Они боялись, что окажутся на линии перекрестного огня.

Мы делали вид, будто ничего не замечаем.

– Кто из них может быть опасен? – знаками спросил Леденец.

Мы посовещались и насчитали троих. Леденец велел Маслу привязать их к стульям.

До завсегдатаев дошло наконец, что мы понимаем, чего ожидать, и готовимся. Не то чтобы предвкушаем, но готовимся.

Мы ждали налета до самой полуночи. Они оказались более осторожными, чем обычно бывают повстанцы. А может, наша репутация была уж слишком пугающей…

Они нагрянули целой толпой. Мы разрядили пружинные трубки и начали махать мечами, отступая от камина в другой угол. Смуглый человек равнодушно наблюдал за нами.

Мятежников было много – гораздо больше, чем мы предполагали. Они все валили и валили в трактир, путаясь друг у друга под ногами, перелезая через трупы своих товарищей.

– Мы в ловушке, – выдохнул я. – Их не меньше сотни.

– Да-а, – протянул Леденец. – Дело дрянь.

Он пнул одного из нападавших в пах и, когда тот скрючился, снес ему голову.

Зал уже битком набился повстанцами, а судя по шуму, на улице их было еще больше. Им явно не хотелось упускать такую добычу.

Что ж, мы это предвидели.

Я почувствовал жжение в ноздрях. В воздухе разлился запах – слабый, еле уловимый запашок, почти незаметный в зловонии страха и пота.

– Накройсь! – крикнул я и выхватил из поясной сумки смятую в комок влажную шерстяную тряпку. Воняло от нее похуже, чем от раздавленного скунса. Ребята последовали моему примеру.

Кто-то пронзительно вскрикнул. За ним еще один. Потом вопли слились в один адский хор. Ошалелые, с искаженными агонией лицами, наши противники метались в панике по залу и падали друг на друга, корчась и раздирая ногтями собственные носы и глотки. Я старательно прикрывал лицо тряпкой.

Высокий худой человек вышел из своего темного угла и спокойно начал резать повстанцам головы серебристым клинком четырнадцати дюймов длиной. В живых он оставил только тех завсегдатаев, которых мы не привязали к креслам.

– Можно дышать спокойно, – жестами просигналил он нам.

– Следи за дверью, – велел мне Леденец. Он знал, что такая бойня внушает мне отвращение. – Масло, ты давай на кухню. А мы с Ростовщиком поможем Молчуну.

Мятежники попытались достать нас с улицы стрелами, но тщетно. Тогда они подожгли трактир. Мадл чуть не спятил от возмущения. Но Молчун – один из трех отрядных колдунов, засланный в Бирку несколько недель назад, – применив свои приемчики, потушил пожар. Разъяренные повстанцы приготовились к осаде.

– Они, видать, согнали сюда мужиков со всей провинции, – сказал я.

Леденец пожал плечами. Он вместе с Ростовщиком складывал из трупов баррикады.

– У них наверняка тут поблизости лагерь.

Вообще-то о бирканских повстанцах мы были осведомлены неплохо. Госпожа проводит основательную разведку, прежде чем посылать Отряд. Но нас никто не предупредил, что мятежники смогут собрать такое войско за такой короткий срок.

Несмотря на успешно отбитую атаку, мне было не по себе. За стенами шумела большая толпа, и, похоже, подкрепления все прибывали и прибывали. Молчун у нас, конечно, ас, но с такой кодлой даже ему не справиться.

– Ты послал весточку? – спросил я, полагая, что именно затем он и поднимался наверх. Молчун кивнул. Мне маленько полегчало. Но не слишком.

Гул снаружи притих. Стрелы полетели в дверной проем более густым потоком. Саму дверь толпа снесла с петель еще при первой атаке. А трупы, наваленные там кучей, надолго нападающих не задержат.

– Они готовятся к штурму, – сказал я Леденцу.

– Отлично.

Леденец пошел на кухню и присоединился к Маслу. Ростовщик пристроился рядом со мной. Молчун встал посреди зала. Вид у него был злой и очень грозный.

Толпа на улице загудела.

– Началось!

С помощью Молчуна мы отбили основной натиск, но повстанцы начали срывать с окон ставни. Вскоре Леденцу с Маслом пришлось ретироваться из кухни. Леденец прикончил не в меру зарвавшегося нападающего и отшвырнул труп подальше, успев при этом рявкнуть:

– Молчун! Где же наши, черт подери?

Молчун пожал плечами. Казалось, мысль о возможной гибели его ничуть не волнует. Он метнул заклятие в мятежника, которого с улицы пытались протолкнуть в окно.

В ночи истошно взревели трубы.

– Ха! – завопил я. – Наши идут!

В западне захлопнулась последняя дверца.

Остался нерешенным один-единственный вопрос: успеет ли Отряд до того, как повстанцы нас прикончат?

Еще несколько окон не выдержали напора. Молчун не мог поспеть повсюду.

– На лестницу! – крикнул Леденец. – Отступайте наверх!

Мы рванули к лестнице. Молчун напустил ядовитого туману. Но не смертельного, как в прошлый раз: у него не было времени на подготовку.

Оборонять лестницу было значительно проще. Два человека при помощи Молчуна могли продержаться там целую вечность.

Повстанцы это поняли – и снова подожгли трактир. На сей раз Молчуну не удалось потушить весь огонь.

 

Глава 7 Арча. Крейг

 

Дверь в таверну отворилась. В «Лилию» ввалились двое, потопали ногами, стряхнули с себя налипшие льдинки. Шед поспешил им навстречу. Один из вошедших – здоровенный громила – отпихнул его. Второй, ростом поменьше, зашагал через зал, турнул Азу от огня, присел и вытянул к камину руки. Постояльцы Шеда не отрывали взглядов от пламени, ничего не видя и не слыша.

Все, кроме Ворона, как отметил про себя Шед. Ворона происходящее заинтересовало, хотя не особенно встревожило.

Шеда снова прошиб пот. Крейг наконец повернулся к нему лицом:

– Ты так и не заглянул ко мне вчера, Шед. Я по тебе соскучился.

– Я не мог, господин Крейг. Мне нечего было вам принести. Посмотрите в мой ящик с выручкой. Вы же знаете – я заплачу. Я всегда плачу вам, Крейг. Мне просто нужно немного времени.

– На прошлой неделе ты тоже заплатил с опозданием, Шед. А я терпеливо ждал. Я знаю, что тебе нелегко. Но ты запоздал и на позапрошлой неделе. И неделей раньше тоже. Ты ставишь меня в дурацкое положение, Шед. Я-то знаю, что ты обязательно заплатишь. Но что подумают люди? А? Может, они подумают, что им тоже незачем торопиться? Или решат, что можно совсем не платить?

– Крейг, я не могу. Загляните в мой ящик. Как только дела поправятся…

Крейг махнул рукой. Рыжий залез за стойку.

– Дела у всех идут неважно, Шед. У меня тоже проблемы. Я несу большие расходы. И не могу их покрыть, пока ты не отдашь долги.

Он расхаживал по залу, разглядывая обстановку. Шеду было ясно, что у него на уме. Крейг хотел заполучить «Лилию». Хотел загнать Шеда в такой тупик, чтобы тому пришлось продать таверну.

Рыжий протянул боссу ящик с выручкой Шеда. Крейг скорчил гримасу:

– Дела и правда плохи.

Он махнул рукой. Верзила по кличке Нокаут схватил кабатчика сзади за локти. У Шеда потемнело в глазах.

– Пощупай его, Рыжий. Может, он чего заныкал? – Крейг злобно усмехнулся и опустошил ящик. – Это в счет твоего долга, Шед.

Рыжий нашел серебряную леву, которую дал Шеду Ворон.

Крейг покачал головой:

– Шед! Ты обманул меня, Шед.

Нокаут стиснул своей жертве локти еще больнее.

– Это не мои деньги! – запротестовал Шед. – Это деньги Ворона. Он хотел, чтобы я купил дрова. Поэтому я и пошел к Латаму.

Крейг смерил его взглядом. Видно было, что хозяин таверны говорит правду. Слишком он перепугался, чтобы врать.

Шед и впрямь перепугался. Крейг вполне мог вынудить его расстаться с «Лилией», чтобы не расставаться с жизнью.

И что тогда? Он окажется на улице без единого герша в кармане, со старой матерью, нуждающейся в присмотре.

Джун громко обругала Крейга. Никто не обратил на нее внимания, в том числе и Шед. Кто станет принимать всерьез беспомощную старуху? Душечка замерла у кухонной двери, прижав ко рту кулачок и глядя полными мольбы глазами больше на Ворона, чем на Крейга или Шеда.

– Чего бы ему такое сломать, а, Крейг? – спросил Рыжий. Шед сжался от страха. Рыжий делал свое дело с наслаждением. – Ты не должен был прятать денежку, Шед. Ты не должен был обманывать Крейга.

Он с силой двинул Шеду в живот. Тот задохнулся, но Нокаут держал его, не давая упасть. Рыжий ударил еще раз.

– Он сказал вам правду, – раздался негромкий бесстрастный голос. – Я послал его за дровами.

Крейг с Рыжим сразу переключились на новый объект. Но верзила не ослабил хватку.

– Кто ты такой? – требовательно спросил Крейг.

– Ворон. Отпустите его.

Крейг и Рыжий переглянулись.

– Я на твоем месте не стал бы так разговаривать с господином Крейгом, – заявил Рыжий.

Ворон поднял на него глаза. Рыжий инстинктивно сжался. Потом, вспомнив о публике, шагнул вперед и замахнулся растопыренной ладонью.

Ворон поймал его руку в воздухе и крутанул. Рыжий упал на колени, скрежеща зубами и поскуливая.

– Дурак ты, парень, – сказал Ворон.

– Умный тот, кто ведет себя по-умному, – проговорил Крейг, не скрывая удивления. – Отпусти его, господин хороший, пока тебе бока не намяли.

Ворон улыбнулся – впервые на памяти Шеда.

– А вот это было бы не по-умному.

Раздался характерный хруст. Рыжий взвыл.

– Нокаут! – отрывисто бросил Крейг.

Верзила отшвырнул Шеда в сторону. Громадный, вдвое крупнее Рыжего, быстрый, сильный как бык и почти такой же умный, Нокаут не ведал поражений.

В руке у Ворона сверкнуло злое лезвие кинжала длиной в девять дюймов. Нокаут затормозил так резко, что споткнулся одной ногой о другую. И рухнул, треснувшись о край Воронова стола.

– О Боже! – простонал Шед.

Дело запахло смертоубийством. Такого Крейг не спускал никому – это могло повредить его деловой репутации.

Но когда Нокаут поднялся, Крейг лишь велел ему небрежным тоном:

– Помоги Рыжему, Нокаут!

Верзила послушно повернулся к Рыжему, который отполз в сторону, бережно поддерживая сломанную руку.

– По-моему, у нас тут вышло небольшое недоразумение, – сказал Крейг. – Шед, слушай сюда. Даю тебе ровно неделю. Через неделю ты отдашь мне и долг, и проценты.

– Но…

– Никаких «но», Шед. Уговор есть уговор. Убей кого-нибудь. Или ограбь. Или продай свою халупу. Но деньги чтоб доставил в срок.

Иначе – этого Крейгу не было нужды добавлять.

«Все это пустые угрозы, – твердил себе Шед. – Он меня не тронет. Зачем ему лишаться такой выгодной дойной коровы?»

Но где же, черт возьми, раздобыть монет? Продавать таверну – об этом и речи быть не может. Особенно сейчас, когда зима на носу. Мать не выживет на улице.

В таверну ворвался холодный ветер. Крейг задержался у открытой двери, бросив на Ворона свирепый взгляд. Ворон не дал себе труда ответить тем же.

– Налей-ка мне еще вина, Шед, – сказал он. – Я, похоже, свое расплескал.

Шед торопливо засеменил к нему, невзирая на боль. Угодливость была его второй натурой.

– Спасибо вам, Ворон, но все-таки зря вы вмешались. Он убьет вас.

Ворон пожал плечами:

– Беги за дровами, пока никто другой не отобрал у тебя монету.

Шед глянул на дверь. Ему не хотелось выходить. Бандиты могли поджидать на улице. Он перевел взгляд на Ворона. Тот невозмутимо чистил ногти своим жутким кинжалом.

– Уже бегу.

Падал снег. Улица казалась обманчиво чистой. Тонкий белый слой прикрыл обычную грязь.

Шед терялся в догадках, пытаясь понять, зачем Ворону понадобилось вмешиваться. Хотел отстоять свои деньги? Что ж, вполне разумно… Да только разумный человек не станет связываться с Крейгом. Этот бандит способен перерезать человеку горло только за то, что на него не так посмотрели.

Впрочем, Ворон появился здесь недавно. Он, наверное, не знает еще, кто такой Крейг.

Ну так скоро узнает – на собственной шкуре. Никто не даст теперь и пары гершей за его жизнь.

А Ворон, похоже, парень не бедный. Но не станет же он таскать все свое состояние с собой, верно? Часть его деньжат наверняка припрятана в комнате наверху. И скорее всего, их там вполне достаточно, чтобы расплатиться с Крейгом. Может, продать ему Ворона с потрохами? Крейг бы это оценил.

– Покажи деньги, – потребовал Латам, когда Шед спросил у него дров. Шед протянул ему серебряную леву. – Ха! И кто же на сей раз копыта отбросил?

Шед покраснел. Прошлой зимой в «Лилии» умерла старая проститутка. Прежде чем вызвать Хранителей, Шед присвоил все ее сбережения. И мать его целую зиму провела в тепле. Об этом знал весь Котурн, потому что Шед имел глупость проболтаться Азе.

Обычно личное имущество и состояние усопших Хранители забирали себе. На эти деньги да еще на пожертвования они жили сами и содержали в порядке Катакомбы.

– Никто не отбросил. Меня послал постоялец.

– Ха! Когда у тебя появится постоялец, способный на такую щедрость… – Латам пожал плечами. – А впрочем, какое мне дело? Монета не фальшивая. К тому же деньги не пахнут. Бери поленья – вон оттуда, видишь?

Шед поплелся обратно в «Лилию». Щеки у него горели, ребра мучительно ныли. Латам даже не пытался скрыть свое презрение.

Вернувшись домой и подбросив в камин хороших дубовых полешек, Шед налил две кружки вина и подсел к Ворону за столик.

– За счет заведения.

Ворон мельком взглянул на него, отхлебнул глоток и отодвинул кружку в точности на то место, где она обычно стояла.

– Чего ты хочешь?

– Поблагодарить вас еще раз.

– Тебе не за что меня благодарить.

– Ну тогда я хочу вас предупредить. Зря вы не принимаете Крейга всерьез.

В таверну с охапкой дров ввалился Латам, недовольно ворча из-за того, что не смог вывести на улицу фургон. Мотайся теперь на своих двоих туда-сюда десять раз!

– Отвали, Шед. – Лицо у кабатчика вспыхнуло, но когда он поднялся, Ворон остановил его: – Нет, погоди. Так ты считаешь себя моим должником? Ладно, когда-нибудь я попрошу тебя об ответной услуге. И ты мне ее окажешь. Верно?

– Конечно, Ворон! Все что угодно. Вы только скажите.

– Иди и погрейся у камина, Шед.

Кабатчик протиснулся между Азой и своей матерью, присоединившись к угрюмой компании. От этого Ворона и правда оторопь берет.

А упомянутый господин тем временем оживленно обменивался знаками с глухой служанкой.