Глава 10. Общая характеристика 4 страница

И. Г. Неупокоева полагает, что третья и четвертая песни «Чайльд Гарольда» типологически интересны «как ступень яркой зрелости жанра»[13].

Интересна мысль критика о том, что дальнейшее развитие полифонического звучания поэмы (включение философских проблем времени, судеб народов) более органично и естественно связана с крупнейшими событиями эпохи, в которых сам поэт принимал деятельное участие.

Добавим к сказанному, что английский романтизм, так мирно сосуществовавший вместе с классицизмом и просветительством, именно к 1816-1817 гг. все решительнее стал порывать с дидактической описательностью. Лиро-эпическая поэма была важным звеном в развитии романтизма.

В марте 1812 г. в газете «Монинг кроникл» появилось анонимное сатирическое стихотворение Байрона «Ода авторам Билля против разрушителей станков». По стилю многие безошибочно узнали автора «Чайльд Гарольда». «Ода» является одним из первых произведений английской литературы, где с огромной правдивостью и художественной силой звучит мысль о несправедливости, существующей в современном английском обществе, обрекшем бедняков на недостойную жизнь.

Байрон разоблачает антинародный характер английского буржуазно-монархического строя, цель которого заключается, по мнению сатирика, в том, чтобы эксплуатировать народ. [156]

В заключительных строках «Оды» звучит грозная. тема народного возмездия, которое должно покарать «толпу палачей», стоящую у власти.

«Ода является продолжением и дальнейшим творческим развитием лучших традиций стихотворной сатирической литературы конца) XVIII в., имевшей хождение среди сторонников республиканской партии в Англии и среди ирландских патриотов в Дублине. Главным жанром литературы этого вида является стихотворный памфлет, остроумный и очень краткий по форме, отпечатанный на листе небольшого формата и снабженный карикатурой.

Борьба луддитов за свои права вновь приняла общенациональные масштабы в 1816 г., и снова Байрон живо откликнулся на эту героическую борьбу рабочих Англии страстной «Одой для луддитов», в которой открыто призывал к борьбе:

Как когда-то за вольность в заморском краю

Кровью выкуп вносил бедный люд,

Так и мы купим волю свою,

Жить свободными будем иль ляжем в бою.

(Пер. М. Донского)

1811 -1812 годы были годами подъема радикально-демократического движения в самой Англии и национально-освободительных движений в Европе. Но этот период был также одним из мрачных и тяжелых в английской истории. Правящая верхушка Великобритании спешила воспользоваться победой в войне на континенте для того, чтобы задушить все проявления свободолюбия и запретить рабочие союзы.

Наступление внутренней и международной реакции произвело тягостное впечатление на Байрона. Он переживает глубокий душевный кризис. В его произведениях появляются мотивы мрачного отчаяния. Однако тема борьбы с политическим и любым другим гнетом не только не пропадает, но еще более усиливается в его произведениях этого периода, которые принято называть «восточными поэмами». К этому циклу относятся следующие поэмы: «Гяур», 1813; «Абидосская невеста», 1813; «Корсар», 1814; «Лара», 1814; «Осада Коринфа», 1816; «Паризина», 1816.

Героем «восточных поэм» Байрона является обычно бунтарь-индивидуалист, отвергающий все правопорядки собственнического общества. Это типичный романтический [157] герой, его характеризуют исключительность личной судьбы, сильные страсти, несгибаемая воля, трагическая любовь. Индивидуалистическая и анархическая свобода является его идеалом. Этих героев лучше всего охарактеризовать словами Белинского, сказанными им о самом Байроне: «Это личность человеческая, возмутившаяся против общего и, в гордом восстании своем, опершаяся на самое себя»[14]. Восхваление индивидуалистического бунтарства было выражением духовной драмы Байрона, причину которой следует искать в самой эпохе, породившей культ индивидуализма.

Однако ко времени появления «восточных поэм» это их противоречие не столь резко бросалось в глаза. Гораздо более важным тогда (1813-1816) было другое: страстный призыв к действию, к борьбе, которую Байрон устами своих неистовых героев провозглашал главным смыслом бытия. Людей того времени глубоко волновали содержащиеся в «восточных поэмах» мысли о загубленных человеческих возможностях и талантах в современном обществе. Так, один из героев «восточных поэм» сожалеет о своих «нерастраченных исполинских силах», другой герой, Конрад, был рожден с Сердцем, способным на «великое добро», но это добро ему не дано было сотворить. Селим мучительно тяготится бездействием.

Герои поэм Байрона выступают как судьи и мстители за поруганное человеческое достоинство: они стремятся к сокрушению оков, насильственно наложенных на человека другими людьми.

Композиция и стиль «восточных поэм» характерны для искусства романтизма. Где конкретно происходит действие этих поэм – неизвестно. Оно развертывается на фоне пышной, экзотической природы: даются описания бескрайнего синего моря, диких прибрежных скал, сказочно прекрасных горных долин. Однако тщетно было бы искать в них изображение ландшафтов какой-либо определенной страны, как это имело место, например, в «Чайльд Гарольде». «Действие в „Ларе" происходит на Луне»,- писал по этому случаю Байрон своему издателю Муррею, советуя воздержаться от каких-либо комментариев по поводу рельефа описываемой местности в этой поэме. Каждая из «восточных поэм» является небольшой стихотворной повестью, в центре сюжета [158] которой стоит судьба какого-либо одного романтического героя. Все внимание автора направлено на то, чтобы раскрыть внутренний мир этого героя, показать глубину его могучих страстей. По сравнению с «Чайльд Гарольдом» поэмы 1813-1816 гг. отличаются сюжетной завершенностью; главный герой не является лишь связующим звеном между отдельными частями поэмы, но представляет собой главный предмет ее. Поэт не описывает здесь больших народных сцен, не дает политических оценок текущих событий, собирательного образа простых людей из народа. Протест, звучащий в этих поэмах, романтически абстрактен.

Построение сюжета характеризуется отрывочностью, нагромождением случайных деталей; повсюду много недомолвок, многозначительных намеков. Можно догадаться о мотивах, движущих поступками героя, но часто нельзя понять, кто он, откуда пришел, что ждет его в будущем. Действие обычно начинается с какого-либо момента, выхваченного из середины или даже конца повествования, и лишь постепенно становится ясно то, что происходило ранее.

Сюжет поэмы «Гяур» (1813) сводится к следующему: Гяур на смертном одре исповедуется монаху. Его бессвязный рассказ – это бред умирающего, какие-то обрывки фраз. Лишь с большим трудом можно уловить ход его мыслей. Гяур страстно любил Лейлу, она отвечала ему взаимностью и влюбленные были счастливы. Но ревнивый и коварный муж Лейлы Гассан выследил ее и злодейски убил. Гяур отомстил тирану и палачу Лейлы.

Гяур терзается мыслью о том, что его «богатые чувства» попусту растрачены. В его монологе звучит обвинение обществу, которое унизило его, сделало несчастным отщепенцем.

Герой поэмы «Корсар» является вождем пиратов – бесстрашных людей, отвергающих деспотические законы общества, в котором они вынуждены жить и которому предпочитают вольную жизнь на необитаемом острове.

Корсар, их смелый предводитель,- такой же бунтарь, как и Гяур. На острове пиратов все подчиняются ему и боятся его. Он суров и властен. Враги трепещут при одном упоминании его имени. Но он одинок, у него нет друзей, роковая тайна тяготеет над ним, никто не знает ничего о его прошлом. Лишь по двум-трем намекам,[159] брошенным вскользь, можно заключить, что и Конрад в юности, подобно другим героям «восточных поэм», страстно «жаждал творить добро»:

Он для добра был сотворен, но зло

К себе, его коверкая, влекло...

(Пер. Ю. Петрова)

Как и в судьбе Гяура, любовь играет в жизни Конрада роковую роль. Полюбив Медору, он навсегда сохраняет верность ей одной. Со смертью Медоры смысл жизни для Конрада утрачен, он таинственно исчезает.

Герой «Корсара» все время погружен в свой внутренний мир, он любуется своими страданиями, своей гордостью и ревниво оберегает свое одиночество. В этом сказывается индивидуализм героя, как бы стоящего над другими людьми, которых он презирает за ничтожество и слабость духа. Так, он не в состоянии оценить жертвенной любви красавицы Гюльнары, спасшей его с риском для жизни из темницы. Образ Гюльнары тоже овеян мрачной романтикой. Узнав истинную любовь, она уже не может мириться с постылой жизнью наложницы и рабы Сеида; ее бунт активен; она убивает своего тирана Сеида и навсегда отказывается от родины, куда больше ей нет возврата.

Поэма «Корсар» – шедевр английской поэзии. Страстная сила романтической мечты сочетается в ней с сравнительной простотой художественной разработки темы; героическая энергия стиха в «Корсаре» совмещается с тончайшей его музыкальностью; поэтичность пейзажей – с глубиной в обрисовке психологии героя.

В «восточных поэмах» Байрон продолжал развивать жанр романтической поэмы.

Использовав для большинства «восточных поэм» английский рифмованный пятистопный стих, Байрон насытил его новыми стилистическими приемами, позволяющими ему добиться наибольшей выразительности для изображения действия, настроений героя, описаний природы, оттенков душевных переживаний людей. Он свободно обращается к читателю с вопросами, широко применяет восклицательные предложения, строит свои сюжеты не в строгом логическом порядке (как это было принято у поэтов-классицистов), а в соответствии с характером и настроением героя.

Следует также отметить и эволюцию героя Байрона: если Чайльд Гарольд – первый романтический персонаж[160] английского поэта – не идет дальше пассивного протеста против мира несправедливости и зла, то для бунтарей «восточных поэм» весь смысл жизни заключается в действии, в борьбе. На несправедливости, совершаемые «беззаконным законом» «цивилизованного» общества, они отвечают бесстрашным противоборством, однако бесперспективность их одинокой борьбы порождает их «гордое и яростное отчаяние».

Около 1815 г. Байрон создал замечательный лирический цикл, который носит название «Еврейские мелодии». В стихотворениях этого цикла, как и в «восточных поэмах», ощутимы настроения мрачного отчаяния. Таково стихотворение «Душа моя мрачна», переведенное на русский язык Лермонтовым. По поводу этого стихотворения Белинский писал: «„Еврейская мелодия" и „В альбом" тоже выражают внутренний мир души поэта. Это боль сердца, тяжкие вздохи груди, это надгробные надписи на памятниках погибших радостей»[15].

Необыкновенным богатством и разнообразием отличается любовная лирика Байрона 1813-1817гг.: благородство, нежность, глубокая гуманность составляют отличительные ее черты. Это – лирика, лишенная какого бы то ни было мистицизма, ложной фантазии, аскетизма, религиозности. По словам Белинского, в лирике Байрона «есть небо, но им всегда проникнута земля».

В сборнике «Еврейские мелодии» Байрон создает свой идеал любви:

Она идет во всей красе -

Светла, как ночь ее страны.

Вся глубь небес и звезды все

В ее очах заключены.

Как солнце в утренней росе.

Но только мраком смягчены...

(Пер. С. Маршака)

Говоря о гуманизме лирических стихотворений Байрона, нужно прежде всего иметь в виду тот дух вольнолюбия и борьбы, которым они исполнены. В таких жемчужинах своей поэзии, как «Подражание Катуллу», «В альбом», «Афинянке», «К Тирзе», «Решусь», «На вопрос о начале любви», «Подражание португальскому», «Разлука», «О, если там, за небесами», «Ты плакала», «Стансы к Августе» и др.,- он выражал [161] освободительные идеалы нового времени. Глубокая искренность, чистота и свежесть чувства, жажда свободы, высокая и подлинная человечность лирических стихотворений будили сознание общества, настраивали его против обычаев и нравов, насаждаемых церковью в период реакции.

Библейские сюжеты, разрабатываемые автором цикла, служат условной формой, данью национально-революционным традициям, идущим от Мильтона, Блейка и др.

Интересно, по-новому намечено решение темы индивидуального героизма в этом цикле. В стихотворении «Ты кончил жизни путь» рассказывается о герое, который сознательно пожертвовал жизнью для блага отечества. Поэт подчеркивает, что имя героя бессмертно в сознании народа.

Живя в Женеве, Байрон посетил Шильонский замок, в котором в XVI в. томился борец за дело республики, патриот Женевы Бонивар. Подвиг Бонивара вдохновил Байрона на создание поэмы «Шильонский узник» (1810). Поэме был предпослан «Сонет к Шильону». В этом сонете провозглашалась мысль о том, что «солнце свободы освещает темницу узникам, брошенным в тюрьму за ее светлые идеалы». В поэме перед читателем предстает уже не образ романтического бунтаря, а реальный портрет политического деятеля, пламенного патриота своей родины.

Бонивар по приказу герцога Савойского был брошен вместе с семью сыновьями в темные, сырые подвалы замка, расположенные под дном Женевского озера. Байрон воспроизводит страшную картину душевных мук узников, заживо погребенных в сырой и темной подводной могиле. Несмотря на многочисленные лишения, герой поэмы не утратил стойкости и силы духа.

Тема яростного отпора угнетателям, тема непримиримости, впервые зазвучавшая в «восточных поэмах», вновь с большой художественной силой возникает в стихотворении «Прометей». Прометеевская тема бесстрашной борьбы за свободу угнетенных становится одной из основных тем третьего (и последнего) периода творчества Байрона.

Герои философских драм Байрона выступают как представители всех угнетенных на земле. Глубокий душевный разлад, страшные муки совести, свойственные этим героям, являются их главной отличительной чертой.[162] Но их гордое страдание проистекает не только из трагического сознания того, что для них «личное счастье» невозможно. Разочарование и уныние – это удел всего поколения, пережившего крушение гуманистических идей Французской революции.

«Манфред» (1817) – самая мрачная драматическая поэма Байрона. В ней нашли свое отражение глубокие душевные Переживания поэта в 1816-1817 гг. (после изгнания его из Англии). Однако мотивы безнадежного отчаяния сочетаются в этом произведении с решимостью его героя до конца защищать свое человеческое достоинство и свободу духа.

Поэма «Манфред» принадлежит к могучей поэзии символов, трактующей коренные вопросы бытия.

Манфред достиг своей огромной власти над природой не сделкой с властителями преисподней, а исключительно силой своего ума, с помощью разнообразных знаний, приобретенных изнурительным трудом в течение многих лет жизни. Трагедия Манфреда, точно так же как и трагедия Гарольда и других ранних героев Байрона,- это трагедия незаурядных личностей. Однако протест Манфреда гораздо глубже и значительнее, ибо его несбывшиеся мечты и планы были гораздо обширнее и многообразнее:

...и я лелеял грезы,

И я мечтал на утре юных дней:

Мечтал быть просветителем народов.

Достичь небес – зачем? Бог весть!

(Пер. И. Бунина)

Крушение надежд, связанных с просветительством,- вот что лежит в основе того безысходного отчаяния, которое овладело душой Манфреда:

...перед ничтожеством смиряться,

Повсюду проникать и поспевать,

И быть ходячей ложью...

(Пер. И. Бунина)

Прокляв общество людей, Манфред бежит от него, уединяется в своем заброшенном родовом замке в пустынных Альпах. Одинокий и гордый, он противостоит всему свету – природе и людям. Он осуждает не только порядки в обществе, но и законы мироздания, не только разгул всеобщего эгоизма, но и собственное несовершенство, из-за которого он погубил горячо любимую Астарту, ибо Манфред не только жертва несправедливых общественных порядков, но и герой своего времени, наделенный такими чертами, как себялюбие, надменность, властолюбие, жажда успеха, злорадство,- словом, теми чертами, которые оказались оборотной стороной медали «раскрепощения личности» в ходе Французской буржуазной революции. Астарта погибла потому, что ее убила эгоистическая любовь Манфреда.

На судьбе Манфреда Байрон показывает, насколько губительны для окружающих честолюбие и эгоизм. Манфред прекрасно сознает свой эгоизм и терзается оттого, что его дикий, неукротимый нрав несет страшные опустошения в мир людей:

Я не жесток, но я – как жгучий вихрь,

Как пламенный самум...

Он никого не ищет, но погибель

Грозит всему, что встретит он в пути.

(Пер. И. Бунина)

Измученный своими страданиями и сомнениями, Манфред решился наконец предстать перед лицом самого верховного духа зла – Аримана, чтобы вызвать дух Астарты, еще раз услышать ее голос. Перед лицом этой неумолимой силы он проявляет стойкость и мужество. Прислужники Аримана не могут сломить его волю. Напротив, Манфред добивается исполнения своего требования: духи вызывают тень Астарты, которая сообщает Манфреду, что скоро он найдет желанный покой в смерти.

Верховный дух Ариман, его служанка Немезида, духи и парки, которые истребляют целые города и «восстанавливают падшие престолы... укрепляют близкие к падению троны», составляют зловещий фон драмы. Это – символическое изображение мрачного мира зла.

Для Манфреда немыслимо покориться этому жестокому миру, точно так же как немыслимо для него покориться и религии, стремящейся подчинить себе его могучий, гордый дух. В последней сцене драмы Манфред гордо отвергает предложение аббата покаяться и умирает таким же свободным и безмятежным, как и жил. Однако поистине всеобъемлющий характер богоборчество Байрона принимает в мистерии «Каин» (1821).

На основе библейского сюжета о первых людях на земле Байрон создал оригинальное произведение. Байроновский Каин – это не преступный братоубийца, каким его представляет библейская легенда, а первый [164] бунтарь на земле, восстающий против деспотии Бога, обрекшего род людской на рабство и неисчислимые страдания. Каин с недоумением и негодованием смотрит на своих родителей – Адама и Еву, которые изгнаны из рая, но тем не менее воспитывают сыновей в духе рабской покорности Богу.

Иегова в мистерии Байрона честолюбив, подозрителен, мстителен, жаден, падок на лесть, словом, наделен всеми чертами земного деспота. Каин, обладающий острым умом и наблюдательностью, ставит под сомнение авторитет Бога. Он стремится к познанию мира и его законов и достигает этого с помощью падшего ангела Люцифера – гордого мятежника, который, подобно мильтоновскому Сатане, был свергнут Богом с неба за вольнолюбие.

Люцифер открывает Каину глаза на то, что все бедствия ниспосланы людям Богом,- это он изгнал их из рая, это он обрек людей на смерть.

Как и Манфреду, знание не приносит Каину счастья. Оно лишь наполняет его сознанием несправедливости тех законов, по которым устроено мироздание. Каин не может примириться с велениями верховного божества «жить, словно червь», «трудиться, чтобы умереть». Он не только протестует против тех условий, в которых осуждены жить люди на земле, но и против самих законов природы, бросая этим гордый вызов Богу. Желая найти поддержку своему протесту, Каин ищет сочувствия у своего брата Авеля, но Авель слепо верит в благость повелителя миров. Он приносит на алтарь Бога ягненка – небесный огонь поглощает кровавую жертву Авеля. В то же время вихрь опрокидывает алтарь Каина с плодами – его жертва неугодна Иегове. В пылу спора, поддавшись чувству гнева, Каин ударяет Авеля в висок головней, которую хватает с жертвенника. Авель умирает. Вид первой в мире смерти потрясает Каина. Родители предают его проклятию. Преследуемый Иеговой, вместе со своей женой Адой и двумя детьми он удаляется в изгнание в «необозримые просторы земли».

В мистерии «Каин» мало действия: секрет ее художественности заключается в великолепной лирической поэзии, которой она насыщена. Здесь «мировая скорбь» Байрона достигает космических размеров. Вместе с Люцифером Каин посещает в космосе царство смерти, где видит тени давно погибших существ. «Такая же участь [165] ждет и человечество»,- говорит ему Люцифер. История развивается по замкнутому кругу, прогресс невозможен – к этому мрачному выводу Байрон приходит под влиянием философии Кювье о регрессе человечества.

Однако «Каин» является вместе с тем и свидетельством того, что Байрон отчасти решил расстаться с героем-индивидуалистом, что очень заметно, если сравнить образ Манфреда и образ Каина. Каин – не одинокий бунтарь, равнодушный к судьбе других людей (как Манфред). Он гуманист, восставший против власти и авторитета Бога во имя счастья людей, его глубоко печалит судьба грядущих поколений человечества. Манфред страдал от сознания своего трагического одиночества. Каин не одинок: он нежно любим Адой и отвечает ей взаимностью; Люцифер – «дух сомнения и дерзания» – его советчик и союзник. Каин – борец за справедливость для тех, кто вступил в спор с Богом. Образ любящей жены Каина Ады – один из самых очаровательных женских образов Байрона. Она не только возлюбленная Каина, но и его друг и утешительница. В ней сочетаются женственность и мужество, любящее сердце и сила характера. Она без колебания идет за мужем в изгнание, навстречу грядущим бедам и испытаниям.

Смелые атеистические и гуманистические идеи «Каина» произвели огромное впечатление на передовых людей – современников Байрона. В. Скотт назвал «Каина» «величественной и потрясающей драмой». Гете заметил, что «красота произведения такова, что подобной миру не увидеть во второй раз».

Поэма «Беппо» (1818) открывает итальянский период творчества Байрона (1817-1823). Эта поэма является первым произведением, в котором отчетливо обозначилось стремление английского поэта к реализму. В поэме Байрон комически снижает «героику» романтического образа. В основу поэмы положен забавный рассказ о богатой венецианке Лауре, муж которой Беппо, уехав по делам в заморские страны, пропал без вести. Эта ситуация напоминает сходные коллизии в «восточных поэмах» (например, в «Корсаре»).

Однако, в отличие от романтических героинь, Лаура быстро утешается, у нее появляется другой возлюбленный. Герои поэмы чужды мрачной разочарованности, свойственной персонажам произведений Байрона до 1817 г. Напротив, им свойствен дух беззаботного веселья,[166] они ценят шутку, искрящееся остроумие. Во время венецианского карнавала Лауру преследует какой-то турок. Выясняется, что это пропавший без вести ее муж Беппо. Происходит объяснение. Однако вместо «роковых страстей», смертоносной дуэли между соперниками читателя ждет вполне мирный конец.

Описывая жизнерадостные нравы Венеции, Байрон высмеивает английских пуритан-обывателей, издевается над лицемерной английской знатью. Он славит радости жизни, любовь, наслаждение. Для поэмы характерно точное воспроизведение деталей венецианского быта, шутливое описание нравов, комизм ситуаций. В 1819 г. Италия готовилась сбросить иго оккупации и обрести свою национальную свободу.

Байрон пишет поэму «Пророчество Данте», в которой славит поэта-гражданина, гениального создателя итальянского языка и поэзии. Перекликаясь с Данте, Байрон осуждает тех, кто «равнодушен к страданиям отчизны», поэт призывает не медлить, «сплотившись выступить», спасти свою родину. В это время он мечтает создать «суровую республиканскую трагедию», которая звала бы народ на борьбу с монархией и иностранной оккупацией.

Драма «Марино Фальеро, дож Венеции», написанная в Равенне в 1819 г., является политической трагедией, насыщенной большим революционным пафосом. В основе ее сюжета лежит историческое событие – демократический заговор венецианского дожа Марино Фальеро в 1355 г. против феодальной олигархии и цеха богатых купцов – «Совета сорока» в Венеции.

Байрон приветствовал неаполитанскую революцию 1820 г., предлагая повстанцам помощь деньгами, а себя «хотя бы в качестве простого волонтера». В своем дневнике он записал, что «народ здесь хороший, пламенный, свободолюбивый, но некому направить его энергию». Однако это не заставило Байрона забыть про свою родину.

Эта тревога о судьбе родины с наибольшей силой выразилась в «Ирландской аватаре»[16] (1821) – небольшом сатирическом стихотворении, поразившем Гёте как [167] «верх ненависти». «Аватара» была написана по случаю посещения новым английским королем Георгом IV верноподданиически настроенных ирландских либералов. Вспоминая о голоде, рабстве в Ирландии, о грабеже народа, совершаемом английским правительством, поэт осуждает ирландцев, польстившихся на подачки «четвертого из дураков и угнетателей, именуемых Георгами». Байрон иронически высмеивает затеянную либералами кампанию по сбору средств на сооружение дворца Георгу IV. Этот дворец, считает он, хотят построить «в обмен на работный дом и тюрьму» для ирландцев. Скорбя о поверженной, униженной, истекающей кровью Ирландии, Байрон призывает ирландский народ помнить о том, что свободу можно обрести только в бою.

Другим значительным произведением, написанным в Италии и посвященным событиям, происходящим в далекой Англии, является «Видение суда» (1821) – сатирическая поэма, помещенная в первом номере журнала «Либерал» за 1822 г. Она звучит суровым приговором торийской правящей клике и задумана как пародия на одноименную хвалебную поэму Саути, в которой этот поэт-ренегат воспевал мудрость и семейные добродетели недавно скончавшегося короля Георга III, помещая его за это в рай. Как и в поэме Саути, у Байрона изображается суд над Георгом III на том свете. В «Видении суда» Байрон создает титанический образ Люцифера, обвиняющего Георга от имени «замученных миллионов» на небесном суде. В самый разгар спора на небесах неожиданно появляется поэт-лауреат Саути, которого привёз на спине черт Асмодей. Саути вмешивается в пререкания между святыми и чертями. Выступая в защиту Георга III, он начинает читать вслух свою поэму «Видение суда», в которой восхваляется умерший король. Однако с первых же строк всеми слушающими овладевает такая тоска и скука, что черти и ангелы разбегаются кто куда. Даже сам райский страж св. Петр не выдерживает «мелодии гнусавой» и ударом ключа от ворот рая сбивает Саути обратно на землю. Между тем, воспользовавшись поднявшейся суматохой, Георг III проскальзывает в райскую обитель и приобщается к «сонму блаженных».

В 1822 г. в Вероне собрался конгресс реакционного Священного союза. Поражение движения карбонариев означало новое усиление реакции в Европе. Монархи России, Австрии, Пруссии вступили в реакционный союз [168] для того,.чтобы задушить освободительное движение в Европе. Конгресс принял решение поручить французскому правительству подавить революцию в Испании и признал борьбу греков против турецкого ига «преступной революцией». Среди немногочисленных голосов, поднявшихся в Европе против установления полицейского деспотизма Священного союза, был и голос Байрона. В третьем номере журнала «Либерал» была напечатана его сатира «Бронзовый век» (1823), в которой поэт вновь встал на путь борьбы с силами реакции.

«Бронзовый век» Байрона наряду с горькой иронией заключает в себе и лирическую страстность. Героическое воодушевление великого поборника справедливости звучит в сатирических стихах поэмы. Язвительным презрением и ненавистью дышат строки, направленные против Людовика XVIII и министров Священного союза. Байрон развивает и усиливает в поэме антивоенную тему (выраженную в «Гарольде» еще очень слабо, в зашифрованных романтических символах).

С подлинно реалистическим проникновением в противоречия действительности Байрон показывает, что реакционную политику монархов Европы направляют грабители-банкиры. Они восстанавливают в правах «обанкротившихся тиранов», «контролируют все страны и государства», наживаются на организации мятежей или на их подавлении:

Тень Шейлока витает здесь опять,

«Фунт мяса» свой от сердца наций взять!

(Пер. В. Луговского)

Собирательный образ народа, впервые появившийся в «Чайльд Гарольде», вновь возникает на страницах «Бронзового века». Вот, например, народ героической Испании, борющийся за свободу:

Взметнулся клич «Испания, сплотись!

Стеною встань! Твоя стальная грудь

Наполеону преградила путь!

(Пер. В. Луговского)

Затем мы видим стены Московского Кремля:

Москва! Для всех захватчиков предел...

Москва, Москва, пред пламенем твоим

Померк вулканов озаренный дым...

Сравнится с ним лишь огнь грядущих дней,

Что истребит престолы всех царей!

Москва! Был грозен, и суров, и строг

Тобой врагам преподанный урок!

(Пер. В. Луговского) [169]

Воссоздавая картины освободительной борьбы народов, Байрон выражает оптимистическую уверенность, что справедливость должна восторжествовать. Он призывает французские войска переходить на сторону восставших мадридцев:

Восстань, француз, свободу возлюбя,

Ты вызволишь испанцев и себя!

(Пер. В. Луговского)

«Бронзовый век» отличается от ранней сатиры Байрона огромным охватом явлений европейской жизни периода Реставрации. Критика капиталистических порядков, начатая в «Бронзовом веке», находит свое дальнейшее развитие в поэме в стихах «Дон-Жуан» (1818-1823), являющейся венцом всего творчества Байрона.

Главный труд своей жизни поэму «Дон-Жуан» Байрон начал писать в Италии. По первоначальному замыслу автора в «Дон-Жуане» должно было быть «песен двадцать пять». Однако поэт успел написать целиком лишь шестнадцать песен и только четырнадцать строф семнадцатой.