Фальсификационизм К. Поппера

Методологическую концепцию К. Поппера (1902 – 1994) часто называют «фальсификационизмом», так как её основным принципом является принцип фальсифицируемости. Главные идеи К. Поппера изложены в работах «Логика и рост научного знания» и «Предположения и опровержения».

Свое понимание знания Поппер противопоставляет так называемому эссенциализму, который был наиболее распространен в XVIII – XIX вв. Эссенциалистское истолкование научного знания восходит, по мнению Поппера, к Галилею и Ньютону. Его суть можно выразить в трех следующих тезисах:

1. Ученые стремятся получить истинное описание мира;

2. Истинная теория описывает «сущности», лежащие в основе наблюдаемых явлений;

3. Поэтому, если теория истинна, то она не допускает никакого сомнения и не нуждается в дальнейшем объяснении или изменении.

К. Поппер принимает первый тезис, второй тезис он отвергает. В первую очередь потому, что из нее вытекает третий тезис, с которым Поппер решительно не согласен. Дело в том, что если мы признаем наличие последней сущности мира, то мы должны признать и возможность окончательного, абсолютно истинного объяснения, которое не может быть исправлено и улучшено. Но такое положение дел не соответствует действительному историческому процессу развития знания.

Поппер критикует эссенциализм, показывая, что вера в сущности и в окончательное объяснение препятствует развитию науки. Например, последователи Ньютона эссенциалистски интерпретировали его механику. По их убеждению, Ньютон открыл, что каждая частица материи обладает тяжестью, т.е. присущей ей способностью притягивать другие материальные частицы, и инерцией – внутренней способностью сопротивляться изменению состояния движения. Тяжесть и инерция были объявлены существенными свойствами материи. Законы движения Ньютона описывают проявление этих существенных свойств. С помощью этих законов можно объяснить наблюдаемое поведение материальных тел. Но возможно ли объяснить саму теорию Ньютона с помощью некоторой другой, более глубокой теории? По мнению эссенциалистов, это не нужно и невозможно. Эссенциалистская вера в то, что теория Ньютона описала последнюю глубинную сущность мира и дала его окончательное объяснение, в значительной мере, считает Поппер, виновата в том, что эта теория господствовала до конца XIX в. и не повергалась критике.

Влиянием этой веры можно объяснить то обстоятельство, что никто не ставил такого вопроса, как «Какова причина гравитации?», обсуждение которого могло ускорить научный прогресс. Отсюда Поппер делает вывод, что вера в сущности может создавать препятствие для мышления: препятствовать постановки новых и плодотворных проблем.

Критика Поппером эссенциализма дает представление о понимании им научного знания. Поппер принимает тезис о том, что ученый стремиться получить истинное описание мира и дать истинное объяснение наблюдаемым фактам. Но при этом он считает, что эта цель недостижима и наука способна лишь приближаться к истине. Научные теории, по его мнению, изначально представляют собой догадки о мире, необоснованные предположения, в истинности которых никогда нельзя быть уверенным.

По существу, Поппер отвергает точку зрения и логических позитивистов, и эссенциалистов. Несмотря на то, что позитивисты и эссенциалисты исходят из разных гносеологических предпосылок – первые говорят о «фактах», вторые о «сущностях» – между ними есть нечто общее. И для первых, и для вторых «факты» и «сущности» представляют собой некоторый абсолютный, окончательный уровень знания о мире, в котором нельзя усомниться. Поэтому ни с позиции позитивистов-эмпириков, ни с позиции метафизически мыслящих эссенциалистов нельзя не коммулятивистски объяснить процесс развития знания.

Как же, по мнению Поппера, развивается знание? Важнейшим, а иногда и единственным методом научного познания долгое время считали индуктивный метод. Согласно индуктивистской методологии, восходящей к Ф. Бэкону, научное знание начинается с наблюдения и констатации фактов. После того как факты установлены, мы приступаем к их обобщению и построению теорий. Теория рассматривается как обобщение фактов и поэтому считается достоверной. Однако еще Д. Юм заметил, что общее утверждение нельзя вывести из фактов, и поэтому всякое индуктивное обобщение недостоверно. Так возникла проблема оправдания индуктивного вывода: что позволяет нам от фактов переходить к общим утверждениям?

Ведь, вообще говоря, органы чувств во все времена одинаковы, т.е. «факты» по видимости одни и те же. И законы мышления со временем не особенно меняются. Так почему же при одинаковых стартовых условиях в итоге возникают совершенно разные формы знания?

Поппер отверг предположение, согласно которому индуктивное обобщение чувственно воспринимаемых фактов – это отличительная особенность научного познания. На основании индуктивных обобщений могут возникнуть любые теории, а не только те, которые принято считать «научными». Более того, сопоставление теорий с фактами или верификация не является гарантом их научности. Многие исследователи (в том числе логические позитивисты) видят характерную черту науки в обоснованности и достоверности, а особенность ненаучного (например, философии и астрологии) в недостоверности и ненадежности.

Однако полная обоснованность и достоверность в эмпирической науке недостижимы, а возможность частичного подтверждения не может отличить науку от не науки: например, учение астрологов о влиянии звезд на судьбы людей подтверждается громадным эмпирическим материалом.

Поэтому Поппер не рассматривает в качестве отличительной особенности науки эмпирическую подтверждаемость ее положений. Проверить можно всё что угодно, но это ещё не свидетельствует о научности данной области знания.

С точки зрения Поппера индуктивный метод не является главным методом научного познания. Это связано, прежде всего, с тем, что в науке нет твердо установленных фактов, т.е. того бесспорного эмпирического базиса, который служит отправным пунктом индуктивной процедуры. Все наши констатации фактов являются утверждениями, а всякое утверждение носит гипотетический характер и может быть опровергнуто. Не существует и «чистого» наблюдения, которое могло бы снабдить исследователя достоверными фактами, так как наблюдение всегда носит избирательный характер. (Ученый выбирает объект, определяет исследовательскую задачу, имеет теоретическую точку зрения, эмоциональный интерес и т.п.). Описание наблюдений опирается на дескриптивный язык и определенные свойства слов; оно предполагает логическую классификацию.

Таким образом, с точки зрения Поппера, ученый не может начинать с наблюдений и констатации фактов. Прежде чем приступить к наблюдениям, необходимо иметь некоторые теоретические средства, определенные знания о наблюдаемых вещах и проблему, требующую решения.

Более того, можно показать, что скачок к общему утверждению часто совершается не от совокупности, а от одного единственного факта. Это свидетельствует о том, что факты являются не базой для индуктивного обобщения и обоснования, а лишь поводом к выдвижению общего утверждения. Даже в тех случаях, когда имеется совокупность фактов, общее утверждение или теория настолько далеко превосходят эти факты по своему содержанию, что, по сути, нет разницы, от какого количества фактов мы отталкиваемся при создании теории. Их всегда будет недостаточно для её обоснования. Таким образом, Поппер приходит к выводу, что индукция, т.е. вывод, опирающийся на множество наблюдений, является мифом.

Критикуя эмпиризм, Поппер, вполне естественно, приходит к реабилитации метафизики, которую логические позитивисты сочли бессмыслицей. Так он замечает, что многие фундаментальные научные теории выросли из метафизических представлений. Например, Коперник в своем построении гелиоцентрической системы вдохновлялся неоплатоновским культом Солнца; современный атомизм восходит к атомистическим представлениям древних греков. И во все периоды развития науки метафизические идеи стимулировали выдвижение смелых научных предположений и разработку новых теорий.

Подчеркивая положительное значение спекулятивного знания, Поппер там не менее проводит достаточно четкую грань между наукой и метафизикой. Для того чтобы не превратиться в метафизическую догму, наука должна развиваться. В ней постоянно должно происходить выдвижение новых теорий, их проверка и опровержение. Если же этот процесс приостанавливается, и некоторые теории господствуют в течение длительного времени, то они превращаются в неопровержимые метафизические системы.

Таким образом, именно способ роста делает науку рациональной и эмпирической, т.е. тот способ, с помощью которого ученые проводят различения между существующими теориями и выбирают лучшую из них.

При сравнении различных научных теорий, а также в связи с проблемой разграничения научных и метафизических концепций большую роль в концепции развития знания К. Поппера играет принцип фальсификации. Согласно этому принципу, научным является такое знание, которое в определенных условиях может оказаться ложным. Это утверждение, на первый взгляд, кажется странным, поэтому попробуем с ним разобраться. Для этого рассмотрим следующий пример. Дано высказывание: «Каждое тело движется к своему естественному месту, а именно: тяжелое падает вниз, а легкое устремляется вверх». Очевидно, что это высказывание в духе аристотелевской физики не соответствует современным представлениям о движении. Но было ли оно научным для своего времени? Вообще говоря, да. Совершенно ясно, что оно верифицируемо: можно привести огромное число фактов, которые наглядно покажут, что в реальности дело обстоит именно так, как гласит это теоретическое положение.

Но можно ли его опровергнуть, т.е. привести факты, противоречащие этому утверждению? Конечно, да. Например, если «легкое» тело окажется в безвоздушном пространстве, то оно не будет подниматься вверх, а упадет «вниз», а если эксперимент провести вдали от массивных тел, где не действует сила гравитации, то оно вообще никуда не двинется.

Этот простой эксперимент подтверждает известные вещи. Физика Аристотеля возникла как обобщение наивно-опытных представлений о движении. Сменившая ее классическая механика основывалась на абстрактно-идеализированной модели мысленного эксперимента. Вследствие этого классическая механика более фундаментальна, т.е. глубже проникает в суть вещей и может, соответственно, объяснить и большее число фактов. Несмотря на все это, наивной аристотелевской теорией движения можно вполне эффективно руководствоваться, взаимодействуя с теми или иными предметами на уровне обыденного опыта.

От конкретного примера можно перейти к более абстрактному описанию принципа фальсификации. Научные теории для Поппера – это смелые догадки, гипотезы, в общем, более или менее удачные попытки описать реальность. Когда появляется новая теория, авторы ее, естественно, стремятся объяснить как можно более широкий круг явлений. На практике, однако, оказывается, что какую-то определенную область фактов теория описывает вполне успешно, а для другой области не подходит. Это говорит, о том, что теория научна: для нее есть область определения, есть то, что ее верифицирует, но так же есть и область фальсификации, т.е. то, что теории противоречит.

Фальсификация, таким образом, помогает задать область значения теории, четче определить эвристическую силу той или иной концепции. Опровергающие или фальсифицирующие факты вместе выступают в качестве внутреннего стимула для дальнейшего развития научного знания. Опровержение заставляет создавать новые предположения. Таким образом, фальсификация, как ее понимает Поппер, – это не знак абсолютной ложности теории, а скорее показатель того, что теория описывает реальность, хотя и не совсем достоверно.

Совсем другое дело, если теория вообще не фальсифицируема. По мнению Поппера, нефальсифицируемость – это отличительный признак ненаучных, метафизических теорий. Если научная теория – это конкретное знание о чем-то, то метафизическое знание – это знание обо всем, поэтому оно и не фальсифицируется. Например, следующее высказывание носит не естественнонаучный, а метафизический или философский характер: «Пространство есть всеобщая форма существования материи». Для того, что бы в этот убедиться, можно попробовать фальсифицировать его, т.е. привести пример непространственной материи. Но видимо, это невозможно.