Изучение социальной мобильности было начато П. Сорокиным, опубликовавшим в 1927 году книгу “ Social Mobility, Its Forms and Fluctuation”.
Он писал: “Под социальной мобильностью понимается любой переход индивида или социального обьекта (ценности) т.е. всего того, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, из одной социальной позиции в другую. Существуют два основных типа социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизонтальной социальной мобильностью, или перемещением, подразумевается переход индивида или социального объекта из одной социальной группы в другую, расположенную на одном и том же уровне. Перемещение некоего индивида из баптистской в методистскую религиозную группу, из одного гражданства в другое, из одной семьи (как мужа, так и жены) в другую при разводе или при повторном браке,с одной фабрики на другую,при сохранении при этом своего профессионального статуса,- все это примеры горизонтальной социальной мобильности. Ими же являются перемещения социальных объектов (радио, автомобиля, моды, идеи коммунизма, теории Дарвина) в рамках одного социального пласта, подобно перемещению из Айовы до Калифорнии или с некоего места до любого другого. Во всех этих случаях “перемещение” может происходить без каких -либо заметных изменений социального положения индивида или социального объекта в вертикальном направлении.
Под вертикальной социальной мобильностью подразумеваются те отношения, которые возникают при перемещении индивида или социального объекта из одного социального пласта в другой. В зависимости от направлений перемещений существует два типа вертикальной мобильности: восходящая и нисходящая, т.е. социальный подъем и социальный спуск. В соответствии с природой стратификации есть нисходящие и восходящие течения экономической, политической и профессиональной мобильности, не говоря уже о других менее важных типах. Восходящие течения существуют в двух основных формах: проникновение индивида из нижнего пласта в существующий более высокий пласт; создание такими индивидами новой группы и проникновение всей группы в более высокий пласт на уровень с уже существующими группами этого пласта. Cоответственно и нисходящие течения так же имеют две формы: первая заключается в паении индивида с более высокой исходной группы, к которой он ранее принадлежал; другая форма проявляется в деградации социальной группы в целом, в понижении ее ранга на фоне других групп или разрушении ее социального единства.В первом случае падение напоминает нам человека, упавшего с корабля, во втором - погружение в воду самого судна со всеми пассажирами на борту или крушение корабля, когда он разбивается вдребезги.
Социальная мобильность может быть двух видов: мобильность как добровольное перемещение или циркуляция индивидов в рамках социальной иерархии; и мобильность, диктуемая структурными изменениями (например индустриализацией и демографическими факторами). При урбанизации и индустриализации происходит количественный рост профессий и соответствующие изменения требований к квалификации и профессиональной подготовке. Как следствие индустриализации наблюдается относительный рост рабочей силы, занятости в категории “белых воротничков”, уменьшение абсолютной численности сельскохозяйственных рабочих. Степень индустриализациии фактически коррелирует с уровнем мобильности, так как ведет к росту числа прфессий высокого статуса и к падению занятости в профессиональных категориях низшего ранга.
Следует отметить, что многие сравнительные исследования показали: под влиянием сил изменения в стратификационных системах. Прежде всего возрастает социальная дифферентация. Передовая технология дает толчок возникновению большого числа новых профессий. Индустриализация приводит в большее соответствие профессионализм, подготовку и вознаграждение. Иными словами для индивидов и групп становится характерной тенденция к относительно устойчивым позициям в ранжированной стратификационной иерархии. В итоге усиливается социальная мобильность. Уровень мобильности возрастает в основном в следствие количественного роста профессий в середине стратификационной иерархии, т.е. за счет вынужденной мобильности, хотя активизируется и добровольнная, так как большой вес приобретает ориентация на достижение.
Столь же, если не в большей мере, влияет на уровень и характер мобильности система общественного устроения. Ученые давно обратили внимание на качественные различия в этом отношении между обществами открытого и закрытого типа. В открытом обществе нет формальных ограничений мобильности и почти отсутствуют ненормальные.
Закрытое общество, жесткой структурой препятствующее увеличению мобильности, тем самым противостоит нестабильности.
Социальную мобильность правильнее было бы назвать обратной стороной той же проблемы неравенства, ибо, как отмечал М. Бьютл, “социальное неравенство усиливается и узаконивается в процессе социальной мобильности, функцией которой является отвод в безопасные каналы и сдерживание недовольства.
В закрытом обществе мобильность вверх ограничена не толко количественно, но и качественно, поэтому индивиды, достигшие верхов, но не получающие той доли социальных благ, на которую они расчитывали, начинают рассматривать существующий порядок как помеху к достижению своих законных целей и стремятся к радикальным изменениям. Среди лиц, мобильность которых направлена вниз, в закрытом обществе часто оказываются те кто по образованию и способностям более подготовлен к руководству, чем основная масса населения, - из них и формируются вожди революционнго движения в тот период, когда протитиворечия общества приводят к конфликту в нем классов.
В открытом обществе, где сохранилось мало барьеров, мешающих продвижению вверх, те, кто поднимаются вверх, имеют тенденцию отходить от политической ориентации класса, в который они перешли. Аналогично выглядит поведение тех, кто кто снижает свое положение. Таким образом, те кто поднимаются в высшую страту, менее консервативны, чем постоянные члены высшей страты. С другой стороны, “сброшенные” вниз” являются более левыми, чем стабильные члены низшей страты. Следовательно, движение в целом способствует стабильности и в то же время динамизму открытого общества.
46. Информационное общество как идея и практика.
Последние десятилетия XX в. можно считать фактическим началом глобального информационного века. В своем исследовании Э. Тоффлер назвал этот период "третьей волной"(1) в истории цивилизации: первая (аграрная) продолжалась до XVIII в., затем с появлением промышленности пришла вторая (индустриальная), а в 50-е годы XX в. - третья (постиндустриальная или информационная), когда информация становится основным видом производимого товара. Суммарные знания человечества увеличиваются в геометрической прогрессии. Существуют приблизительные данные о том, что если в 70-е годы XX в. объем знаний человечества увеличивался вдвое раз в десять лет, то в 80-е - уже раз в пять лет, к концу 90-х он удваивался ежегодно, а сейчас еще быстрее(2).
Многие выдающиеся ученые обратились к изучению феномена информационного общества (Д. Белл, Г.М. Маклюэн, М. Кастельс, П. Друкер, Е. Масуда и др.). Изобретение самого термина приписывается Ю. Хаяши, профессору Токийского технологического института (в 1971 г. японскому правительству был представлен амбициозный "План создания информационного общества - национальная цель к 2000 году"). Главной задачей информационного общества является обеспечение правовых и социальных гарантий получения каждым его гражданином всей необходимой информации в любом месте и в любое время. Основными критериями информационного общества служат, таким образом, количество и качество информации, ее эффективная передача и переработка. Дополнительный критерий - доступность информации для каждого гражданина, что достигается снижением ее стоимости в результате развития и своевременного внедрения новых телекоммуникационных технологий. Некоторые исследователи проводят границу между постиндустриальным и информационным обществом, считая их двумя последовательными, но различными стадиями общественного развития. Однако непосредственные основатели теории информационного общества считают эти понятия идентичными. Например, по утверждению известного американского социолога Д. Белла, "революция в организации и обработке информации и знания, в которой центральную роль играет компьютер, развиваются в контексте того, что я назвал постиндустриальным обществом"(3).
Канадский философ и культуролог Г.М. Маклюэн впервые разработал понятие "глобальной деревни" для определения сложившейся новой коммуникационной, а впоследствии и культурной ситуации. В своих работах "Галактика Гутенберга" и "Постижение средств массовой информации"(4) Маклюэн еще в 60-е годы XX в. описывал, как благодаря электронным средствам связи стала возможна мгновенная передача информации с любого континента в любую точку мира, в результате чего земной шар "сжался" до размеров деревни. Благодаря усовершенствованной скорости обмена информацией у людей появилась возможность значительно быстрее реагировать на ситуацию в мире. Этот процесс вынуждает людей быть вовлеченными в дела друг друга, как будто они живут в "одной деревне". Такая форма коммуникации формирует новую социологическую структуру в пределах существующего контекста культуры. Маклюэн предсказал эффект воздействия телевидения на общество, суть и природу рекламы. Сегодня термин "глобальная деревня" используется как метафора применительно к Интернету и Всемирной паутине. В Интернете физическое расстояние между собеседниками не играет существенной роли для общения: стираются пространство и время, происходит сближение культур, мировоззрений, традиций и ценностей. Афоризмы Маклюэна прочно вошли в западный менталитет и культуру.
Известный американский экономист П. Друкер говорил о преодолении традиционного капитализма и переходе к новой экономической системе (основанной на знаниях и информации), который сопровождается трансформацией национального государства под воздействием процессов глобализации экономики и социума(5).
Основным видом деятельности в информационном обществе становится, таким образом, создание и распространение информации. Например, по прогнозам американских аналитиков, в США переход к информационному обществу завершится приблизительно к 2020 г., когда в сфере материального производства будет занято всего 17% населения, а остальные - в сфере информационного обслуживания, образования, досуга(6). Постепенно отступают на задний план такие традиционные каналы коммуникации, как индивидуальное межчеловеческое общение, переписка, собрания, а основным каналом информации и коммуникации становятся СМИ. В ходе научно-технической эволюции увеличивается техническое разнообразие каналов коммуникации. Так, японский ученый Е. Масуда полагает, что фундаментом нового общества станет компьютерная технология, а ведущей отраслью экономики - интеллектуальное производство, продукция которого будет аккумулироваться и распространяться с помощью новых телекоммуникационных технологий. Само общество должно стать бесклассовым и бесконфликтным - так называемое общество согласия с небольшим правительством и государственным аппаратом. В отличие от индустриального общества потребления, здесь главной ценностью является время(7).
Отдельного рассмотрения заслуживает концепция "сетевого общества" (Network Society) М. Кастельсса(8) Она полностью зависима от технических инноваций и не может рассматриваться вне связи с ними.
