Этические проблемы научного знания

В развитии науки почти на всех этапах, а тем более в современных условиях немаловажную роль играют материальные стимулы. Однако большую роль играют и моральные стимулы, идеальные побудительные силы. И философы, и сами ученые размышляли о влиянии этических норм и правил на развитие научного знания.

Выдающийся ученый А. Пуанкаре пришел к выводу, что проблемы морали могут иметь отношение только к особенностям деятельности ученых как представителей научного сообщества, но они не имеют никакого отношения к тем методам и процедурам, которые используются в рамках научного познания мира. Поэтому, по мнению Пуанкаре, мораль вне науки, а наука свободна от моральных суждений.

Действительно, на первый взгляд наука и нравственность далеко отстоят друг от друга. Наука – это совокупность теоретических представлений о мире, ориентированная на выражение в понятиях и математических формулах объективных характеристик действительности, которые не зависят от сознания.

Нравственность, напротив, является совокупностью ценностей и норм, которые регулируют поведение людей с точки зрения представлений о добре и зле. Нравственность занята не чем иным, как действующими субъектами и их субъективностью.

Успехи естествознания Нового времени и его выдающиеся достижения в физике, химии, астрономии и биологии явились следствием исключения антропоморфно-мифологических и субъективно-этических суждений из сферы методов научного познания. Однако связь между сферами науки и нравственности существует в связи с тем, что: во-первых, нравственность проникает везде, где действуют люди, во-вторых, наука – это вполне человеческое дело и касается огромного множества человеческих интересов.

В те времена, когда наука еще не «отпочковалась» от философии, социокультурный смысл ее видели, главным образом, в познавательно-мировоззренческом и идеологическом значении. Когда в эпоху Возрождения наука стала вырываться из круга богословской схоластики и философских умозрений и вступила на рискованный путь поисков истины, не зависящей от религиозной догматики, ученым необходимо было считаться с тем, что свободный научный поиск навлекал на них обвинения в вольнодумстве.

Еще Леонардо да Винчи был обеспокоен возможным нежелательными последствиями своих изобретений и поэтому не захотел предать гласности идею аппарата подводного плавания «из-за злой природы человека, который мог бы использовать его для совершения убийств на дне морском путем потопления судов вместе со всем экипажем». Еще ранее – в XV столетии – люди уже были озабочены тем, какие социальные проблемы принесет с собой новая техника. Например, в акте Кельнского городского совета от 1412 года было записано следующее: «К нам явился Вальтер Кезингер, предлагавший построить колесо для прядения и кручения шелка. Но, посоветовавшись и подумавши, совет нашел, что многие в нашем городе, которые кормятся этим ремеслом, погибнут тогда. Поэтому было постановлено, что не надо строить и ставить колесо ни теперь, ни когда-либо впоследствии».

Выход был найден в принципе нейтрализма, который был выражен в Уставе Лондонского Королевского общества: наука не вмешивается ни в религию, ни в этику, ни в политику.

Однако уже на следующем классическом этапе развития науки, когда ее общественный престиж возрос, в научном сообществе наметилось расхождение между двумя тенденциями.

Одна из них продолжает традицию нейтрализма и состоит в убеждении, что проблемы науки необходимо отделять от проблем идеологии, религии, политики, этики. Ученый должен выполнять свое дело – исследовать, открывать, разрабатывать, проектировать. А каково будет практическое применение результатов его исследований – это вопрос, выходящий за пределы науки. И ответственность за его решение лежит не науке и не на ученых, а на тех, кто имеет право и власть принимать решения по этому вопросу.

В основе позиции нейтрализма лежит теория неценностной природы научного знания. Она утверждает, что ценностные высказывания не входят в компетенцию науки и не могут содержаться в научном знании.

Другая тенденция связана с выдвижением принципа социальной ответственности ученого. Согласно этому принципу ученый должен нести ответственность перед обществом как за методы и цели своей научной деятельности, так и за ее результаты и последствия. Если наука ставит себе в заслугу пользу, которую приносят ее открытия, то она должна ставить себе в вину и вред, проистекающий из них.

Пример честного отношения к делу и моральных качеств ученого – деятельность Ньютона. Одной из мер, которыми Яков II пытался укрепить позиции католицизма в Англии, было присуждение ученых степеней лицам, имевшим только то «научное достоинство», что они были «своими людьми». Это была своеобразная научно-политическая коррупция. Когда был поставлен вопрос о присуждении степени магистра (со всеми привилегиями) некоему бенедиктинскому монаху, Ньютон категорически протестовал и настоял на том, что «закон выше короля». Ньютон призывал: «Будьте мужественны и преданы закону, и тогда не будете терпеть поражения. Честное мужество в подобных делах обеспечит успех». По словам его биографа М. Мора, в другом письме Ньютон писал: «Всякий честный человек обязан повиноваться законным распоряжениям короля, но если Его Величеству советуют потребовать такое, что не может быть дано по закону, то никто не может страдать за невыполнением этого».

Таким образом, территории науки и нравственности различны. Неясно как можно рассуждать об их связи. Законы не бывают ни хорошими, ни плохими. Даже борьба за существование не может быть отнесена ни к добру, ни к злу.

Однако связь между наукой и нравственностью есть:

1. Нравственность проникает везде, где встречаются два субъекта и где речь идет об их нуждах.

2. Наука существует не в каких-то чисто духовных сферах, не витает над миром, она – дело вполне человеческое и касается огромного множества человеческих интересов.

Можно выделить некоторые сферы взаимодействия науки и нравственности: