О невычислимости в математическом мышлении 5 страница

 

Безусловно, мы отдаем себе отчет в том, что создание такого робота вполне может оказаться многоступенчатым процессом:

 

иначе говоря, возможно, что наш робот-математик будет целиком и полностью построен какими-либо роботами «низшего порядка» (которые сами не способны на подлинно математическую дея­тельность), а эти роботы, в свою очередь, построены другими роботами еще более низкого порядка. Однако запущена в про­изводство вся эта иерархическая цепочка будет все равно челове­ком, и исходные правила ее построения (по всей видимости, некая комбинация нисходящих и восходящих процедур) будут в любом случае доступны человеческому пониманию.

 

Существенно важными для процесса развития робота явля­ются и всевозможные внешние факторы, привносимые окруже­нием. Внешний мир и в самом деле может обеспечить нашего ро­бота весьма значительным объемом вводимых данных, поступа­ющих как от учителей-людей (или роботов), так и из наблюдений за естественным физическим окружением. Что до естественных внешних факторов, привносимых «безлюдным» окружением, то «непознаваемыми» их, как правило, не считают. Эти факторы могут быть очень сложными, часто они взаимодействуют между собой, и все же эффективное «виртуально-реальное» модели­рование существенных аспектов нашего окружения уже вполне осуществимо (см. § 1.20). По-видимому, ничто не мешает моди­фицировать эти модели таким образом, чтобы робот с их помо­щью получал все, что ему нужно для развития в смысле внеш­них естественных факторов, — не забывая при этом о том, что вполне достаточно смоделировать типичное окружение, вос­производить какое-то реально существующее необходимости нет (см.).

 

Вмешательство в процесс людей (или роботов) — т. е. внеш­них, «искусственных» факторов — может происходить на раз­личных его этапах, однако это никоим образом не влияет на суще­ственную познаваемость механизмов этого вмешательства, при условии, разумеется, что мы допускаем возможность каким-то познаваемым образом «механизировать» вмешательство челове­ка. Справедливо ли такое допущение? Думаю, вполне естествен­но (по крайней мере, для сторонника точки зрения) предположить, что любое человеческое вмешательство в про­цесс развития робота и в самом деле можно заменить какими-либо целиком и полностью вычислительными процедурами. Мы же не требуем, чтобы в этом вмешательстве непременно присут­ствовало что-либо непостижимо мистическое — скажем, некая неопределимая «сущность», какую учитель-человек должен был бы передавать своему ученику-роботу в процессе обучения. Мы полагаем, что при обучении роботу необходимо получать всего лишь те или иные фундаментальные сведения, а передачу ему этих сведений проще всего поручить именно человеку. Весьма вероятно, что, как и в случае с учениками-людьми, наиболее эф­фективной будет передача информации в интерактивной форме, когда поведение учителя зависит от реакции ученика. Однако и это обстоятельство, само по себе, отнюдь не исключает возмож­ности эффективно вычислительного поведения учителя. В конце концов, все наши рассуждения в настоящей главе представляют собой одно сплошное reductio ad absurdum, в рамках которого мы допускаем, что в поведении человеческих существ вообще нет ничего существенно невычислимого. А тем, кто уже и так при­держивается точек зрения(эти последние, несомненно, склонны, скорее, поверить в возможность существования упомя­нутой выше невычислимой «сущности», передаваемой роботу в силу одного лишь человеческого происхождения учителя), все эти доказательства в любом случае совершенно не нужны.

 

Если рассматривать все эти механизмы (т. е. внутренние вы­числительные процедуры и данные, поступающие от интерактив­ного внешнего окружения) в совокупности, то создается впечат­ление, что нет каких-либо разумных причин полагать их прин­ципиально непознаваемыми, — даже если кто-то и настаивает на том, что, на практике, в точности просчитать результирую­щие проявления внешних из упомянутых механизмов не в силах человеческих (и даже не в силах любого из существующих или предвидимых в обозримом будущем компьютеров). К вопросу о познаваемости вычислительных механизмов мы еще вернемся, причем довольно скоро (в конце). А пока допустим, что

 

все эти механизмы действительно познаваемы, и обозначим на­бор таких механизмов буквойВозможно ли, что некоторые из полученных с помощью этих механизмов утверждений-уровня окажутся, тем не менее, непознаваемыми для человека? Обосно­ванно ли такое предположение? Вообще говоря, нет — при усло­вии, что в данном контексте мы продолжаем интерпретировать понятие «познаваемости» в том же принципиальном смысле, который мы применяли в отношении случаеви который был исчерпывающе определен в началеТот факт, что нечто (например, формулировка некоего-утверждения) может оказаться за пределами невооруженных вычислительных способностей человеческого существа, к данному случаю отношения не имеет. Ничуть не возбраняется и «вооружить» человека теми или иными средствами содействия мыслительным процессам — например, карандашом и бумагой, карманным калькулятором либо универ­сальным компьютером в комплекте с программным обеспечением нисходящего типа. Даже если добавить к уже имеющимся вы­числительным процедурам какие-либо восходящие компоненты, то мы не получим ничего такого, чего не могли бы в принципе получить раньше — при условии, разумеется, что лежащие в основе этих восходящих процедур фундаментальные механизмы доступны человеческому пониманию. С другой стороны, вопрос о «познаваемости» самих механизмовследует рассматривать уже в «практическом» смысле — в полном соответствии с при­нятой втерминологией. Таким образом, на данный момент мы полагаем, что механизмыявляются действительно позна­ваемыми практически.

 

Обладая знанием механизмовмы можем использовать их при создании фундамента для построения формальной систе­мы, при этом теоремами такой системы станут следую­щие положения: -утверждения, непосредственно следующие из применения упомянутых механизмов, илюбые положе­ния, выводимые из этих-утверждений с применением правил элементарной логики. Под «элементарной логикой» здесь могут пониматься, скажем, правила исчисления предикатов (описан­ные в) или какая-либо иная столь же прямая и четко опреде­ленная неопровержимая система аналогичных логических правил (вычислительных). Мы вполне способны построить формальную системув силу того простого факта, что процедура, посредством которой из набора механизмовполучаются, одно за другим, необходимые-утверждения, является процедурой вычислительной (пусть на практике и весьма громоздкой). От­метим, что определяемая таким образом процедурабудет генерировать утверждения группы однако вовсе не обяза­тельно все положения группы(поскольку можно допустить, что нашему роботу, по всей вероятности, попросту надоест тупо выводить все логические следствия из вырабатываемых им теорем). Таким образом, процедуране эквивалентна в точ­ности формальной системеоднако различие между ними не существенно. К тому же ничто не мешает нам при желании

 

 

получить из процедурыдругую процедуру — такую, например, которая будет эквивалентна

 

Далее, для интерпретации формальной системынеобходимо каким-то образом устроить так, чтобы на всем протя­жении развития робота статусвсегда и непременно означал, что удостоенное его утверждение действительно следует пола­гать неопровержимо доказанным. В отсутствие поступающих от учителя-человека (неважно, в какой форме) внешних данных мы не можем быть уверенными в том, что робот не выработает само­стоятельно некий отличный от нашего язык, в котором символ будет иметь совершенно иное значение (либо вовсе окажется бессмысленным). Для того чтобы определение формальной си­стемына языке робота согласовывалось с нашим ее опре­делением,необходимо в процессе обучения робота (например, учителем-человеком) проследить за тем, чтобы присваиваемое символу значение в точности соответствовало тому значению, какое внего вкладываем мы. Необходимо также проследить и за тем, чтобы система обозначений, которой робот фактически пользуется при формулировке своих, скажем,-высказываний, в точности совпадала с аналогичной системой, имеющей хожде­ние у нас (или допускала какое-либо явное преобразование в нашу систему). Если допустить, что механизмыпознаваемы человеком, то из вышесказанного следует, что аксиомы и пра­вила действия формальной системытакже должны быть познаваемыми. Более того, и всякую теорему, выводимую в рам­ках системы, следует, в принципе, полагать познаваемой человеком (втом смысле, что мы в состоянии понять ее описание, а не определить в обязательном порядке ее неопровержимую ис­тинность), даже если вычислительные процедуры, необходимые для получения большей части таких теорем, окажутся далеко за пределами невооруженных вычислительных способностей чело­века.

 

3.14. Фундаментальное противоречие Предшествующая дискуссия, в сущности, показывает, что «непознаваемый и неосознаваемый алгоритм F», который, со­гласно допущению, лежит в основе восприятия математиче­ской истины, вполне возможно свести к алгоритму осознанно по­знаваемому — при условии, что нам, следуя заветам адептов ИИ,

 

удастся запустить некую систему процедур, которые в конечном счете приведут к созданию робота, способного на математические рассуждения на человеческом (а то и выше) уровне. Непозна­ваемый алгоритмзаменяется при этом вполне познаваемой

 

формальной системой

 

Прежде чем мы приступим к подробному рассмотрению это­го аргумента, необходимо обратить внимание на один существен­ный момент, который мы до сих пор незаслуженно игнорирова­ли — речь идет о возможности привнесения на разных этапах процесса развития робота неких случайных элементов взамен раз и навсегда фиксированных механизмов. В свое время нам еще предстоит обратиться к этому вопросу, пока же я буду полагать, что каждый такой случайный элемент следует рассматривать как результат выполнения какого-либо псевдослучайного (хаотиче­ского) вычисления. Как было показано ранее, таких псевдослучайных компонентов на практике оказывается вполне достаточно. К случайным элементам в «образовании» робота мы еще вернемся вгде более подробно поговорим о подлин­ной случайности в применении к нашему случаю, а пока, гово­ря о «наборе механизмов», я буду предполагать, что все эти механизмы действительно являются целиком и полностью вы­числительными и свободными от какой бы то ни было реальной

 

неопределенности.

 

Суть противоречия заключается в том, что на месте алго­ритма, фигурировавшего в наших предыдущих рассуждениях (например, того алгоритма, о котором мы говорили вв свя­зи с допущением), с неизбежностью оказывается формальная система Вследствие чего случайэффективно сводится

 

к случаюI и тем самым не менее эффективно из рассмотрения исключается. Выступая в рамках данного доказательства в роли сторонников точек зрения, мы предполагаем, что наш

 

робот, в принципе, способен (с помощью обучающих процедур той же природы, что установили для него мы) достичь в конеч­ном счете любых математических результатов, каких в состоянии достичь человек. Мы должны также допустить, что робот спосо­бен достичь и таких результатов, какие человеку в принципе не по силам. Так или иначе, нашему роботу предстоит обзавестись способностью к пониманию мощи аргументации Гёделя (или, по крайней мере, способностью сымитировать такое понима­ние — согласно). Иначе говоря, относительно любой заданной

 

(достаточно обширной) формальной системы Н робот должен оказаться в силах неопровержимо установить тот факт, что из обоснованности системыследует истинность его гёделевского5 утвержденияа также то, что утверждениене является теоремой системыВ частности, робот сможет устано­вить, что из обоснованности системынеопровержимо сле­дует истинность утвержденияэта же обоснованность предполагает, что утверждениене является теоремой системы

 

С помощью в точности тех же рассуждений, какими мы вос­пользовались вприменительно к человеческому математи­ческому пониманию, непосредственно из вышеизложенных со­ображений выводится, что робот никоим образом не способен твердо поверить в то, что совокупность его собственных — и, на его взгляд, неопровержимых — математических убеждений дей­ствительно эквивалентна некоей формальной системе И это несмотря на тот факт, что мы (выступая в роли соответству­ющих экспертов по проблемам ИИ) прекрасно осведомлены о том, что в основе системы математических убеждений робота ле­жит не что-нибудь, а именно набор механизмовчто автомати­чески означает, что система неопровержимых убеждений робота является полным эквивалентом системыЕсли бы робот вдруг твердо поверил в то, что все его убеждения укладываются в рамки системыто тогда ему пришлось бы поверить и в обоснованность этой самой системыСоответственно, ему также пришлось бы одновременно поверить и в истинность утверждения и в то, что упомянутое утверждение в его систему убеждений не входит — неразрешимое противоре­чие! Иначе говоря, робот никак не может знать о том, что он сконструирован в соответствии с тем или иным набором меха­низмовА поскольку об этой особенности его конструкции знаем — или по крайней мере, в состоянии узнать — мы с вами, то получается, что нам доступны такие математические истины (например, утверждениекоторые роботу оказываются не по силам, хотя изначально предполагалось, что способности робота будут равны способностям человека (или даже превы­сят их).

 

3.15. Способы устранения фундаментального противоречия

 

Приведенное выше рассуждение можно рассматривать дво­яко — с точки зрения создавших робота людей либо с точки зрения самого робота. С человеческой точки зрения существу­ет некоторая неопределенная вероятность того, что математику-человеку претензии робота на обладание неопровержимой исти­ной покажутся неубедительными, разве что упомянутый матема­тик-человек примет во внимание какие-то отдельные конкретные аргументы из тех, что использует робот. Возможно, не все тео­ремы системычеловек сочтет неопровержимо истинными, кроме того, как нам помнится, интеллектуальные способности робота могут существенно превышать таковые же способно­сти человека. Таким образом, можно утверждать, что одно лишь знание о том, что робот сконструирован в соответствии с неким набором механизмовне следует рассматривать в качестве неопровержимо убедительной (для человека) математической де­монстрации. Соответственно, мы должны пересмотреть все вы­шеприведенное рассуждение — на этот раз с точки зрения ро­бота. Какие огрехи в нашем обосновании в состоянии заметить (и использовать) робот?

 

По-видимому, наш робот располагает всего лишь четырьмя основными возможностями для нейтрализации фундаментально­го противоречия — при условии, конечно, что сам робот осве­домлен о том, что он является в некотором роде вычислительной машиной.

 

(a) Возможно, что робот, принимая в целом утверждение о том, что в основе его конструкции лежит некий набор механиз­мовтем не менее, неизбежно остается неспособен без­оговорочно поверить в этот факт.

 

(b) Возможно, что робот, будучи безоговорочно убежден в ис­тинности каждого отдельного-утверждения в тот момент, когда он его формулирует, все же сомневается в достовер­ности полной системы своих-утверждений — соответ­ственно, робот может не верить в то, что формальная систе­маи в самом деле лежит в основе всей его системы убеждений в отношении-высказываний.

 

(c) Возможно, что подлинный набор механизмовсущественно зависит от случайных элементов и не может быть адекватно описан через посредство неких известных результатов псев­дослучайных вычислений, подаваемых на входное устрой­ство робота.

 

(d) Возможно, что подлинный набор механизмовв действи­тельности непознаваем.

 

В последующих девяти разделах представлен ряд веских ар­гументов, убедительно демонстрирующих, что первые три лазейки оказываются для робота, задавшегося целью обой­ти фундаментальное противоречие, совершенно бесполезными. Соответственно, робот (а вместе с ним и мы — если мы, конечно, продолжаем настаивать на том, что математическое понимание можно свести к вычислению) начинает всерьез подумывать о не очень привлекательной возможностиУверен, что непривле­кательной возможностьнахожу не я один — думаю, в этом со мной согласятся и те читатели, которым не безразлична судьба идеи искусственного интеллекта. Ее, пожалуй, приемлемо рас­сматривать лишь в качестве возможной мировоззренческой по­зиции, укладывающейся, по сути своей, в рамки той самой комби­нации точек зренияо которой мы говорили в конце и согласно которой для внедрения непознаваемого алгоритма в «мозг» каждого из наших роботов требуется, ни много ни мало, божественное вмешательство (от «первого в мире програм­миста»). В любом случае, вердикт «непознаваемо», вынесенный в отношении тех самых механизмов, которые, в конечном счете, ответственны за наличие у нас какого ни на есть разума, вряд ли обрадует тех, кто намерен, вообще говоря, построить робота, наделенного подлинным искусственным интеллектом. Не особен­но обрадует он и тех из нас, кто все еще надеется понять, прин­ципиально и не выходя за рамки строго научного подхода, каким образом в действительности возникло у человека такое свойство, как интеллект, объяснить его происхождение посредством четко формулируемых научных законов — законов физики, химии, био­логии, законов естественного отбора, в конце концов, — пусть даже и не имея в виду воспроизвести этот самый интеллект в каком бы то ни было робототехническом устройстве. Лично я полагаю, что подобный пессимистический вердикт не имеет под собой никаких оснований — по той хотя бы простой причине, что «научная постижимость» имеет весьма мало общего с «вычисли­мостью». Законы, лежащие в основе мыслительных процессов не являются непостижимыми, они всего лишь невычислимы. На эту тему мы еще поговорим во второй части книги.

 

3.16. Необходимо ли роботу верить в механизмы М?

 

Вообразим, что у нас имеется робот, снабженный некоторым возможным набором механизмов— каковой набор может оказаться тем самым, на основе которого и построен наш робот, но это не обязательно. Я попробую убедить читателя в том, что робот будет вынужден отвергнуть возможность того, что его ма­тематическое понимание опирается на набор механизмов независимо от того, как обстоит дело в действительности. При этом мы на время допускаем, что робот по тем или иным причи­нам уже отбросил вариантыи приходим к выводу (несколько даже неожиданному), что сам по себе вариант избежать парадокса не позволяет.

 

Рассуждать мы будем следующим образом. Обозначим че­резгипотезу «В основе математического понимания робота лежит набор механизмов» и рассмотрим утверждение вида «Такое-то-высказывание является следствием из».

 

Такое утверждение (в том случае, когда робот твердо верит в его истинность) я буду называть -утверждением. Иначе говоря, под-утверждениями не обязательно понимаются те-вы­сказывания, в истинность которых как таковых неопровержимо верит робот, но те-высказывания, которые робот полагает неопровержимо выводимыми из гипотезы. Изначально от ро­бота не требуется обладание какими бы то ни было взглядами относительно возможности того, что в основе его конструкции действительно лежит набор механизмов Он может даже поначалу счесть такое предположение абсолютно невероятным, но, тем не менее, ничто не мешает ему рассмотреть (в подлинно научной традиции) возможные следствия из гипотезы о таком вот его происхождении.

 

Существуют ли-высказывания, которые робот должен полагать неопровержимыми следствиями из гипотезыи кото­рые при этом не являются самыми обыкновенными-утвержде­ниями, вовсе не требующими привлечения этой гипотезы? Разу­меется, существуют. Как было отмечено в концеистин­ность hi-высказыванияследует из обоснованности формальной системыотсюда же следует и тот факт, что утверждениене является теоремой системы Более того, в этом робот будет совершенно безоговорочно убе­жден. Если допустить, что робот вполне согласен с тем, что все его неопровержимые убеждения укладывались бы в рамки си­стемыбудь он действительно сконструирован в соответ­ствии с набором механизмов— т. е. что возможность он из рассмотрения исключает, — то получается, что наш ро­бот и в самом деле должен твердо верить в то, что обоснован­ность системыявляется следствием гипотезы. Таким образом, робот оказывается безоговорочно убежден как в том, что-высказываниеследует из гипотезы, так и в том, что (согласно) он не способен непосредственно постичь его неопровержимую истинность без привлечения(посколь­ку формальной системе оно не принадлежит). Соответ­ственно, утверждениеявляется-утверждением, но не *-утверждением.

 

Предположим, что формальная системапостроена в точности так же, как и система, с той лишь разницей, что роль, которую при построении системы исполняли-утверждения, сейчас берут на себя-утверждения. Иначе говоря, теоремами системы являются либо(i) сами-утверждения, либоположения, выводимые из этих-утверждений с применением правил элементарной ло­гики (см.). Точно так же, как робот на основании гипоте­зысогласен с тем, что формальная системаохваты­вает все его неопровержимые убеждения относительно истинно­сти-высказываний, он будет согласен и с тем, что формальная системаохватывает все его неопровержимые убеждения относительно истинности-высказываний, обусловленных ги­потезой

 

Далее предложим роботу рассмотреть гёделевское-вы­сказываниеРобот, несомненно, проникнется неоп­ровержимым убеждением в том, что это П1-высказывание явля­ется следствием из обоснованности системыОн так­же вполне безоговорочно поверит в то, что обоснованность си­стемыявляется следствием гипотезыпоскольку он согласен с тем, что системадействительно содержит в себе все, в чем робот неопровержимо убежден в отношении своей способности выводить-высказывания, основываясь на гипотезе(Он будет рассуждать следующим образом: «Если я принимаю гипотезу, то я тем самым принимаю и все П1-высказывания, которые порождают системуТаким об­разом, я должен согласиться с тем, что системаявля­ется обоснованной на основании гипотезы. Следовательно, на основании все той же гипотезы, я должен признать и то, что утверждениеистинно».)

 

Однако, поверив (безоговорочно) в то, что гёделевское высказываниеявляется следствием гипотезы робот будет вынужден будет поверить и в то, что утвержде­ниеявляется теоремой формальной системы А в это он сможет поверить только в том случае, если он полагает системунеобоснованной, — что решительно противо­речит принятию им гипотезы

 

В некоторых из вышеприведенных рассуждений неявно до­пускалось, что неопровержимая убежденность робота является действительно обоснованной, — хотя необходимо лишь, чтобы сам робот просто верил в обоснованность своей системы убе­ждений. Впрочем, мы изначально предполагаем, что наш робот обладает математическим пониманием, по крайней мере, на чело­веческом уровне, а человеческое математическое понимание, как было показано впринципиально является обоснованным.

 

Возможно, кто-то усмотрит в формулировке допущения равно как и в определении-утверждения, некоторую неод­нозначность. Смею вас уверить, что подобное утверждение, бу­дучи-высказыванием, представляет собой в высшей степе­ни определенное математическое утверждение. Можно предпо­ложить, что большинство-утверждений робота окажутся в действительности самыми обыкновенными-утверждениями, поскольку маловероятно, что робот при каких угодно обстоя­тельствах сочтет целесообразным прибегать в своих рассужде­ниях к самой гипотезе. Исключением может стать утвержде­ниео котором говорилось выше, так как в данном слу­чае формальная системавыступает, с точки зрения робота, в роли гёделевской гипотетической «машины для доказательства теорем»Вооружившись гипотезой, робот получает доступ к своей собственной «машине для доказатель­ства теорем», и, хотя он не может быть (да и, скорее всего, не будет) безоговорочно убежден в обоснованности своей «маши­ны», робот способен предположить, что она может оказать­ся обоснованной, и попытаться вывести следствия уже из этого предположения.

 

На этом этапе робот еще не добирается до парадокса — так же, как не добрался до него и Гёдель в своих рассуждениях о человеческом интеллекте (см. цитату в). Однако, поскольку роботу доступен для исследования набор гипотетических меха­низмова не просто отдельная формальная системаон может повторить свое рассуждение и перейти от системы к системе, обоснованность которой он по-прежнему по­лагает простым следствием из гипотезы. Именно это и при­водит его в конечном итоге к противоречию (чего мы, собственно, и добивались). (См. также, где мы продолжим рассмотре­ние системыи ее кажущейся связи с «парадоксальными рассуждениями».)

 

Вывод: ни одно обладающее сознанием и имеющее понятие о математике существо — иначе говоря, ни одно существо со способностью к подлинному математическому пониманию — не может функционировать в соответствии с каким бы то ни было набором постижимых им механизмов, вне зависимости от того, знает ли оно в действительности о том, что именно эти механиз­мы, предположительно, направляют его на его пути к неопровер­жимой математической истине. (Вспомним и о том, что «неопро­вержимой математической истиной» это существо полагает всего лишь то, что оно способно установить математическими метода­ми, — т. е. с помощью «математического доказательства», при­чем совсем необязательно «формального».)

 

Если конкретнее, то на основании предшествующих рассу­ждений мы склонны заключить, что не существует такого постижимого роботом и не содержащего подлинно случайных компо­нентов набора вычислительных механизмов, какой робот мог бы принять (даже в качестве возможности) как основу своей си­стемы математических убеждений, — при условии, что робот го­тов согласиться с тем, что специфическая процедура, предложен­ная мною для построения формальной системына основе механизмов, и в самом деле охватывает всю совокупность Щ -высказываний, в истинность которых он неопровержимо верит, а также, соответственно, с тем, что формальная система охватывает всю совокупность-высказываний, которые, как он неопровержимо верит, следуют из гипотезы. Кроме того, если мы хотим, чтобы робот смог построить собственную потенциаль­но непротиворечивую систему математических убеждений, следу­ет ввести в набор механизмовкакие-либо подлинно случайные составляющие.

 

Эти последние оговорки мы рассмотрим в последующих раз­делахВопрос о введении в набор механизмов возможных случайных элементов (вариант (с)) представляется удобным обсудить в рамках общего рассмотрения варианта (b). А для того чтобы рассмотреть вариант (b) с должной тщатель­ностью, нам следует прежде в полной мере прояснить для себя вопрос об «убежденности» робота, который мы уже мимоходом затрагивали в конце

 

3.17. Робот ошибается и робот «имеет в виду»?

 

Важнейший вопрос из тех, с какими нам предстоит разо­браться на данном этапе, звучит так: готов ли робот безогово­рочно согласиться с тем, что — при условии его построения в соответствии с некоторым набором механизмов— формальная системакорректным образом включает в себя всю систему его математических убеждений в отношении-высказываний (равно как и с соответствующим предположением для систе­мы)? Такое согласие подразумевает, прежде всего, что робот верит в обоснованность системы — т. е. в то, что все-высказывания, являющиеся-утверждениями, дей­ствительно истинны. Наши рассуждения требуют также, что­бы всякое-высказывание, в истинность которого робот в со­стоянии безоговорочно поверить, являлось непременно теоремой системы(т. е. чтобы в рамках системыробот мог бы определить «машину для доказательства теорем», аналогич­ную той, возможность создания которой в случае математиков-людей допускал Гёдель, см.). Вообще говоря, суще­ственно не то, чтобы системадействительно играла такую универсальную роль в отношении потенциальных способностей робота, связанных с-высказываниями, а лишь то, чтобы она была достаточно обширна для того, чтобы допускать примене­ние гёделевского доказательства к самой себе (и, соответственно, к системе). Позднее мы увидим, что необходимость в таком применении возникает лишь в случае некоторых конечных систем-высказываний.

 

Таким образом, мы — как, собственно, и робот — должны учитывать возможность того, что некоторые из-утверждений робота окажутся в действительности ошибочными, и то, что ро­бот может самостоятельно обнаружить и исправить эти ошиб­ки согласно собственным внутренним критериям, сути дела не меняет. А суть дела заключается в том, что поведение робо­та в этом случае становится как нельзя более похоже на по­ведение математика-человека. Человеку ничего не стоит ока­заться в ситуации, когда он (или она) полагает, что истинность (или ложность) того или иного -высказывания неопровер­жимо установлена, в то время как в его рассуждениях имеет­ся ошибка, которую он обнаружит лишь значительно позднее. Когда ошибка наконец обнаруживается, математик ясно видит, что его ранние рассуждения неверны, причем в соответствии с теми же самыми критериями, какими он руководствовался и ра­нее; разница лишь в том, что ранее ошибка замечена не бы­ла, — и вот-высказывание, полагаемое неопровержимо ис­тинным тогда, воспринимается сейчас как абсолютно ложно.е (и наоборот).

 

Мы вполне можем ожидать подобного поведения и от робо­та, т. е. на его-утверждения, вообще говоря, полагаться нельзя, пусть даже он и удостоил их самолично статуса. Впоследствии робот может исправить свою ошибку, однако ошибка-то уже сде­лана. Каким образом это обстоятельство отразится на нашем вы­воде относительно обоснованности формальной системы? Очевидно, что системане является целиком и полностью обоснованной, не «воспринимает» ее как таковую и робот, так что его гёделевскому предположениюдоверять нельзя. К этому, в сущности, и сводится суть оговорки (Ь).